Вуайерист

На верхушке небоскрёба было ветрено и прохладно. Серые питерские тучи плыли низко, почти давая себя погладить. Хоть и выглядели как наждачка. — Гром, долго любоваться будешь? Голос старшего выбил работника из прострации. Игорь повернулся к начальнику смены. Тот проверял крепления. Железные тросы пускали свои щупальца прямо в обрыв, желая завладеть башней «Вместе». Застегнув форму, Игорь подумал, что работа, конечно, романтичная, хоть и не особо интересная. Разве что очень редко. Рабочие здания он особенно не любил из-за их бездушности. Только чёрно-белые костюмы шныряли туда-сюда. Спускаясь на держателе вниз, Гром ещё раз осмотрел всё ли на месте. Жидкости, приборы, коммуникации. Вроде всё. Постепенно приступая к работе, причесывая щетину, русый мужчина не особо уделял внимания самым верхним стёклам — они всегда первыми пачкаются, это ненадолго. С каждым спуском скрип чистого стекла становился таким же чётким, как и отражение в нём Игоря. Наблюдать себя за работой не самое привлекательное дело. Медленно съехав вниз, он случайно застал немую сценку: на кровати лежал парень, одеяло до пояса, неподалёку, рядом с зеркалом стоял чёрноволосый в чёрном костюме. Серьёзный по виду мужчина медленно подошёл к кровати и мягко поцеловал полусонного.

«Это что Разумовский?»

Но это не единственное, что смутило Грома. Слишком много вопросов, которые мешали думать и заниматься работой. Разумовский живёт в башне? Не думал, что в таких зданиях вообще комфортно жить. И что это за тип? Целует его. Но чем дальше шло, тем сильнее смущался работник в светоотражающем костюме. Тот брюнет видимо его не заметил и удалился из комнаты, а вот Сергей начал ворочаться от вдруг появившегося солнца. Лучи вплетались в его рыжие волосы, заставляя поблёскивать на белоснежной постели. Ещё немного и появятся солнечные зайчики. Русый засмотрелся, но спустился немного ниже, тщательно обрабатывая окно. Спальня всё же. Миллиардер продолжал ворочаться. То так повернётся, то так ляжет, то губу прикусит. Ногой, скрывающейся под одеялом он отодвинул его, совершенно оголяясь. Игорь старался не обращать внимания. Ну по всякому люди спят, кому как нравится. Но позже Гром почувствовал совершенную неловкость. Рука Разумовского скользнула к паху. Удобно лёжа на спине, открывая хороший вид, рыжеволосый обхватил свой член и поглаживал большим пальцем головку. Не открывая глаз, он продолжал себя возбуждать. И не только себя. Рабочий подумал, что нужно как-то оставить его одного, иначе это добром не кончится. Но только оставлять работу недоделанной нельзя, а вернуться сюда он потом не сможет. Все рабочие буквально приземляются и переходят на другое здание. Так что никак. Он бы и рад отвести глаза, но чёрт, он же с окном работает. Разумовский уже полностью был напряжён и более уверенно двигал рукой по вставшему члену. Худощавое тело показывало работающие мускулы, гипнотизируя Грома. Настолько он красиво выглядел, что Игорь не мог отвести взгляд и замер со стеклоочистителем в руке. Рыжие волосы блестели на солнце, а бледная кожа будто светилась, делая тени на мышцах более выразительными. Но это и в сравнение не шло, как белый переходит в алый. Ритмичные движения начали сопровождаться постаныванием, судя по тому, как приоткрывается рот молодого парня. Пах и работающая рука начали немного поблёскивать на солнце от выделявшейся смазки. У Игоря в штанах тоже зашевелилось. В отличие от Сергея он не мог себе такое позволить и то и дело, поправлял яркий комбинезон в своём паху. Высотник продолжал вглядываться в бесстыдные движения, будто не знал как это делается. Было заметно, когда рука рыжеволосого сжалась сильнее, напрягая предплечье, а сам Разумовский изогнулся, приоткрыв рот. Спина прогнулась в белоснежную арку, под которой хотелось запустить руку. Сейчас Гром снова изумился строению тела и довольно хрупкой худобе, снова поёрзав на месте поправляя костюм. Он даже не собирался создавать видимость работы. Миллиардер активно двигал рукой по напряжённому члену, а второй провёл по телу, вспоминая, что оно у него тоже есть помимо его потребностей. Игорь почувствовал, как его собственный стояк настойчиво упирается в ткань, намекая на тесноту костюма. Кончил. Разумовский резко остановился с открытым ртом и потянул ступни. Его грудь вздымалась для того, чтобы набрать больше воздуха. До конца заворожённый этим процессом, теперь Игорь не заметил взгляд на себе. Брюнет вернулся и испепеляюще смотрел сверху-вниз на рабочего, отчего Гром даже нервно сглотнул. «Ну всё, мне крышка. Уволят как минимум.» Нахмуренный, как утренние тучи, брюнет взял штору и задернул ею всё окно, оставляя русого наедине со своим виноватым отражением.