Бледные звёзды жасмина

Корабли причалили. Далёкий Санхал встречал гостей шумной торговой площадью. В этот раскалённый полдень жары, казалось, не замечал никто. Каменный город жил, не прерываясь на "сиесту", в отличие от других стран. Меднолицый араб встретил и проводил путников до постоялого двора, где гостям были отведены лучшие комнаты. Юстис с дядей прибыли в бывшую столицу Санхала по приказу Императора. О причине приезда дядя рассказал не много, лишь то, что он был назначен как новый помощник наместника в этой провинции Империи. Сам Юстис в делах дяди не участвовал. Дни напролёт он корпел над трудами учёных, сидя в общей читальне, разбирал одну книгу за другой. Но понимая, что без учителей легко сделать ошибку в самообразовании, он принял решение поступить в образовательное учреждение. Новая власть трогать культурное наследие побеждённого Санхала не стала, наоборот, активно развивала эту отрасль. Благодаря этому, образование здесь было намного лучше, чем на родине Юстиса. После того как дядя Илар рассказал племяннику о возможности взять его с собой и оставить учиться в провинции, юноша понял, что это - его шанс получить достойное образование. Комната оказалась достаточно большой и прохладной. Юстис с наслаждением отмокал в ванне, когда в дверь постучали. Слуга передал, что Юстиса ждут. У лохани с питьевой водой стоял юноша, приникнув к кувшину, он жадно пил. Тёмные завитки волос прилипли ко лбу, покрытому испариной. Оторвавшись от питья юноша облизал губы и, заметив Юстиса, поспешил к нему. Они познакомились. Тамино — теперь их сопровождающий, пригласил присесть в тени чинары, и, дождавшись прихода Илара, объяснил почему он здесь. Наместник - из-за которого они и прибыли - срочно уехал, поэтому было решено встретиться в Антинополе: дорога туда занимала неделю, может немного больше. Решив отправится завтра на рассвете, они разговорились. Илар интересовался местной инфраструктурой, торговыми путями, и прочими вещами, которые, по словам Тамино, не сильно изменились за последние несколько лет. Юстис в свою очередь, уже узнав о интересующих его темах, заскучал. От нечего делать, он принялся рассматривать их нового спутника; у того была довольно нетипичная внешность для араба: благородный профиль, высокий лоб, выразительные брови, из под густых ресниц смотрели тëпло-карие глаза, на свету напоминающие только что собранный гречишный мëд. Первый день пути начался с восхода солнца. Было решено ехать втроём, охранников не наняли — не было необходимости: почти все подарки, товары и другие ценные вещи были оставлены у купцов, в порту Санхала. Тамино оказался приятным спутником, спокойным, деликатным и не лишённым чувства юмора. Заночевали они на окраине Санхала. Местные жители, следуя святому правилу гостеприимства, расположили их в маленьком, единственном свободном домике. Старичок, живший в нëм, разведя руками положил Тамино и Юстиса в одну комнату — места почти не было. Сразу после того как отыскали ночлег, Тамино предложил сходить на реку. Илар, занятый своими делами, отказался. Смеркалось: пели цикады, солнце лениво катилось за горы, подсвечивая воду. Речная прохлада освежала, окружённый кипарисами и плотными низкими деревьями, берег был не виден со стороны селения. Тамино, первый скинув одежду, зашел в реку. Юстис засмотрелся на подтянутое тело: золотистый загар оттеняли чёрные, как свежесваренный кофе, кудри. Тамино повёл точёными плечами, линия позвоночника ярко выделялась на худой спине, взгляд скользнул ниже. Юстис отвëл глаза и начал быстро раздеваться. Приятная прохлада помогла смыть дорожную пыль и усталость. — Мне интересно, почему ты решил оставить семью на столь длинный срок, судя по всему, ты довольно привязан к своему дяде. — подплыл со спины Томино. Юстис грустно улыбнулся, проведя ладонью по водной глади. — Дядя — единственная моя семья. Родители с сёстрами погибли от оспы, когда мне было девять лет. Не помню почему, тогда я гостил у дяди и это меня спасло. — Мне жаль, что я затронул эту тему, — глаза юноши потемнели. — Ничего страшного, прошло больше десяти лет, но, признаюсь, иногда я скучаю. Самое страшное, — с горечью добавил Юстис, — что я уже почти не помню их лица. Тамино погружённый в себя, ничего не ответил. Солнце уже зашло, надо было возвращаться. Деревянный домик, изнутри и снаружи отделанный глиной, хорошо хранил прохладу, но вот ночью становилось ужасно холодно. У старика оказалось только два одеяла и юноши благородно отказались, оставив их хозяину дома и дяде Илару. Деревенька была бедная, но раздобыть две рогожи все-таки сумели. Положили молодых людей на пол, устланный сеном. Юстис проснулся, стуча зубами от холода. Он пытался сначала поджимать под себя ноги и поглубже закопаться в солому, но стало только хуже. За тёплым вещами идти было не с руки, и пошарив рукой вокруг, он обнаружил источник тепла в виде Тамино. В полудрëме Юстис прижался к юноше и, уткнувшись мягкие волосы, затих. Тамино только вздохнул, снимая чужую руку со своего бедра. Второй день оказался жарче. Обливаясь пóтом, всадники покинули окрестности города, впереди их ждал Мигрос - городок поменьше. Он стоял у подножия горного хребта, путь к которому лежал через холмистый лес. Сосны почти не спасали от солнечного пекла. Их стволы напоминали голых существ, застывших в причудливом танце, ветерок гонял тëплый воздух, раскалённая земля была будто выжжена. Вода во флягах моментально исчезала, кони постоянно хотели пить, вследствие чего приходилось останавливаться у ручейков, отходя с каждым разом все дальше от дороги. Илар в очередной раз сделал знак свернуть к воде, всадники спешились, привязав лошадей, поспешили пополнить запасы. Ручей весело бурлил, как вдруг, рядом с умывавшимся Тамино, просвистела стрела. Илар толкнул юношу. Следующая стрела пробила плечо мужчины. Он осел. Тамино быстро и четко оценил ситуацию. Стрелок находился в кустах. Вынув из-за пояса кинжал, он подошёл к зарослям. Хрустнула ветка. Из листвы на поляну выпало тело, кровь темной лужей залила одежду и траву рядом с убитым. Следом из кустов выскользнул Юстис, побелевшие губы плотно сжаты, во взгляде холодная сталь - такие глаза Тамино видел лишь один раз в жизни, на охоте, у волчицы, защищавшей своих щенят. За спиной зашуршало, резкий разворот, кинжал проткнул мягкую плоть и задевая органы, распорол живот. Юстиса вот уже десять минут выворачивало в стороне. «Ничего, оклемается,» - подумал Тамино, невольно вспоминая свой первый раз. Илар был там, где его ранили. Тамино встав на колено, преклонил голову. — Вы спасли мне жизнь, я теперь в не оплачиваемом долгу перед вами, господин Илар. Мужчина попробовал улыбнуться и что-то сказать, но тут же поморщился от боли. Рана оказалась серьёзной, Илар потерял уже достаточно крови. Видимо, была задета одна из артерий. Нужно было спешить. — Юстис, ты же собираешься учиться на лекаря? — проговорил Тамино. Согнувшийся пополам парень вымучено кивнул. — Помоги господину Илару. Я отправлюсь за помощью, Мигрос уже совсем рядом. — Можешь на меня положится. - Собрал всю волю в кулак Юстис. Тамино внимательно посмотрел ему в глаза и, вскочив на лошадь, помчал во весь опор. Племянник остался с дядей. В первую очередь будущий лекарь закрепил стрелу, чтобы уменьшить её подвижность, после оторвав кусок от чистой одежды, обмотал его вокруг основы снаряда. Надавил на рану: светлая ткань тут же побагровела. Не снимая старую повязку, Юстис наложил новую. Илар, сцепив зубы, молчал, лишь со лба падали крупные капли пота. Когда помощь прибыла, Илар был ещё в сознании. Его аккуратно погрузили в телегу и увезли. Всë это время племянник стоял у ближайшей сосны, но когда повозка скрылась из виду, юноша обессилено сполз по стволу дерева. Тамино подошёл к нему. Испачканные в крови руки дрожали. — Юстис, глянь на меня, — юноша взял его руки в свои, — Сперва умоемся, позже, наконец, напоим лошадей и поедем в Мигрос. С дядей Иларом всë будет хорошо. Слышишь меня? Я уверен. Юстис закрыл глаза и качнул головой. Тамино похлопал его по плечу. Юноше надо было время чтобы отдышаться, всё произошло слишком стремительно, он даже не успел испугаться. Теперь осознание удавом затягивало горло, мешая дышать. - Эй, каланча, я один должен всё это нести? - недовольно-шутливый тон вернул Юстиса в этот мир. Парень очнулся и забирал бóльшую часть ноши у Тамино. Спокойный вид спутника и его шутки вселили в Юстиса уверенность, что всё не так уж и страшно. Досего Знакомые, медленно, но верно, начали превращаться в друзей. Вечером ,в лазарете, у Илара с племянником состоялся серьёзный разговор: — Юстис, слушай внимательно. Я прибыл в эти земли не как помощник. Азиз Абдул — наместник, давно вызывает сомнения у Власти. Моя задача заключается в том, чтобы проверить его и, в противном случае, устранить. Я не хотел вмешивать тебя в это, но иного выхода нет. Из-за обстоятельств я не смогу исполнить приказ Императора, поэтому, пожалуйста, выполни мою, наверное, последнюю, волю. — На этих словах юноша нахмурился и сжал покрывало кровати, — Да не смотри на меня так. — Ты знаешь, дядя, я готов отдать жизнь за тебя. — последовал решительный ответ. Илар как-то по-новому посмотрел на племянника, и, потрепав мальчика по волосам, хрипло рассмеялся. — Отец бы гордился тобой. Юстис, поцеловав дядю, оставил его отдыхать. Заночевали оставшиеся двое рядом со зданием лазарета. Тамино сидел у друга в спальне, оба молчали, погружённые в свои мысли. — Когда я был ребёнком, мильтийцы захватили Санхал. — внезапно прервал тишину юноша, его глаза снова потемнели, совсем как в тот вечер, на реке. — Отца, как и всех остальных вельмож, вывели на площадь и повесили, прямо под нашими окнами. Мне тогда было восемь. Через время стражники пришли и за нами, матушка и братишка спастись не успели. Я, будучи маленьким мальчиком, видел всё. – С каждым словом, внутри у него поднималась волна горечи, – А он, стоя у эшафота, смотрел на это и пил вино. Будто не по его приказу были убиты невинные дети. — закусив губу, продолжил он, — В тот день, стоя над своей мёртвой семьёй, я поклялся, что убью его. Убью этого подонка, последний кубок вина, что будет пить Азиз Абдул, будет отравлен моёй рукой. Услышав имя наместника, Юстис посмотрел на друга. — Ты — первый и последний человек, которому я рассказываю это, Юстис. Абдул знает зачем приехал господин Илар. Эти покушения были заказаны им, я уверен. Этот старый шакал хитëр. Я потратил почти всю свою жизнь, что бы втереться ему в доверие. Ваш Император правильно делает, что переживает. Абдул ведëт двойную игру, доказательства у меня есть. — юноша покрутил серьгу в левом ухе, — Но чтобы осуществить месть, мне нужны посредники, было бы подозрительно если сын казнённого вельможи обвинил палача своего отца в измене Империи. Юстис, задумавшись над словами юноши, анализировал ситуацию. — Ладно, это был сложный день, отдыхай, - по-своему расценив молчание собеседника, Тамино уже собрался уйти. — Останься. Ещё в дороге к Мигросу, Юстис понял, что его тянет к этому восточному юноше. Утренний стояк, вызванный в первую ночь тонкими загорелыми ногами, закинутыми на него, и теплым дыханием, которое заставляло покрываться мурашками кожу в районе ключиц, был тому неоспоримым доказательсвом. Одной рукой приобняв его за талию, а другой провёдя по острой скуле, Юстис посмотрел в тёплые глаза. И притянув к себе, поцеловал. Тамино прикусив его губу, лукаво взглянул из под темных ресниц. Зацелованные губы алели, засосы на нежной коже расцветали необычайно ярко. — Не сегодня, — шепнул Юстис, прикусывая кожу за ухом. С губ юноши сорвался стон. Снимая с Тамино бельë, он провёл рукой по чужому, сочившемуся смазкой, члену. Было невероятно приятно наблюдать за тем, как его ресницы подрагивали, а сам он всем телом отзываясь на ласки, кусает губы и комкает в ладонях простыни. Целуя шею, Юстис провёл языком вниз, начиная с ложбинки между ключиц. Когда язык коснулся груди, пальцы на ногах поджались, обхватив губами затвердевший сосок, Юстис надрачивал одной рукой, другой, кончиками пальцев, слегка коснулся низа живота. Томино выгнулся, кончая. Весь третий день прошёл в решениях проблем, связанных с лечением Илара. Тамино весь день отсутствовал, то договариваясь со знакомым после выписки на время принять у себя мужчину, то ища наёмников, чтобы взять охрану для раненого. Юстис же, решив все вопросы с лазаретом, стараясь заглушить мысли о прошлой ночи, прокладывал новый более короткий маршрут. Уже поздним вечером набегавшийся и усталый Тамино, тихонько проскользнув в комнату, сел на оттоманку, но дожидаясь Юстиса, незаметно для себя уснул. Не менее вымотанный парень, придя в спальню, улыбнулся, обнаружив эту картину: свернувшись калачиком, Тамино умиротворённо посапывал во сне. Аккуратно донеся его до кровати, Юстис вдруг ощутил всепоглощающее чувство нежности. Он провёл рукой по густым волосам, и на спящем лице расцвела нежная улыбка. Теперь дитя востока выглядел на свой возраст, суровая складочка на переносице разгладилась, и он казался таким беззащитным. Чёрные ресницы дрогнули, Тамино открыл глаза. — Сколько времени? — До рассвета часа четыре, — ответил Юстас. Тамино размял шею и, встав с кровати, подошёл к столу. — Ты решил ехать через горный хребет? — нахмурил он брови. — Да, иначе не успеть, осталось три дня. Через горы ехать было опасно, но другого выбора не было. Они просидели до рассвета, обсуждая дальнейший план действий. Горы встретили их величественным безмолвием. Крутая тропа, что вела между вершинами, петляла, то и дело грозясь сбросить путников вниз. В некоторых местах приходилось брать лошадей под уздцы и, максимально прислонившись к скале, шажок за шажком, пробираться над пропастью. Тропка вывела ребят на пологий выступ, рядом в горе оказалась маленькая пещерка, а в ней давно потухший костёр и остатки чей-то постели. Уставшие и голодные парни разделили обязанности: Юстис вычищает пещеру, готовит место для сна и костёр, Тамино кормит лошадей и идёт на поиски дичи. Всё, что удалось поймать - это всего лишь два кролика. Но голодным путникам было всë равно: хлеб, мясо и вино на ужин их вполне устроили. На бархатном небосводе вспыхивают звëзды, ночи здесь глубокие и непроглядные. Пряный запах инжира смешивается с хвойным ароматом. Горькие от вина поцелуи, тихие стоны, которые молчаливые вершины навсегда запечатлеют в своëм граните. Распалённый Тамино, словно спустившийся горный дух, порочно обаятелен. Юная любовь окутывает всë вокруг, блики от костра, бледные звëзды, дикие цветы всë вторит ей в эту ночь. — Один философ сказал, лопатки — это всё, что осталось от человеческих крыльев, — проговорил Юстис, очерчивая пальцем обнажённую спину. — Но не всегда, я видел много людей, которые притянуты к земле будто камнями, вот от их крыльев и правда остались, лишь лопатки. Но когда я вижу тебя, я понимаю что у души тоже есть крылья. Они прибыли Антинополь спустя два дня. Оставив лошадей на попечение слуг, Тамино повёл гостя к Азизу Абдулу. Это оказался чернокожий сарацин, с невообразимо густыми бровями. По старой традиции, Юстис поднëс в подарок кубок с вином. На деревянной ножке был вырезан чудесный сад с грифонами и райскими птицами в кустах, сама чаша была разукрашена драгоценными камнями. Работа была настолько искусна, что не шла в сравнение с серебряными и даже золотыми сосудами. Абдул взял кубок и, повертев в руках, одобрительно кивнул. — Сделай ты первый глоток, дорогой гость. — прищурился араб. Тамино слегка качнул головой, и Юстис, доверившись любимому, осушил бокал. Ничего не произошло. Тогда наместник кивнул ещë раз и Тамино, налив вина из той же бутылки, подал наполненный до краев кубок, сделанный из ягодного тиса. — Где же господин Илар? Почему вместо него пришёл ты? Юстис опустил голову. — Он тяжело ранен, на нас напали разбойники по дороге в Мигрос. — Да-а, неприятно вышло. — Абдул даже не скрывал своего равнодушия. Где-то час расспрашивал гостя араб, смакуя мильтиское вино. Тамино постоянно посматривал на солнечные часы. Прошло два часа, вино было допито, принесли фрукты. По истечению третьего часа, Тамино вдруг поднялся и, посмотрев на кровного врага, промолвил. — Помнишь ли ты, Азиз Абдул, вельможу Мухаррама Фуада? — Да кто их, собак беспородных, запоминать будет. — лениво бросил Азиз. Глаза Тамино потемнели, а крылья благородного носа затрепетали. — Я заставлю тебя заплатить за все твои поступки и слова, — он говорил тихо, но каждое слово, будто стрела, четко и сильно били по цели, — Я – Тамино-Ами Мохарам Фуад, сын честного вельможи и благородного востока, буду твоим роком. Кривую ухмылку сменила гримаса ужаса, отравленный собственным приближенным, Абдул схватился за сердце, глаза закатились, началась отдышка. Тамино не сводил с него чёрных глаз. Спустя минуту всë было кончено. Юстис помог юноше выйти из душного помещения. Не проронив ни слова Тамино отвязал лошадь и поскакал. Почти загнав бедное животное, он наконец остановился у поля, на нëм возвышались белокаменные плиты могил. — Здравствуйте, отец, — преклонил он колени — мама, братишка Аире, теперь вы свободны, я отомстил за вас. — На сухую землю упала капля. Юстис опустился рядом с юношей. — Здраствуйте, меня зовут Юстис Эль Дин. Я люблю вашего сына, позвольте нам быть вместе. Я не предам и не обижу его, клянусь. Он и мой дядя — единственные дорогие мне люди на этой земле. Прошу примите и благословите наш союз. Поднявшийся ветер принёс с собой два цветка жасмина, видимо сорванных порывом воздуха, опустившиеся перед юношами бутоны нежно белели на песке.