Падём мы вместе

– Аслан, пожалуйста... – Лале захлебнулась своими же словами и не смогла продолжить. Мир дрожал, сжимался до точки и пульсировал, вторя биению её сердца. Тело почти не отзывалось – будто было и не её вовсе; но в мыслях вспыхивало сладостное и порочное осознание – ласки Аслана непозволительны, но... Так желанны. Он припал к ней, словно к источнику, из которого не может напиться; Влад терпеливо ждал. Лале не возражала – даже прикосновений Аслана было для нее слишком много. Наконец тот отпрянул, отер рот ладонью и поглядел на неё снизу вверх; Лале сдавило горло. – Готова продолжить? – Я... Что она сейчас должна ответить? Что ей страшно? Что она никогда не будет готова, и что они не должны этого делать? Все так. В конце концов, она женщина; её готовили к тому, что она должна принадлежать только мужу. Видит бог, Лале не думала, что могла бы стать хорошей женой, но даже если так – ей всегда была понятна любовь только к одному человеку. Ведь истинное чувство женщины таким и должно быть, верно? – Не торопись, – Аслан нежно коснулся её бедра. – Мы никуда не спешим. «Не спешим…» Он ведь лукавит. Если бы впереди их ждала целая вечность, где Лале не пришлось делать выбор, и где выбор не делали за нее... Она хотела застыть в одном мгновении – когда они втроем, и сердца их переплетаются, будто у единого целого. В глазах Лале полыхнула решимость, и она произнесла: – Я готова. Я этого хочу. Аслан едва заметно кивнул; взял в руки резной флакон. По комнате разлился терпкий, почти удушающий аромат роз. – Чтобы тебе было легче, – едва заметив вопрос в глазах Лале, отозвался Аслан. Она не стала выяснять, откуда он такое знает – просто подалась навстречу пальцам, скользнувшим между ее ног. Аслан мягко подтолкнул ее к Владу; Лале склонилась над ним и задрожала. Он все это время был здесь. Они оба здесь, и она больше не дарит свой поцелуй Владу, когда они скрыты от чужих глаз; не прижимается к груди Аслана, когда они только вдвоем… Влад убрал прядь с ее лица, поцеловал в уголок губ; его руки легли на ее бедра и надавили – не требовательно, но приглашающе. Ее влага смешивалась с розовым маслом и стекала по коже. Каждая секунда отдавалась биением сердца в ушах. – Аслан… – Лале помедлила и почти жалобно выпалила: – Влад… Вы уверены, что нам стоит делать… Так? Она не продолжила – но они поняли. Вопрос Лале повис в воздухе, окутал их, словно густой дым от благовоний. Неужели не принадлежать кому-то одному обязательно должно значить – быть ничей? Она – не мужчина, которым по определению дозволялось больше; но Лале даже отдаленно не могла найти в таком образе что-то для себя. Ее дядя любил нескольких женщин; но они сменяли друг друга, и преданы были только ему… Все просто и понятно: наложница обожает султана, он выбирает ту, что ему сегодня по душе – и точка. Наложницам нельзя видеть друг в друге соперниц. Они не имеют на это права. Каждая – лишь вещь в коллекции, одна из многих. Лале никогда не хотела быть вещью. Но и выбирать она не хотела тоже. Не хотела кого-то терять. А Аслан и Влад… Они никогда не говорили о том, что испытывают друг к другу, но Лале нутром чувствовала… Молчание нарушил Аслан: – Мы ведь решили. Я согласен. – Аслан, если… – Влад встрепенулся, подался вперед; Аслан подвинулся к нему и робко коснулся губами щеки. Лицо Лале заполыхало еще сильнее. – Влад, мы решили. Когда-нибудь мы сможем… Если Лале будет к этому готова. Пока же так. – И все же… Лале, ты согласна? Она сглотнула ком в горле. – Если я откажусь, я тебя как будто предам, – слова давались Лале тяжело, но она продолжала говорить. – Я бы… Я бы хотела, чтобы со мной были вы оба. Но я… Мне и так… – Я буду осторожен, – Влад обнял Лале. Аслан прижался к ней со спины и почти что прошептал на ухо: – А я буду рядом. Его рука – Лале опять ощутила масло на пальцах – вновь начала ласкать её. Не было смысла ждать – и Лале подалась навстречу Владу. Его руки были нежны, а Аслан шептал ей что-то томительно-ласковое на ухо; но все это лишь заглушало, но не стирало пришедшую боль. Лале стиснула зубы и продолжила двигаться. – Все хорошо? – Влад будто бы прочитал страдание на лице Лале; его дыхание сбивалось. Она мотнула головой, но не остановилась. Боль заглушала редкие искры физического наслаждения, но в груди натянутой струной дрожала мысль, заставляющая насаживаться все неистовее: «Влад во мне... И мне его мало». – Аслан, – горячо и путано зашептала Лале, – побудь со мной. Его руки, до этого момента лишь нежно оглаживающие её, тут же заскользили по телу настойчивее; почти грубо сжали грудь, отчего Лале сдавленно вскрикнула. Если бы её попросили изобразить этот момент, она бы нарисовала вспышки красного на безмятежном зеленом… Маковое поле? Точно. Маковое поле. Порочный красный. «То, что я делаю – неправильно. Так нельзя, нельзя...» Но угрызения совести затмевали новые касания Аслана – его пальцы продолжали массировать грудь Лале, сдавливать соски; боль постепенно уходила, сменяясь все нарастающим возбуждением. Она толкалась навстречу Владу настойчиво, и видела, как затуманен его взгляд. – Лале, я... Она кивнула и соскользнула с него; боль ушла, но наступившая пустота была куда невыносимее. Лале легла на спину и застыла; что она должна делать дальше? Кого касаться… кого целовать? Будто бы услышав ее мысли, Влад и Аслан выбрали за нее; подарив Лале мягкий поцелуй, Влад отстранился. Аслан обхватил ее бедра и раздвинул ноги. – Могу я?.. Лале кивнула; Аслан медленно вошел в нее. Он ощущался не так, как Влад – может, отчасти потому, что тогда двигалась она, а сейчас лишь принимала… Нет. Он сам был другим – более пылким, но с тем и ласковым; Влад был более сдержанным и резким, пусть и боялся причинить Лале даже слабую боль… Но, в конце концов, какая разница, если от поцелуев их обоих жжет кожу, и этот жар достигает самого сердца? Какая разница, если она хочет их обоих? От запахов их тел и розового масла кружилась голова. С каждым толчком Аслана в голове Лале что-то вспыхивало; слабая боль почти перестала ощущаться. Лале выгнулась и застонала; в ту же секунду ее пронзила вина – как же Влад… Она потянулась рукой к нему с желанием подарить ему ласку, искупить вину за то, что сейчас она так извивается под Асланом, но Влад перехватил ее ладонь и коснулся губами пальцев. – Лале… Пусть тебе будет хорошо. Я сам. Она едва заметно кивнула и закрыла глаза. Движения Аслана становились все более резкими; наконец он выдохнул: – Ты?.. – Нет… – Прости… Лале хотела сказать, что ему не за что извиняться, что ей было хорошо, просто сейчас она еще не готова… Но не успела она ничего произнести, как услышала голос Влада: – Дай мне. Аслан послушно отодвинулся; Влад склонился над Лале и осторожно провел языком по ее нежной коже. – Ах!!! – стон сам собой вырвался из груди Лале; она ощутила, как сводит ноги, как что-то у нее в животе разрастается, распускается, словно цветок… Еще несколько движений – и набухшее внутри нее наслаждение разорвалось и стремительно разнеслось по всему телу. Лале вновь застонала, но к ее губам с горячим и глубоким поцелуем припал Аслан. Мир почти стерся, перестал существовать – никогда доселе Лале не испытывала подобного. С ними обоими. В секунду блаженства она не думала о том, что поступает неправильно, что боится стать причиной раздора между Асланом и Владом, что кто-то из них – а скорее всего, все – станет несчастным. Ей было хорошо. И им тоже. А это значит – они все сделали правильно.