Впусти меня в свой рассвет

      Шастун Антон Андреевич.       Такое название имеет самая главная проблема в жизни Попова. Ладно, имя, все-таки Антон Андреевич человек и нужно уважительно к нему относиться, а то премии лишит.       Но нужно все-таки по порядку.       Арсений — омега, и он искренне ненавидит свою природу. Ладно, если быть честным, он ненавидит не природу, а устройство общества, где омег, подобно древности, приравняли к домохозяйкам и объектам для получения сексуального удовольствия. А, ну да, ещё омеги могут рожать детей. В этих трёх аспектах в основном и видят цель существования омег альфы, которые считают себя едва ли не правителями этого мира, без которых омеги бы и дня не смогли прожить. Ага, конечно, как бы омеги смогли прожить без альф, которые зачастую дома только и делают, что лежат на диване, ведь они устали на работе. Конечно, а омеги за целый день не устали мыть квартиру, готовить еду, причём полное её разнообразие, чтобы альфе понравилось, следить за детьми, играть с ними и заботиться о них, а ведь детям нужно много внимания. Конечно, омеги совершенно не устают, это же так, мелочи. И если в глубокой древности альфы были действительно хотя бы немного, но нужны, как минимум для защиты от диких зверей, и то это спорный вопрос, то сейчас Арсений просто не видел у них какого-то превосходства. Точно такие же люди, которые просто решили показать свою якобы власть, а сейчас даже не дают омегам показать свои возможности.       Для омег проводились слишком сложные собеседования, их нормально не продвигали по карьерной лестнице и в основном оставляли в самых низах рабочего слоя. Что уж говорить, их чаще всего вообще устраивали на должности вроде секретарш, где главными обязанностями было носить коротенькую юбочку или облегающие штаны, расстегнутую почти полностью рубашку и как можно ниже нагибаться, принося кофе, при этом ещё желательно закусив губу. Понятное дело, что получали даже такую позорную должность они исключительно своим телом, как и оставались на ней тоже такими способами. Нет, конечно, не в каждом офисе встречалась такая ситуация, но очень и очень часто. Большинство альф просто не воспринимало омег. Они высмеивали слабый пол в институте, на работе, да везде. Такие альфы даже придерживались мнения, что всех омег нужно одеть в короткие юбки и топы, чтобы у них не было схожести с альфами.       Адекватные альфы тоже встречались, но мало каким омегам везло действительно хотя бы раз в жизни таких увидеть, пусть с каждым годом нормальных альф становилось всё больше, пусть пока что это и не было особо заметно. Такие альфы считали омег равными себе и ничего не имели против них в социальном устройстве мира. Такие альфы были галантными и считали, что сначала нужно омегу добиться, а не просто подойти на улице и сказать, что пришла пора исполнять свой природный долг. Такие альфы помогали омегам добиться равноправия. Такие альфы помогали по дому и старались добиться того, чтобы омеги тоже работали на хороших должностях. И такие альфы были настоящим спасением для омег, которые уже поставили на себе крест и тренировались быть нужными для большинства альф омегами, только бы оставаться хоть как-то на плаву в обществе и иметь финансовую поддержку.       Но Арсений решил поступить по-другому. Он не хотел идти на ублажения альф, с самого детства он решил, что достоин хорошего рабочего места, достоин уважения к себе. Но так как омег в обществе к моменту его взросления не особо воспринимали, то ему ничего не оставалось кроме как… Притвориться альфой. И вот уже пять лет Арсений успешно работает в небезызвестной компании за хорошие деньги, занимает высокую должность, но остаётся для всех альфой. Что сказать, поддерживать образ довольно сложно, огромные деньги уходят только на специальные духи, которые могут скрывать запах. Конечно, с одной стороны кажется, что ему можно в принципе об этом не париться, ведь он пахнет кофе. Вот только Арсений пахнет нежным латте с ванильным сиропом, что уже вызывает проблемы. Но помимо этого альфы просто по феромонам могут ощущать омег, вне зависимости от запаха. Поэтому Арсению каждое утро приходится заморачиваться и выливать на себя эти духи литрами.       Но самым сложным оказывается перенять у альф манеру поведения и темы для разговора. Что ни говори, но очень сложно так же вальяжно себя вести, обсуждать рыбалку, когда даже запах рыбы не переносишь, усмехаться над омегами и показывать себя таким же королём мира. Но Арсений справлялся, спустя столько лет даже с относительной лёгкостью, когда в самом начале и двух слов связать не мог. И Попов искренне гордится своими успехами, ведь даже через сложности он смог добиться мечты и желаемого результата. А это всё значит, что он все же смог доказать хотя бы самому себе, что омеги это не слабый пол, они все-таки могут стоять на одном уровне с альфами. А значит скоро он сможет доказать это всему миру. По крайней мере в своих мечтах Арсений представлял, как через несколько лет ему аплодируют все омеги мира и говорят, что он спас их. Жаль, что это только мечты.       Ну так вот, пора вернуться к нашим баранам. К своим 23 годам Арсений создал для себя же просто идеальную жизнь. Хорошая работа, квартира, большая зарплата, возможность свободно ездить на такси, потому что на права он только обучается, занятия в спортзале и путешествия два раза в год. У него всё было стабильно и спокойно, он знал, что будет представлять из себя завтрашний день, поэтому и не беспокоился. Но всё это спокойствие продолжалось лишь до того момента, пока на пост нового директора не встал молодой альфа. Шастун Антон Андреевич. Он принадлежал как раз к классу адекватных альф, которые ценили права омег и поддерживали. И, казалось бы, Арсений должен быть счастлив такому повороту. Казалось бы, но всё выходит совершенно не так хорошо. Да, Антон поддерживает омег, и Арсений его за это действительно уважает. Вот только Антон будто чувствует, что Арсений тоже омега, поэтому и старается вывести его на эмоции, чтобы это доказать. А для Арсения это просто худший кошмар. Ладно, если открыться Антону не так страшно. Но вот весь офис у них состоит из типичных альф, которые такой поворот не оценят.       Арсений не понимает, что движет Антоном, когда он его хитро подъебывает и пытается вывести на чистую воду. Честно, не понимает, он же не сделал начальнику ничего плохого. Всегда приносил отчёты вовремя, перевыполнял рабочий план, бывал на всех собраниях и вёл себя как стопроцентный альфа. Но Антон будто знал, чувствовал, что Арсений не такой, что Арсений омега на самом деле. А вот зачем это пытался доказать, хер знает. И причём напрямую же ничего не заявлял, просто дёргал Арсения каждую секунду, стараясь его вывести на эмоции какими-то своими намёками. Пару раз доходило даже до того, что Антон писал ему среди ночи с важными просьбами приехать, видимо, надеясь, что тогда уж Арсений как-то выдаст свою природу. Эх, если бы он знал, что Арсений уже приучился буквально за пару секунд перекрывать свой запах.       Эх, если бы Арсений знал, что Антон даже не думает такими мотивами и не пытается вскрыть правду. Более того, Антон её даже не знает. Но, конечно, Арсению из-за стресса и страха кажется иначе, поэтому он всегда надумывает себе лишнего. Прямо как сейчас.       — Арсен, там тебя Антон Андреевич попросил в кабинет зайти к нему, — хлопает Арсения по плечу только что вышедший из кабинета директора Заяц, усаживаясь за соседний с Арсением стол, пока тот тяжело вздыхает и всё же направляется к кабинету, тихо стуча и открывая дверь только после разрешения войти. Антон Андреевич привычно сидит у себя за столом, вздыхая и перебирая бумаги. Некоторым сотрудникам офиса даже кажется, что директор занимается этим делом абсолютно всегда, даже у себя дома. Но стоит только Арсению войти, как тот поднимает голову и делает печальный взгляд.       — Можешь, пожалуйста, спуститься вниз в кофейню? Я деньги дам, просто секретарша ушла на обеденный перерыв, а у всех остальных совещание. Мне латте с ванильным сиропом, пожалуйста, — состроил брови домиком Шастун, а Арсений замер столбом, выдыхая. Он что, издевается? Конечно, ему просто так захотелось вдруг кофе, запах которого имеет Арсений. Случайность. Арсений еле сдерживается от желания прямо сейчас высказать всё своё мнение на такие намёки. Но потом Попов вспоминает, что стоит сейчас перед своим начальником все-таки. И от этого начальника зависит его рабочее место, зарплата и премия. Поэтому Арсений затыкается, улыбаясь невозмутимо, но делая себе пометку сходить на бокс на неделе и хорошенько так побить грушу, представляя на её месте Антона Андреевича. — Спасибо, ты просто мой спаситель. Голова уже совсем не варит, — выдохнул облегченно Шастун, протягивая деньги Арсению. И на секунду у Арсения даже сердце сжалось от того, каким сейчас открытым и уставшим был Антон Андреевич. Даже его обычно приятный запах улицы после дождя сейчас терпко оседал в лёгких и отдавал кислинкой. Но уже через секунду Арсений мысленно дал себе по лбу, потому что сам себе сделал наставление не терять бдительность с человеком, который будто знает кем ты являешься на самом деле.       — Голова уже не варит, значит. Ну ничего, я помогу ей заработать, — тихо пробурчал себе под нос Арсений, уже спускаясь вниз по лестнице, чтобы зайти в кофейню, которая находится в этом же здании только на первом этаже. Вообще, Арсений очень любил это местечко, прежде всего за уют и атмосферу. Да и кофе здесь был приятный, Арсений даже сколько не пытался повторить что-то похожее, то ни разу не получалось, у них всё равно вкуснее. Ну ладно, ему нравилось это место ещё потому что один бариста всегда делал ему скидку. Правда что-ли, сегодня, кажется, не его смена, но ладно. Всё равно ведь деньги Антона Андреевича, так что можно не экономить.       Сегодня смена Вики, и девушка доброжелательно улыбается Арсению, только заметив его, когда колокольчик на двери звенит, и парень оказывается в помещении кофейни. Омега настолько часто здесь бывает, что иногда ему кажется, что его запомнила даже уборщица тётя Зина, которая как раз сейчас моет полы, пока разгар рабочего дня и посетителей совсем нет. А вот во время обеда тут просто толпа, даже не протолкнуться.       — Добрый день, Арсюш, — добродушно отзывается тётя Зина, только замечая присутствие парня. И от этого у Попова отвисает челюсть. Что ж, возможно он сюда зачастил все-таки. Но он предпочитает оставить такие мысли на более лучшее время, ведь думать сейчас о собственном здоровье и сердце, которые могут быть далеко не рады такому количеству кофеина, совершенно не хочется. Только настроение себе испортит. Поэтому Арсений выдыхает и с лёгкой улыбкой подходит к барной стойке, здороваясь с Викой. Девушка бета, и Арсений искренне ей завидует. Все-таки, возможность жить в современном мире, когда ты можешь не бояться быть собой, а ещё перед тобой открыты любые карьерные возможности, и совершенно не нужно для этого притворяться альфой или кем-то ещё дорогого стоит. А ещё тебе никто не напоминает про то, что пора бы уже рожать детей, тебе просто дают спокойно развиваться. Ну разве не мечта.       — Привет, Вик. Кстати, тебе очень идет эта стрижка, — улыбается Арсений, отмечая новую причёску девушки и решая, что он просто обязан ей сказать о том, что та ей очень подходит. И, видимо, не зря, ведь бета тут же расцветает счастливой улыбкой, а на щеках появляется румянец смущения. Но тут Арсений вспоминает цель своего визита, поэтому прочищает горло и поднимает взгляд на меню. — Мне, пожалуйста, чёрный кофе. Без добавок и всего остального. И, знаешь, чтоб покрепче было.       — Арсений, ты не заболел? Ты обычно что-то лёгкое же ведь берёшь. Как можно больше молока и сиропов — твоё главное правило, — усмехается девушка, но всё же начинает выполнять заказ, с такой любовью относясь ко всему оборудованию, что Арсений даже жалеет, что он также сильно не любит свою работу, как Вика. Казалось бы, бариста, ничего в этом пафосного, да и в обществе такую профессию чаще всего высмеивают, но Вика смотрится в этой сфере до того хорошо и гармонично, что даже взгляд оторвать сложно. — На твоё же имя стаканчик подписать?       — Нет, нет, на имя Антона Андр… Нет, просто на имя Антона, — улыбнулся Арсений, пока бета отвлеклась на стаканчик, что-то на нём, кажется, рисуя и потом быстро заполняя стаканчик крепким чёрным кофе. Остаётся буквально пару штрихов, девушка быстро закрывает стаканчик крышечкой и с лёгкой улыбкой передаёт его Арсению, который благодарит девушку и желает хорошего дня, после направляясь обратно в офис. От такого яркого запаха кофе омегу слегка мутит, и он иллюзорно ощущает на своём языке горький привкус напитка, от которого хочется поморщиться. Все-таки, он действительно предпочитал максимально сладкий кофе со сливками и молоком, а от обычного ему просто становилось плохо.       Поэтому парень решает отвлечься на разглядывание стаканчика, вдруг удивлённо поднимая брови и усмехаясь. Рядом с выведенным чёрным маркером именем начальника красуется… Нарисованный котёнок. Видимо, Вика так решила поднять настроение, вот и нарисовала мордочку котёнка. Карикатурно конечно, но от этого не менее мило. Арсений даже улыбается, разглядывая милый носик и острые ушки, пока поднимается по лестнице. И почему-то в его голове появляется сравнение Антона Андреевича с котёнком. Тот зевает в очень похожей манере, а когда забывает уложить свои кудряшки, то и вообще походит на пушистого и нежного котеночка. Стоп, что это за глупости Арсений себе сейчас думает? Омега хмурится, решая потрясти головой, чтобы прогнать всю дурь из башки, как тут его кто-то очень сильно задевает плечом. Настолько сильно, что Арсений просто радуется, что стаканчик с кофе остался невредим.       — Блять, Эд, ну смотри куда бежишь, — недовольно фырчит Арсений, оглядывая виновника происшествия, который виновато потирает свои короткие волосы и смотрит на Арсения жалобным взглядом кота из Шрека. Вообще Выграновский альфа, но он явственно отличается на фоне всех остальных альф. Вот прям явственно. Он не относится ни к тем альфам, которые против омег, ни к тем, которые за. Эд он просто… Ну, Эд, тут больше ничего не скажешь. Кажется, его в компанию вообще взяли по какой-то старой дружбе, и в работе он мало помогает. Зато парень хороший. Может поддержать и помочь, когда плохо, а людей судит по личным качествам, а не полу. Арсений вздыхает, но все-таки машет рукой, чтобы тот шёл куда надо, пока сам парень заходит в кабинет директора и ставит перед тем стаканчик с кофе, вдыхая вместо неприятного запаха напитка озоновый запах директора.       — Спасибо, Арсений, ты просто моё спасение, — строит брови домиком Антон Андреевич, и Арсений даже на секунду жалеет, что так подло поступил. На секунду, а потом вспоминает, каким мучениям его подвергал альфа просто из-за того, что из-за чего-то знал об Арсении больше чем другие. Это тоже некрасиво все-таки. Шастун берёт в руки стаканчик, тут же делая первый глоток и уже через секунду отплевываясь от отвратительного вкуса. Что ж, видимо Антону тоже не нравится такой кофе.       — Это… Что это за гадость? — вздыхает Антон, проводя языком по верхнему ряду зубов, будто решая избавиться от такого противного послевкусия.       — Кофе, — невинно хлопает ресницами Арсений, пусть ему какой-то частью своего сознания действительно жалко Шастуна. Тот выглядит крайне несчастным. Будто он ребёнок, которого весь день дразнили конфеткой, а в итоге дали лимон. Но сделанного уже не воротишь все-таки.       — Но это не латте с ванильным сиропом… Ладно, иди, попрошу Иру сходить, — машет рукой Антон Андреевич, и кабинет директора Арсений покидает вдыхая горький и какой-то печальный запах дождя. Но у Арсения самого настроение не лучше, поэтому он топает на своё место и тут же принимается писать своему лучшему другу Сереже с жалобами на директора. Нужно же кому-то высказаться, а то так и будет он весь день злой ходить. Тем более, в голову омеги приходит очень интересная идея.

Сто и одна проблема

Серёг, я заебался ((

Он меня довести решил

Пироженка Что у вас там опять случилось на поле офисной битвы? Ей-богу, скоро смогу книги про вас писать

Сто и одна проблема

Тогда 50% с продаж мне

Как участнику событий

Так вот, ты представляешь что этот наглец сделал только что?

Он попросил ему принести латте с ванильным сиропом)))

Типа все заняты, а у секретарши обед

Пироженка Ебать, че, реально??? Не ну тогда он точно тебя хотел на эмоции вывести

Сто и одна проблема

А я о чем!

Но я ему принёс вместо этого чёрный кофе без всего

Пусть выкусит

Пироженка Достойная месть

Сто и одна проблема

Кстати, ты сегодня вечером свободен?

Просто я решил, что мне нужно запить стресс

Поэтому в семь жду тебя в нашем баре:)

Отказы не принимаются

Пироженка Эх, ладно, приду, что ж ещё с тобой делать       Знал бы Арсений, что сейчас его директор в своём кабинете с точно таким же грустным лицом печатал своей лучшей подруге всё новые и новые жалобы на собственного сотрудника. Причём вид у альфы настолько прискорбный, будто у него сейчас наступило разочарование всей его жизни.

Картошка

Окс, я заебался

Я не понимаю, почему он так меня не любит

Окси Что у вас там опять успело произойти, Шастун?

Картошка

Я его абсолютно дружелюбно попросил принести мне латте с ванильным сиропом

А он принёс мне чёрный кофе!

Вот что я делаю не так?

Окси Может то, что со своими сотрудниками нужно дружбу водить какими-то личными встречами, а не поручениями в офисе? Ну просто как вариант

Картошка

А если он неправильно поймет?

Он итак кажется считает, что я веду себя не как альфа

Хотя мне он казался единственным адекватным в нашем офисе

Окси Ну, во всяком случае, Антон, для того чтобы дружбу начинать нужно самого человека узнать А это можно только при личных встречах сделать, Шаст

Картошка

Ладно, возможно…

Но я не знаю, как это сделать

Окси Мне тебе что, курсы давать?

Картошка

О, да, давай!

Например, сегодня вечером в нашем баре;)

Окси Так и знала, что на пьянки меня разведешь Ладно, забились

***

      — Не верю своим глазам, неужели это сам Арсений Попов! — улыбается ярко Серёжа, поднимаясь из-за столика в баре и приобнимая Арсения в жесте приветствия, пока Попов вдыхает запах свежей выпечки, исходящий от друга. Вообще, Серёжа был первым альфой, который заставил Арсения принять тот факт, что не все представители якобы сильного пола противные лицемеры с завышенной самооценкой. Серёжа необычайно добрый и понимающий человек, который с первого же знакомства вызвал у Арсения явную приязнь. Серёжа всегда был готов помочь Арсению, поддерживал его и в случае чего подставлял крепкое плечо, чтобы Арсений мог о него опереться и пойти дальше. Ещё большее доверие альфа заслужил во время течки Арсения, когда та началась совершенно неожиданно. Серёжа тут же понял состояние Арсения, почувствовав изменения и… Просто достал ему откуда-то все нужные таблетки и подавители. Арсений был крайне удивлён, когда Серёжа даже за всё время, которое они провели вместе в машине в дороге до дома Попова, ни разу не сорвался и будто не сдерживал себя даже, чтобы не наброситься на течную омегу. Он вёл себя абсолютно спокойно, и это укрепило доверие Арсения к альфе. С тех пор и пошла их многолетняя крепкая дружба.       — Собственной персоной встаю перед твоими глазами, любуйся, — засмеялся Арсений тихо, обнимая друга в ответ, а после усаживаясь за столик и беря в руки меню, ведь у него уже немного живот крутило от голода. Этот бар уже давно стал их любимым местом для встреч в любое время суток. Тут можно было и поесть вкусно, а не только закинуться закусками, и выпить абсолютное разнообразие алкоголя. А каждую пятницу вечером тут вообще была живая музыка. Да и в принципе здесь было очень уютно, тепло и приятно, бар не был наполнен атмосферой пьянства и похоти. Сюда люди приходили просто отдохнуть, а не напиться в хлам и устроить дебош. Именно поэтому Арсений с Серёжей и выбрали это место, понимая, что спокойствие важнее каких-то ярких историй с вечеринок.       — Ты опять на овощном сидишь, да? — вздохнул Матвиенко, сочувствующим взглядом смотря на Арсения, будто тот отказываясь от мяса обрекает себя на самые худшие мучения и наказания. Арсений на такое только фыркает демонстративно, показывая, что эту тему они уже проходили. Но омега даже взгляда от меню не отрывает, выбирая себе салат.       — Сереж, ты же прекрасно знаешь, что я просто не люблю мясо. Тем более, когда оно на кости или что-то такое. И, чтобы твоя душа была спокойна, я возьму себе салат с курицей, — пожал плечами Арсений, пока Матвиенко только закатил глаза, удерживаясь от желания высказать, как он негативно относится к салатам, в которых от той же самой курицы только одно название. Но все-таки сдерживается, ведь иначе они с Арсением опять начнут спор о вкусовых предпочтениях друг друга и их пользе для организма. Да и просто к ним очень вовремя подходит официант, готовый принять заказ, а спорить при посторонних просто некультурно.       — Ну так что у вас там опять с твоим директором? — вздыхает Серёжа, опираясь руками о деревянную поверхность стола и готовясь слушать очень эмоциональный рассказ друга о том, какой же его директор пидорас, обманщик и вообще очень плохой человек, раз пытается самого Арсения вывести на чистую воду хер знает зачем и для чего. Начиная с ним дружбу, Серёжа сразу подписался на рассказы Попова обо всём, что происходит в его жизни. Так сказать, функция автоматического подключения. Возьми Арсения, постоянные разговоры в подарок. Но Серёжа и не против был. Всю свою жизнь он рос скорее в отсутствии общения, чем в изобилии, поэтому теперь непрерывная болтовня Арсения совершенно не напрягала, а скорее расслабляла Серёжу. Тем более, Арсений был очень интересным рассказчиком. Буквально притягивал своей мимикой во время рассказа, заставляя слушателя вникать и погружаться в историю полностью, всей душой. И Серёжа искренне поражался этой способностью друга притягивать к себе внимание, казалось бы, совершенно обычными вещами.       — Так, ну слушай. Сижу я сегодня, работаю у себя за столом, никого не трогаю, — начинает Арсений, пока им приносят напитки и блюда, и он начинает есть, успевая в перерывах рассказывать историю. — И тут ко мне подходит Заяц, говорит, мол, тебя Антон Андреич к себе в кабинет зовёт. Ну я пошёл, мысленно уже проклиная этот день, потому что каждая наша встреча лицом к лицу не обходится без намёка на мою природу. Так он сегодня вообще все границы перешёл. Если до этого хотя бы намёки перекрывал рабочими вопросами, то сегодня просто прямо мне сказал: Слушай, принеси мне латте с ванильным сиропом. Нет, ну ты представляешь, что за наглость? Ну я не растерялся, конечно. Согласился ему это кофе принести. Вот только я же мстить тоже умею, поэтому я ему и принёс. Обычный чёрный кофе без всего! Ты бы только видел, как он отплевывался от такого горького ужаса.       — Я в шоке, что он тебя не уволил после таких выходок, — пораженно покачал головой Серёжа, действительно удивляясь, как же его другу так повезло.       — Да он просто ощущает чувство собственной вины и возмездия, поэтому и не сказал ничего. Только на место отправил и Иру попросил принести ему кофе. Готов всё поставить, что он её попросил какой-то другой кофе принести. Как раз что-то под стать его суровому образу начальника. Только не понимаю, почему он так докапывается до меня со своим знанием? Ну, зачем ему чтобы я признался, что омега на самом деле. Уверен, что в его жизни есть более интересные приключения, чем доставать собственного сотрудника, — пожал плечами Арсений, отпивая немного пива из бокала и смотря на Сережу, который явно о чём-то задумался.       — А может вы истинные, раз он чувствует твой запах даже через духи? Ну, ты никогда не задумывался о таком? Все-таки, странно, что никто не чувствует твой запах, а он да. И может он пытается выбить из тебя признание, чтобы сказать, что он всё знал и так далее. Ну и потом свадьба, дети… Мечта любого альфы, тем более с истинным, — вздохнул Матвиенко, подпирая голову рукой и смотря на Арсения, пока тот поморщился от такой идеи, искренне не понимая причём тут это.       — Ты же знаешь, я не верю в этот бред. Истинные, всякая фигня. Наукой никак не доказан даже один случай истинной пары. А какие признаки и опознавательные знаки есть у истинных друг для друга? Ну, чтобы они понимали, что истинные. Глупости, я не верю в это, — покачал головой Арсений, хлопая себя по карманам и чувствуя пальцами пачку сигарет с зажигалкой, спрятанных в ткани джинс. — Ладно, я пойду покурю и сразу же вернусь.       Арсений выдыхает, поднимаясь и направляясь к выходу, ещё не зная какой сюрприз будет его ждать на улице. Все-таки, омега не знал, что в этом же баре сидел его директор, обсуждая со своей подругой сегодняшнюю ситуацию. Что-то подозрительное Арсений чувствует только когда ощущает озоновый запах после дождя, приближаясь к выходу и видя высокую фигуру с сигаретой в руке. Как бы Арсений не хотел в это верить, но он действительно весь этот вечер сидел буквально в паре метров от своего директора, обсуждая его же. Теперь Попову оставалось только надеяться, что Шастун не слышал всех тех недовольств, которые выражал в его сторону Арсений. И омеге в первую же секунду хочется сбежать, но Антон Андреевич уже замечает его, поворачиваясь и удивлённо поднимая брови.       — Арсений? Добрый вечер, — кивает вежливо альфа, отходя немного в сторону, будто освобождая место рядом, хотя в этом, в принципе, нет надобности, ведь у Арсения места, чтобы встать и покурить вся улица. Вообще, Попов крайне редко курит и делает это скорее под атмосферу, как сегодня. Поел вкусно, пива выпил, можно и покурить. Но сейчас всякое желание в новой дозе никотина у него отпадает, ведь буквально в горле у Арсения стоит страх получить нагоняй от директора или очередную попытку и намёк от Шастуна, что он прекрасно знает о том, кто Арсений на самом деле и что тот далеко не альфа.       — Здравствуйте, Антон Андреевич. Отдыхаете? — старается невозмутимо улыбнуться Попов, вставая рядом, ведь теперь уходить ему попросту неприлично. Да и премию в этом месяце терять не хочется. Поэтому Арсений делает вид что всё нормально, и между ним с директором нет никаких споров и тёрок, и встаёт рядом, поджигая сигарету и поднося к губам, делая медленную затяжку. Дым с непривычки режет горло, но Арсений сдерживает себя от кашля, чтобы не ударить в грязь лицом.       — Не знал, что ты куришь, — удивленно поднял брови Антон, но сам затянулся, выпуская дым в воздух. Хотя о том, что их директор курит знал весь офис, поэтому Антон мог совершенно не стесняться, пусть он этого и не делал, кажется. Арсений только плечами пожал, как бы показывая, что в этом нет ничего особенного, да и с Шастуном они не так часто видятся, чтобы знать друг о друге что-то личное. Но тут Попов заметил, как альфа зябко ведёт плечами, будто вздрагивая от холода.       — Антон Андреевич, а вы не заболеете? Холодно на улице, солнца нет уже, — выдохнул Арсений, пока начальник только улыбнулся ему будто бы даже ласково, не хватало только, чтобы тот его по волосам потрепал. Но Антон все-таки соблюдает хоть какие-то границы и до сих пор Арсения не касается. Но при этом и не выглядит как человек, собирающийся побежать за своей курткой, отчего Арсений слегка хмурится.       — Да нормально всё, я обычно до первого снега ничего толще пиджака не ношу, — усмехнулся альфа, осматривая Арсения, который кутался в своё пальто и свитер, что со стороны очень мило выглядело, стоит признать. — А вот ты явно замёрз уже. Странно, обычно альфы более устойчивы к низким температурам.       Арсению кажется, что его скрип зубов может услышать вся улица.       — Вы правы, я довольно замёрз. Пойду обратно. Хорошего вечера, — выдыхает Арсений, быстро разворачиваясь и заходя в тёплое помещение. Нет, Антон все-таки даже во время такой доброжелательной встречи смог всё испортить. Придётся Серёже в очередной раз выслушивать интриги в жизни его друга.       Но Арсений оказывается прав все-таки. На следующее утро Антон постоянно шмыгает носом и кашляет так сильно, что слышно даже за дверьми его кабинета. Весь офис перешептывается, даже боясь представить в каком настроении сейчас начальник, да и просто в каком он состоянии, ведь когда только самый первый из них, к удивлению это был Эд, пришёл в офис, то Шастун уже сидел у себя в кабинете. Сначала Арсений на такое фырчит, недовольно поджав губы и не присоединяясь к обсуждениям. Не говорить же ему при всех, что он так-то предупреждал, но его Антон Андреевич не послушал. Тогда ведь пойдут расспросы, все будут пытаться что-то узнать, а Арсению это ой как не надо. Но все-таки мысленно он комментирует каждое слово самым едким голосом.       Омега даже с усмешкой вспоминает слова о том, что якобы альфы очень устойчивы к низким температурам. Конечно, Арсений заметил как сильно. Как сильно альфы полны самомнения и уверенности в себе. Но потом что-то в Арсении переключается, когда поток всего яда, видимо, выходит из организма, и Попов начинает так не на шутку беспокоиться об Антоне. Все-таки, тот тоже живой человек, и, очевидно, у него нет того, кто мог бы о нём позаботиться, раз сейчас директор находится в офисе, а не дома. Хотя и неудивительно, что у Антона никого нет. Он буквально поженился на своей работе, иногда Арсению кажется, что тот даже дома работает. Откуда тут взяться любви. Да, конечно, Арсений не будет спорить, что до сих пор в чём-то недолюбливает Антона, в основном за то, что тот постоянно старается его как-то подъебать. Но все-таки, Шастуну сейчас действительно плохо, раз он даже не выходил сегодня из кабинета, боясь показать нездоровый внешний вид.       Желание хоть что-то сделать и хоть как-то помочь волной накатывает на Арсения, пока он быстро придумывает план, выключая ноутбук и под чужие вопросы коллег говоря, что решил спуститься за кофе. Конечно, Попов понимает, что потом ему придётся оправдывать своё нахождение в кабинете директора, но сейчас помочь гораздо важнее. А ещё Арсений понимает, что может выглядеть глупо даже в глазах самого Антона Андреевича, но… Арсений хотя бы пытался что-то сделать. А уже все остальные побочные эффекты его помощи не так интересуют. Уж лучше сделать хоть что-то, чем сложить руки и из-за собственного незнания ничего не сделать. По крайней мере, по неутихающему кашлю из кабинета директора чётко можно понять, что тот даже сам себе помочь не в состоянии. Конечно, альфы стереотипно считают, что они не болеют, а если такое и происходит, то оно само пройдёт за день.       Вика удивленно поднимает брови, когда слышит заказ, но все-таки кивает, пусть и отпускает комментарий, что Арсений точно заболел. Попов на это только плечами пожимает, решая не комментировать, что заболел не он, и просит девушку опять нарисовать на стаканчике что-нибудь милое. К сожалению, аптека находится через дорогу, поэтому Арсений, рискуя своим здоровьем, выбегает прямо в рубашке на улицу и старается как можно быстрее купить всё нужное, прося ещё гематогенку с ёжиком и аскорбинку. На улице холод собачий, поэтому обратно в здание офиса он забегает продрогшим до костей и тут же направляется к кабинету директора под удивленные взгляды всех остальных коллег. Вот уж им Арсений точно ничего объяснять сейчас не собирается. Он осторожно стучит в дверь Антона Андреевича и буквально просачивается в кабинет после тихого разрешения войти.       Антон Андреевич выглядит хуже, чем Арсений мог ожидать. Альфа весь опух и будто бы зарос щетиной, хотя с их последней встречи прошло максимум 12 часов. Кудрявые волосы выглядят действительно как какое-то гнездо у того на голове, будто Антон и не расчёсывался уже двое суток. Вместо привычного идеально выглаженного костюма сегодня на начальнике только мятая рубашка, которая и застегнута, кажется, не на те пуговицы, и какие-то джинсы. Нос с родинкой на кончике весь покраснел от постоянного натирания салфетками, которые были разбросаны по всему столу, кожа отливала зелёной бледностью, пухлые губы потрескались, а белки глаз настолько покраснели, что Арс даже на секунду испугался, что в директора вселился демон. Антон выглядит совсем ужасно, и это пугает омегу, особенно когда он замечает, как директор дрожит от озноба.       Арсений осторожно подходит к столу директора и под вопросительный взгляд обычно зелёных глаз, которые сейчас скорее серые, ставит фирменный стаканчик кофейни на чистую от салфеток поверхность стола, при этом краснея будто школьница. Даже взгляд стыдливо опускает, вздыхая и только сейчас понимая какие же глупости он творит. Пришёл к собственному директору, который даже не просил его о помощи, и сейчас пытается хоть как-то проявить свою заботу, которая здесь нахер никому не сдалась. Но отступать уже поздно, поэтому Арсений осторожно начинает выгружать из пакетика на стол все упаковки таблеток, объясняя.       — Я вам тут чай зелёный с малиной принёс… Должно немного горло отпустить и расслабить, а то вы кашляете так, что весь офис слышит. Ну и таблетки принести решил. Это от горла, после них полчаса пить нельзя. Это от насморка капли, хорошо заложенность убирают. Это тут всякие противовирусные и жаропонижающие, если температура будет. Это шалфей, рассасывать его просто нужно, чтобы спазмы в горле убрать. Это от головной боли. Там везде инструкции есть, будете по ситуации принимать… Ну это гематогенка и аскорбинка вам, чтобы не так горько болеть было. Извините, пуховик, чтобы вы тепло одевались, купить не успел, да и я ваш размер не знаю, — выдыхает Арсений, заканчивая выкладывать эту башню таблеток на стол и теперь поднимая взгляд на Антона, который смотрит на него так, будто Арсений спас его любимого котёнка из пасти злого дракона.       — Прости, обнимать не буду, не хочу и тебя заразить, но правда спасибо, — Антон во время слов постоянно стучит челюстью, и Арсений слегка напрягается, пока тот только дрожащими руками берёт чай, делая маленький глоточек. — Не знаю, откуда ты узнал, но это мой любимый чай, — Арсений даже в мыслях не удивляется такой удаче, ведь сейчас он только смотрит на Шастуна, ужасаясь тому, насколько того буквально трясёт, и омега даже не сомневается, что от температуры. Никакому деловому этикету Арсений уже не следует, без разрешения и предупреждения прикладывая ладонь ко лбу Антона и хмуря свои тёмные брови. Кожа Антона Андреевича буквально горит, и Попов даже не сомневается, что тот где-то очень близко к сорока градусам на термометре. Конечно, в офисе градусника нет, но в этой ситуации важные моменты можно определить и без него.       — Давайте-ка вы домой, Антон Андреевич, поедете. Сейчас только таблетку дам, — вздыхает Арсений, быстро открывая жаропонижающее и заставляя Шастуна выпить его. Тот удивленно уже хлопает глазами и видно, что хочет поспорить и заявить, что он здоров, но Арсений отговорки слушать даже не собирается. — Даже не спорьте. Дома полечитесь, и потом уже на работу выйдете. Вы же сами понимаете, что если вы себя плохо чувствуете, то и в работе можете допустить ошибку? Так, теперь давайте разбираться с нашими проблемами. У вас машина есть?       — Да… — сквозь кашель отвечает Антон, опять беря в руки чай и немного отпивая, пока не понимал к чему клонит его подчинённый, но все-таки решил довериться. Как будто бы у него выбор был. Арсений выглядел таким упорным и серьёзно настроенным, что легко можно было понять: без присмотра он Антона не оставит.       — Отлично, давайте ключи, повезу вас домой. И даже не смотрите на меня так, я вас за руль не пущу, не хватало ещё ДТП, — фыркнул Арсений в ответ на недовольный взгляд Антона, вытягивая ладонь, на которую спустя несколько минут раздумий приземлились ключи от машины, пусть Шастун ещё сильно сомневался, стоит ли ему настолько доверять Арсению.       — Отлично. Беритесь за мою руку, я вас отведу, — вздохнул Арсений, крепко держа своего начальника и за него собираясь нести все таблетки, сладости и чай. На взгляды коллег Арсений как-то не реагирует, потому что сейчас гораздо больше переживает не о чужом мнении, а о том, чтобы директор не свалился в обморок прямо посреди офиса. Поэтому Арсений старается идти как можно быстрее с учётом того, что рядом с ним есть человек, который вообще еле ногами по полу передвигает. Но несмотря на все опасения Попова до машины они добираются успешно. Омега только брови удивленно поднимает при виде огромной Тахо, но потом справедливо думает, что в любой другой машине Антон Андреевич просто бился бы головой о потолок.       Парень действует быстро и четко, не давая себе шанса оступиться. Быстро усаживает Шастуна на переднее пассажирское сиденье, даёт ему в руки чай и гематоген, а сам занимает место у руля, заводя машину. Нельзя сказать, что у Арсения есть хороший опыт вождения, у него даже машины то нет. Но все-таки водить он умеет и старается это зачем-то сейчас доказать своими уверенными действиями Антону, который смотрит на него крайне скептическим взглядом. Явно переживает за состояние своей машины.       — Ну, говорите адрес, — выдыхает уже более спокойно Арсений, когда понимает, что машина готова к пути. Несильно сжимает руль, скрывая так слабую дрожь и переводит взгляд на Шастуна.       — А ты не увезешь меня в лес? — фыркает Антон как-то весело даже и открывает гематоген, начиная есть. Арсений на такое только смеяться тихо начинает, отмечая у себя в голове, что таблетка подействовала, раз Антон способен уже на какие-то действия и даже шутки.       — Это было бы самым странным преступлением в истории. Забрать у человека его же машину, отвезти в лес, там сделать свои дела и… И хер знает куда девать машину после этого. Очень глупо, преступника бы сразу вычислили, — пожал плечами Арсений улыбнувшись, пока Антон Андреевич отзеркалил его улыбку, кивая и тоже размышляя над этим вопросом.       — Да, думаю ты прав, действительно глупо. А ты не выглядишь, как глупый человек.

***

      После этого случая между ними, кажется, наступает перемирие. Антон перестаёт как-то ярко задевать Арсения, пусть иногда моменты и бывают. Арсений просто решает, что легче не обращать на это внимание, чем трепать свои нервы. Тем более, Антон выглядит так, будто действительно не хочет сделать ничего плохого. Поэтому Арсений только рукой на всё это машет и начинает ходить вместе со своим же начальником на обед, покупать ему кофе или чай, когда настроение есть. А потом ещё с удивлением отмечать, что Антон на всё это отвечает взаимностью. Тоже приносит кофе, иногда приглашает сам вместе пообедать или даже кладёт гематоген Арсению на стол незаметно, потом хитро улыбаясь ему в течение всего дня. Видимо, этот десерт стал их фишкой теперь.       Но не может быть всё настолько хорошо же, поэтому рано или поздно наступает тот самый день Х, когда обоим приходится раскрыть свои карты.       У Арсения тогда с самого утра настроение было, мягко говоря, поганое. Его бесило буквально всё вокруг, и он даже умудрился наорать на чашку за то, что она не такого зелёного цвета, которого бы Арсению хотелось. Бабушка бы назвала это: маразм подкрался незаметно. Хотя у Арсения просто слегка сносило крышу из-за скорой течки, которую Арсению очень хотелось бы избежать, но, к сожалению, такого учёные ещё постигнуть не смогли.       В офисе Арсений тоже еле сдерживается, чтобы не наорать на каждого, кто к нему подходит. И возможности не сдержаться у Арсения нет, ведь тогда он может испортить отношения просто со всеми своими коллегами, а такого бы не хотелось. Антон, будто чувствуя, что над Арсением нависла грозовая туча, не подходил к нему, пусть и постоянно следил взглядом, стоило только Попову оказаться в поле его зрения. И из-за отсутствия нормального общения Арсению за весь день становится даже как-то грустно. Опять прорывается в нём эта омежья плаксивость и ощущение одиночества, от которого одновременно хочется рычать на самого себя и плакать, завернувшись в плед. Хоть немного от такого плаксивого состояния его спасает Антон, который все-таки осторожно подходит и просит остаться после конца рабочего дня, чтобы вместе поработать над каким-то проектом.       Арсений кивает. Ну конечно, как он мог не согласиться, когда перед ним, во-первых, всё ещё его начальник, а во-вторых, единственный способ хотя бы ненадолго спастись от одиночества. Да и увидеть широкую улыбку Шастуна всегда приятно все-таки. Тот ей будто способен осветить весь мир, если захочет. Но Антон направляет свою улыбку только одному адресату, и Арсению очень тепло и приятно на душе от того, что он смог стать одним из тех счастливчиков. В итоге они действительно разрабатывают план одного проекта, всё даже идёт спокойно, Арсений не злится и чувствует себя довольно хорошо. До одного момента.       — Слушай, а что у тебя за духи такие, я не пойму? Очень яркий запах, но не могу понять какой, — вдруг спрашивает Антон, и Арсений в эту же секунду чувствует как гнев наполняет его полностью. Он сжимает кулаки, смотря в одну точку и зло выдыхая, пока Антон обращает на этот момент внимание, слегка хмурясь и не понимая, что не так. — Что-то случилось? Ты такой злой… Я что-то не так сказал? Прости, если…       — Да, да, не изображайте из себя хорошего сейчас, — взрывается все-таки Арсений, прерывая Антона даже и сейчас давая эмоциям выйти наружу. — Я больше не собираюсь это терпеть! Не собираюсь терпеть ваши издевательства, ваши подколки. Зачем вы всё это делали? Зачем постоянно намекали? Что бы вам это дало? Удовлетворили бы своё эго тем, что единственный догадались, в чем дело? Так поздравляю! Но я поверить не могу, что всё это вы делали только для того, чтобы услышать из моих уст, что я омега!       — Ты омега?       — Ты омега? — раздаётся вдруг от дверного проема голос Эда, и парни к нему дружно поворачиваются, удивленные его присутствием. Хотя Антон итак уже удивлён выше некуда. Кажется, у него глаза из орбит сейчас вылезут от таких новостей. Эдик замечает, что его присутствию не особо рады, а Арсений словно так вообще готов убить его молниями из глаз. Поэтому парень тут же тупит взгляд и неловко показывает на дверь. — Ой… Я случайно заглянул, я пойду, пожалуй…       — Ты… Правда омега? — удивленно поворачивается к Попову Антон, оглядывая его и будто бы даже стараясь принюхаться, чтобы различить запах. Арсений только фырчит и складывает руки на груди, демонстративно поднимая бровь.       — Не делай вид, что не знал.       — Я правда не знал, — удивленно разводит руками в стороны Шастун, и омега оглядывает его ещё раз, решая устроить проверку, да и просто высказать всё, что у него за это время накопилось.       — Да? А кофе с моим запахом? Случайность?       — Я всю жизнь пью латте с ванильным сиропом, можешь спросить у Иры, она мне постоянно его носит. Серьёзно тебе говорю, я любое другое просто пить не могу.       — Хорошо, допустим, но я у Иры всё равно узнаю. А что скажешь насчёт ситуации, когда ты уточнял у меня какой подарок можно подарить омеге?       — А с этим то что не так? Я подумал, что ты вполне популярен среди омег, а значит и разбираешься в них. Хотел попросить у тебя совета, потому что… Ну, хотел подарок подруге сделать, но не знал какой.       — А к чему тогда были слова про то, что омегам холодно постоянно?       — Так я же просто факт сказал. Такое в учебниках биологии написано, да и на опыте я видел. Просто поставил в пример и все.       С каждым новым вопросом Арсений понимает насколько же был не прав в этой ситуации. Понимает, что Антон даже не знал, что Арсений омега, пока тот ему в этом не признался. Антону просто нужен был совет, помощь, хотел проявить свои знания. Но ни в коем случае альфа не хотел задеть его, потому что даже не знал, что Арсений такой. Наверно, слова Арсения действительно поставили его в ступор. А Попов себя теперь будет корить как же глупо он поступил своими додумками. И очень некрасиво по отношению к Шастуну. Нет, ну какой же все-таки Арсений дурак. Всё время негативно реагировал на бедного парня, который даже не знал в чем дело.       — Но почему именно я? — жалобно задаёт последний вопрос Арсений, опуская взгляд виновато.       — Я подружиться с тобой хотел просто… Поэтому брал у Оксаны, это подруга моя лучшая, курсы по тому как нужно общаться с людьми. А оказывается ты просто считал меня врагом народа, поэтому так и реагировал.       — Прости, — после долгого молчания вздыхает Арсений, смотря своими голубыми глазами в глаза альфы. Антон только рукой машет, мол, да ничего страшного. Но у Арсения всё равно есть страхи и опасения, поэтому он уточняет, тыкая пальцем Антону в грудь. — Только никто не должен больше знать, что я омега. Меня засмеют. Для всех я альфа. Так легче в жизни чего-то добиваться, чем в роли слабого пола.       — Да ладно, понял я. Обещаю, я могила, — поднял руки в утешительном жесте Антон, улыбнувшись опять. И от этой улыбки омега наконец расслабился, выдыхая и тоже улыбаясь в ответ.       Удивительно, но после признания Арсения, Антон начал за ним вполне себе уверенно ухаживать. Курьер с цветами от Антона Андреевича стал приезжать уже каждый день, один из них даже запомнил имя Арсения, здороваясь, будто они давние друзья. Теперь вместо каких-то бургеров Антон стал на совместных обедах есть салаты или просто что-то более элегантное. Что уж говорить о том, что альфа стал самостоятельно подвозить Арсения до дома после работы, а иногда самостоятельно заказывать ему ужин. Ну и конечно, волшебным образом у него с Арсением стало гораздо больше совместных проектов, из-за чего Арсений почти весь рабочий день проводил в кабинете директора. Ещё через какое-то время Антон решился брать Арсения за руку и говорить комплименты, отчего Арсений все-таки краснел, как школьник. На самом деле, это было его первое за долгие годы внимание от альфы, тем более такого приятного. И Арсению показалось, что он все-таки начал влюбляться в собственного начальника, который отвечал ему взаимностью и тем более брал всю инициативу в свои руки.       Так дело и дошло до первого свидания. Дракоша Тоша Арсений, позвольте пригласить вас сегодня ровно в семь вечера в ресторан?

Арсюша

Антон Андреевич, ну зачем же так официально

Я согласен, но при двух условиях

Дракоша Тоша И каких же?)

Арсюша

Платишь ты

И заедь за мной

Дракоша Тоша Я уж думал что-то интересное будет ((( А ты в своём репертуаре

Арсюша

Секс только после шестого свидания

Поцелуй после третьего

Дракоша Тоша Расхититель ( Ладно, согласен, я заеду за тобой

Арсюша

Буду ждать (๑ↀᆺↀ๑)

      Арсений откладывает телефон в сторону, стирая капельки пота со лба. В жизни он не выглядит таким уверенным, как в переписке. Наоборот, ещё с самого первого уведомления в голове Попова всплывают сотни вопросов, и он просто теряется. Сердце, кажется, уже готово было выпрыгнуть из груди от волнения, пока омега желал, словно страус, спрятать голову в песок и больше никому не попадаться на глаза. Но Попов всё же собрался с силами и согласился на свидание, уже мучаясь с вопросом, что же ему надеть. Сейчас он скорее похож на типичную омегу, которая носится по квартире и старается придумать всё что угодно, только бы ещё сильнее обратить на себя внимание нужного альфы.       Арсений сам не помнит момента, когда его чувства к собственному директору начали крепнуть и развиваться. Сначала это представляло собой скорее интерес и симпатию, чем что-то более серьёзное. Арсению просто было приятно находиться рядом с человеком, который уважает права омег, а ещё является очень интересным собеседником. Но потом Антон начал ухаживать за ним, и тогда у Арсения уже не оставалось шансов. Сердце омеги покорили не букеты изящных цветов, наборы конфет и прочих сладостей и не дорогие подарки. Внимание Арсения привлекла скромность Антона, когда тот вручал ему новый подарок. Сердце Арсения растопили их совместные прогулки по парку во время обеденного перерыва. Сердце Арсения защемило от нежности, когда Антон первый раз несмело взял его руку в свою, слегка сжимая. Антон был нежным, мягким и открытым, и именно это заставило Арсения влюбиться в альфу. Шастун не был, как большинство самоуверенных альф, которые считают, что им нужно просто пальцем повести, и омега уже будет принадлежать им. Нет, Антон хочет добиться омегу, чтобы она искренне любила его, без всяких игр в принадлежность, будто омега это вещь. Так Антон и умудрился поселиться в сердце Арсения, который вообще не знал, чем заслужил такого прекрасного альфу.       И теперь Арсению хотелось, как и любому омеге, показать себя перед интересующим альфой во всей красе, привлечь его внимание к себе еще сильнее. Ну и, конечно, парню хотелось показать Антону, что ему не всё равно на все старания альфы, на ухаживания. Хотелось как-то показать своё небезразличие к их развивающимся отношениям.       Попову, как школьнице, которую в первый раз позвали на свидание, хочется позвонить лучшей подружке, которая уже в таком море плавала и знает что делать. Вот только друг у него всего один, и это Серёжа, который так-то альфа, и уж явно не сможет подсказать как лучше выбирать цвет образа, укладывать волосы и стоит ли наносить лёгкий макияж. Поэтому разбираться Арсению приходится самостоятельно, из-за чего парень еще полчаса метается по квартире, не зная даже, что ему надеть в ресторан. Все-таки в такое место в джинсах не придёшь, нужно что-то элегантное, но что. Единственной официальной одеждой в его гардеробе является рабочая форма, но идти в чёрных и уже прилично надоевших пиджаках совершенно не вариант. Тогда Арсений и вспоминает о давнем костюме, который они купили с Серёжей, гуляя по шоурумам столицы. Бежевый костюм идеально струился по телу Арсения, но была единственная проблема. Вернее, две. Во-первых, костюм был слишком светлым, и Арсений боялся его запачкать. А во-вторых, штаны были довольно широкими и длинными, отчего риск вляпаться в лужу был ещё сильнее. Но сейчас они поедут на машине Антона, так что можно и рискнуть.       Когда образ уже выбран, дело идёт быстрее. Арсений тщательно очищает свою кожу под душем, потом укладывает волосы, все-таки немного подкрашивает глаза и старается скрыть тоналкой круги под глазами, только после этого уже надевая костюм и оглядывая свой шикарный вид в зеркало. Попов уже и не помнит момента, когда в последний раз выглядел настолько роскошно. Хотя ему, наверно, было просто не для кого так заморачиваться. Но сейчас ситуация другая. Сейчас Антон, на которого Арсений очень хочет и в итоге производит впечатление.       — Арс, ты очень красивый, — шепчет изумленно парень, встречая его у подъезда и даже выходя из машины, чтобы, как истинный джентльмен, открыть омеге дверь. Но в итоге Шастун так и замирает, разглядывая парня жадным взглядом и сглатывая вязкую слюну в горле. Арсений от такого внимания даже смущается на секунду. Сам Антон выглядит не хуже. На нём серый костюм по фигуре, из-под которого выглядывает ворот белоснежной рубашки. Попов еле удерживается от того, чтобы в ответ не залипнуть на внешний вид директора. Он только вежливо кашляет в кулак, возвращая Антона в реальность, а то так и будут оба стоять на улице как истуканы.       Антон тут же отмирает, извиняясь и открывая дверцу перед Арсением, помогая тому забраться и сесть на сиденье. Все страхи Арсения совершенно не оправдываются, между ними нет никакой неловкости или замкнутости. Наоборот, в салоне машины уютно и тепло, а Шастун сам начинает лёгкий диалог. Арсений даже перестаёт контролировать каждое своё слово, просто расслабляется и доверяется парню, прекрасно чувствуя, что Антон для него плохого не хочет. А ещё разговор помогает Арсению хоть немного отвлекаться от разглядывания альфы, который так хорошо смотрится за рулём. Особенно когда улыбается. И тут дело даже не в какой-то сексуальности и так далее. Антон просто свой и родной какой-то. Перед ним не хочется как в дешёвых романах развести ноги, хотя это тоже можно. С Антоном хочется улыбаться, рассказывать какие-то смешные истории и не бояться собственного не совсем уж мелодичного смеха. С Антоном спокойно, тот будто своей улыбкой согревает всё вокруг и заставляет людей тянуться к нему, как цветам к солнцу. Антон по ощущениям, как дом и желанный уют, в поисках которого скитался так долго Арсений.       — Эй, ты чего залип? — щёлкает перед носом пальцами Антон, улыбаясь как-то легко и ласково, что Арсению при возвращении в реальность из своих мыслей даже не хочется покраснеть от неловкости. Попов только оглядывается, не понимая, что происходит, но уже через секунду замечает, что они остановились, и как раз его окна выходят на сторону какого-то вычурного и дорогого ресторана. Омега даже на секунду сомневается туда ли они вообще приехали, ведь этот роскошный ресторан совершенно не похож на привычное место их встреч. Нельзя, конечно, сказать, что в обычное время они с Антоном едят шаурму и беляши с вокзала, но и таких люксовых мест они вместе точно не посещали. И нельзя сказать, что Арсений был сильно против. Еда в обычных кафе его более чем устраивала, а стараться вести себя так, как подобает в ресторане, слишком сложно.       Но если Антон захотел полноценное свидание, то Арсений и не против. Правда что-ли, ему жалко кошелёк Антона, ведь в таких местах обычный чай может стоить как самолёт.       — Выбирай, что хочешь, — щедро машет рукой Антон, когда они усаживаются за один из столиков, а Арсений пораженно округляет глаза при виде меню. Нет, он конечно многого ожидал, но не таких же цен. Интересно, сколько Антон будет экономить после того, как Арсений закажет всё, чтобы хотя бы просто наесться, потому что вес блюда здесь будто находится в обратной пропорциональности от цен. Хотя Шастун вроде директор, но не так же много он зарабатывает, чтобы позволить себе спустить пять тысяч просто на какой-то ресторан. И то, пять тысяч это минимальная цена.       Но лишних вопросов Арсений старается не задавать, потому что это все-таки невежливо, и просто приступает к выбору блюд, задумчиво закусив губу. Половину от всего выбора, он тут же отметает, потому что мясо и морепродукты он на дух не переносит, а вот с остальной частью меню уже можно немного работать. Омега решает слишком много все-таки не брать, потому просто заказывает какой-то салат и десерт, пусть Антон и недовольно фырчит, говоря ему взять ещё что-то горячее. Но Арсения с его решения не сдвинуть, поэтому альфа вздыхает и заказывает что-то для себя, потом переводя взгляд на Арсения.       — Почему ты так мало ешь? Ты на диете? — серьёзно спрашивает Антон, слегка нахмурившись, а Арсений только усмехается на такое заявление, тихо посмеиваясь. Знал бы Антон, сколько Арсений ест дома, у него бы челюсть отвалилась, потому что Попов просто обожает еду и обожает её есть. Серёжа всегда поражается тому, как его друг умудряется столько есть, но при этом не толстеть. Уж Арсений точно ни на какую диету не собирается, но беспокойство Антона в любом случае приятно.       — Нет, просто тут выбор по моим предпочтениям маленький, да и дорого слишком, — пожал плечами Арсений, понимая, что, видимо, зря он такое сказал, ведь Антон уже через секунду становится серьёзным и даже каким-то хмурым. У Попова от этого взгляда зелёных глаз мурашки бегут по коже, и хочется чисто инстинктивно втянуть голову в плечи, но нет, нельзя. Кажется, Антон не выглядит таким серьёзным даже когда отчитывает сотрудников за плохой отчет или очередные дедлайны. Зато сейчас он выглядит как самый настоящий Антон Андреевич, готовый разразиться гневной тирадой, отчего у Арсения от страха сжимается даже сердце.       — Я же сказал ни в чем себе не отказывать, — чётко выговаривает Антон, но будто дальше говорить не собирается, ожидая объяснений от Арсения. Вот только что тот может сказать, если все его оправдания закончатся тем, что он просто не хотел вредить бюджету Антона своими желаниями. Да и, если честно, тут ему действительно мало чего хотелось. Но оправдываться не приходится, ведь именно в этот момент к ним подходит официант, начиная расставлять их блюда. Взгляд Шастуна будто смягчается, и Арсений понимает, что эту тему они закрыли. По крайней мере пока что. Шастун вежливо благодарит официанта, принимаясь за еду, и только тогда Арсений облегченно выдыхает.       Не то что бы он сильно боялся Антона, но просто не хотел портить с ним только начинавшие налаживаться отношения. Да и в принципе весь вечер Арсений был на нервах, ведь сегодня он использовал меньшее количество духов, чем обычно. Ну а что, в ресторане скорее всего не будет его знакомых, а Антон уже давно просит Арсения дать почувствовать его запах. И пусть сейчас естественный запах омеги еле пробивается из-под слоя духов, но Попов всё равно переживает. Он слишком привык к своей маске альфы и сейчас боится изучения чего-то нового. Нового образа своей жизни. Начинать что-то новое всегда страшно.       — Ты мне предлагаешь тебя с ложечки кормить, м? — фыркнул Антон, но уже без такой серьёзности. Скорее, уже в привычной для него шутливой манере, за которой скрывалось искреннее беспокойство. Арсений вздрагивает, только сейчас понимая, что он так глубоко ушёл в свои мысли, ведь его еда до сих пор стоит нетронутая, когда Антон свою уже почти доел. Голод напоминает о себе, и омега тут же начинает кушать, краем глаза наблюдая за Антоном. Почему-то, от альфы не хочется отводить взгляд. Ну, просто сил нет не смотреть на него, когда у Антона настолько живая мимика и все его мысли будто написаны на лице.       Но тут вдруг по залу проносится мелодия живой музыки, и у Арсения даже сердце будто замирает от восторга. Попов просто обожает всё, что связано с музыкой и танцами. А сейчас они вроде как на первом свидании, так что… Должно же быть место романтике, не так ли? Именно поэтому Арсений переводит жалобный взгляд на Антона, который просто не может не заметить выражение голубых глаз. Альфа удивленно дёргает бровью, явно спрашивая в чем дело. Арсений может только метнуться взглядом к центру зала, где уже танцуют несколько парочек. Шастун вздыхает, понимая о чем пойдёт речь и только качает головой.       — Арс, я совершенно не умею танцевать, — Арсений на такое заявление делает только ещё более жалобный взгляд, и, видимо, сердце альфы не выдерживает. — Ладно, хер с тобой, пойдём. Но если что я предупреждал.       Стоит заметить, Антон танцует действительно отвратительно. Но хотя бы на ноги не наступает, уже хорошо. Да и в принципе Арсению не столь важно умеет ли его партнёр профессионально заниматься танцами или нет. Сейчас гораздо важнее настроение, атмосфера, а вот она между ними просто прекрасная. Антон буквально окутывает Попова своим лёгким и приятным запахом дождя, который освежает и при этом согревает одновременно. Антон мягко держит Арсения за талию, так бережно к нему относясь, будто Арсений создан из хрусталя. И Арсения такая забота абсолютно искренне трогает, заставляя ярко улыбаться, прижимаясь к Шастуну ещё ближе.

***

      — Арсений Сергеевич, зайдите ко мне в кабинет после рабочего дня, — выглядывает из-за двери собственного кабинета Антон Андреевич, слегка улыбаясь Попову. Арсений на это только кивает, пусть внутренне и чувствует что-то интересное сегодня, но пока что не может узнать что. Впрочем, Арсению просто достаточно того, что Шастун выглядит крайне довольным, а это не может не заставить улыбнуться. Коллеги уже даже перестали реагировать на такие заявления, решая не лезть. Во всяком случае, уж точно не их дело, что там происходит между директором и Арсением.       На удивление, после слов Антона последний час рабочего дня для Арсения буквально пролетает незаметно, хотя обычно в таких случаях время должно замедляться. Но, видимо, Арсений точно какой-то неправильный, раз у него всё идёт через одно место. Хотя нельзя сказать, что он сильно против. Сегодня даже не приходится особо ждать, пока уйдут все остальные коллеги. Те буквально желают сбежать из офиса, как только на часах виднеется ровно шесть вечера. Поэтому Попов без каких-то проблем стучит в кабинет начальника, улыбаясь, как лис.       — Вызывали, Антон Андреевич? — заглядывает в кабинет Арсений, стоит только разрешению войти раздаться. Антон уже стоит, оперевшись поясницей о поверхность своего рабочего стола и ожидая Арсения. Арсений прикрывает за собой дверь вставая перед альфой и закусывая губу от интереса.       — Вызывал, Арсений, — важно кивает Шастун, но дальше речь не продолжает. Очевидно, ждет, пока Попов сам спросит. Но Арсений и не гордый, по крайней мере с Антоном.       — И зачем же?       — Помнится, ты говорил, что поцелуй только после третьего, а я тебя уже на четвёртое приглашаю. Можно получить свою награду? — улыбнулся Антон, отрывая свой зад от стола и подходя к Арсению, медленно заключая омегу в объятия. Он не давит, но заботливо гладит Арсения по талии, заглядывая ему в глаза.       — Правда что-ли? Подождите, мне нужно посчитать, — Арсений изображает искреннее удивление, будто он сам не считает количество их свиданий. Конечно, ложь, он помнит каждое, но сейчас поднимает руку и начинает загибать пальцы, считая. — Первое в ресторане, второе в парке аттракционов, третье в театре. И сейчас вы меня пригласили на прогулку на яхте. Что ж, думаю, вы правы. И вы можете получить свою награду.       Арсений улыбается, но на самом деле сердце у него трепещет. Он с самого первого свидания мечтал об этом поцелуе. Представлял как Антон своими большими и тёплыми губами накроет его собственные, согревая собой и своим присутствием. Он давно мечтал о поцелуе с Антоном, и теперь наконец-то это случится, хотя Попов и сам виноват, что так долго тянул. Арсений уже чувствует и видит, как губы Антона становятся ближе к нему, пока у Арсения замирает всё, даже дыхание. Губы альфы совсем близко.       — Ой, я помешал, кажется… — вдруг раздаётся из дверного проёма голос Эдика, и Шастун тут же отстраняется от желанных губ, зло глядя на сотрудника. От такого взгляда даже у Арсения идут мурашки по коже, пусть Антон злится и не на него. — Я отчёты хотел занести… Но ладно, не буду вам мешать!       Дверь закрывается с обратной стороны, и Антон тихо рычит себе под нос, явно матеря сейчас всеми словами Эдика. Шастун зол, тут даже приглядываться не нужно, но Арсений и не лезет пока что, давая Антону возможность постучать кулаком по столу, только после этого напоминая о своём присутствии.       — Ты меня, кажется, целовать собирался.       Антон вздрагивает, но вмиг затихает, тут же возвращая все внимание к омеге и мягко обнимая Арсения за талию. Ресницы дрожат, и Попов полностью закрывает глаза, просто чувствуя как его губы накрывают чужие, а в нос ярко ударяет озоновый запах альфы. Антон целует нежно, даже не собираясь запихнуть язык ему в глотку, за что Арсений тому очень благодарен. Все-таки, последние несколько лет у Арсения не то что альфы не было, даже какого-нибудь любовника тоже. Но Антон и не давит. Он только мягко гладит большим пальцем Арсения по щеке, покусывая омеге губы и ласково проводя языком по верхней губе, отчего Арсений покрывается мурашками. Попов тоже старается отвечать взаимными действиями, но получается только подчиняться альфе, впрочем, получая от этого удовольствие.       Арсений, наконец, чувствует себя в правильных руках.       Он любит и его любят в ответ.

***

      Антон действует на чистых инстинктах альфы, когда уже в лифте своего дома прижимает Арсения к стенке, тут же залезая ладонью под чужую футболку, чтобы ощутить под пальцами нежную кожу живота омеги, подушечками пальцев почувствовать биение такого любимого сердца. Арсений под ним едва ли не дрожит, изгибается, закатывает глаза от удовольствия и так беспрекословно подчиняется, что у Антона уже сводит всю область паха от напряжения. Они оба чертовски пьяны, каждый это понимает, но почему-то не сопротивляется желанию внутри.       Антон даже не подозревал, что этот вечер закончится так. Честно, он вообще думал, что после работы поедет домой, зайдет в свою пустую и холодную квартиру, разогреет что-нибудь из холодильника, но в итоге так и не съест и ложки, ведь займется проверкой очередных договоров и документов. Примерно каждый вечер Шастуна проходил так за исключением тех дней, когда он ходил с Арсением на свидания. Но сегодня планы Антона поменял сам же Попов, с хитрой улыбкой заходя к Антону в кабинет во время обеденного перерыва и усаживаясь на край рабочего стола.       Антон даже помнит свои мысли в тот момент, когда перед глазами возникла игриво опущенная нога омеги. Тогда Антон подумал, что нужно на законодательном уровне запретить Арсению носить настолько узкие джинсы. Серьёзно, Арсений выглядел слишком соблазнительно в таком прикиде и, чертовка, знал же ведь, какое впечатление производит, смотря на альфу слишком хитрым взглядом. Сидя на его столе, Арсений и предложил вечером после работы сходить в бар, чтобы развеяться. Знал бы Антон, что тогда произойдёт, то никогда бы не согласился. Ладно, это всё ложь, Антон, даже зная, что произойдёт тем вечером, ни за что бы не отказался от предложения, только побежав бы вслед за Арсением послушной собачкой.       Иногда самому Шастуну начинает казаться, что он слишком потакает Арсению в любом его желании. Но стоит только радостной улыбке мелькнуть на губах омеги, как Антон быстро забывает эту чушь. Антон очарован Арсением и ничего не может с этим поделать, хотя он даже и не старается. Ну как можно сопротивляться, когда перед тобой такой прекрасный, грациозный и утончённый Арсений, спрыгивающий со стола и говорящий что-то о том, чтобы Антон забрал его часов в восемь из дома. Как можно сопротивляться, когда даже взгляда отвести не можешь от чужих бёдер, сглатывая вязкую слюну в горле и чувствуя, как член упирается в брюки. Конечно, Антон помнит про их договор, помнит про шесть свиданий, поэтому и сдерживается, пусть и приходится запираться в туалете, иногда прямо в офисе, и быстро дрочить, представляя под закрытыми веками Арсения в абсолютно разных позах.       Вернее, Антон сдерживался. До этого вечера. Шастун чётко помнил, как ровно в восемь подъехал на такси к подъезду, встречая Арсения и усаживая его рядом с собой. Антон ясно сохранил в своей памяти образ Арсения в таких бесстыдных джинсах с дырками на коленках и в обтягивающей чёрной футболке с подписью «Я перестал волноваться», которая так чётко подчёркивала каждый изгиб тела омеги. Возможно, Арсений и перестал волноваться, но вот Антон точно нет. По ощущениям у него от чужого вида сердце сначала остановилось, а потом начало биться с неимоверной скоростью. Антон помнит, как они с Арсением приехали в какой-то бар и заказали по первому шоту. Антон даже помнит, как они эти шоты выпили, слегка морщась от слишком обжигающего горло алкоголя. Но потом… Потом Антон не помнит ничего.       Воспоминания летают в голове отрывистыми моментами. Например, Антон прекрасно помнит, как они смеялись с одного блюда в баре из-за его названия. Ну серьёзно, кто будет называть блюдо, как «Лосось в тумане»? Хотя Антон сам себя ощущает таким лососем, перед его глазами действительно будто туман расстилается, ничего не видно кроме голубых глаз Арсения, которые прямо смотрят в ответ без какого-то стеснения, а на дне этих голубых омутов словно черти пляшут румбу вокруг костра. Антон бы очень хотел знать, что же у Арсения на самом деле в голове, как выглядят его личные демоны и бесы, танцующие по его правилам.       Следующим отрывком, который хоть как-то сохранился в памяти Антона, является картина того, как они с Арсением нагло обжимаются, сидя за своим столиком прямо на глазах у всех, но абсолютно игнорируя этот факт. Антон помнит, как он залезает своими длинными пальцами Арсению под футболку, а тот тихо шипит от контрастного холода металлических колец при касании его разгоряченной кожи. Тогда Шастуну приходится быстро стянуть всё, что есть на руках, и сунуть куда-то в карман, чтобы потом опять вернуть свои руки на прежнее место, щупая талию Арсения и постепенно забираясь выше, прямо к соскам. Удивительно, но на такое распутство Арсений даже не хлопает недовольно ресницами, не фырчит что-то, а только ладонями накрывает розовые от алкоголя, возбуждения и жара в помещении щеки Антона, чтобы притянуть его лицо буквально вплотную к себе, тут же впиваясь в губы альфы своими.       Примерно возвращает себе ясность мыслей Антон в тот момент, когда Арсений, игриво ведя пальчиком ему по груди, вдруг предлагает поехать к Антону домой, выразительно обведя взглядом всё помещение заведения, где на них уже не особо дружелюбно пялились люди за столиками. Конечно же, Антон в этот же момент вызывает такси, даже не думая, ведь шанс того, что Арсений ещё хоть раз в жизни предложит поехать к вам домой слишком и слишком мал. И если в такси Антон ещё хоть как-то старается не липнуть к Арсению так, будто у них где-то в теле вшиты противоположные полюса магнита, которые так и стремятся воссоединиться в единое целое, все-таки, альфа вспоминает в этот короткий миг о правилах приличия, а то иначе перед водителем будет действительно неудобно, если они позволят себе сорваться друг к другу прямо в маленьком салоне такси.       Но вот в лифте Антон уже теряет всякий контроль над собой и своим телом. Его тянет к Арсению, будто Попов планета, а он, Антон, всего лишь её маленький спутник, который постоянно рядом и никак не может уйти с обозначенной орбиты. Впрочем, даже эта привязанность не пугает Антона. Наоборот, он только прижимает, а вернее зажимает, Арсения между стенкой лифта и собственным телом, тут же начиная руками шарить по его телу. Альфа понимает, что если Попов его сейчас оттолкнет, то он не станет настаивать. Просто отступит, спокойно проведёт Арсения в свою квартиру, покажет обстановку и постелит тому в гостевой спальне, как бы сильно при этом не хотелось Антону засыпать под тихое сопение этого омеги рядом, слушая его тихое дыхание и переплетая пальцы рук. Но Арсений не отталкивает.       Антон ощущает это, как зелёный свет светофора, и буквально набрасывается на омегу, но при этом действует до того нежно, что уж точно его поведение потом нельзя будет считать насильственным. Антон слишком Арсения любит, чтобы причинить тому хоть малейшую боль своими руками.       Двери лифта разъезжаются в стороны на нужном девятом этаже, и Антон тут же подхватывает Попова на руки, заставляя того обвить ногами свою талию. Конечно, эффективнее было бы просто вдвоём быстро дойти до квартиры, а потом уже решать, что им делать, но Антон слишком хочет почувствовать Арсения ближе. Хочет, чтобы их тела буквально срослись друг с другом, чтобы было одно дыхание на двоих, когда губы настолько близко, что и нормальное количество кислорода набрать невозможно. Тем более, Арсений так чертовски правильно ощущается в руках, а его тяжесть тела приятно напрягает мышцы, что желания его отпустить в Антоне нет никакого.       Шастун слишком сильно скучал по ощущению не одиночества.       Конечно, открыть дверь получается довольно сложно и проблематично, но Антон как-то справляется, пусть ему для этого и приходится согнуть ноги, при этом удерживая Арсения одной рукой на себе, а второй все-таки стараясь как-то попасть ключом в замочную скважину. Ещё одним отвлекающим фактором оказывается Арсений, который всё никак не может отлипнуть от шеи Антона, терзая её своими губами и маленькими, но острыми клыками. Антон хочет уже всё бросить и выплеснуть всё, что он ощущает и чувствует в этот момент к Арсению прямо здесь, на лестничной клетке. Но, конечно, отказывается от этой идеи, ведь уж такого ему Попов точно не позволит, даже в состоянии полного опьянения. Да и соседи явно не оценят такое шоу у себя под дверью.       Наконец, когда Антон уже тихо рычит от гнева, у альфы получается открыть эту чёртову дверь, едва ли не вваливаясь в квартиру и тут же прижимая Арсения к стенке, уже имея возможность держать того сразу двумя руками, а не одной. Каким бы Арсений не был худым, но держать его около десятка минут одной рукой, так ещё и когда тот постоянно ерзает и вертится, довольно сложно. Внимательность у Антона настолько сдаёт, что он едва ли не забывает закрыть дверь, над которой так долго возился. Если честно, хочется даже махнуть на это рукой, но потом яркие картинки того, как ночью в его квартиру заходит кто-то, причём без разницы вор, маньяк, соседка или ещё кто, настолько пугают его, что Шастуну приходится опять оторваться от такого поплывшего уже Арсения, резко поворачивая замок на двери и вот теперь точно возвращая все свое внимание в сторону омеги.       Арсений красивый в этот момент. Хотя он в принципе всегда красивый, но сейчас как-то особенно притягивает к себе взгляд. В темноте коридора, где даже окон нет, а свет Антон, разумеется, не включал, Попова видно почему-то удивительно чётко. Тот будто горит каким-то пламенем изнутри, освещая им заодно и всё вокруг. Арсений светится в этой темноте, а у Антона зачем-то в голове всплывает ассоциация с тем, что Арсений является для него светом в конце тоннеля. Своеобразным спасением, вот только от чего, Антон не знает. Кажется, он уже давно не боится монстров под кроватью, а убить его пока что никто не пытается, так что, вроде, и не от кого Антона спасать. Но морально он будто чувствует, как где-то внутри что-то залечивается от рук Арсения.       Арсений. Он такой нежный и хрупкий сейчас, будто сделан из хрусталя. И пусть Антон прекрасно знает, что это не больше, чем обманка зрения, ведь Арсений если захочет, то может и банку с огурцами сам открыть, и кран починить, и лампочку поменять, но сейчас Шастун ведётся на этот будто несуществующий образ, словно Арсений явился к нему во сне. У Попова кожа бледная, по-аристократически светлая, вся покрыта скоплениями родинок, и Антон только сейчас замечает, что у того есть просто очаровательная родинка над правой бровью, прямо над её сгибом. Длинные омежьи ресницы бросают тонкие нити теней на впалые щеки, а эти тени Антону напоминают будто бы еловую хвою или иней. Такой хрупкий, что стоит только дотронуться, то он расстает, но одновременно с этим подушечки пальцев будет ещё долго колоть после такого обжигающего в первый момент холода.       У Арсения тонкие, но при этом до того красивые и слегка припухшие от поцелуев губы, слегка приоткрытые в этот момент, ведь омега только через них еле как втягивает воздух, стараясь пополнить запасы кислорода в лёгких. От такого вида Антон невольно переводит взгляд ниже, к постоянно, хотя скорее хаотично вздымающейся грудной клетке, по которой легко можно определить прерывистые вздохи Арсения. Антон даже не знает отчего, но он сглатывает вязкую слюну в горле только при виде такого Арсения. Такого открытого, такого беззащитного в этот момент. Арсения, который смотрит Антону в глаза, пытаясь понять почему же тот медлит. Арсения, взгляд которого перемещает человека будто в другую звёздную систему, куда-то далеко в космос. Для Антона его глаза всегда представляют из себя разные вещи, иногда их голубизна напоминает глубокий, но отчего-то прозрачный океан, иногда прорывающийся сквозь этот голубой оттенок серый блеск напоминает небо перед грозой, а синева создаёт ощущение шторма. Но сейчас в глазах Арсения будто мелькают все эти оттенки, в темноте смешиваясь в какой-то сиреневый, отчего глаза Арсения напоминают чёрную дыру, неизвестную материю, которая так и утягивает тебя внутрь, не даёт возможности на сопротивление, даже малейшего шанса на спасение.       И Антон тоже не может как-то противиться чужой воле. Он тянется к Арсению всем существом, стремится в эту неизвестность, в пустоту по сути, ведь так и неизвестно, сможет ли эта пустота выбросить тебя в какое-то новое космическое пространство или так и оставит тебя в себе, не давая выбраться абсолютно никуда, приводя к верной гибели. Антон не знает, сможет ли ему неизвестность дать шанс на новое или так и оставит ни с чем, но он всё равно рискует, и опять тянется к губам Арсения, желая впиться в них поцелуем.       Но в последний момент останавливается, вспоминая, чем вызывает у Арсения недовольный или даже гневный рык.       — Стой, подожди, разве у нас уже было шесть свиданий? — выдыхает Антон, опять отстраняясь, но при этом крепко удерживая Арсения в своих руках. Конечно, Шастун понимает, к чему сейчас ведут их действия, он чувствует не только свой, но явно ещё и чужой стояк, ясно понимает, что Арсений сейчас ему не предлагает посмотреть «Спокойной ночи, малыши» и пойти спать в кроватку. Арсений, блять, хочет. Хочет его, хочет секса, хочет альфу, в этом сомнений у Антона нет. Но вот в том, что Арсений сейчас здраво соображает, отдаёт себе отчет о том, чем занимается, Антон явно сомневается. Все-таки, сколько Арсений уже выпил, от такого количества алкоголя даже у Антона в голове всё плывёт, что уж говорить про него. А Антон очень не хочет нарушать чужую волю, не хочет нарушать своего же обещания и, наверное, обещания Арсения самому себе. Для Антона дело чести точно понять чего Арсений хочет, понимает ли он мозгом, а не только инстинктами, что сейчас происходит.       — Нет, только четыре, — пожал плечами Арсений, говоря при этом так трезво, будто единственное, что он пил за сегодня, был стакан воды без газа. Даже у Антона немного язык уже заплетается, а Арсению хоть бы что, говорит настолько чётко, что хоть сейчас его можно отправить на какое-нибудь ораторское выступление без каких-либо переживаний. — Можешь считать это авансом, но я больше не могу терпеть, пока ты придумаешь еще два варианта для свидания. Я уже тебя хочу.       — Так аванс это же только часть зарплаты, всего сорок процентов. Обойдемся простой дрочкой? — усмехнулся Антон, сам удивляясь тому, откуда в нём нашлись силы шуточки отпускать, причём ещё и такие дебильные. Как бы Арсений после таких выходок не передумал вовсе с Антоном трахаться. Но нет, у того просто в глазах загорается яркий огонь ярости, которую он старается выместить, ещё сильнее сжимая Антону плечи, впиваясь в них ногтями, но при этом так ангельски улыбаясь, будто он здесь и ни при чем.       — Шастун, блять, не беси. Не делай вид, что не понимаешь того, что я хочу, чтобы ты меня трахнул, — только коротко рычит Арсений, нахмурив идеальной формы брови, пока Антон может только удивляться, насколько же этот омега может разозлиться, раз он уже сейчас рычит, как альфа во время гона, не хуже. Но Антона до сих пор ещё терзают сомнения. Арсений пьян, в этом альфа уверен, он чётко видел, как тот вливал в себя шот за шотом, причём действительно все их пил и глотал, а не удобрял такой сомнительной и довольно опасной жидкостью какой-нибудь ближайший фикус. И теперь Антону бы ещё понять, Арсений просто умеет держать себя в руках даже в состоянии алкогольного опьянения или он действительно может здраво мыслить, даже в такой ситуации.       — Ты точно об этом не пожалеешь утром? — уточняет Шастун, пусть он сам уже держится буквально на волоске от того, чтобы не впиться в шею омеги губами, покрывая её поцелуями. Чтобы не сжать ладонями чужие хрупкие бёдра. Чтобы не изучить этой ночью чужое тело полностью, от макушки до пят, до кончиков пальцев.       — Точно. Особенно если ты мне дашь завтра отгул. Антон, ну не медли, пожалуйста, у меня же ведь нервы тоже не железные.       — Подожди, подожди, последнее. Я, кажется, чувствую твой запах даже через духи, — шепчет Антон, припадая кончиком носа к шее омеги и действительно ощущая, как тонкий и нежный запах ванильного кофе пробивается ему в ноздри.       — Да ладно, правда что-ли? Если ты плохо слушал уроки биологии, то я тебе расскажу обычную природу нашей сущности. Когда омега сильно хочет альфу, то её запах автоматически усиливается, становится более концентрированным и ярким, чтобы привлечь внимание нужного альфы. Вот и весь секрет.       От этих слов у Антона будто все предохранители выбивает, он теряет над собой всякий контроль и, наконец, целует, слыша как Арсений удовлетворённо скулит, получая то, чего он так долго ждал.       Это далеко не первый их поцелуй и, Антон уверен, не последний, все-таки, не так уж и плохо он трахается, Арсений не должен сбежать под утро, жалуясь подружкам, как же ему не повезло в этот раз, ведь секс был просто отвратительным. Но почему-то именно от этого поцелуя у Антона по коже табуном бегут мурашки, а сердце замирает где-то в груди, хорошо, что хоть не навсегда. Антону кажется, что он никогда не целовался так. Между ним и Арсением будто всё залили лавой, а несколько её капель попали на губы, иначе Шастун не знает, чем можно объяснить то, что ему настолько горячо. Кожа горит, пышет жаром, дышать становится невозможно, как будто попал в полный вакуум, а по спине стекает капелька пота, настолько контрастная с температурой тела, что по ощущениям кажется ледяной.       Они целуются, постоянно меняя ритм, темп, напор, но почему-то совершенно не теряясь в этом беспорядочном движении губ и языков. Они будто чувствуют друг друга: стоит только Антону начать что-то новое, как Арсений незамедлительно продолжит, и наоборот. Иногда их поцелуи выходят резкими, будто бы даже больными, когда оба постоянно кусают друг друга, терзают губы, отчего на утро явно останутся болячки, но сейчас обоим как-то явно плевать. Иногда их поцелуи медленные и чувственные, но от этого не менее страстные, будто языки сплелись в своеобразном танго, от таких поцелуев электрический ток идёт по коже, заставляя дрожать. Иногда их поцелуи уходят в совершенно сумасшедший ритм, когда язык скорее задевает зубы, губы уже болят от постоянного натяжения, а они сами теряют всякий ритм, постоянно сталкиваясь зубами и языками друг с другом.       Но чётко каждый осознавал, что даже этого мало, нужно больше, ближе, сильнее, крепче. Нужно слиться телами в одно целое. Их нутро требует этого настолько, что кажется, будто от этого зависят их жизни. Будто иначе они потеряют возможность дышать, а их сердца окончательно остановятся. Именно поэтому Антон тут же полез рукой снять бесполезную футболку на теле Арсения, ведь без неё тот всё равно лучше выглядит, но наткнулся на преграду в виде стены, к которой до сих пор прижимал Арсения. Почему-то вместе с этим осознанием Антон ощущает, как его руки деревенеют от усталости, ведь вес Арсения все-таки немаленький. Ещё пару секунд альфа стопорится, но потом все-таки решает, что первый раз провести лучше на кровати в спальне, чтобы оставить максимально приятные ощущения, изучить друг друга. Все-таки, вдруг Арсению что-то не нравится в сексе, а выяснять это, стоя в неудобной позе где-нибудь в ванной или на кухне, да даже у той же самой стенки в коридоре, не самый лучший вариант.       Тогда Антон только удобнее перехватывает чужое тело у себя в руках, потом унося его в комнату, радуясь, что удачно получилось не врезаться ни в какой косяк. Уже в своей спальне Антон бережно укладывает на кровать тельце омеги, нависая сверху и теперь смотря парню прямо в глаза, совершенно поплывшие и будто бы покрытые дымкой тумана. Арсений смотрит на него в ответ, прерывисто хватая воздух ртом, ведь во время поцелуя этого сделать уж точно не получалось, а сам тянется рукой, чтобы снять с себя футболку, тем самым помогая Антону с делом. Вот только альфа на такой жест помощи только тихо и недовольно рыкнул, показывая, чтобы Арсений убрал руки на место. Антон сам хочет насладиться тем, что доставит удовольствие своей омеге.       Шатен медленно спускается ниже, тут же припадая губами к чужой тонкой шее, нащупывая истерично бьющуюся венку, которая так и стучит в ритм сердцу. Арсений сверху тихо скулит, дрожит в ответ, откидывая голову назад, тем самым открывая больше пространства для поцелуев и укусов. Вот только своими действиями Арсений делает только хуже, ведь Шастун замирает, хищным и действительно животным взглядом рассматривая бледную кожу, дергающийся кадык, и думает о том, как же правильно будет смотреться на этой коже его метка. Как все будут на неё смотреть и понимать, что эта омега принадлежит только ему. Антон понимает, что это просто инстинкты, но желание растёт с каждой секундой всё больше, рот наполняется слюной, а языком альфа автоматически проводит по своим клыкам.       — Только без метки. Вернее… Не сейчас, попозже. Может, через пару месяцев. Но не сегодня, — прерывисто шепчет Арсений, будто бы замечая, как хищно блеснули зрачки в глазах Антона и как тот деловито облизнулся, не сводя взгляда с чужой шеи. Но именно слова Арсения заставляют альфу очнуться и придавить свои инстинкты тяжелым булыжником. Все-таки, инстинкты инстинктами, а вот слово омеги и его желание в любом случае важнее. Поэтому Антон только кивает, решая спуститься ниже от греха подальше.       С Арсения он стягивает футболку самостоятельно, тот только поднимает руки, чтобы не запутаться в рукавах, а Антон тут же останавливается, слегка приподнимаясь на руках, чтобы рассмотреть тело Арсения полностью, без лишних предметов одежды. Попов в реальности выглядит ещё лучше, чем во всех мокрых фантазиях Шастуна. С такой внешностью омегу можно без проблем брать и фотографировать на обложки журналов или сразу в кино, причём жанра выше 18+. Хотя нет, нельзя, Антон бы не отдал это чудо никуда. Конечно, как бы общество не твердило о том, что оно избавилось от животных инстинктов, это всё была просто ложь. Если бы так было на самом деле, альфы не видели бы потребности и такого яркого желания ставить на своём омеге метку, да не было бы даже такого чувства собственничества, когда хочешь вызвать на дуэль каждого, кто на два шага ближе, чем позволено, подошёл к твоей второй половинке. Антон понимает это всё, и он не отрицает собственных же инстинктов, но просто глушит их в тот момент, когда понимает, что они противятся желаниям омеги.       Недовольный стон Арсения выбивает альфу из всех размышлений. Попов под ним уже весь извертелся, не зная даже как потереться так, чтобы доставить себе хоть немного удовлетворения, ведь член стоит уже едва ли не болезненно, топорща ширинку джинс. Арсений в таком состоянии красивый, слишком красивый, чтобы верить, что всё это реальность, а не воображение самого Антона, который взгляда не может отвести от родинок, которые расползлись по всей груди, животу, плечам и, скорее всего, спине, но этой зоны Шастун не видит. Почему-то, Антону вообще кажется, что, смотря на кожу омеги, он на самом деле видит Млечный Путь, только в инверсии. Кожа Арсения буквально молочная, а созвездия родинок чернеют на ней какими-то рисунками и фигурами, привлекая к себе внимание и заставляя сглатывать слюну в горле от того, как же это всё выглядит эстетично на самом деле.       Вот только позволить себе застопориться ещё раз Антон не может, потому что Арсений под ним итак метается по кровати, сходя с ума от возбуждения. Тёмные волосы, до этого идеально уложенные, теперь раскиданы во все стороны и начинают пушиться от того, что во время трения возник электрический заряд, припухшие и красные губы слегка приоткрыты, так и показывая, что ждут новых поцелуев, а глаза в темноте горят ярким огнём. Арсения нужно рисовать на картинах, потому что он сам выглядит как искусство.       Антон улыбается от своих же сравнений и той нежности внутри, которая граничит с пожаром страсти. Он любит, чертовски любит Арсения любым, даже когда тот записывает ему в мессенджере сонные кружочки, на которых выглядит скорее мило и смешно, чем соблазнительно. Но Антон всё равно любит, не перестаёт любить. И прямо сейчас наклоняется к груди, покусывая бусинки сосков и так тоже проявляя свою любовь. В ответ он слышит наконец довольный скулеж, пока руки Арсения зарываются пальцами в кудрявые волосы, слегка сжимая. Конечно, после такой яркой реакции Антон продолжает покусывать и целовать соски, мокро лаская их. Вообще, пробовать такие ласки всегда немного опасно, ведь они могут не произвести никакого эффекта, тут шанс пятьдесят на пятьдесят. И дело даже не в поле партнёра, ведь даже на опыте Антона некоторым омегам совершенно никакого удовольствия не доставляла стимуляция сосков. Все разные, поэтому Антон и собирается неторопливо, но полностью изучить Арсения, чётко определяя, что ему нравится, а что нет.       Отношения любого рода ведь на этом и строятся. Никто не может волшебным образом чувствовать другого человека, всё строится только на методе изучения, собирая на этой дороге знакомства как ошибки, так и правильные решения.       Хотя в случае с Арсением у них явно будет гораздо больше положительных исходов, потому что весь омега до того чувственный, что буквально дрожит при каждом касании, покрываясь мурашками. Арсений вообще сам словно излучает из себя электрический ток, весь дрожа и отзываясь на каждое действие Антона ответной реакцией. Арсений чувственный, и это Антона притягивает. Его в принципе Арсений притягивает, со всеми его шутками, характером и фишками. Но именно в постели, Антон честно отвечает, он ещё никого лучше не встречал. Арсений не кричит и не стонет на весь дом, как ему приятно, но скулит от удовольствия, так словно поощряя альфу и его старания. Арсений не перенимает инициативу, но благодарно зарывается пальцами в кудрявые волосы, стараясь тоже как-то доставить удовольствие и показать нужность каждого действия.       И именно это вселяет в Антона уверенность, заставляя его забыть обо всех собственных же страхах сделать что-то не так. Все-таки, даже если он оступится, то Арсений сможет указать ему на ошибку, поправить и объяснить, как ему хочется, а ведь это и не является какой-то проблемой, абсолютно нормальное явление. Возможно, если бы не излишняя романтизация обычного секса, то и не было бы страхов у людей в обычной жизни сделать что-то не идеально. Да, возможно, всё идёт и не по струночке ровно, но хотя бы с чувствами, с искренностью, которая доставляет гораздо большее удовольствие, чем ощущение игры по какому-нибудь прописанному сценарию.       — Антон, стой, тут щекотно, — тихо хихикает и одновременно брыкается Арсений, уворачиваясь от губ Шастуна, когда тот целует омеге самый низ живота, прямо рядом с тканью джинс, которые совсем скоро Шастун собирался снять с этих прекрасных ножек. Антон, стоит словам раздаться, тут же отстраняется, заглядывая Арсению в глаза с мягкой и нежной улыбкой. Все-таки, как бы сильно он Арсения ни хотел, и как бы сильно сам Арсений не вызывал желание в свою сторону, Шастун готов каждый раз расплываться лужицей от таких милых нюансов Арсения. Ну правда, Арсений очарователен, Антон готов даже идти и спорить на эту тему с каждым, кто не согласен.       — Тебе щекотно, когда касаются низа живота? — на всякий случай решает уточнить Антон, ведь, зная Арсения, от того можно ожидать всякое, хоть уточнение того, что у Арсения такой чувствительный не просто низ живота, а именно низ живота, который ближе к правому боку и выше пояса джинс на два сантиметра. Честно, Антон бы никогда такому не удивился. Вернее, теперь он уже даже такому повороту не сможет быть удивлен, так будет сказать правильно.       — Да… Не знаю, у меня всю жизнь так, как будто нервные окончания со всего тела собрали в одну кучу и поместили её туда, — пожал плечами Арсений, стеснительно краснея и уводя взгляд в сторону, на что Антон только умиленно фырчит, но поднимается опять выше, чтобы мягко накрыть губы Арсения своими, показывая так, что всё в порядке. Арсений тут же с готовностью отвечает на поцелуй, будто совсем истосковавшись по обычным ласкам, по этой близости губ, по тем невысказанным, но чувствующимся словам, которые они передают друг другу каждым движением губ и касанием языка. Ещё с первого их поцелуя Антон узнал, как же сильно Арсений любит целоваться, и не отказывал ему в этом счастье, прекрасно зная, что после получит свою награду в виде счастливой улыбки на лице омеги.       Антон Арсения радовать любил даже в мелочах.       Но все-таки ноющий уже от возбуждения член напоминает о себе, заставляя Антона вернуться в процесс, чтобы не затянуть с этим делом, а потом не мучаться еще несколько суток при малейшем прикосновении к паху. Ткань его собственных джинс все-таки слишком узкая для такой реакции, а значит и вызывает она далеко не прекрасные ощущения. А уж какие последствия могут быть, даже представлять иногда страшно. Кому-то настолько не везло, что он после таких ситуаций был вынужден обратиться к врачу в страхе лишиться своего достоинства, а вернее его основной функции. Вот таких сюрпризов Антон для себя точно не хотел.       Поэтому Антону все-таки приходится отстраниться от пышущего жаром тела омеги, который недовольно дует губы в первые секунды, но потом только пораженно и явно заинтересованно расширяет глаза, наблюдая своим цепким взглядом за тем, как альфа раздевается перед ним, сначала стягивая футболку с поджарого торса, а потом принимаясь и за штаны вместе с бельём. На свой счёт Антон не церемонится, не старается выглядеть чертовски привлекательным и соблазнительным, не крутит танцы у шеста для привлечения внимания. Он просто спокойно стягивает со своего тела всю одежду, откидывая её куда-то сторону и даже не думая притворяться, что он не замечает восхищенного взгляда Арсения на себе.       Антон искренен, как с самим собой, так и с Поповым, поэтому без стеснения поднимает свой взгляд зелёных глаз на омегу, тут же устанавливая с ним зрительный контакт. Антон здраво мыслит и прекрасно знает, что его фигура довольно привлекательна. Все-таки, очертания мышц, перекатывающихся под кожей, кубики пресса и всё остальное делают своё дело. Но вот потом Антон замечает, как взгляд Арсения медленно ползёт вниз, к паху, и не может не усмехнуться. Бельё Антон уже снял, не видя смысла церемониться, ведь если не сейчас, то позже ему один хер придётся раздеться, иначе процесса в принципе не получится. Вот только Арсений, кажется, находится в состоянии лёгкого шока, разглядывая член Антона и сглатывая вязкую слюну. Опять же, Антон не видит в своём члене ничего особенного или примечательного. Да, возможно, размеры превышают стандарты, но совсем немного. Этого, кажется, даже и незаметно на первый взгляд. Ну, просто довольно крупный член, увитый узорами венок и сейчас стоящий словно по стойке смирно. Но вот внимание Арсения эта деталь явно привлекает, и Антон не может не усмехнуться довольно, буквально видя в голубых и бесстыдных глазах бегущую строку с надписью: «Я б ему дал».       Хотя почему в сослагательном наклонении, Арсений же прямо сейчас этим и занимается.       Антон может только улыбнуться, после снова нависая над парнем и теперь уже принимаясь за его джинсы. Помнится, у Антона ещё несколько часов назад была мысль ни за что не допустить того, чтобы Арсений носил такие развратные джинсы, так вот, сейчас Антон хочет выкинуть эту мысль куда-нибудь к чертям подальше, только бы Арсений как можно чаще мелькал перед ним в таком соблазнительном виде. Штаны с того Антон стягивает буквально в считанные секунды, а вот перед тем, как снять бельё ступорится, ещё раз переводит взгляд в чужие глаза и следит за реакцией. Так и даёт шанс уйти, прекратить всё это дело пока не поздно, если Арсений ощущает, что не готов. Но Попов только кивает согласно, тут же понимая, почему так терпеливо замерли руки Антона на резинке трусов.       Казалось бы, обратного пути у них больше нет.       Антон низко рычит, но потом в одно движение стягивает с ног омеги ещё и бельё, тут же кидая его куда-то на пол. И, кажется, только после этого действия Шастун начинает верить и понимать, что они вскоре действительно займутся сексом. Почему-то раньше такая ситуация казалась Антону едва ли не несбыточной мечтой, из-за чего его действия в этот момент вызывают у него же крупный диссонанс в голове. Но при этом и огромную волну удовольствия, поэтому останавливаться Антон не собирается. Как будто бы Арсений со своим умоляющим взглядом ему бы такое позволил.       Шастун тихо вздыхает, опускаясь ближе к паху омеги, и проводит игриво кончиком языка по головке чужого члена. Как и ожидалось, даже такого действия хватило для того, чтобы Арсений задрожал, тихо поскуливая и очаровательно выгибаясь в пояснице, Антон удивился только, как Арсений после такого себе спину не сломал. Но делать полноценный минет Антон уж точно не планирует. Слишком мало опыта у него для этого дела, а портить неумелыми ласками их с Арсением первый раз Антон очень не хочет, поэтому находит другой способ, не менее приятный, но ещё и эффективный, тут же закидывая ноги омеги себе на плечи и располагаясь прямо между ними. Двинешься ближе и без проблем сможешь уткнуться носом в мошонку.       Сказать честно, вид Антону с такого ракурса открывается просто восхитительный. Он легко взглядом отмечает и зацепляет на внутренней стороне бёдер блеск естественной смазки, которой так много, что альфа буквально чувствует, как рот наполняется слюной от желания слизать эту смазку целиком. А ещё жалеет, что не понял, насколько мокрым было белье Арсения. Хотя, с учётом того, что смазка дошла аж до уровня ног, можно легко понять, что Арсений действительно тек сейчас, причём очень обильно. Запах Арсения здесь настолько яркий, что Шастун непроизвольно рычит, закатывая глаза от удовольствия, без всякого стеснения проводя кончиком носа по бедру. По сути, это вообще первый раз, когда он действительно ощущает запах Арсения, а не знает его только на словах. И от этого голову сносит ещё сильнее, ведь Антон даже представить не мог, что Арсений будет так тонко и изящно пахнуть его любимым напитком. Альфа даже ловит себя на мысли, что ему хочется вылизать омегу полностью, буквально по площади всего тела, чтобы ощутить, как меняется вкус его кожи с нежного и сладкого на слегка солоноватый от пота.       — Я растянут уже, — вдруг подаёт голос Арсений, который итак уже весь дрожит от ласк, от таких чувственных касаний, которые буквально заставляют сходить с ума. Арсению кажется, что никто ещё не производил на него такой эффект. Вот только никакой словесной реакции на свои слова он не получает. Видит только вопросительный взгляд Антона, даже слегка отстранившегося от его ног для этого разговора. Видимо, Арсению придётся всё объяснить. — Ты же меня не сразу забрал, а из дома. Я там себя растянул.       — То есть ты, маленький чертёнок, изначально всё это планировал, да? — усмехнулся Антон, хищно блеснув зелёным светом глаз в темноте и чувствуя, как губы расползаются в ухмылке при взгляде на румянец Арсения, явно смущенного. — Ну же, признай это, давай. Ты специально растягивал себя для меня? Знал, что наш вечер закончится этим?       — Да! Да, Антон, только не мучай меня. Я специально позвал тебя в бар, специально старался тебя соблазнить, специально растянул себя ещё дома, чтобы теперь мы не тратили на это время. Я все это заранее планировал, да, ты прав. Но я слишком сильно хотел тебя, чтобы ждать, пока ты созреешь для шестого свидания, — проскулил Арсений, пока Антон на эту тираду только довольно усмехнулся, слегка приподнимая таз омеги, всё равно решая сделать, что изначально хотел и задумал.       Арсений до последнего даже не понимает, что у Антона в голове, пока тот не проводит кончиком языка по промежности, мокрой от смазки, заодно собирая какую-то её часть своим языком. Вот тогда голосовые связки Арсения выдают действительно громкий стон. А ещё сотню вопросов, которые Антон игнорирует, занимаясь своим делом. Он хочет сделать Арсению приятно и занимается этим, только хитро блестя глазами и проводя кончиком языка уже вокруг самой дырочки. Дразниться долго Антон не намерен, ведь чувствует, насколько Арсений уже сгорает от желания. Поэтому уже через пару секунд он вводит язык внутрь, слыша в ответ тихие стоны и скулёж Попова. Ощущения приятные и отчасти привычные, ведь в римминге у Антона хотя бы была возможность потренироваться с прошлыми пассиями. Но с Арсением всё равно все совершенно иначе, более чувственно и доверительно что-ли.       Антон ласкает стенки, старается войти языком ещё глубже, сжимает ягодицы Арсения в руках и ощущает себя таким довольным, что на ум действительно приходит сравнение только с котом и сметаной. Хотя, в его случае это все-таки кофе. На удивление, естественная смазка Арсения даже на вкус оказывается чертовски приятной, что Антон вместе с омегой сходит с ума от всей ситуации. Антона накрывает со всех сторон и по всем фронтам. Стоны Арсения ласкают слух, запах кофе поражает обоняние, руки наслаждаются ощущением вседозволенности и касаются Арсения везде, зрение получает превосходный вид омеги с такого ракурса, а вкусовые рецепторы радостно пищат от полюбившегося ощущения. Что уж говорить о сердце, которое готово выпрыгнуть из груди от счастья, вызванного тем, что Антон наконец дорвался. Антону позволили, подпустили ближе, а он не собирается терять такие привилегии, слишком уж сильно влюблён. И чувствует, как его любят в ответ.       Антону кажется, что он мог бы часами так ласкать Арсения, главное, чтобы не настенными. Мог бы беспрерывно оглаживать языком стеночки, стараться проникнуть еще глубже, только бы слышать стоны удовлетворения от омеги. И Антон бы правда так мог, разве что, челюсть бы у него слегка затекла, но это не такая и большая проблема. А вот собственный ноющий уже от возбуждения и при этом отсутствия внимания пах вкупе с уже жалобными стонами Арсения, всхлипывающего от того, как же сильно ему хочется большего, все-таки заставляют Антона отстраниться, напоследок целуя Арсения куда-то рядом с пахом и снимая его ноги со своих плеч.       Арсений выглядит так, будто он уже на грани, но Антон не хочет это проверять, пусть такой вид омеги и притягивает взгляд. Во всяком случае, Антону очень не хочется, чтобы этот довольный и разнеженный вид сменился на злой или плаксивый, ведь альфа сам понимает, Арсению сейчас не лучше, тело требует разрядки, такой желанной сейчас. Поэтому Антон быстро дёргается с места, находя у себя в тумбочке презервативы и стараясь хоть как-то дрожащими руками натянуть латекс на свой член, который от малейшего прикосновения уже посылает по телу такие разряды, что Антон еле удерживается от того, чтобы не подрочить просто самому себе, за пару движений доходя до оргазма. Но понимание того, что Арсений сейчас на кровати лежит и ждёт его, хотя сам страдает не меньше, но даже не касается своего члена, возвращает все здравые мысли Антона на место, заставляя альфу вернуться обратно, как только презерватив оказывается на члене. Все-таки, нежелательная беременность такое себе удовольствие. И, пусть Антон и хочет детей, но только в теории, лет через десять, а уж точно не сейчас, когда он толком для себя не пожил.       Антон уже порывается взять вновь Арсения под бёдра, чтобы удобнее было войти, но тот вдруг качает головой, вызывая у Антона буквально за секунду страх и испуг, что он что-то сделал не так. Но, к счастью, Арсений быстро поясняет, так что у Шастуна сердце не успевает остановиться в микроинфаркте.       — Я другую позу хочу. Сядь, пожалуйста, — и кто такой Антон, чтобы не подчиниться малейшей просьбе омеги, особенно когда тот смотрит так жалобно, будто умоляет Антона пойти навстречу. Именно поэтому Шастун тут же усаживается на кровати, прислоняясь спиной к изголовью и наблюдая за тем, как Арсений, пусть и тихо хныча, но поднимается тоже, перекидывая свою изящную ножку через бёдра Шастуна, вот только почему-то поворачиваясь к тому спиной, а не лицом. Возможно, Арсению так просто легче.       Но, впрочем, Антон и не жалуется, ведь даже с такого ракурса Арсений чертовски красив. Соблазнительный изгиб спины в области поясницы заставляет Антона нервно сглотнуть слюну, а уж бёдра Попова так вообще не отпускают его взгляд, заставляя нервно покраснеть, пока Арсений самостоятельно берёт ладонью его член, пристраиваясь и проводя им по ложбинке, прежде чем осторожно тот скользнет внутрь. Они даже не используют дополнительную смазку, Арсений сам по себе мокрый настолько, что им хватает сполна.       Конечно, инстинкты альфы диктуют и буквально кричат о том, чтобы Антон контролировал весь процесс, но Антон их не слушает, доверяя Арсению. Уж явно Попов не настолько сошёл с ума, чтобы самому себе причинять боль. Да и пока что тот скулит крайне довольно, постепенно насаживаясь на член, буквально сантиметр за сантиметром, и каждый раз давая себе привыкнуть. Наконец, Попов опускается полностью, принимая в себя всю длину, и довольно выдыхает, слегка откинув голову назад. Антону не нужно видеть его лицо, чтобы понимать, как довольно Арсений сейчас зажмуривается, возможно, даже улыбаясь от приятных ощущений. Что уж говорить, Антон сам готов улыбаться как дурак, ведь слишком хорошо ему просто во всех смыслах. В Арсении горячо и узко, а стенки обволакивают член так плотно, что Антон низко рычит, особенно когда омега начинает неторопливо двигаться.       Шастуну кажется, что тот специально так соблазнительно изгибается, стараясь произвести на него впечатление. Хотя в этом и нет нужды, Арсений итак его произвел, причём очень давно. Но тем не менее вид перед Антоном его просто завораживает. Парень буквально видит, как его член выскальзывает при толчке, а потом снова погружается глубже, одновременно с этим вызывая тихий стон у Арсения. Антону кажется, что он в раю в этот момент, настолько ему хорошо. Вот только одновременно с подступающим оргазмом он чувствует, как и движения Арсения становятся более резкими, как будто Арсений подустал или сам слишком близок к краю. Вот тогда Антон и берёт дело в свои руки.       — Повернись ко мне лицом, — останавливает он Попова, укладывая ладони на ягодицы и тут же сжимая, пока Арсений замирает, но не торопится менять положение, будто бы дожидаясь хотя бы объяснений. — Хочу видеть твоё лицо, когда ты кончаешь.       А вот тогда Арсений сдаётся, выдыхая и слезая ненадолго с члена, чтобы поменять свое положение, теперь поворачиваясь лицом к альфе и тут же без промедлений усаживаясь обратно, только тихо проскулив от приятного ощущения заполненности. Но дальше Антон двигаться не даёт, вернее, он двигается сам, властно укладывая руки на чужие бёдра и начиная самостоятельно толкаться навстречу. Теперь контроль над ситуацией полностью в его руках, и парень буквально ощущает, как Арсений вздрагивает каждый раз, когда член задевает простату. Чувствует, как омега царапает плечи своими ногтями, оставляя красные полосы. А сам может только ускорить темп, чувствуя, что оргазм совсем близко.       Антону кажется, что он в какой-то момент сходит с ума, ведь единственный звук, который доносится до его сознания, это шлепки кожи о кожу во время каждого резкого толчка. Единственный запах, который он ощущает, это смешание их с Арсением естественных секреций. Запах дождя смешивается с запахом кофе и получается какое-то чертовски правильное сочетание, от которого правда едет крыша. И, видимо, альфа настолько теряется в этом круговороте ощущений, что вдруг накрывший его оргазм резко накатывает на него, он даже не успевает сказать что-то Арсению. Впрочем, омега тоже далеко не уходит, уже через пару секунд сам кончает, пачкая им обоим животы, пока его тело бьёт крупной дрожью от ощущений.       Антону хорошо. Он не помнит, когда в последний раз ощущал себя так прекрасно, да даже и не пытается вспомнить. Сейчас рядом с ним есть Арсений, который сможет на постоянной основе дарить Антону это «хорошо». А пока альфа быстро выходит, стягивая презерватив и завязывая его, прежде чем кинуть куда-то на пол, после чего берёт влажные салфетки, быстро вытирая их тела, и только потом укладывает Арсения на кровать рядом с собой, целуя его в лоб и крепко обнимая, и накрывает, прежде всего омегу, одеялом, чтобы не замёрз.       — Я тебя люблю, — шепчет тихо Антон, носом утыкаясь в висок парня и тихо вздыхая, пока тот довольно улыбается.       — Я тоже тебя люблю, Тош.       Кажется, вечера Антона в обнимку с документами заканчиваются.       Кажется, Антон больше никогда не будет один.