***
Восемь лет назад, декабрь Ничего в жизни восьмилетний Сяо так не боялся, как праздников. По праздникам отец напивался сильнее обычного, но был показательно добрее. По праздникам маленькую грязную квартирку заполняли такие же пьяные, как и отец, люди, отпор которым дать было невозможно. Пышногрудые женщины выдыхали мелкому Сяо в лицо клубы дыма, мерзко улыбаясь и предлагая ему хорошее времяпровождение с хорошими дамами. Они обнимали его, таскали за щеки и громко смеялись, крутя вокруг своей оси и рассматривая. От них Сяо еще мог худо-бедно отбиться, хоть и не без потерь. Сегодня его отец устроил «праздник» без повода, просто позвав своих друзей. Сяо не успел убежать и спрятаться, оказавшись пойманным слишком быстро. — Какой милый мальчик! — восхитилась женщина с волосами отвратительного желтого цвета, крутя Сяо из стороны в стороны, воспользовавшись его беспомощностью — слишком разными были весовые категории, да еще и отец рядом. — Не крутись, Алатус, — мгновенно осадил отец. Сяо ненавидел это имя. Мамин лучший друг дал ему имя Сяо, когда он только родился, но отец продолжал звать его именно Алатусом. — Ничего с тобой не будет, не умрешь. — Конечно нет! — тут же подхватила женщина, выдыхая в лицо Сяо кольцо едкого дыма. Глаза заслезились. — Все будет хорошо, тебе понравится! Конечно, Сяо не понравилось. Он был в ужасе. Сбежать от пьяной женщины было сложновато, но не невозможно. Выскользнув из цепких рук, Сяо выскочил из комнаты, все еще чувствуя тяжелое дыхание на своей шее. Ему в спину неслись невнятные крики и проклятия обманутой женщины… -…Малолетний ублюдок! Вернись, блять!.. Сяо налетел на чью-то каменную фигуру, больно стукнувшись лбом и отлетев на пол. Над ним нависал один из друзей отца, явно услышавший недовольные крики. Без предупреждения грубо вздернувший ребенка за руку, он поволок его в маленькую, насквозь прокуренную гостиную, где сидел отец. Сяо в ужасе пытался вырвать руку. — Похоже, мальчишка обидел Ли, — гаркнул мужчина, грубо подталкивая Сяо вперед, из-за чего он падает на засыпанные пеплом сигарет ковер. — Ха? — отец Сяо насмешливо выгибает бровь, рассматривая пытающегося встать ребенка. — Охуел, а, Алатус? Удар тяжелого ботинка на не менее тяжелой ноге, отправляет Сяо в полет. В глазах меркнет свет, по лицу течет что-то горячее, ресницы мокнут от слез. — Эй, эй, полегче! — горячо осаждает какая-то девушка. — Ты угробишь его! — Сам виноват, — огрызается отец Сяо, подходя. Носок ботинка заставляет Сяо поднять подбородок, силясь разлепить ресницы. Отец какое-то время возвышается над ним, рассматривая с самой настоящей ненавистью. — Можете забрать его. Делайте, что хотите. Как вы думаете, что первое в голову придет в головы группе пьяных мужиков без тормозов с насквозь пропитыми мозгами, когда им в руки попадет один слабый ребенок и рядом не будет никого, кто мог бы его защитить? Конечно. Бесплатная игрушка. Нет, сначала друзья отца увезли его из их маленькой квартиры, а пара омерзительных личностей, от которых на километр разило перегаром, силой накачали Сяо наркотой. Сяо пытался отбиться, хотел выброситься из окна машины, лишь бы не ехать в то место. Однако сопротивление резко угасло, стоило в организм попасть сильнодействующим препаратам. Сяо бросало то в жар, то в холод, голова гудела, а контроля не хватало даже чтобы поднять руку. — Эй, ты уверен, что мальчишка не умрет? Прикапывать его еще потом… — Папаша сказал, что крепкий… Потом Сяо понял, что отец действительно, в буквальном смысле, пропил его и отдал в руки людям совершенно без тормозов. Но тогда в голове Сяо был лишь ужас, такой всепоглощающий, что силы были лишь искать пути побега. Сяо не знал, сколько часов или дней прошло, не знал, сколько раз испытывал боль. Его лодыжки покрывали незажившие раны от потушенных сигарет, запястья украшали порезы от лезвий, руки и тело покрывали синяки, а вкус крови уже сроднился с самим существованием Сяо. Сил плакать уже не было — тут бы дожить до завтра. Конечно, сигареты или лезвия были довольно болезненными и навсегда оставили на теле шрамы, но хуже всего пришлось, несомненно, психике и телу. Ответом на вопрос о действиях группы неадекватов над ребенком являлось следующее. Они множество раз выебут его. Конечно, Сяо никогда не оставлял попыток сбежать. Он раз за разом умолял, рыдал, пытаясь вырваться из хватки, но обессилевшее детское тело, накачанное запрещенкой, не могло ничего противопоставить, его брали силой, грубо и жестко. Мольбы вообще не помогали. — Не надо!.. — Сяо казалось, что у него в организме просто не осталось слез, но они все катились и катились по лицу. — Пожалуйста, умоляю, не надо!.. — Умоляешь? — хмыкнул держащий его мужчина, пока второй пьяно пытался стянуть с себя белье. — Можешь умолять капельку лучше. Сяо силой перевернули на живот. — Давай, угадай, что тебе нужно сделать, чтобы умолять. Сяо был готов умереть от отвращения и ненависти. Черт возьми, так пользоваться восьмилетним ребенком. Пока державший его мужчина говорил все это, второй, более пьяный, вдруг оживился, обнаружив перед собой задницу обездвиженного ребенка. Сяо передернуло от того, как пьянчуга облизнулся. Истерично хихикая, мужик начал стягивать с ребенка пыльные и изодранные шорты. — Нет-нет-нет-нет-нет, пожалуйста! — Сяо снова попытался вырваться но его больно прижали за плечи к полу, не давай даже пошевелиться. Пальцы беспомощно сжимались и разжимались. — Я же сказал. Умоляй лучше. Второй мужчина грубо дернул Сяо за голову, заставляя запрокинуть ее. Мальчик протестующе замычал, стоило толстым грязным пальцам вторгнуться в рот. Заполучив, по мнению насилующего, достаточно слюны, пальцы покинули рот и Сяо закашлял, больно ударяясь лицом о пол. Чувствуя соленый привкус в сухом рту, Сяо с потрясающей ясностью понял, что ничего хорошего с ним не будет. Его просто отымеют в грубой форме в восемь лет без его согласия, воспользовавшись накачанным наркотой телом и детской беспомощностью. Но, конечно, осознание не спасает от боли. Было больнее и отвратительнее, чем когда укуренная женщина, ласково приговаривая, резала ему руки. Было больнее, чем когда о его кожу тушили сигареты. Сяо кричал и плакал, но никто не пришел на помощь. И никогда не придет. *** Сяо сбился со счета, но, кажется, он провел в этом месте четыре месяца. Будние дни были глотком воздуха. Вечно укуренная девушка с рано постаревшим лицом любила кудахтать над Сяо, лишь бы получить возможность исполосовать едва зажившие белые запястья ножом. Она иногда давала ему нормальной еды. Иногда она позволяла ему дышать свежим — каким он может быть чуть ли не на свалке — воздухом. В приступы особого бреда она даже отмывала его от следов многочисленных изнасилований. Хуже всего было в выходные. В выходные притон — а это был именно он — наполнялся сильными и огромными мужиками, стремящимися овладеть беспомощным ребенком. Едва залечив старые раны, ему наносили новые, с каждым разом все хуже и хуже. Посетителям явно становилось все скучнее и скучнее и они придумали развлечение — отдавали Сяо на растерзание сразу двум или трем мужчинам. В основном мужчинам, пьяные и укуренные женщины только предлагали ему выпить и выдыхали дым в лицо, но никогда не насиловали. Сяо думал, что ничего унизительнее изнасилования одним человеком не было, но быстро понял, что ошибался. Когда его впервые втолкнули в комнату с двумя мужчинами, один из которых заставил его раздеть, а второй уже присматривался, как бы въебать мальчишке, Сяо в который раз подумал, что стоит напороться на нож той пьяной дамы, любящей резать ему запястья. Первый мужик заставил его лечь на постели и зубами стягивать белье, а второй грубо схватил за поясницу и поставил раком. Безопасность? Контрацептивы? Может, хотя бы смазка? Нет, эти двое абсолютно точно не знали ничего такого. Когда Сяо, с трудом перебарывая отвращение, закончил с первым, второй насильщик как раз вдолбился в тщедушное тело, заставляя детское тело податься вперед. Его дружок, казалось, ждал именно этого, иначе Сяо не мог объяснить те похотливые звуки, раздавшиеся, когда во рту измученного, но пораженного ребенка оказался член. Примерно так все и происходило день за днем, раз за разом. Либо так, либо присоединялся третий, который заставлял ему надрачивать уже руками. В один день наркоманы придумали новое развлечение — они пускали безвольное детское тело по рукам, давай каждому сделать что он хочет. Сяо хотел умереть. Между тем близился апрель. Ему исполнялось девять. *** Сяо честно не знал, правильно ли он считал дни — слишком сильно было влияние психотропных веществ. Но если правильно, то девятый день рождения стал самым лучшим в его жизни. Это была суббота. Постоянные посетители притона уже были здесь, ожидая свою покорную игрушку. Сяо знал, что был единственным ребенком здесь, кроме него было еще трое подростков лет шестнадцати, которых до ушей накачали наркотой и так же пускали по рукам. Итого четыре безвольных игрушки на больше сорока человек. И каждого интересует в основном ребенок. Сяо до последнего прятался. Он знал, что ему потом всыпят пару пинков и ударов, может, снова чем-то напоят, но лучше так. Наверное, поэтому непривычный грохот привлек его внимание. — Это полиция! Открывайте, иначе мы выломаем двери. Сяо услышал грохот падающего тела. Обернувшись он увидел насмерть перепуганную девушку, одну из тех подростков. Она пыталась вырваться из хватки высокого мужчины, но безнадежно проигрывала. Она и вторая девушка всегда пытались защитить Сяо. Третий парень был слишком слаб и большую часть времени был без сознания — кто знает, сколько лет ему достается в этом притоне. — Лучше уж ты умрешь, — процедил мужик, сворачивая девушке шею. Сяо едва подавил крик, когда мертвое тело грохнулось рядом с ним. Он вжался спиной в стенку шкафа, тяжело дыша и не отрываясь смотря в избитое лицо девушки. — Руки за головы! Буду стрелять! Наверное, это был единственный шанс Сяо на спасение. Когда в комнату зашел полицейский с оружием наизготовку, мужик наконец заметил прячущегося и перепуганного Сяо, решив, что ребенок станет отличным заложником. Полицейский, кажется, успел увидеть Сяо, судя по ужасу в его глазах, прежде, чем его постигла судьба девушки. За шкирку подняв ребенка, мужчина приставил пистолет к виску Сяо, пережав ему горло локтем. Сяо беспомощно болтал ногами, пытаясь ослабить хватку, но слабые пальцы не могли ничем помочь. — Я пришью ребенка, если сделаешь еще хоть шаг! — рявкнул мужик на застывшего в дверях мужчину в черном пальто неопределенного возраста с длинными темными волосами. Мужчина замер, золотые глаза обеспокоенно осматривали посиневшее от недостатка кислорода лицо Сяо. — Вас все равно задержат и приговорят к сроку, — мягко, но решительно заговорил мужчина. — Поставь ребенка. Не усугубляй ситуацию. Все силы Сяо были направлены в экономию кислорода. Бам! Кровь окропила лицо ребенка. Тяжелое тело придавило его. — Хей, хей! — к Сяо тут же бросилась девушка с аптечкой наперевес. На изящном лице застыл ужас. — Ты живой? Боже! Она с помощью стоящего рядом полицейского вытащила Сяо из-под трупа мужика с простреленным черепом. Осторожно усадив его, девушка заметалась, не зная с чего начать. Тонкие пальцы обрабатывали раны Сяо, смывали многонедельную кровь и пыль. Только на лицо ушло три бутылки воды и гора салфеток. — Все будет хорошо, — ласково приговаривала девушка, не повышая голос, боясь напугать его. — Все будет хорошо, слышишь? Как тебя зовут? Я Гуй Чжун, я помогу тебе, я медик… — Сяо… — Что? — Меня зовут Сяо. Так Сяо узнал, что тех трех подростков активно искали и вышли на след притона, в который его отдал отец. Так Сяо попал в заботливые руки Гуй Чжун, терпеливо, хоть и со слезами, вылечившей его, и в семью Чжун Ли, в которой уже была едва выжившая в аварии четырехмесячная малышка и семилетняя девчонка пострадавшая в пожаре. Ему исполнилось девять.***
— Сяо-о, — Венти силком усадил парня на диван, замотав в плед. — Похоже, ты все-таки переохладился. — Нет, — мотнул головой Сяо. — Тогда что с тобой? — Все хорошо, — Сяо отвернулся. Венти взял его ладонь в свою, легонько растирая покрасневшие руки. — Знаешь, никогда не думал, что скажу это, но я ненавижу свою работу. — Ненавидишь? — не понял Сяо, поворачиваясь назад. — Именно так, — грустно кивнул Венти. Неизменные косички с бирюзовыми концами качнулись в такт. — Знал бы ты, сколько всякой хрени пришлось пережить мне, мне, а ведь у Баал и Казухи история еще хлеще! Кстати, ты знаешь, что они ненавидят друг друга? Сяо помотал головой. — Это так. Дорога любых айдолов, даже школьного уровня, полна подонков и мразей. Сколько раз Баал пытались изнасиловать? А меня похитить? — Тебя пытались похитить? — Именно так. А Казуху продали в рабство в детстве. — Что за сборище искалеченных личностей вы собрали? — О ну, все не так плохо. Люмин и Итэра просто в роддоме потеряли. Потом нашлись. Может, выпьешь чаю? — Нет… Я хочу спать. — Что же, тогда я останусь с тобой. Как бы Сяо не боялся остаться один, его страхи поугасли, стоило ощутить рядом теплое дыхание, а на изрезанных шрамами запястьях — тонкие ласковые пальцы. Он уснул.