Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь королева!

Это был волк. Огромный, размером почти с лошадь, серо-бурый и… толстый. Он непринужденно лежал прямо напротив нее, отчего его пузо забавно торчало с боков, и спокойно смотрел на нее. Джоанна сглотнула и медленно села, стараясь не отводить взгляда от зверушки. Так продолжалось несколько минут, пока она, наконец, не поняла три вещи: во-первых, глаза у тварюшки больно умные, во-вторых, ее явно не собираются есть, а в-третьих, это был не волк, а волчица, причем беременная и очень. Наконец ей надоело играть в гляделки, да и зад немилосердно замерз. Только благодаря согревающим чарам ее зубы еще чечетку не били, но и их было маловато. На большее просто сил не хватало, да и беречь себя надо. Топать-то до Стены еще черт знает сколько. Если, конечно, не сожрут по пути. — Извини, милая зверушка, — хрипло произнесла Джоанна и кое-как встала, поскольку все мышцы задеревенели. — Но мне пора идти. И если ты не знаешь, где тут большая и высокая глыба льда, где живут мне подобные ребята, только постарше, в черном, то пока. Она отряхнулась от снега и, обняв себя за плечи, сделала ориентировочный шаг вперед, чтобы спуститься с пригорка… И волчица, довольно бодро и тихо для такой большой тушки, вскочила на все четыре и посеменила следом. Джоанна даже сделала пару экспериментальных шагов в сначала в одну сторону, а потом и в другую, и поняла, что волчица собралась топать именно за ней. Правда уже в самом низу пригорка она опять решила поэкспериментировать, за что получила мордой под зад и недовольный взгляд зверушки, которая не оценила ее опытов. Более того, волчица стала толкать ее в определенную сторону, а точнее в сторону пролеска, что виднелся неподалеку, а, когда она пыталась сделать шаг в другую степь, то та начинала нетерпеливо порыкивать. — Ладно, ладно, я иду за тобой, довольна? — буркнула Джоанна и, сдавшись, потопала за зверушкой, которая немного неуклюже посеменила вперед, переваливаясь при ходьбе из стороны в сторону, как пингвин. Только большой, клыкастый и на четырех лапах. Вообще-то, ей было странно идти следом за волчицей, ибо уверенности в том, что та ее ведет куда надо, не было, но и другого какого-либо пути она не знала. Джоанну явно далече от Стены занесло по этим чертовым туннелям и ледяного гения местного мира отсель было не видать, так что… …шли они долго. Кругом были одни деревья, сквозь кроны которых почти ничего не было видно, стоял туман, и откуда-то издалека то и дело доносились странные звуки, похожие на завывание Миртл. Джоанна не раз невольно вздрагивала и кляла себя за глупость, но тем не менее волчица спокойно и уверенно шла вперед, и она шла следом. Слава всем неизвестным и известным богам, довольно скоро они вышли к реке, оставляя позади то, что Джоанна наконец поняла, было Зачарованным лесом, который был больно похож на Запретный, и пошли уже вдоль реки Молочной, если она не ошибалась в своих познаниях местности за Стеной. Тут было куда холоднее, но все же более спокойно. Вот только сил ей надолго не хватило, и в какой-то момент Джоанна стала спотыкаться, а потом и вовсе растянулась в снегу, лицом вниз, и уже не смогла встать. Ее волосы заиндевели и стали как иглы у ежика, зубы стучали так, что чечетку можно было танцевать, ноги занемели, а ногти на задеревеневших пальцах стали синими… Если бы не согревающее заклятие, Джоанна бы уже померла. Впрочем, скоро она все-таки отдаст концы. Пресловутого метафорического света в конце туннеля она не видела, тело не слушалось, и ей жутко хотелось спать. Это было хреновым признаком, но… — Прости, зверушка, — просипела Джоанна, когда ее боднули в бок, и тем самым перевернули на спину. Она вяло моргнула и узрела расплывающуюся перед глазами морду волчицы, на которой было написано почти человеческое недовольство и даже беспокойство. — Но я больше не могу топать дальше… Вот только «зверушка» явно была не согласна. Она продолжала толкать ее снова и снова, дергать за рукав рубашки и даже протащила пару метров вдоль реки, схватив ее зубами за брючину, пока наконец не фыркнула и не легла рядом с ней, положив морду ей на грудь. Стало тепло. Не сразу, но стало. Оно разливалось медленно по ее телу, особенно горячо было в тех местах, где ее тело соприкасалось с телом лютоволчицы. В конце концов, Джоанна каким-то чудом собрала остатки сил и все же смогла сесть, скидывая себя тяжелую голову зверушки. Она могла поклясться, что слышала, как скрипят ее кости в этот момент, но все же, как бы то не было, помирать опять ей не хотелось, посему нужно было встать и идти. — Ладно, — просипела Джоанна, взглянув в желтые глаза волчицы, которая с довольной мордой уселась рядом и быстро виляла хвостом. — Твоя взяла. Пошли дальше. И они двинулись в путь, как только она смогла ухватиться покрепче за холку зверя и встать на ноги. Она упрямо переставляла конечности, которые плоховато чувствовала и, рискнув остатками сил, вновь накинула на себя согревающее заклятие. Девочка не знала почему, но магия даже после того, как она покинула пещеру с трудом ей давалась. Она ее чувствовала в себе, но сплести заклятие или чары ей не удавалось и все тут. Магию приходилось буквально выдавливать из себя, причем ощущение было такое, будто она пыталась сквозь трубочку для коктейлей пропустить густой пудинг, особенно, если Джоанна пыталась воспользоваться магией, которая ей «досталась» от прошлой жизни. Местная магия ей лучше давалась, но смысла ее использовать сейчас не было. Хвороста под ногами или вокруг почти не было, да и привал делать смысла она не видела, по крайней мере пока. Нет, можно было бы спалить пару деревьев, но становиться жертвой одичалых, которые вполне могли ошиваться рядом и увидеть ее светопреставление, ей хотелось еще меньше, чем хищников. Но не они ее нашли, а она сама на них наткнулась. Ну, как наткнулась, сначала и без того темное небо вдруг потемнело еще больше, температура упала еще ниже, и вдруг повалил снег. Лютоволчица рядом с ней внезапно замерла, и, повернув морду к возвышающемуся вдоль берега лесному массиву, зарычала. Сердце Джоанны забилось как сумасшедшее, она буквально чувствовала, как воздух наполнился неестественной силой, или даже магией, от которой стыла кровь в жилах, а все инстинкты стали разом вопить: Беги, дура! А потом повисшую было абсолютную тишину, в которой даже шум реки стал приглушенее, прорезал вопль и Джоанна, как дура, ломанулась, но не прочь по бережку, предполагаемого к Стене, а на звук. Ее спутница последовала за ней следом. Большие лапы зверя легко несли его вперед, несмотря на приличное пузико и даже снег, который уже успел укрыть землю в лесу, куда они стремительно ворвались, не скрипел под ее шагами. Джоанна даже позавидовала зверюге, но когда, углубившись в пролесок, оказалась на поляне и увидела источник криков и его причину, то все мысли просто вылетели из ее головы, а зависть быстро загнулась в глубине сознания. Кругом были трупы. Это первое, что она увидела перед собой. Они были в крови, которая пачкала их сделанную из шкур одежку, с колотыми ранами, что портили их тела или просто перерезанными глотками. Это явно были одичалые, и, судя по тушкам оленей рядом с некоторыми из них, Джоанна мимоходом предположила, что они были чем-то вроде охотничьего отряда. Хотя думы об этом были скорее попыткой ее разума отвлечься, чем искренней заинтересованностью в том, кем были эти люди. Ведь прямо посреди всего этого кровавого хаоса стояло оно! Высокое, смертельно худое, ибо она запросто могла пересчитать его кости, который неестественно резко торчали сквозь сухую и белую кожу, что была похожа на кожу троллей. Оно было по пояс наго, на голове его были белоснежные волосы, а лицо было словно высеченный изо льда череп. Но самым ужасным были его глаза. Кристально синие, пронзающие омуты, в глубине которых царила лишь зима и смерть. Они смотрели на последнего выжившего человека около своих ног, который явно не хотел сдаваться и хотел вновь ринуться в бой, да только раны не давали. Мужик хрипел от злости на себя, упираясь дрожащими руками в землю, но все же слабость от потери крови была сильнее. Джоанна замерла и не знала, что ей делать. Непривычный страх буквально сковал ее тело, а ноги приросли к земле. Всего на секунду, но все же. Она кое-как смогла взять себя в руки, но шаг вперед сделать не решалась, все еще на уровне первобытных инстинктов не желая выдавать себя и бежать отсюда вопя, как пятилетка. Ведь это был тот самый Белый Ходок! Генералы Короля Ночи, которых можно было убить только драконьим стеклом или валирийской сталью, и которых, естественно, у нее не было. И даже не только в этом дело. Эти существа навеивали просто парализующий ужас! Почти как дементоры, ей богу. А еще холод. Стоя здесь, на кромке полянки, Джоанна в миг окончательно промерзла до самых костей, и никакое заклятие согрева уже не помогало, и, как она подозревала, не поможет. Казалось, она вновь нырнула в то проклятое озеро за мечом Гриффиндора и вот-вот умрет. Тут этот застывший будто в янтаре миг нарушил предательский хруст ветки под ее ногами, и эти страшные глаза посмотрел прямо на нее. Они пронзили ее как копья, заглядывая прямо в душу, но, как ни странно, когда они обратили свое внимание на Джоанну, ее страх резко прошел и она окончательно пришла в себя. Ходок тем временем поднял то, что заменяло ему бровь, будто удивился, что она вдруг выпрямилась и прямо встретила его взгляд, не убегая прочь, а потом раздвинул свои губы в жуткой ухмылке, которая вдруг взбесила Джоанну. Внутри нее внезапно будто пробудилось нечто старое, мощное и горячее. Может даже это была та самая пресловутая кровь дракона. Она резко выкинула руку вперед, чувствуя приятное, особенно после всего этого холода, что ее окружал в последние часы, тепло на ладони, и кинула прямо в удивленно перекосившееся лицо Ходока раскаленного красного цвета огненный шар. Иной отлетел назад, издав режущий уши вопль, а Джоанна пораженно уставила на свою ладонь. Шары из огня ей еще создавать не удавалось. Точнее удавалось, но те быстро гасли и были не особо горячими, в отличии от этого, что был похож на искру Адского пламени. Огонь ей вообще пока плохо поддавался, но восторги расплескивать вокруг было некогда. Ходок довольно резко вскочил на ноги, причем довольно грациозно и плавно, а снег под его ногами даже не хрустнул. К сожалению, его это только разозлило, а не убило, хотя половина лица, куда попал шар, теперь… не существовала. Его сухая, как у мумии, кожа обуглилась, и без того не существующие черты лица скукожились, оставляя лишь белую кость, которая торчала тут и там, да этот чертов жуткий глаз, что с яростью сейчас смотрел на нее. Он издал некий звук, похожий на скрежет, отчего ей захотелось заткнуть уши, и, сжав свой большой меч изо льда, который он так и не выпустил из рук, направился к ней. Джоанна подавила инстинктивное желание отшатнуться и, нащупав внутри себя то самое чувство, что ее омыло, когда она создала подобный шар пламени в первый раз, и вновь ощутив тепло на ладони, выкинула руку вперед, стараясь отодвинуть противное чувство отчаяния, которое медленно стало расцветать в глубине ее сознания, поскольку… Ну, кинет она еще пару огненных сфер и что? Ходок не вихт, его это не убьет, это раз, ее силы на исходе, и вообще она еле на ногах стоит, это два. «Соберись, жалкая плакса! Ты и не из такой хреноверти вылезала! Быстро встряхнись и шевели мозгами, да попой шевелить не забывай!» — дала себе мысленно пинка Джоанна и отпрыгнула в сторону, когда Ходок, перехватив меч на манер копья, кинул его в нее. Без боя она сдаваться не собиралась и была намерена во что бы то не стало выйти победителем. Как и всегда. В конце концов, надо привыкать и приспосабливаться. Это был ее первый бой с этими мерзостями, демо-версия, так сказать, будущей Долгой ночи, и, если она сейчас не выиграет, то что уж пытаться в войне победить, где таких будут десятки, если не тысячи?.. К счастью, в отличии от сериала, здесь Ходока с трудом, но можно было убить огнем. Пришлось попотеть, все же этот черт изо льда оказался быстр, но после еще пары попавших в него огненных снарядов Иной, с жутким треском разбитого стекла, все же развалился на части, как раз тогда, когда замахнулся, чтобы отрубить голову так не во время споткнувшейся Джоанне, чей зад теперь жутко болел от удара. — Пфф! — устало простонала она, рухнув обратно в снег, и, чувствуя, как перед глазами все двоится, вяло моргнула. По краю ее зрения стала собираться темнота, и Джоанна точно знала, что в этот раз она точно вырубится. Больше не было у нее сил. Хоть режьте, но энергии ей хватало лишь на то, чтобы держать глаза открытыми, а речи о том, чтобы встать не могло и быть. И даже толчки волчицы, которая ей довольно неплохо помогла, откусив одну из рук Иного, ее больше не могли растолкать. Словно издалека, Джоанна могла слышать, что мужик, которого она спасла, явно смог очухаться. Ругался он в любом случае весьма громко и красочно, хотя половину слов она даже не могла разобрать, поскольку звуки становились все более невнятными для ее ушей. Джоанна упрямо попыталась все же прогнать темноту, что стремительно застилала ей глаза, хотя и знала, что все это тщетно — и судя по тому, что в один миг перед ее взором было хмурое небо, а потом перед ним возникло бородатое и грязное лицо, окруженное рыжими, как пламя, всклокоченными лохмами, перепачканными в крови — она все-таки ненадолго отключилась. — Не знаю кто ты: дите, местный мстительный дух или божок какой, но ты определенно спасла мой зад, искорка, так что я тебе, вроде как, должен, — просипел мужик и его губы расплылись в широкой ухмылке, которая была последним, что Джоанна увидела перед тем, как наконец окончательно поддаться темноте, напоследок подумав о том, как ей же все-таки «везет» находить рыжих даже в такой дыре, как Крайний Север.