О любви, ненависти к себе и мотивации жить дальше

Начиная новые отношения, Джикия не думал, что это будет так легко и так сложно одновременно, ведь посреди большого количества предрассудков в его голове, оказалось, что его парень имеет… свои странности. Но Гео его любит таким, какой он есть. Саша в это не верит, однако стоит начать разговор о Саше с самого начала, чтоб получить более полную картинку о его, как выражается Гео, «странностях». Впервые Гео заметил отношения Максименко с едой на летних сборах, когда тренером ещё был Каррера. Максименко отказывался от еды, натянуто улыбался на шутки своих друзей про его аппетит, а остальное Джикия просто не заметил, хотя если бы его заинтересовал Саша еще тогда, он бы наверняка нашел тысячу таких мелких деталей. Максименко почти терял сознание во время пробежек, крепко удерживал мяч трясущимися руками и молчал на вопросах о его бледности. Он сжимал кулаки на полдниках, закатывал глаза на желающих впихнуть ему вторую порцию, а затем вовсе закрылся от Рассказова с Ломовицким, кутаясь в кофты даже в жаркой Австрии. Ему не хотелось рассказывать друзьям, что с ними он переедает и приходится чиститься, что даже от одной чипсины он чувствует себя переполненным, начинается тревога, переходящая в паническую атаку. Это было бы лишнее. Он не слабый и не девчонка, справится со всем сам, тем более они даже не поймут, что с ним, даже могут покрутить у виска. Джикия узнал об этом намного позже и слишком жалел о том, что не мог помочь Максименко уже тогда. Если говорить честно, в некоторые моменты это чересчур сложно тянуть, ему иногда приходят в голову мысли оставить Сашу там, где нашел, чтоб он разобрался со всеми своими проблемами сам, а потом взять уже готового человека без психологических травм, которого можно кормить хинкали и не долбиться потом в дверь туалета, боясь включенной воды. Однажды, когда в Москву только-только переехал Соболев и попросил показать ему что-нибудь этакое, Джикия повел его есть хинкали, а Саша, почти в ремиссии, то есть на правильном питании, тот Саша, который Джикия нужный, дико выбесился и нажрался хинкалей дома, после чего блевал и плакал, долго плакал, а Джикия не мог смеяться, только целовать в лоб и приносить воду. Это нелепо и ужасно, когда взрослый человек не может с собой ничего сделать, но для любого другого человека, для Саши, который чувствует свою ничтожность, а для Джикия это нормально, это всё еще его любимый человек. Он будет любить за мерзкие вещи, будет делать количество этих мерзких вещей существенно меньше, если надо — скажет тысячу комплиментов. Но иногда задумывается о том, что ему это не надо. И не винит себя за эти мысли. Пусть и ужасные, но только лишь собранные из старых предрассудков. Он никогда не сталкивался с людьми, которые больны этим, и не знает до конца, что с этим делать, действует инстинктивно, а значит иногда заходит в тупик. Раньше он слышал от мамы, особенно когда это движение почему-то стало популярным, что девочки в «Пусть говорят» просто ужасно себя доводят до невероятного состояния. Он не понимал, куда смотрят родители, а сейчас усмехается, зная, что родители смотрят туда же, куда бы он хотел сдать Сашу иногда. Обратно. Родителям просто важно знать, что ребенок жив, что он всё еще с ними, даже любимый, но им совершенно неважно, каким он растет. Они хотят видеть улыбчивую маленькую рожицу, как и Джикия иногда хочет, чтоб Саша улыбался, как тот солнечный мальчик с первых сборов, только угрязший в этом. Джикия никогда не говорит, что этим страдают только маленькие девочки, потому что видит, как мучается здоровый под два метра ростом парень-вратарь из самой популярной команды России. Вот вам и ирония судьбы, а говорят деньгами купишь счастье. Деньгами можно покупать хоть каждый день доставку правильного питания и новое спортивное снаряжение, Фифу или книжки, отвлекать от мыслей, постоянно быть рядом в оплачиваемом теплом доме с камином посреди комнаты, а счастье не купишь. Когда Саша, вышедший в ремиссию с голода и пятисот килокалорий, естественно начал набирать, а через какое-то время цифра стала даже больше, чем была, Джикия подумал, что было бы гораздо проще, не стой Саша за Спартак. Ему бы на курорт куда-нибудь позагорать, полежать в море, заново переосмыслить жизнь, а не бегать под спидами с весов и обратно, накручивая себя, а ещё слушая тренеров по физической подготовке. Тедеско молчит, лишь один раз спросив у Гео, знает ли он что-то о зелено-бледном пугающем всех Саше, но и вовсе не дождался ответа, задумчиво ушедшем по делам. Потяжелевший Саша не мог летать в рамке, как молодой и голодный, хоть и падающий в обмороки после матчей, а болельщикам никак не объяснить, что у тебя, взрослого мужика, выпадают волосы с бошки и руки трясутся. Не то, чтоб Максименко следил за собой так сильно, чтоб заметить свои обедневшие короткие пряди, тем более генетика, но залысины было бы сложно не замечать и ещё сильнее себя ненавидеть. Потяжелевший Саша плакал и бледнел. Потяжелевший Саша не мог брать паузу в карьере, потому что более-менее здоровый Саша, только немного набравший с минималки полгода назад разогнал свою провисшую статистику и построил крепкий фундамент, где он — основа Спартака, точная, вот прямо-таки стопроцентная. Джикия заставлял Сашу есть, Джикия уговаривал прекратить панику, а затем заново следил за количеством съеденного, обижаясь, когда это количество было даже не половиной того, что съел он сам. Саша любит Джикия, очень. Ну, в смысле, ему кажется, что Джикия его полюбил за толстые бока и жопу, что как бы означает настоящую любовь в двадцать первом веке, хотя мог бы выбрать хоть пять худеньких маленьких девочек из директа в Инстаграме, ещё и без проблем в голове. А выбрал его. Это давало силы бороться с собой, который не разделяет положительные эмоции и отрицательные, а живёт только критикуя себя. Ты не молодец, если смог сделать сейв, потому что ты тяжелый и не смог прыгнуть; ты не молодец, если питался правильно уже две недели и ничего не набрал, но мог скинуть на голоде и летать; ты не молодец, если тренировался как все, а значит не сжег больше, чем съел. Начиналось все с маленького. Он услышал критику себя за огромные щеки, посмотрел в зеркало, сопоставил это с тем, что это мешает карьере, а еще из-за этого у него нет девчонок, хотя девочки его никогда и не интересовали, что было поводом задуматься как бы более, чем пяток лишний килограмм, но Саша уже загуглил быстрый способ похудения, отсидел первую диету, заметил результат, очень обрадовался и решил отсидеть вторую, а затем такой быстрый результат пропал. Саша начал разбираться с калориями, форумами, таблетками, тогда же его позвали на сбор, что не мешало ему есть со всеми, поскольку по калориям всё сходилось, а потом увидел еду, живую, настоящую и сорвался. Ел-ел-ел три дня, затем просто не мог не биться в истерике и рыдать, ощущая, что прибавилось как минимум килограмм десять (а сбросил двадцать). Он недостаточно похудел, но уже смог запихнуть в себя больше, чем за все эти месяцы. У него могло бы быть красивое тело через месяц, если бы не зажор. И если есть хоть один лишний килограмм, то это конец. Тогда Саша думал так, а сейчас он не боится вставать на весы даже после оливье или глазированного сырка, хотя калорий в нем больше, чем в уране. На следующий день, естественно, встал на весы, надеясь, что это всё закончится здесь и сейчас. А закончилось плюсом в килограмм и новой истерикой, после чего решился блевать. Джикия появился в его жизни неожиданно, хоть и всегда рядом. У Джикия были свои предрассудки, которые в первую очередь касались их отношений, поскольку симпатия между двумя мужчинами не являлось чем-то привычным, но Саша был так измучен, не вывозил эту жизнь, что спал целыми днями, когда не было тренировок, не мог улыбаться и принял единственное светлое пятно сразу же. У него пропали все друзья, зато появился человек, готовый терпеть, по его мнению, всё то, что в себе ненавидит сам. Ненавидит то, какой мерзкий, бегающий блевать при любом переедании; мерзкий с боками; мерзкий, когда ранит Гео тем, что отказывается от лишней порции. Он не может не ненавидеть себя и принимать таким, какой есть, но старается смотреть объективно, когда в зеркале отражается не только он, но и дорогой ему человек. У него есть что-то на бедрах, но какая улыбка! У него не самая голливудская фигура, но зато нормальные ноги. У него нет худобы, как у других вратарей, зато есть мышцы. И он красивый такой, какой есть. Даже если не будет рядом человека, который его любит, самое главное — любить себя. Это Максименко выслушал на курсах и повторял каждый день, начиная в это верить. Любить — это нормально. Вкусную еду, фотографироваться, зеркала, человека рядом, проводить время вне дома, чувствовать себя красивым… любить это всё в себе. В самом лучшем себе. Саша учится любить себя заново из пепелища, хотя строить на болоте его прогнившего нутра опасно, но болото высыхает, появляются бабочки, расцветает сирень. Саша чувствует себя новым, а главное — любимым собой. Рука не тянется к привычкам, он учится игнорировать панику и не считает калории. Так лучше для него.