I wanna feel you in my bones

Холодная комната, пропитанная запахами машинного масла, металла и пота, быстро нагревалась под напряженным спором. Лорд держал за руку под локоть упёртого барана по имени Итан, который никак не хотел понимать всей прелести плана, а Итан, отчаянно стараясь не упасть в открытый люк, не понимал, почему не сможет – по его словам – справиться с Мирандой в одиночку. – Отпусти меня, ублюдок, я смогу одолеть ее и без твоей помощи, так же, как и других, – тело колотило крупной дрожью, а рука сильнее цеплялась за рукав плаща Лорда. – Отпустить, значит? Что ж, это я могу, – ехидно улыбнувшись, выпалил Гейзенберг и перехватил руку Итана за запястье. Дыхание перехватило, а сердце пропустило удар, когда послышался треск разбивающегося стула о бетонный пол. Колени подгибались, а кисть пыталась дотянуться до чужой ткани, если чуть что – потянуть Карла за собой. – Совсем сдурел? Я-я не это имел в виду! Мысль о побеге пульсировала в висках, заполняла мозг туманом. "Бежать, бежать, бежать, как можно дальше!" – Раз за разом проносилось в голове. Но страх предательски сковывал тело, не позволяя двигаться. Он смотрел в чужие серо-зелёные глаза с надеждой и молился о пощаде. На секунду Гейзенберг остановился, за что Уинтерс уже был готов благодарить всех богов, но хитро приподняв на мученика взгляд, он отпустил его руку. – Я знаю, Итан, – пронеслось следом не то с жалостью, не то с саркастичным смешком. Испуганный вскрик упавшего сменился глухим ударом и тишиной. Проваливаясь в темноту, Итан заметил торчащую из стены железную балку, на которую упал спиной. Холодный пол и прохладное дуновение сквозняка медленно приводили Уинтерса в чувство. В спину нахлынули болезненные ощущения. Стараясь не шуметь и не привлекать к себе лишнего внимания, Уинтерс осмотрелся туманным взглядом. Мужчина понял, что находился там же, где и был до падения. Он был без куртки и свитера, которые валялись недалеко на полу, в одной футболке, руки были подняты над головой и закованы в цепи, ноги же разведены в стороны и тоже закованы. Не лучший расклад, думал Итан. Почти без одежды, без оружия, прикованный к стене – ситуация хуже некуда. И всё же он пару раз дёрнул за цепь рукой, надеясь на поблажку, но перезвон звеньев привлек внимание Гейзенберга. Он был в одной рубашке, даже без своей шляпы и очков, что лежали рядом, с увлечением что-то рассматривал на столе, делал пометки на листах и тихо бурчал под нос своим хриплым от курения голосом. На секунду он замер и выпрямился. – Уже очнулся? Отлично, – он повернулся к Итану лицом, счастливо и нагло улыбаясь. – Продолжим разговор? Лицо Итана исказили злость и ненависть. Если бы этот мудак подошёл ближе, Уинтерс бы непременно плюнул в его наглую рожу. – Я отказался один раз, второго раза не будет. Я не позволю использовать свою дочь в твоих ёбнутых планах, так что можешь забыть. – Ха-ха, ладно, горе-папаша, твоя взяла. Однако, – он сделал ненужную драматичную паузу, – отпустить тебя просто так я не могу. – Что ты имеешь в виду? – голова жутко болела, и Итан никак не мог уловить связь между резкой переменной настроения последнего. – За один день ты натерпелся кучу всего. Убил троих Лордов, а теперь пришел по мою душу. Не устал? Неужели ты так желаешь смерти тому, кто тебе помогал? – взгляд передавал неподдельный интерес, под гнётом которого было некомфортно. – Отпусти меня, я заберу свою дочь, сделаю за тебя твой замысел, и убивать тебя не придётся, ведь мы и не увидимся больше никогда! – Итана колотило: неужели так сложно подумать и над этим вариантом событий? Убивать Гейзенберга он не хотел, до тех пор, пока он не нападёт первым. Да и не было смысла: что с пистолетом, что без него – он был беззащитен перед владельцем металлокинеза и нечеловеческой силы. – Это конечно, – любитель драм и представлений опять взял паузу. Словно актёр на сцене театра, то играя на уровне, то явно переигрывая, он притягивал на себя взгляд своего единственного зрителя. – Но, знаешь, играть с тобой во все эти бессмысленные игры и подкидывать патроны в неожиданных местах сильно утомляет. И ты отплатишь мне за это. Будто ставя точку в своём монологе, он медленно и уверенно задвигал ладонью, отчего некоторые куски металла взлетели в воздух. – Что ты, черт побери, такое... – Итан не успел договорить, как вокруг шеи образовался металлический ошейник, от которого дружным строем начали скрепляться тонкие звенья, окончание которых уместилось Карлу в ладонь. Уинтерс сглотнул, чувствуя, как кадык упёрся в обод. – Я рад, что такой шанс выпал только мне, Итан, – низкие нотки в голосе будоражили мужчину. Гейзенберг начал медленно подходить, наматывая цепь вокруг ладони, пока не подошёл довольно близко. Итан невольно выпрямился от натяжения. По телу побежали мурашки, но он старался не показывать этого, смотря ему в глаза. Уинтерс не позволил бы увидеть никакие другие эмоции, кроме открытой злобы. Но даже это Лорда не остановило, собственнически ставя на пах Итана носок ботинка, немного надавливая и поглаживая. Рука в перчатке потянулась к его лицу, но была встречена атакой в виде укуса. Ткань была довольно толстой и укус не чувствовался, но несмотря на это, на нежной щеке теперь красовалось красное пятно от тяжёлой руки. – Будешь сопротивляться и мне ничего не помешает сделать из тебя очередного солдата. Итан тяжело и трудно дышал, щека саднила, а в области паха происходила вакханалия из нарастающего удовольствия. Вторая попытка увенчалась успешно: сняв перчатки, голой рукой нежно очертил контуры лица, большой палец огладил губы, а затем пальцы юрко достигли загривка и зацепились за него, выдавливая из Итана тихий вздох. – Ты мне нравишься, Итан, ты такой же упёртый. Но в конечном итоге ты сломаешься, оставляя меня в победителях, – тихое рычание искажал голос, хриплота и низкие нотки лились как мёд, и Итан невольно фокусировался только на Гейзенберге, из-за всех сил стараясь сохранить самообладание. – Пошёл ты. Холодный взгляд голубых глаз только подстёгивал на самые пошлые действия. Карл хотел увидеть в них весь спектр эмоций: уловить мимолетную похоть, видеть подергивания ресниц в приступе оргазма, заметить, как расширяются зрачки, когда он будет стонать его имя. Он хотел Итана целиком и полностью. Цепи слетели, образовываясь в новые в виде наручников для запястий за спиной. Лорд отходил назад, лишь немного ослабив цепочку в руках, из-за чего Уинтерсу пришлось встать и плестись за ним полусогнуто, чтобы не идти на коленях, и сел на стул. Звук расстегивания ремня и ширинки, приводили Итана в ступор, ему хотелось бежать. Бежать от того, что будет дальше. Одно сильное движение рукой и Уинтерс упал между колен Гейзенберга, выплевывая из себя болезненные рваные стоны, что очень нравилось последнему. Положив руку себе на пах, мужчина начал нахально поглаживать своё достоинство прямо перед носом Уинтерса. Итан отводил взгляд как мог, пока его мозг рисовал картины, за которые было стыдно, а изголодавшееся тело по прикосновениям вскоре чуть ли не ощущало все эти поглаживания на себе. Гейзенберга веселили эти реакции, он укоротил звенья цепочки до минимума, чтобы было удобнее, а когда его член затвердел – спустил край трусов. – Больной ублюдок, – ядовитые слова сопровождались ядовитым взглядом, но Гейзенберг заметил в них маленькую частичку зарождавшегося желания. – Может быть, – властный тон пленил, разрушал разум, и Итан, не осознавая, уже поворачивал на финишную прямую к подчинению. Ошейник начал давить, перекрывая воздух, – терпения у металлурга было на исходе – Уинтерс привстал, сдаваясь перед ним. Пульсация вен отдавалась в голову, Итан хотел, чтобы это мучение закончилось, но, к счастью одного и сожалению другого, оно только начиналось. Губы обхватили головку, язык лениво прошёлся по уздечке, вызывая у Гейзенберга одобрительные вздохи. Итан продолжил, оценивая и подстраиваясь, немного увеличивая скорость и площадь, горячий язык скользил по выпирающим венкам. Ладонь Лорда уместилась на его голову, переплетая пальцы с мягкими прядями, сжимая и разжимая, надавливая и поглаживая, не давая захватить остатки воздуха, недостаток которого неприятно жегся в лёгких, от него кружилась голова, но никого это не останавливало. Нога вклинилась между ног Итана, опять поглаживая пах. Член предательски затвердевал под натиском, и Уинтерс сорвался в отчаянном стоне; он чувствовал всем нутром, как ухмылка расплывалась на лице Гейзенберга. Кислорода критически не хватало, сознание уплывало и взгляд размывался от скопившихся в уголках слёз. Итан прошёлся языком по всей длине и выпустил член из рта, откинул голову, жадно вдыхая спёртый воздух. Тело дрожало, как и приоткрытые губы, сбитое с ритма сердце лихорадочно долбилось в грудную клетку, ребра выпирали из-под футболки, из-за чего Карл невольно прикусил губу. Рука отпустила голову, прошлась по шее, чувствуя, как пульсирует набухшая венка под ошейником, по ключице, по промежуткам между рёбер, а затем и в обратную сторону, убирая уже ненужный металлический обод, от которого тонкими линиями остались красноватые следы, и провёл двумя пальцами по поддергивающему кадыку. – Выглядишь как шлюха, Итан. Уинтерсу плевать, было ли это комплиментом или очередным колким замечанием. Разум окутал туман, выкидывая все мысли разом, словно шаром для боулинга выбили страйк. Он боролся с неожиданным желанием быть в лапах злодея чуть-чуть дольше, что бы тот ни делал; травил мысль как тараканов, но она распространялась стремительно как чума, и он нервно вздрогнул, вспоминая про стояк. Каждая клеточка пульсировала и отдавалась волной жара под прикосновениями, хотелось провалиться под землю. Гейзенберг обхватил подбородок Уинтерса и прижал его губы к своим, принося податливому телу новую волну мурашек. Язык собственнически пробрался в чужой рот, встречая слабое сопротивление, быстро разрушившиеся под напором. Рука переместилась на шею, немного надавливая, а вторая забралась под футболку, оглаживая выступы позвоночника и лопаток. Такой тёплый, такой приятный, живой, податливый, постанывающий в поцелуй, только раззадоривал Карла, ему хотелось получить больше. А Итану было стыдно: перед Мией, перед Розой, он не должен был находиться сейчас здесь, он должен идти напролом к Миранде, но тело... чёртово тело просто отказывалось слушаться, оно таяло в сильных руках, а воздуха в лёгких опять не хватало для действий. Гейзенберг начал вставать, утягивая за собой Итана, немного отстраняясь, чтобы посмотреть в его глаза. Прикрытые, немного опухшие от слёз, выражавшие смятение, непонимание и что-то еще не раскрывшееся, он не мог уловить эту эмоцию. Следы агрессии и злобы бесследно испарились с радужек. – Вот так, непотопляемый Итан Уинтерс при должном внимании раскрывается с совершенно другой стороны. Ты полон сюрпризов, – хриплый и горячий шепот опалял ухо и Итан в нем растворялся. – Заткнись. Делай, что начал и просто заткнись, – дрожащим голосом прошептал он ответ. Ему нравилось ломать Итана, смотреть, как слой за слоем слетает его уверенность, эгоистичность, желание сопротивляться, чувствовать, как остаётся только покорность и верность. Гейзенберг был готов на всё, что было в его силах, чтобы выжать Уинтерса до последней капли, затем смотреть, наблюдать и исследовать его нового, а потом снова менять и дорабатывать. Идеальный эксперимент. Итан уже не сопротивлялся, не хотел сопротивляться, отвечая в поцелуй, его мысли поглощал Гейзенберг, его горячие руки обжигали бледную кожу. Понадобилась пара секунд, как место улетевших со стола бумаг и металлического хлама на пол занял Уинтерс. Бедро Карла упиралось в пах мужчины, пока руки пытались расстегнуть его джинсы. Итан рефлекторно выгнулся. Холодная поверхность стола сильно контрастировала с разгоряченной кожей. Момент и Уинтерс остался в одной футболке, открывая для другого великолепную картину смущения и покорности. Гейзенберг прикоснулся губами к шее Итана, пробуя на вкус солоноватую от пота кожу, оставлял следы один за другим. Укусы достигали ключиц, окрашиваясь в темно-фиолетовый, сопровождались тихими возбужденными вздохами Итана. Футболка больше не представляла преграду, стыдливо повиснув на запястьях клочьями. Наручники больно упирались в спину. Было невыносимо и некомфортно, хотелось коснуться чего-то еще, помимо стола. Член беспощадно терся об пах второго, всем нутром чувствовалась разрядка, вызывая у Уинтерса громкие стоны, которые он пытался заглушать кусанием губ. Он немного приподнялся и моляще прошептал на ухо Лорду сбивчивым шёпотом: – Сними... наручники... – Не удобно? Докажи мне, – ухмылка играла на лице Гейзенберга. Уинтерс откинул голову на стену, тяжело выдыхая, проглатывая со слюной свою гордость: – Бога ради... Карл... сними их, прошу. Имя, которое считалось грязью на губах, прозвучало так сладко и тягуче, хрипло и пленительно, что Гейзенберга настигли сомнения: он ли подчиняет своего пленника, или уже давно подчинился ему сам. – Хах, убедительно. Металл освободил запястья. Худые руки обвили шею, тонкие пальцы запутались в седых волосах, и он утянул второго в новый поцелуй, настойчивый и чувственный. На этот раз вёл Итан, Лорд не сопротивлялся, позволяя, ведь у него были дела куда важнее. Притянув к себе маленький тюбик и откупорив его, выдавив немного жидкости себе на пальцы и раздвинув ноги Уинтерса чуть шире, без всякого предупреждения два пальца скользнули внутрь расслабленного тела. Итан сжался, впиваясь руками в массивные плечи, и отстранился, шумно вдыхая воздух. Ощущения были не из приятных, отдавались болью, но каждый последующий толчок отдавался новым, приятным, развратным чувством. – О, боже, блять... – Расслабься и тебе понравится. Он медленно провёл ладонью по выступающим рёбрам, пульсирующему животу, останавливаясь внизу, надавливая, жадно слушая короткие стоны и рваные вдохи. Пальцы проникали глубже, давя на узкие стенки, и Уинтерс держался изо всех сил, чтобы не дернуться бёдрами навстречу. Еще пара толчков и он сорвался в распутном и протяжном стоне, прижимая рот ладонью. Вид на такого взлохмаченного, перевозбудившегося Итана, всем телом просящего большего, приносил Карлу невероятное удовольствие. Спуская еще больше ткань штанов и трусов, нанеся смазку на свой член, быстрыми движениями размазывая ее по всей длине, он подставил его к колечку мышц. Медленно и дразня скользя по нему, Гейзенберг чувствовал, как содрогалось чужое тело. Обхватив руками бедра Итана, он толкнулся внутрь. – С-сука! – следом за громким стоном пронеслось в речи Уинтерса. Его рука схватила запястье Карла, а ноги сцепились на пояснице, притягивая его как можно ближе. – Какой же всё таки ты узкий, Уинтерс, – в гортанном рыке произнёс Лорд. Толчки становились быстрее, стоны громче, а воздух душнее. Дышать было нечем, взгляд Итана размывался, и реальность стиралась под натиском, он не выдерживал, сдержанность лопнула, и толкнулся навстречу, насаживаясь глубже. – Ка-арл... ах! – чуть не вскрикивая, когда член толкнулся в комок нервов, простонал он. Руки забрались под рубашку, оглаживая мускулистое тело, скользнули вниз, прошлись по своим бёдрам, задевая чужие ладони, и остановились на собственном члене, медленно надрачивая. Он выгнулся от удовольствия, уже не заботясь о своём виде, обещании сдерживать все звуки, он хотел утонуть в этом моменте, насколько же ему было хорошо. Горячая ладонь легла поверх своей, помогая, и темп у обоих увеличился. Застонал уже и Гейзенберг, чувствуя, как стенки ануса сжимались, засасывая член ещё глубже, словно не хотели выпускать. Лорд навалился на Итана, втрахивая его в стол так, что тела соприкасались. Путаные слова состраивали предложения, опаляя ухо горячим дыханием: – Надо было нагнуть тебя еще при первой нашей встрече, вытрахать при всех, чтобы они обзавидовались. – Ты слишком... много болтаешь, Карл, – хриплые тихие стоны будоражили, – б-быстрее, прошу, быстрее... Нарастающие беспорядочные толчки отзывались шлепками тел, звучали ритмичными стонами и сбивчивыми ударами сердец. Развязка настигла их одновременно. Тяжело дыша и выпрямляясь, Гейзенберг нащупал своё пальто и накрыл им Итана. – Может ты передумаешь? – Я подумаю, Гейзенберг. – Уставшая искренняя улыбка промелькнула и через секунду растворилась в коротком поцелуе. – Я подумаю... Карл. – Да, так определённо лучше.