Два часа ночи

      2 часа ночи никогда не были так любимы ей, как сейчас.       На незаправленной большой кровати в комнате, что слегка освещает лишь белый свет фонаря, который просачивается в окно, сидят они напротив. Её высочество сама незабвенность с вечным недовольным изгибом ресниц и безумием в длинных пальцах. Простая девушка с теплыми-теплыми сердцами и понимающим взглядом, мечтающая о своей оранжерее. Их разделяет около полуметра и мысли в любовной тишине. Их большие и яркие головы наклонены. У одной — вперёд, прикрывая лицо завесой рыжих кудрей, в пристальное рассматривание ладоней, сжимающих белую простынь меж бедер. У другой — чересчур набок, словно подрезанная у основания, с блуждающим сонным взглядом, обрамленная почти светящимся светлым каре (и короной). — Это все из-за тебя, — медленно снимая голову с правого плеча и ставя её на место, произносит она без эмоций.       Рыжие Кудри в гневе вздрагивают. Будто недостаточно было сказано и сделано, чтобы довести до точки кипения. Вывести все чувства наружу. Прежде чем они успевают сказать что-то, Корона обрывает их на вздохе: — Если бы не ты, — она, как всегда, перетягивает всё одеяло на себя, — я бы не хотела поцеловать кого-то так сильно, я бы не влюбилась никогда.       Голубые глаза выглядывают из-под кудрей, чтобы найти подсказку в милой почти извиняющейся улыбке: «как же мне это интерпретировать...». Но они лишь больше запутываются в сети, зацепившись за карюю прямоту напротив. — И почему тебе так надо драматизировать? Почему ты не можешь быть нормальной? — со смехом делают вид, что сдаются, Кудри и расцепляют руки, выпуская мятую ткань из рук. — Я люблю тебя за то, что ты никогда не трогала мою корону. — Правда? — Правда-правда, ты выглядишь сейчас, как сельская девчонка из той книги, где она умерла на скачках, — с любовью говорит она и приближается, чтобы взять родное лицо в руки. — Зачем тебе цветы, когда ты сама...       Она останавливается, не зная, как объяснить весь спектр цветов, которые видит на лице, что так бережно держит в ладонях. Замирает, лихорадочно бегая взглядом от голубых глаз до острой линии челюсти. — Черт...       Кудри не дают Короне разочарованно опустить голову и уйти к себе. Они приникают губами к чужим, не давая сделать вдоха. Корона забывает обо всем и медленно целует, пока те дают ей мягко изучить всю суть их слияния. Она наступает, забирает контроль, хочет понять, зачем целуется на самом деле, тягуче исследуя каждую выемку родного рта. В благодарность и наказание за все получает знающее поглаживание по спине. Девушки отстраняются подруга от подруги. Кудри готовы высказать всё: — Знаешь...