Предложение

Антонио Сальери толкнул плечом дверь «аварийки» - запасного выхода, ведущего из здания морга на безлюдную глухую улочку между домами, - и опасливо огляделся. Мало ли, кого могло сюда занести в бесцельных блужданиях по вечернему городу. Однако опасения Сальери не подтвердились. Антонио вышел на улицу, широко распахнув дверь и пропуская вперёд показавшегося в проходе человека, полностью одетого в чёрное и тщательно скрывавшего своё лицо с помощью тёмно-серого шарфа, замотавшись им до самых глаз. В руках этот человек нёс небольшой, но увесистый чемоданчик. – Вы уверены, что… – Абсолютно. Вы точно не заблудитесь, - прервав говорившего на полуслове, Антонио ещё раз объяснил, как выйти к главной дороге и добавил: – Только поторопитесь. Сами ведь понимаете, что они не вечны… Человек в шляпе едва заметно кивнул и поспешил скрыться в указанном направлении. Только после того, как обладатель увесистого чемоданчика исчез за углом, Антонио облегчённо выдохнул и похлопал руками по карманам халата в поисках пачки сигарет. Поиски увенчались успехом, и уже через пару минут Сальери с удовольствием затянулся, устало привалившись спиной к стене. Рабочий день сегодня выдался на редкость суматошным – едва заступив на смену, Антонио практически не отходил от операционного стола, и к вечеру спина у него нещадно ныла, а ноги гудели от усталости. Разве что руки не тряслись – но такого он себе позволить не мог, хотя бы в силу природного хладнокровия и немалого опыта работы за плечами в данной сфере. Хотя нередко нервы сдавали даже у «бывалых». Пару-тройку часов назад, к примеру, когда им в морг привезли новых клиентов в разобранном состоянии, помощник Антонио, на своём веку видавший и не такое, сдался и отбыл домой, сославшись на боли в пояснице и пообещав Сальери подменить его в один из рабочих дней. Только Антонио-то, конечно, понимал, что причина в другом – ну кому понравится на исходе дня заниматься сбором мозаики, где вместо пазлов преимущественно части тел? Незапланированный уход сослуживца был Сальери только на руку – в конце концов, «тёмные» делишки лучше проворачивать без лишних свидетелей. Антонио вздохнул и стряхнул сигаретный пепел себе под ноги. Он, конечно, никогда и не думал, что подастся в клонлегерство, но зарплаты рядового патологоанатома не хватало даже на то, чтобы худо-бедно сводить концы с концами, что уж говорить про обеспеченную жизнь. Возможно, многие бы его осудили, но сам Сальери не считал такую деятельность зазорной – мёртвым органы уже без надобности, а вот кого-то ещё реально было с их помощью спасти. Будучи молодым и полным надежд, Антонио мечтал, что будет спасать людей, вырывая их из лап самой смерти, но с живыми людьми у него как-то не сложилось и пришлось применять свои таланты уже на мёртвых. Хотя в какой-то мере свою мечту он всё-таки реализовал – пусть и не лично. Но надежд на последнее не терял – мало ли, как жизнь повернётся. За всеми своими размышлениями Антонио не сразу заметил, что на этой глухой улочке он оказался не один. Но громкий выкрик, едва ли не эхом отразившийся от стен, заставил Сальери оторваться от тяжёлых дум. – Да у тебя сердца нет! – в звонком женском голосе слышались нотки осуждения и приближающейся истерики, и Антонио, приглядевшись, узнал его обладательницу. Это была Наннерль Моцарт – дочь бывших соседей Антонио. Когда он только начинал работать, ему приходилось снимать квартиру в «бедном» районе и семья Моцартов оказалась его случайными соседями. Но даже когда Антонио переехал, он не прекращал видеться с Наннерль – она часто проходила по этой улочке, срезая таким образом и без того неблизкий путь к больнице, и Сальери, бывало, специально сторожил её тут, чтобы поздороваться и перемолвиться парой слов. Антонио хватило духу признаться самому себе, что милая девушка ему нравится, но он боялся открыться самой Наннерль, потому что знал, что она, скорее всего, посчитает, будто его чувства обоснованы лишь жалостью – у Наннерль отсутствовала часть правой руки, до локтя. И как сама девушка однажды призналась – это доставляло массу проблем и невыразимых страданий. Каких – Антонио мог только представлять и тихо ненавидеть себя за свою беспомощность и невозможность хоть как-то исправить жизненную несправедливость. – Вольфганг! – Наннерль, видимо, пыталась образумить брата, но тот лишь махнул рукой и что-то едва слышно ответив, устремился прочь, скрывшись за углом ближайшего здания. Девушка, вероломно оставленная братом, прижала здоровую руку к лицу и, кажется, собиралась осесть на землю. Этого Антонио ей позволить не мог и, окончательно очнувшись от размышлений, устремился к девушке, на ходу выбрасывая уже бесполезный окурок в урну. Успокаивать слабый пол было не самым сильным талантом Сальери, но не оставлять же девушку в расстроенных чувствах посреди улицы. Поэтому, недолго думая, Антонио отвёл её в свой небольшой и почти что уютный рабочий кабинет – единственное место, куда не проникал специфический запах из операционной. Предварительно отпоив Наннерль чаем, Сальери узнал, что не поделили брат с сестрой. Девушка просто предложила взять к себе бездомного котёнка, на что Вольфганг заявил, что они, скорее, сами его съедят, чем прокормят и чтобы не слушать дальнейших уговоров, сослался на работу и поспешно покинул сестру, сказав, что до дома она добраться в состоянии самостоятельно. В душе у Антонио настойчиво поселилась мысль о том, что он должен сделать для этой милой девушки нечто хорошее. Едва ли не грандиозное. Тут его взгляд в который раз остановился на правой руке Наннерль, – вернее, на том, что от неё присутствовало, - и Сальери неожиданно осенило. Кто сказал, что клонлегерство не может стоять рядом с благотворительностью? – Посидите немного здесь, прошу вас. Никуда не уходите, - даже не смотря на долгие годы знакомства, они до сих пор обращались друг к другу на «вы». – Хорошо, - девушка удивлённо кивнула, наблюдая за поспешно выходящим из кабинета Антонио. Окрылённый идеей Сальери вернулся очень быстро – буквально через пятнадцать минут, – неся с собой серебристый чемоданчик, достаточно увесистый на вид. – Вы знаете… Я хочу предложить вам помощь, - смущаясь, начал Антонио. – Я прекрасно понимаю, что это очень щекотливая тема, но всё же… Догадываюсь, что средств у вас… – Я не возьму деньги! – Наннерль резко поднялась, отодвигая стул в сторону. – Даже не пытайтесь! – Я предполагал, что вы от них откажетесь, но это не деньги… – Что же тогда? – девушка отступила от стола на шаг и нахмурилась. – В общем…Вот… - Антонио осторожно подтолкнул принесённый чемоданчик по столешнице в сторону девушки и плавно откинул крышку. – Это не протезирование, конечно, но ведь медицина не стоит на месте и… Его прервал громкий и отрывистый вскрик девушки. Наннерль, увидев содержимое переносного холодильника, в ужасе отшатнулась к стене и зажала себе рот ладонью. – Не нравятся? – обеспокоено уточнил Антонио, резко захлопнув крышку. – Что – совсем? Есть и другие, но это лучшее из того, что… – Да вы…Вы… - Наннерль тщетно пыталась найти подходящие слова, но они никак не шли на ум. Сальери, смущённо втянув голову в плечи, ждал вердикта и явно не собирался помогать подсказками. – Вы – сумасшедший! – выкрикнула девушка и, не ожидая ответа, бросилась к выходу из кабинета. – Подождите, Наннерль! – тщетно попытался остановить её Сальери. – А как насчёт сердца? Вашему брату! Вы ведь сами говорили… Но ответом ему послужил лишь громкий хлопок закрывшейся двери аварийного выхода. Антонио уселся на стул и тяжело вздохнул. Видимо, с благотворительностью, как и со спасением живых людей, в его жизни тоже не сложилось. *Клонлегерство — незаконная торговля человеческими органами для трансплантации.