Повстречались на острове трёх морей, В стране отважных героев и богов. Так пусть же долгим будет этот рейс У тёплых южных берегов…
***
На глазах атласная повязка, в ушах шум ночного прилива, что за окном, а рядом, в комнате, тот, к кому влечение дикое и безудержное. Семь капель иланг-иланга и сандалового дерева, смешанные в аромалампе с водой, делают своё дело. Масляные молекулы кружат по помещению, оказывают должное воздействие на рецепторы обоняния, лишь усиливая и без того неистовое возбуждение. Тэхён всегда был противником курортных романов, он никогда не воспринимал их всерьёз, да и сейчас не воспринимает. Не заводил служебных интрижек, не знакомился ни с кем на одну ночь на сайтах знакомств, не напивался в клубе и не уезжал в номер отеля с кем-то из незнакомцев. Он всегда был серьёзным и громче всех кричал в своей компании друзей, что беспорядочные связи не для него, как и краткосрочные отношения без перспективы на продолжение. Тэхён проебался. — Ириска, не хочешь немного охладиться? — Голос вызывает мурашки по коже, а ещё это фирменное прозвище, льющееся из уст так сладко и горячо одновременно. — Хочу. Прозвучавший характерный звук даёт понять, что Чонгук откупоривает бутылку с ледяным шампанским, а после — разливает по двум бокалам, в которых кусочки сочных фруктов с острова. Чон берёт руку Тэхёна в свою, чтобы тот смог взять напиток. Прохладное игристое приятно остужает гортань, а сладкие кусочки дают неповторимый аромат и оставляют приятное послевкусие. — Ещё, — требовательно, поставив наощупь бокал на тумбочку. Ему нравится эта игра, ведь когда не видишь ничего вокруг — фантазия превосходит саму себя. — Пожалуйста. — Чон наполняет бокал во второй раз, пока Тэхён облизывается в предвкушении, и снова вручает его в руки. — Десерт будет? — Шампанское выпивается залпом, а звук разбившегося стекла жалит по перепонкам — Тэхён немного промазал и не попал по тумбочке. — Ц… — Чон цокает, качает головой и усмехается. — Десерт? Скорее — наказание за разбитый бокал, он был из моего любимого набора. — Ты купил его сегодня в супермаркете, — важно заявляет Ким. — Я видел коробку в твоей корзине, когда мы встретились на кассе. — Посмотрите на него, — хмыкает Чонгук, сидя в кресле напротив. — Тебя не проведёшь. — Разумеется. — Ладно, и что ты хочешь на десерт? — сдаётся Чон. — Поцелуй, — чеканит, не раздумывая, Ким. — Долгий и вкусный. — А вы знаете толк в греческих десертах, мистер. — Чонгук поднимается со своего места.***
Несколькими днями ранее
Тэхён заблудился. Он всегда немного страдал топографическим кретинизмом, а тут друзья на день рождения подарили путёвку на Крит. Сумасшедшие. Ким тогда возмущался, что не может никуда ехать один, но потом всё как-то закрутилось: сбор чемодана, такси в аэропорт, самолёт, снова аэропорт, отель, пляж, навязчивая реклама экскурсий по острову… Несколько дней полежав на белом песке, Тэхён решил, что было бы неплохо посмотреть на пейзажи и с другой стороны, а потому, недолго думая, купил экскурсию у мужичка на незнакомом пляже. — Не развод? — осторожно интересуется Ким, передавая деньги. — Какой развод, обижаешь! — возмущается мужчина и машет перед ним веером флаеров, на которых красочные пейзажи, подписи на греческом и английском, а ещё огромными буквами «Ευτυχία», что в переводе означает «Счастье». — Название фирмы! Фирма, понимаешь? Всё серьёзно. — Надеюсь, ваше счастье принесёт мне своё. — Тэхён немного знает греческий язык, он ходил на курсы несколько месяцев, потому друзья и подарили путёвку именно в эту страну. — Конечно, принесёт! Конечно! — тараторит мужичок, пересчитывая шелестящие евро. — Не переживай! Приходи завтра в десять утра к городскому причалу, соберётся вся экскурсионная группа. От нас будет высококвалифицированный гид, который проведёт с вами весь день. — Спасибо, я всё понял, всего доброго, — благодарит Тэхён и спешит откланяться, ему не терпится написать Чимину — своему другу, чтобы похвастаться приобретённой экскурсионной путёвкой. Чимин, правда, затею не оценивает. Пишет в ответ, что наебут его с этой путёвкой, а ещё дописывает, что лучше бы выебали. Тэхён отвечает, чтобы Пак не лез не в своё дело, а лучше пусть обратит внимание на своего начальника — Мин Юнги, который как раз за милую душу готов, как сказал Чимин, выебать, да только тот ходит слепошарым олухом и ничего не замечает. Пак печатает агрессивную смс о том, что покупать экскурсионные туры нужно в специальных агенствах, у которых хотя бы офис имеется, а не у мужика, прилипшего на пляже. Ким шлёт в ответ обиженное сообщение, что сам разберётся, где и как ему покупать экскурсионные туры, а потом злой ложится спать. Завтра решающее утро: либо «Ευτυχία» действительно существует, либо слепошарый олух здесь как раз таки Ким Тэхён. Утром Тэхён выдыхает спокойно. Его не наебали, как предполагал Чимин, потому что на пирсе Ким обнаруживает компанию туристов. Все они тоже купили экскурсию в Кносский дворец и пещеру Зевса. Успокоившись, Тэхён решает перекурить, и тут же замечает парня своей национальности, что стоит чуть в стороне. У Кима аж сигарета изо рта выпадает на песок, потому что парень выглядит как какой-то древнегреческий бог. Даже лучше. На незнакомце тонкие кожаные шорты коричневого цвета, белая летняя рубашка свободного кроя, а ещё у него сиреневые влажные волосы, обрамляющие лицо. Лицо, которому бы на обложках модных журналов сиять — так думается Тэхёну. — Это наш гид, — зачем-то говорит девушка, у которой Тэхён ещё недавно расспрашивал об экскурсии. — Красивый, правда? Как и вы — китаец. — Кореец, — поправляет недалёкую Ким. — И я, и он. — О, вы его знаете? — воодушевляется навязчивая незнакомка. — Познакомите? — Нет, — отрезает Ким. — Не познакомлю. «Самому бы познакомиться» — это остаётся неозвученным. — Простите… — рискнув, обращается Тэхён к парню, у которого линия челюсти такая… такая… Ким даже слов подобрать в своей голове не может, но прикоснуться бы к ней — за милую душу. — Огоньком не угостите? Гид поворачивает голову на Тэхёна, медленно осматривает снизу вверх, а у Кима от этого взгляда волосы на голове шевелятся. Он надевает солнцезащитные очки, что до этого держал в руках, и выдаёт: — Могу не только им. Тэхён тяжело сглатывает. У него никогда не было, чтобы как в бульварных романах, или фильмах, где искра между главными героями проскакивает моментально, да ещё и такая яркая, обжигающая, доводящая до тахикардии. Буквально. Чонгук вытаскивает из кармана шорт свои сигареты, одну достаёт из пачки, зажимает зубами, чиркает зажигалкой, а потом эту же сигарету передаёт Тэхёну. Блядство. Ким чуть дрожащими руками забирает сигарету и затягивается. Нужно как-то продолжить диалог. — Вы, значит, гид от фирмы «Ευτυχία»? — зачем-то спрашивает Тэхён. — Мне девушка сказала, что вы наш гид, — кивая в сторону толпы. — Я вчера купил эту экскурсию, не планировал вообще-то, но потом понял, что надо куда-то выбраться. А ещё паниковал, что наебут. Кхм… Простите. Думал, что разведут на деньги, но ничего, всё в порядке, — он болтает и болтает, не затыкаясь, пока гид изучает его через очки. — Ага, — как-то хмыкнув, выдаёт собеседник. — Хорошая экскурсия. Одна из самых востребованных. — Да, мне уже вчера расписали… — Тэхён спохватывается: — Простите, а как вас зовут? — Чонгук, — протягивая руку. — Меня зовут Чон Чонгук. — А я — Тэхён. — Ким жмёт руку в ответ. — Давно вы это… Ну, гидом работаете? — Давно, — отвечает Чон. — Пятый год живу в Греции, уехал из Кореи, потому что всю жизнь мечтал жить на Крите, побывав однажды в детстве. — Здорово… — Тэхён мнётся и активно думает как бы продолжить разговор, но его опережают. — Пора в автобус, — кивает в сторону транспорта Чон. — Приключение начинается. И эту экскурсию действительно можно окрестить путешествием — в этом Тэхён убедился сразу. Чонгук оказался реально классным гидом, он рассказывал о всех достопримечательностях так, как не смог бы рассказать никто. Из его уст все факты и скучные исторические моменты звучали сказочно, а в совокупности с выигрышной внешностью — эффект лишь усиливался. На гида пускали слюни почти все люди, включая пенсионерку из Германии и её собачку, которая путешествует по миру с хозяйкой. Девушки буквально облепили экскурсовода, надеясь на продолжение знакомства, но Чон… Его глаза весь день были прикованы лишь к одному человеку. Экскурсионная группа посетила монастырь Керы Кардиотиссы, что был отстроен аж в тринадцатом веке. Потом они все вместе поднялись на плато Лассити, и этот подъём однозначно запомнился каждому, ведь взбирались они на него на ослах, настоящих ослах, взятых в аренду у местных. Тэхён пару раз чуть не навернулся с чудного зверя, но каждый раз рядом был гид, который помогал ему удержать равновесие, вовремя реагируя. На плато туристам выпала возможность полюбоваться фруктовыми садами и потрясающими видами. Затем пещера Зевса с огромными сталактитами, в которой по преданию прятался сам древнегреческий бог, когда ещё был младенцем. После — перевал Сели, известный на мир своими ветряными мельницами, а потом ряд таверн, в одной из которых группа отобедала. Ну и напоследок — Кносский дворец, о котором Чонгук рассказывал великое множество мифов и легенд, а Тэхён — он совсем-совсем не слушал. Он лишь молчаливо наблюдал за гидом со стороны, залипая на крепкой шее, на татуировках на руке, на серьгах-колечках в ухе, на красивых губах, по которым хочется пройтись… Стоп. Тэхён что, только что подумал о члене, которым хочется пройтись по губам гида? — Ебануться… — бормочет себе под нос Ким. — Сейчас бы о таких вещах думать, стоя посреди памятника архитектуры… Экскурсия заканчивается ужином, а потом поездкой на автобусе обратно в Ретимно — город, где отдыхает Тэхён. Люди благодарят гида: мужчины пожимают руку, а девушки, обворожительно улыбаясь, тянутся за объятиями. Ким уверен — каждая из них мечтает, чтобы этот вечер в компании Чонгука не заканчивался. Ким сам не исключение. Тэхён закуривает, щурясь, рассматривает дружелюбного гида, что улыбается каждой и каждому, но потом, когда тот переводит взгляд на Кима — вдруг становится серьёзным. Тэхёну это не нравится, ой как не нравится. И если он ненароком рассчитывал предложить продолжить знакомство, хоть и понимал, что это глупо до безумия, ведь у гида каждый день таких желающих, как он, — десятки, то теперь Ким уверен, что мечты его были пустыми и облачными, что они растворятс… — Есть планы на вечер? — Вопрос застаёт врасплох. Тэхён посильнее затягивается дымом и смотрит пристально на гида, который только что, собственно, и задал этот вопрос. — Никаких, — отвечает Ким. — Мы можем продолжить экскурсию в более приватной обстановке? — Тэхён сам не верит в то, что только что сказал это. — Мы можем продолжить экскурсию на мне. Тэхён закашливается дымом. Не очень романтично и сексуально закашливается, так, что Чонгуку даже приходится стучать ему по спине и отпаивать водой, а потом, взяв за руку, вести за собой, не спросив разрешения. Оно и ни к чему. Далее — внедорожник Чонгука, несколько миль в пути, какие-то треки в машине, располагающие к интиму. Серьёзно, Тэхён, слушая эти песни, не находил себе места, а Чонгук, зараза такая, будто специально включил расслабляющую музыку. Ну а далее — его дом на берегу моря, огромная веранда, на которой Тэхёна буквально впечатали в стену, прижимая даже не телом — губами. Глухие вздохи, напряжение в паху, нетерпеливые пальцы под футболкой, а потом и на ягодицах. — Увидят, — бормочет Ким, с трудом оторвавшись от губ, о которых мечтал ещё во дворце. — Увидят же… Люди… — Здесь никого вокруг на несколько миль, — заявляет Чон. — Я специально купил дом подальше от туристов и местных жителей. Не люблю людей, знаешь. На работе хватает. — Ааа… — тянет Тэхён. — А гостей? Любишь? — Если таких, как ты, ириска, — мазнув языком по скуле, — то да. Сердце пускается в пляс, ноги начинают дрожать, голос совсем охрип, а Чонгук, усмехаясь в лицо, уже тащит своего гостя в дом, чтобы там, внутри, обязательно принять вместе ванну, а потом ещё несколько часов сходить с ума на постели под всё ту же располагающую музыку. Желание Тэхёна, задуманное во дворце, к слову, сбывается. Губ Чонгука касается то, о чём он так бесстыдно грезил.***
— Ладно, и что ты хочешь на десерт? — сдаётся Чон. — Поцелуй, — чеканит, не раздумывая, Ким. — Долгий и вкусный. — А вы знаете толк в греческих десертах, мистер. — Чонгук поднимается со своего места. Тэхён вздрагивает от его прикосновений, когда Чон укладывает ладони на плечи, чуть толкая, он шепчет в ухо о том, что хочет целовать его именно так: долго и вкусно, а сам уже мажет языком по шее, задевает мочку уха, пока у Тэхёна часто и тяжело вздымается грудь. Ким, не снимая повязку, оглаживает рельефы тела своего частного гида, задерживается на ягодицах, а губами находит губы, в которые впивается, кусает, зализывает, исследует языком… Тэхён очень любит целоваться, для него это практически наравне с сексом, он просит не останавливаться, целовать бесконечно, до онемевших губ, и Чонгук выполняет просьбу. — Я весь день мечтал об этой ночи, — признаётся Тэхён, когда Чон потихоньку избавляет его от одежды. — Я ждал тебя с работы в твоём же доме, представляя, как ты разложишь меня на этой постели, когда вернёшься. — Да, ириска, продолжай, меня возбуждает, когда ты разговариваешь во время секса. — Чон улыбается по-лисьи, тянет носом природный запах Тэхёна, находясь губами возле члена, а потом заглатывает орган. — А мне нравится чувствовать твой язык на своих яйцах, — жестит Ким, но жестит честно и по делу, потому что знает — Чон такое любит. — Нравится, когда ты втрахиваешь меня в каждую из поверхностей, когда на моём теле остаются лёгкие синяки или метки, поставленные тобой… Тэхёну приходится прерваться, потому что он задыхается от того, что исполняет Чонгук. Ким цепляется за его сиреневые волосы, толкается глубже, достаёт до глотки… Чон — умелый любовник, и Тэхёна это радует, но и бесит одновременно. Сколько таких он перетрахал на этой постели в домике у моря… Почти пять лет работы гидом, жаркие туристы из разных стран, почему бы и нет… — Бесишь! — брякает Тэхён, надумав себе разного, а Чонгук, удивившись, отрывается от своего занятия и смотрит непонимающе снизу вверх. — Чего вдруг? — Скольких человек ты здесь раскладывал до меня? А сколько ещё разложишь после? — Второе бесит особенно сильно. Тэхён не дурак, он не имеет привычки ревновать к бывшим, никогда не будет устраивать по этому поводу скандалы, но вот будущие… Они раздражают даже в теории. Отпуск Тэхёна почти закончился, скоро возвращаться обратно в Корею, а тут такой горячий гид, который каждую ночь трахает его так, как никто и никогда. И внешность, конечно, бонусом. Не только секс. И сердце, что уж скрывать. В сердце творится что-то неладное, и если после первой ночи Тэхён смирился, что это лишь курортный роман, курортный перепихон, но не более, то сейчас… Ким сомневается. Сомневается в своей адекватности, если честно, потому что он влип и знатно, ведь внутри что-то проснулось и не хочет засыпать обратно, как бы Тэхён ни пытался договориться с самим собой. — А с чего ты взял, что здесь будет кто-то после тебя? — Чонгук обхватывает член пальцами, несколько раз ведёт по нему, а потом вновь погружает в рот, толкаясь головкой в щёку — у Тэхёна от этого зубы сводит. — А как иначе? — хрипя, перебирая пальцами смятые простыни, что тоже пропахли иланг-илангом и сандалом. — Я уеду, ты останешься один… Но это ненадолго, я уверен. — Так не уезжай. — Пронзительно, в самую глубь души. Всё так просто у него, «не уезжай»… — Я не знаю, что сказать, не знаю, как комментировать, — честно отвечает Тэхён, потому что он потерялся в своих мыслях. На одной чаше весов привычный быт, Корея, друзья, а на другой — Чонгук, Греция, ночи любви, а ещё этот его плейлист, сводящий с ума, что и сейчас играет. Я заставляю эту малышку кончать. Часто. Часто, часто, малышка, я делаю это часто. The Weeknd и его этот трек идеально вписываются в атмосферу. Чонгук не дожидается ответа, он поднимается, переворачивает Тэхёна на живот, подкладывает подушку, чтобы было удобнее, но так и не снимает повязку. У Кима в заднице пробка. Ярко-розовая. Прикупил сегодня днём, а после — столкнулся с Чоном в супермаркете, когда закупался продуктами на вечер, ведь Ким уже несколько дней не выбирается из жилища Чонгука. — С собой привёз? — Чонгук хватается кончиками пальцев за основание пробки, рассматривает, не спешит. — Купил. Сегодня. — Хороший малыш, — улыбается по-фирменному Чонгук, играется с пробкой, вынимает её и проталкивает обратно, пока Тэхён глухо стонет и сам двигается, поймав ритм. — Но теперь мы отложим в сторону твою игрушку. Тэхён разработан. Чонгук входит сразу. Пробка не была большой, потому внутри Кима туго и горячо, а Чон не торопится, двигается медленно, ведёт ладонями по позвоночнику, охватывает тело, касается возбуждённых сосков… — Обожаю, когда ты так вздыхаешь, — сипит Чонгук, остро реагируя на каждый звук, издаваемый Тэхёном. — Погромче, ириска, давай немного погромче. И Тэхён уже не просто вздыхает, а полноценно стонет, заламывает брови, часто облизывает губы, насаживается сам, чтобы поглубже, чтобы движения порезче… — Мне нравится то, как ты на меня смотришь, — с трудом проговаривает Ким. — Я это даже спиной ощущаю… Даже с повязкой на глазах… Чонгук действительно смотрит. Так, что если бы Тэхён сейчас увидел — точно бы сошёл с ума, потому что Чон уже. Сходит. Внутри Тэхёна всё ещё узко, нежные стенки приятно принимают член, и Чонгук уверен, что без презерватива ощущения были бы гораздо острее, но следует просьбе Тэхёна — предохраняется. — Не останавливайся… Но Чонгук вдруг прерывается, он переводит дыхание, а после разворачивает Кима к себе — целует, попутно стягивая повязку, а потом заглядывает в глаза, смотрит так, что у Тэхёна снова сердце ходуном, а в горле сухо. — Садись на меня, — сдержанно и по делу, но, сука, так развязно и горячо. И Тэхён садится. Он отбрасывает в сторону мешающие подушки, медленно насаживается на член, откидывает голову назад, снова стонет своим незаконным голосом, от которого уже у Чона течёт крыша. Он никогда не встречал людей с таким сексуальным голосом, и Чон готов поклясться, что это даже круче его излюбленного плейлиста. В сто раз круче. — Мне нравится, когда ты сжимаешь меня, — рычит Чон, самостоятельно насаживая на себя Тэхёна, придерживая его за бока. И Ким специально сжимает ещё сильнее, от чего Чонгук практически воет… — А мне… — Тэхёну сложно говорить, потому что единственные звуки, что ему сейчас под силу, — скулёж. — А мне нравится, когда ты во мне… Они однозначно два любителя разговоров во время секса. Они определённо друг друга нашли. Тэхён наклоняется, ведёт языком по груди, прикусывает соски, что реагируют моментально, поднимается к шее, пока Чонгук, даже находясь снизу, трахает его, как в последний раз: безумно и жёстко, неистово и лихорадочно… — Покажи, какой ты мокрый, — просит Чонгук, и Тэхён откидывается назад, упирается руками в постель, а Чон пользуется случаем и надрачивает возбуждённый орган, вызывая у Кима ещё больший ворох эмоций и чувств, что размазывают его по этой постели, по телу Чонгука… — Да, ириска, ещё немного… Хочу кончить одновременно с тобой. Голос Чона оседает на подсознании, смешивается с солью, что наполняет комнату через открытые окна, с эфирными маслами, с запахом пота, с запахом самого секса… Они действительно приходят к финалу вместе. Чонгук снова просит быть громче, а Тэхёна кроет и он стонет, ёрзает на члене, сжимается, стараясь на несколько мгновений продлить оргазм… — Ириска… — Чонгук снова оказывается сверху и целует, целует, целует. Долго. Как любит Тэхён. — Почему, кстати, именно ириска? — задаёт вопрос Ким, когда они, приняв душ, зайдя в кабинке на второй заход, возвращаются в постель. — Это необычно. Мне нравится. — Потому что ты такой же сладкий, тянучий, приятный… Потому что играешь самыми разными цветами и оттенками, когда находишься подо мной… Потому что Ирис — греческая богиня радуги, и она была прекрасна… — Чонгук делает паузу. — Но не прекраснее тебя, так что я, можно сказать, счастливчик. Отхватил себе такое божество. — Да ну тебя! — смеётся Тэхён, но заливается румянцем. Он совсем не краснеет во время секса, а вот от таких милых признаний — запросто. — Знаешь, когда я увидел тебя, я ведь тоже сравнил тебя с древнегреческим богом… — Правда? — удивляется Чон. — Надо же, и я. Тебя. — Удивительно, что из всех людей экскурсионной группы ты выбрал именно меня, — делится мыслями Ким. — Удивительно? — снова поражается Чонгук. — Ты вообще себя видел? Ты же… — Он вздыхает и отводит взгляд в сторону. — Ты — мечта. Сбывшаяся, и в то же время не очень… — Меч… Мечта? — переспрашивает шокированный Тэхён. — Я в тот день, когда мы познакомились, сразу понял, что ты тот, кого я никак не мог встретить все эти годы. Где ты был, ириска? — Чонгук обнимает и зарывается носом в волосах. — В Корее, — улыбается Ким. — Я был в Корее, встречал ненужных людей, с которыми набирался сомнительного опыта, а потом расставался… Я работал, заводил друзей, материл Чимина… — Чимина? — Чон поднимает голову. — Лучший друг, — поясняет Ким. — Кстати, он мне заявил, что покупка той экскурсии была плохой идеей! Представляешь? Сказал, что наебут меня, что нет никакой фирмы «Ευτυχία»… Пффф! Чонгук садится на постели, он едва заметно улыбается, смотрит на Тэхёна, чуть покачивая головой. — Её и нет. — Эм… Что? — Фирмы «Ευτυχία» не существует. Я работаю гидом в этом городе пятый год, но здесь никогда не было компании с таким названием, а знаю я всех, Тэхён. Поверь. — Не понял… — Моя фирма называется «Ίρις» в честь богини радуги, — рассказывает Чонгук. — Я не просто гид, я основатель этой компании. Тэхёну хуёвит. Тэхёну очень хуёвит, потому что он сейчас ощущает себя тем самым слепошарым олухом. — Объяснись, — вполголоса, но требовательно. — Окей… — посмеивается Чон, наблюдая за реакцией Кима. — На побережье промышляют мошенники, мы ничего не можем с ними сделать. Полиция тоже. Каждый сезон находятся такие дурач… Кхм… Доверчивые люди. Они покупают у них несуществующие туры, а потом заявляются к нам на экскурсию, потому что эти наглющие прохвосты называют даты и время реальных, существующих туров. — Эм… И ты потом, как добренький, спасаешь всех таких дурачков, усаживаешь в свой туристический автобус и везёшь по маршруту? Эдакий греческий Робин Гуд, получается? — Не получается. — Чонгук отрицательно качает головой. — Я отправляю их в отделение полиции, чтобы они написали заявление по делу о мошенничестве. Нескольких уже отловили, но появляются новые, это невозможно контролировать. — Почему меня не отправил в полицию? — Потому что захотел тебя себе, — моментально отвечает Чон. — Эгоистично, знаю. Прости, но ты был слишком горяч… — Чон задумывается. — Хотя, почему был? Ты и сейчас… Третий заход? — Не увиливай от разговора! — выкрикивает Тэхён, но его губы уже накрывают поцелуем. Долгим и вкусным, как он любит, как он просил… Они идут на третий заход — это максимум, потому что потом Ким ноет, что у него побаливает задница, а Чонгук, прикинув и всё взвесив в голове, предлагает завтра быть Тэхёну сверху. — Напоследок, значит, решил мне вручить бразды правления? — грустно улыбается Ким. — У меня самолёт послезавтра… — Ну почему же напоследок? — Чонгук перебирает между пальцев волосы Тэхёна, пока тот лежит головой на его плече. — Есть такие самолёты рейсом Сеул-Ларнака, или Сеул-Пафос, или Сеул-Эрджан… Из каждого из этих городов можно добраться до Ретимно. В этом населённом пункте, на берегу моря, стоит одинокий дом с самым одиноким на свете хозяином, что готов дождаться своего греческого бога обратно… — Шутишь? — Тэхён разворачивается и приподнимается на локтях. — Я не сторонник курортных романов, кстати. Мы почему-то никогда не поднимали эту тему. — А кто сторонник? Я что ли? — совершенно искренне удивляется Чон. — Я сторонник только длительных романов, желательно даже длиною в жизнь… — В жизнь? — Брови Кима взмывают вверх. — Предлагаешь мне переехать на Крит, бросив буквально всё? — Практически настаиваю на этом! — шутит Чонгук, но шутит-то с весьма серьёзным намерением. — Тэхён… — Чон садится на постели. — Переезжай ко мне. Кто ещё там, в твоей Корее, возьмёт тебя с собой на экскурсию, вместо того, чтобы отправить в полицию? Кто даст закурить? Кто купит новенькие бокалы для шампанского, потому что старые рукожопо разбил, но впечатлить-то хочется? Кто пригласит тебя на ужин, а сам с порога завяжет повязку на глаза? Тэхён… — Никто… — Ким это понимает и вздыхает. Надо же так вляпаться в человека, что от тебя на другом конце земли. — Значит, решили. — Чон откидывается обратно на подушки. — Лети в свой Сеул, увольняйся с работы, оформляй все нужные документы… Кстати, у меня есть друзья, которые могут помочь с визой. Ну а потом… Потом мы продолжим нашу экскурсию. На мне. И они действительно продолжат. Вот так, как в тех самых фильмах, в которые Тэхён никогда не верил… Они обязательно поселятся вместе в этом доме, что больше никогда не станет одиноким. Составят ещё несколько плейлистов для секса, побьют ещё сотни бокалов, побывают в каждом уголке острова… Чонгук будет называть Тэхёна ириской, а тот, зная теперь значение, покрываться румянцем от нежностей днём, и отдаваться полностью ночью… В жизни случаются чудеса. Просто иногда нужно пойти, например, на курсы изучения языка, заболеть в хорошем смысле какой-то страной, а потом в той самой стране встретить того, кого не встречал долгие годы. Встретить, чтобы завести курортный роман, которому суждено, как сказал Чонгук, перерасти в роман длиною в жизнь. И да, Чонгук всегда был противником этих самых курортных романов, он никогда не воспринимал их всерьёз, да и сейчас не воспринимает. Не заводил служебных интрижек, не знакомился ни с кем на одну ночь на сайтах знакомств, не напивался в клубе и не уезжал в номер отеля с кем-то из незнакомцев. Он всегда был серьёзным и громче всех кричал в своей компании друзей, что беспорядочные связи не для него, как и краткосрочные отношения без перспективы на продолжение. Чонгук проебался. Ну а потом, как известно, обрёл своё счастье, что уже через месяц вернулось обратно в Грецию с двумя чемоданами вещей и злобно-счастливыми смсками от Чимина в кармане. Злобными, потому что друг его вот так бросил и отчалил. Счастливыми, потому что он за этого «слепошарого олуха» безумно рад, как и Мин Юнги, которого Пак всё-таки заметил. Но это уже совсем другая история…