Боль и память

      Глубинные тропы были привычно тихи. Неразумные порождения тьмы были далеко: рядом остались только пробужденные, мыслящие, верные своему освободителю.       Все было так, как должно быть.       Архитектор занимался привычными опытами. Крови Серых Стражей у него теперь было достаточно, и прибегать к насилию, чтобы получить ее, не было нужды. Сократились потери среди его собратьев. Разумных, пробужденных порождений тьмы становилось все больше. Пусть не все могли овладеть дарованным им разумом, но у многих это получалось — и это доказывало необходимость предыдущих жертв.       В будущем, возможно, никаких жертв не понадобится вовсе.       Вдруг пелена скверны в разуме шевельнулась. Архитектор напряженно вслушался в это движение.       Поблизости были Серые Стражи. Много Стражей. И с ними — кто-то еще, тоже со скверной в крови.       Архитектор всегда принимал Стражей с должным почтением. Они были союзниками и оказывали друг другу необходимую помощь в исследованиях. По крайней мере, так было с ферелденскими Стражами.       Но, вглядевшись во тьму, Архитектор понял: это не они. Ни одного знакомого лица — а отряды ферелденских Стражей почти всегда возглавлял Командор Сурана. Здесь были другие лица, другие люди. И с ними…       Странные очертания проступали во тьме. Фигура выше человека, длинная, хрупкая, оскверненная…       Архитектор невольно вздрогнул.       «Нет, этого не может быть. Это один из… подобных мне?»       Стражи были точно не ферелденские. Едва завидев порождений тьмы вдали, один из них вскричал:       — Впереди твари! Мы защитим тебя, Старший! В атаку!       Пробужденные порождения тьмы ощерились, потянулись за оружием. Архитектор выронил из рук перо (схема, кажется, будет испорчена пятном) и поспешно вышел вперед.       — Стражи? Между нами союз…       — А это еще кто? — крикнула женщина-Страж.       — Какая разница, — ответил ей мужчина-Страж, — очередная оскверненная тварь, каких…       — Замолчите, глупцы.       Длинная фигура, проступавшая за ними, раздвинула их руками и прошла вперед. Ее длинные руки с когтями и черными прожилками, сросшиеся с кожей одежда и части доспеха, наросты на голове — все это выглядело до боли знакомо. Но больше всего знакомым казался взгляд: карие глаза, вполне человеческие, смотрели властно и строго.       Архитектор уже видел этот взгляд. Но где?..       Лицо оскверненного вурдалака — его собрата — озарила ухмылка.       — Вот так встреча. — Его голос был хриплым и низким — и тоже казался знакомым. — Архитектор. Тебя все так же легко узнать.       Архитектора охватило непривычное волнение. Вурдалак помнит его? Знает его? Но кто он? И почему кажется знакомым?..       — Вы, — тот обернулся к Серым Стражам и повелительным жестом приказал им разойтись, — отойдите. Это разговор не для ваших ушей.       — Да, Старший.       Архитектор тоже жестом попросил пробужденных порождений тьмы отойти. Они послушались, пусть и нехотя — и продолжали следить за ним поодаль.       Вурдалак снова подошел к нему.       — Твое имя Старший? — спросил Архитектор. Тот хмыкнул:       — Для них. Я — Старший для всего этого неразумного мира. Разве ты не помнишь, что я всегда был Корифеем?       «Корифей. Проводник Хора Тишины. Верховный жрец Думата. Командор Сурана говорил, что он пробудился в Вольной Марке… теперь он здесь, под Ферелденом. Что ему нужно от меня?»       Архитектор качнул головой:       — Я многого не помню. Но, вероятно, мы были знакомы раньше.       — Знакомы? — Усмешка Корифея походила на оскал морового волка. — Мы открыли врата в Золотой город. Мы видели трон богов. Как можно было забыть такое?       — Можно. Ты мог бы рассказать мне об этом?       Корифей хрипло рассмеялся.       Архитектор не знал, как говорить с ним. Если Корифей действительно помнит то, что с ними было — и если они когда-то были союзниками — то почему не хочет об этом рассказать? Какие мотивы он преследует? Зачем ему Стражи?       Пожалуй, проще было начать с последнего.       — Ты в союзе с Серыми Стражами? — спросил Архитектор. Корифей снова усмехнулся, но все же ответил:       — Они подчиняются мне. Как и должно быть.       — Подчиняются… полностью?       — Да. Все нужно взять под контроль. Магов, храмовников, Серых Стражей, всех. Нельзя оставлять им волю, иначе они будут творить что хотят.       Архитектор помолчал перед ответом.       — Но Серых Стражей неразумно брать под полный контроль. Иначе они не будут помогать и сотрудничать.       — Сотрудничать! — Корифей хрипло рассмеялся. — Помогать! Какие глупые слова. На сотрудничестве не строятся империи, а помощь не дает рабской преданности. Что в них толку?       — Они… полезны.       Вспоротые шрамом губы Корифея еще сильнее раздвинулись в гримасе.       — Ты ослеп, Архитектор. Ты не видишь, чем стал этот мир. Не видишь, что только железной рукой можно его обуздать.       Архитектор не понимал, когда другие говорили о добре и зле. Он не видел смысла в этих понятиях. Но вот опасность и безопасность он чувствовал хорошо. Идеи Корифея были опасны — не менее опасны, чем он сам.       И все же показать врагу свой страх было бы ошибкой.       — Мне нет нужды обуздывать этот мир, — ровно ответил Архитектор. — Я не хочу им править. Я лишь хочу избавить его от Мора.       На этот раз Корифей смеялся долго, не меньше минуты. Его гулкий и хриплый смех звучал зловеще.       — Избавить от Мора, — повторил он, презрительно усмехаясь. — От того, что ты сам принес в этот мир. Исправить свою ошибку. Какая благородная чушь.       Архитектор снова ощутил страх. И эту ошибку тоже совершил он?..       — Я этого не помню.       — Наивный беспамятный дурачок. Таким удобно прикидываться, чтобы избегать проблем. Впрочем, ты всегда был наивным, Лоренций.       Имя хлестнуло, как удар бича. Архитектора, впрочем, никогда не бичевали (по крайней мере, он этого не помнил) — но он помнил, какую испытывал боль, когда ему отрубили правую руку. Помнил отголоски предыдущих болей. Эта была так же сильна.       Лоренций — это он?.. Но нет, это невозможно, он всегда был Архитектором…       … всегда ли?..       — Как ты назвал меня? — тихо переспросил Архитектор. Корифей скривился в гримасе:       — Лоренций из дома Флор. Я не знал имена всех в Звездном синоде, но твоя слава в Империи бежала впереди тебя. — В очередной его гримасе Архитектору почудилась зависть. — Публика всегда благосклонна к творцам.       Архитектор в недоумении приоткрыл рот.       «Публика благосклонна к творцам»… как будто и эту фразу он уже слышал. На миг в памяти промелькнул золоченый шпиль. Чье-то лицо. Чьи-то голоса. Что-то, что мелькало и забывалось много раз.       И вдруг с очередной болезненной вспышкой перед глазами встали шесть человеческих лиц. Пятеро мужчин и одна женщина. Они стояли вместе с ним, готовые двинуться вперед. И среди них, как маяк в тумане, явно выделялся один…       Тот, кто стоял сейчас рядом с Архитектором — пусть и в другом, оскверненном облике.       — Сетий из дома Амладарис.       Архитектор ужаснулся тому, что вспомнил имя Корифея — но не свое собственное. Тот же только хмыкнул:       — Значит, не все выветрилось из твоей памяти. Хотя мне привычнее звать тебя Архитектором. Имена — настоящие имена — всегда были опасны.       Архитектору вдруг захотелось убежать. Впечатлений — и знаний — стало слишком много. И Корифей — Сетий из дома Амладарис — как и прежде, внушал ему страх.       «Как и прежде. Я помню, что испугался его силы… единожды точно».       — А ведь я даже не думал, что кто-то из нас еще выжил, — заметил Корифей. — Но все же приятно видеть знакомое лицо… даже твое.       «Раньше, кажется, мы были вынужденными союзниками. Наверное, это было взаимно. Он не внушает мне доверия».       — Я слышал о существовании себе подобных, — отозвался Архитектор. — Несколько лет назад Стражи столкнулись с таким. Судя по описаниям, это был Оценщик Рабства.       — А, — Корифей фыркнул, — этот слепец. Но, значит, живы и остальные… это воодушевляет.       Он расправил плечи.       — Воодушевляет на что? — осторожно спросил Архитектор. Корифей обратил на него царственный взгляд:       — Достичь нашей цели. Мы вошли в Золотой город, но не раскрыли всей его силы. Нужно довести задуманное до конца.       Страх, который ощутил Архитектор, пронизывал до костей — и тоже был знакомым. Корифей, видимо, даже под маской чувствовал его непонимающий взгляд, поэтому пояснил:       — Я намерен стать богом этого мира.       Все наконец сложилось воедино. Править железной рукой, контролировать Стражей, контролировать всех… стать богом. Вот чего хотел Корифей.       Но Архитектор этого не хотел. Возможно, раньше и он стремился к чему-то подобному, раз тоже вошел в Золотой город. Возможно (как утверждали книги), и его влек зов Древнего бога — Уртемиэля. Возможно, и он хотел получить божественную силу для каких-то целей.       Но сейчас он в ней не нуждался.       Его молчание насторожило Корифея.       — Разве ты не хочешь поддержать мою цель? — спросил тот. — Я уже близок к ней. Последний рывок, последняя реликвия — и я снова войду в Тень во плоти.       — Стоит ли?       Равнодушный вопрос привел Корифея в ярость.       — Стоит ли?! Эти слова я слышу от тебя, Архитектор? Ты, как и прежде, сомневаешься в каждой моей идее — и, хуже того, отрицаешь их справедливость?       — Ты хотел стать богом того мира, — ответил Архитектор. Неизвестность была преодолена, и теперь он ощущал спокойствие. — Но вместо этого едва не уничтожил его, начав первый и сильнейший из Моров.       — Ты начал его вместе со мной!       — Теперь ты хочешь стать богом этого мира. Это принесет новый Мор? Это защитит моих собратьев?       — Каких еще собратьев?..       — Порождений тьмы. Таких, как я и ты.       Корифей усмехнулся — на этот раз зло.       — Порождения тьмы? Эти бездушные, безумные создания? О нет, Архитектор, ты можешь по наивности ровнять их с собой — но не со мной. Я — не пустая оболочка, несущая в себе лишь скверну.       — Они живые создания. Мор уничтожает их без счета.       — Не все ли тебе равно?       Архитектор твердо сжал губы.       — Нет. Они — мои собратья. Ты же был моим союзником много веков назад — и наше предприятие обернулось катастрофой. Я больше не хочу иметь с тобой дел… Сетий из дома Амладарис.       Человеческие имена отчего-то имели больше веса, чем титулы. И Корифей, услышав свое подлинное имя, разозлился и сжал кулаки. В них вспыхнула магия оскверненного огня.       — Я мог бы даровать тебе место у своего трона… а ты бросаешь мне вызов!       — Я не бросаю тебе вызов, — покачал головой Архитектор. — Я лишь прошу тебя уйти. Наши цели расходятся. Ты не видишь смысла в спасении моих собратьев от Мора, я не вижу смысла в твоем вторжении в Золотой город. Нам будет разумно оставить друг друга в покое.       Но Корифей не собирался действовать разумно.       — Бросивший вызов новому богу будет повержен!       Его сила сорвалась с когтистых пальцев — и разбилась о мгновенно выставленный щит Архитектора.       — Уходи, — ровно повторил он.       Щит выдержал еще одну вспышку, и еще, и еще. Отражать нападение Архитектору было не впервой.       — Не вынуждай меня применить силу, — сказал он. — Уходи.       Корифей сжал кулак, впиваясь когтями в ладонь. Струйка оскверненной крови поползла по запястью. Архитектор почувствовал зарождающееся заклинание, грозившее отравить его разум — и с силой отверг его. Корифей отшатнулся.       — Уходи.       Тот явно не желал проигрывать — но все же вынужден был отступить. Опустив руки, Корифей хищно выдохнул:       — Я мог бы ударить сильнее, но не стану. В память о прежних временах, когда ты еще знал свое место. Но знай: еще одна наша встреча станет для тебя последней. Такие, как мы, могут пережить многое — но и они смертны. Помни об этом, Лоренций из дома Флор.       Развернувшись, Корифей окликнул Стражей, и они ушли.       Архитектор, выдохнув, привалился к колонне. Тело вдруг ощутило невероятную усталость, хотя магия не истощила его. Должно быть, истощил разговор — и воспоминания, которые теперь было не прогнать.       Золотой город… золото шпилей Империи… чернота… скверна… лица верховных жрецов… скверна… один напал на другого и сожрал его… скверна… боль… скверна… порождения тьмы… скверна…       Что-то же было до скверны. До того, как он стал Архитектором. До того, как память уничтожилась под натиском скверны и… боли?       Повинуясь странному порыву, Архитектор прошел в другую комнату тейга и стер пыль с гномьего зеркала. Оно было небольшим, но все-таки пережило годы, и в него можно было смотреться. Поколебавшись, Архитектор снял маску и посмотрел на свое отражение.       Лицо неровное, несимметричное, не как у разумных — и даже не как у порождений тьмы. Глаза и ноздри на разном уровне. Справа кожа оплавилась, слева сползла вниз вместе с частью головного убора.       Архитектор не первый раз видел свое лицо, но впервые отчетливо понял: он не мог с этим родиться. Раньше его лицо было другим, симметричным и с одинаково расположенными глазами.       На миг Архитектору показалось, что он увидел другое лицо — человеческое, ровное, живого персикового оттенка, с живыми темными глазами и выглядывающими из-под головного убора прядями черных волос. Показалось…       Но это лицо могло быть у человека по имени Лоренций Флор.       Архитектор попытался примерить имя к себе. Не выходило. Оно было человеческим, относилось к знатному тевинтерскому дому (по крайней мере, знатному до похода в Золотой город — потом этот дом стал держаться в тени, как Архитектор смутно помнил из книг) — а не к тому непохожему на других порождению тьмы, которым он стал.       Стал.       Не родился.       Он снова посмотрел в глаза своему отражению и проговорил:       — Лоренций из дома Флор.       В его устах имя звучало хрипло и чужеродно. Архитектор покачал головой и отошел от зеркала.       Воспоминания почти всегда причиняли боль. Может, он намеренно старался забыть то, что произошло в Золотом городе? Может, то, чем Корифей до сих пор так гордится, для него было постыдно?       «Вероятно, мы совершили чудовищную ошибку, и я сразу это понял. Корифей же, кажется, не понял этого до сих пор».       То, что Корифей оставил его в покое — по крайней мере, пока что — приносило облегчение: боевые столкновения Архитектору всегда были неприятны. Но само его появление внесло разлад в спокойное течение дней.       Внесло разлад в мысли.       «Твоя слава в Империи бежала впереди тебя…»       «Удобно прикидываться, чтобы избегать проблем…»       «Я мог бы даровать тебе место у своего трона…»       Кто говорил с ним? Корифей, возглавлявший магистров Звездного синода, Старший, самозваный новый бог этого мира — или Сетий из дома Амладарис, влиятельный в Империи человек?       И с кем говорил Корифей? С Архитектором, снимающим оковы Зова со своих собратьев, с Архитектором Мастерских Красоты, ступившим в сердце Тени во плоти — или с Лоренцием из дома Флор, который был…       … который был…       Архитектор обреченно покачал головой. Он не помнил, кем был Лоренций Флор. Или не хотел помнить. Или не было сил помнить.       Но звать Корифея, чтобы воспоминания пробудились, тоже не стоило.       В любом случае из всех его имен с ним осталось только одно.       Архитектор.       И с этим стоило жить дальше.