Карбон

Не успел Борис зайти в дом родителей Давида после мозгового штурма в Отделе и всеобщего облегчения, что хоть Карбон 2.0 вроде бы не представлял угрозу, Давид схватил его и потащил прямо в спальню. Были ли остальные из четы Феретти дома, Борис так и не узнал. Их должны были тоже охранять, но Борис все равно нервничал. Хорошо хоть, что за отца не беспокоился. Того окружали проверенные годами люди, да и пока он был на работе, а это - слишком охраняемый объект. Но Саманта обещала, что папу тоже привезут в дом Феретти. Лоренцо был в восторге. И чего радовался, интересно? Его могли и убить из-за Бориса. Хотя ладно, ещё пару месяцев назад его мог устранить и сам Борис. Хорошо, что он выбрал иной путь. Путь чёрной мыши. - К чему такая спешка? - хмыкнул Борис, когда Давид повалил его на кровать, - Мы в доме твоих родителей! - Ничего, потерпят, - поспешно пробормотал Давид, - Я сидел взаперти так долго... Ждал тебя, был примерным мальчиком. Неужели я не заслужил награду. Прямо сейчас? - Заслужил, - улыбнулся ему Борис. Давид, получив разрешение, словно одурел. Начал сдирать с него одежду, как бешеный. Его руки попали прямо под толстовку Бориса, легли на рёбра. Это было щекотно. Борис мгновенно захихикал, не сумев сдержать себя. Давид расплылся в ответной улыбке и стянул с него толстовку вместе с майкой. Какой шустрый! Борис обхватил его за шею руками и прижал к себе сильнее. Давид провёл пальцами по его рёбрам, начиная тяжело дышать. Его дрожь передалась Борису. Он прикоснулся своими губами к подбородку Давида. И в тот момент, когда мозги Бориса почти отключились, Давид вдруг вздрогнул, заледенел... Его руки замерли на левом боку Бориса. - Это что? - прохрипел Давид почти в ужасе, - Что у тебя на коже?! Он приподнялся, пытаясь рассмотреть. Пытаясь рассмотреть надпись! Борис моментально закрыл ее руками. Давид постарался убрать его ладони, но Борис был быстрее. Он перекатился и соскочил с кровати, кинувшись к ванной. Дурак! Не придумал ничего лучше, чем закрыться там! Борис знал - Давид не должен понять, что там за надпись из шрамов. Хотя... Он уже осознал, что там что-то не так. Конечно, Давид не отстанет. Да он бы все равно заметил рано или поздно! Они собиралась сыграть свадьбу, черт побери! Борис бы не смог прятать свое тело вечно! Давид стукнул в дверь и почти в ярости рявкнул: - Мне показалось, или на твоей коже высечено «Давид Феретти»?! - Тебе показалось, - поспешил вставить Борис. - Борис! - заорал под дверью Давид. Ладно-ладно... - Хорошо, это я сам вырезал на своей коже, - выдохнул очередную ложь Борис. Это было так больно... Врать самому искреннему в мире человеку. Но иначе Борис не мог. Давид сразу бы начал винить себя. - Что?! - воскликнул в шоке Давид, - Ты не мог! Зачем?! Существуют татуировки, в конце концов! - Татуировки - это слишком просто для такого, как я! - выдохнул через силу Борис, - Я ненормальный, разве ты не знал?! В нашей организации все люди были слишком жесткими для татуировок! Если чувства серьёзные, то только ножом по коже! Господи, ну и бред он нёс! - Я не верю, - холодно произнес Давид, - Ты бы не стал так делать... Ты бы не стал! - Стал, - твёрдо возразил Борис. - Нет, - с ещё большим упрямством выплюнул Давид, - Скажи мне правду, Борис. Разве я не заслуживаю ее? Не заслуживаю?! Борис прикрыл глаза, тяжело дыша. Ты заслуживаешь! Заслуживаешь самого лучшего. И честности тоже. - Карбон поручил мне одно задание, - едва слышно, дрожащим голосом начал рассказывать Борис, - И я не стал выполнять его. Они начали шантажировать меня смертью моих любимых людей. Кати убили, и у меня была одна цель, - спасти тебя. Меня пытались пристрелить, не получилось. Поэтому пришлось идти добивать. Прямо в клинику. Там я получил несколько черепно-мозговых травм. И надпись. Они хотели вырезать на мне то, чего я больше всего боялся... Они хотели написать «Давид Феретти все равно сдохнет». Глупо, да? Потому что умирают рано или поздно все. Они так и не закончили надпись. Я их убил. В итоге, на моей коже осталось просто - Давид Феретти. Мне нравится эта надпись, веришь? Давид долго молчал. А Борис сидел ни жив, ни мертв. Почему Давид не произносил ни звука? Чего такого Борис сказал? Вроде ничего лишнего. Давид не должен себя винить, правильно? Борис решил предать Карбон, а остальное - просто вытекающие обстоятельства. - Тебя украли у матери, когда тебе не было пяти, - вдруг не своим голосом сказал Давид, - До пяти лет ты ничего не помнишь. Ты не помнил свою маму. Ты предал этот... Этот Карбон только недавно. Значит, ты был ему верен. Что за задание тебе дали? Почему ты решил уйти именно в этот момент? Черт, Борис сказал про задание... Черт! Он зажмурился до боли. Господи, какой Давид был умный! Не то, что Борис, обделённый интеллектом! Дать такую зацепку! - Раньше я не убивал. Только в случае самообороны. Или для защиты моего отряда. В мое подразделение входила Кати. И ещё одна девушка - Тимея. Мы все жили вместе, так работать было проще, - Борис делал все, чтобы голос не дрожал, - Мы просто шпионили. Добывали информацию. Не причиняли видимое зло. Помню, я убил человека, который хотел изнасиловать Кати. Я убрал его так, что никто не догадался, что это убийство. Он просто споткнулся, да. Я в этом был профессионал - как сделать так, чтобы все выглядело ествественно. И я ни о чем не жалел. Убивал с удовольствием. Потому что считал, они заслуживают. Так было легче. Я думал, что Карбон спас меня от голодной смерти, когда мне было пять. Я не помнил, что меня украли у матери. Я пытался верить, что все враги Карбона, - плохие люди. В глубине души я знал - это не так. И я был слишком слаб, чтобы признаться в этом даже самому себе. Но я только шпионил, правда... Я не работал киллером, понимаешь? А потом мне сказали - убей. Просто убей. Трёх людей... Никогда раньше такого приказа не поступало. И я не знал, какие это люди - хорошие, плохие... Я просто не смог выполнить задание. Вот и все. Давид никак не отреагировал на его слова. За дверью стояла абсолютная тишина. Давид осуждал его? Осуждал, да? Конечно, осуждал! Борис понял, что его глаза страшно слезились. Наверное, от яркого света, да. Еще недавно он бы сделал все, чтобы Давид держался от него подальше. А теперь понял, что не мог его потерять. Давид, пожалуйста, скажи что-нибудь! - Я вижу здесь противоречие... - осипшим голосом выдохнул Давид, будто услышав его мольбу, - Ты сказал, что пытался верить, что враги Карбона - плохие люди. И ты верил... Так почему вдруг ты не убил этих плохих людей? Почему, Борис? Борис прикусил кулак, чтобы не закричать. Обделён интеллектом... Обделён интеллектом, да? - Борис, - тихо позвал Давид с той стороны, - Борис, как звали тех людей, которых тебе приказали убить? Скажи, Борис... Борис хотел что-то ответить, соврать, увильнуть... Кровь из прокушенного кулака заполнила его рот. Надо было солгать Давиду, но Борис просто не мог. В голове было пусто. - Это был Лоренцо Феретти, - вырвалось у него почти против воли, - И ещё Саманта. Но тогда я ее не знал. Борис почти хрипел. Сердце колотилось как бешеное. Что он наделал? - И ты... - голос Давида дрожал, - И ты бы убил его, ты убил бы Лоренцо Феретти, если бы не знал меня? Борис почти засмеялся. Давид смотрел прямо ему в грязную, мерзкую душу... - Да, Давид... - трясущимся голосом прохрипел Борис, - Я бы убил его, я бы убил... Я бы убил его, понимаешь?! Я бы убил его, если бы не знал тебя! Если бы он не был твоим отцом! Убил бы! Да! В конце фразы Борис понял, что перешел на крик. Но он был не в силах остановиться. Внутри все кипело. И было холодно, как лед. Борис не понимал, что происходит. - Да, да! - заорал он, что есть мочи, - Да, такое я чудовище, понимаешь?! Настоящий монстр! Я бы убил его, не рассуждая! Кулак Бориса врезался прямо в светлую плитку на полу. В дверь бешено заколотились, но Борис не слышал. - Я бы убил твоего отца... - прорычал Борис, словно раненый зверь, попавший в капкан, - Я бы убил... Понимаешь? Тварь бессердечная... Ты полюбил бессердечную тварь, Давид Феретти! Я бы сделал все, что приказал Карбон, если бы не ты! Дверь начали выламывать. Борис не слышал. Разбитый кулак снова врезался в плитку. - Ты полюбил слабака... - прохрипел обессилено Борис, - Слабака... Который обманывал самого себя, потому что ему было так легче! Который не хотел умирать, живя даже такой жалкой жизнью! Который притворялся оружием, чтобы не чувствовать угрызений совести! Борис рухнул на плитку, тяжело дыша. В дверь начали чем-то бить. Кажется, пытались протаранить ее. - Я не заслуживаю тебя, Давид Феретти, - устало пробормотал Борис, левое плечо ужасно болело, а перед глазами все плыло, - Прости... Мне жаль, что ты влюбился в меня.... Мне жаль, что ты обрекаешь себя на жизнь с такой ужасной парой... Только через пару минут Борис понял - он плакал. Конечно, плакал... А что ещё делать слабакам? Раздался треск. Борис только моргнул, а Давид уже пытался поднять его с пола. - Ты самый сильный, самый милосердный, самый лучший, - начал лихорадочно шептать ему в губы Давид, - Самый прекрасный... Не тварь, не мерзкий... Не слабак. Ты невероятный... Мой Борис... Я так люблю тебя! До безумия... Спасибо, спасибо, что ты выбрал меня! Спасибо... Я горд быть твоей парой. Мой Борис, который ради меня рискнул всем, что у него было... Это я... Я не заслужил твоей волчьей преданности! Не заслужил твоей жертвы! Все раны на твоём теле - они из-за меня! Ты хоть понимаешь, как любишь меня? Меня! Бывшего наркомана, не самую талантливую звезду, головную боль своих родителей, легкомысленного человека... Ты пошёл на смерть ради меня. А я? А я ничего не сделал. Я бездействовал, пока ты страдал. Я ничем не смог помочь. Это я недостоин такой любви. Это я - жалкая тварь. Давид гладил костяшки его пальцев, пытаясь остановить кровь, которая сочилась из рассеченной кожи, он целовал его лицо и сжимал его в объятиях, как ребёнка... Греясь в этой ласке, Борис начал оживать. Он задышал и внезапно осознал, что только что произнес Давид. - Не смей, - жестко приказал Борис, - Никогда не смей принижать себя! Ты невероятно чистый, добрый и умный. Ты олицетворение искренности и абсолютной любви. Ты - мой свет. И не только мой... Ты - само солнце. Без тебя мой мир бы погиб... Я медленно гнил без тебя. Как сгниют и погибнут цветы без солнца. Давид, кажется, плакал. Борис чувствовал его слезы на своих щеках. - Это ты не смей принижать себя! - еле выдавил из себя Давид, - Потому что ты - моя галактика. Мое все. Мои планеты, мои звезды, мои спутники... Так много всего... И все - ты. Ты так много значишь... Что мне делать без тебя? Для кого светить? Борис уже не понимал, где чьи слезы и кто из них рыдал. Все смешалось. - По-моему, мы оба принижаем себя, - прохрипел насмешливо он, - Стоим друг друга, да? Да, это и была любовь в чистом виде - ставить другого выше себя. Они лежали на холодном полу и даже не замечали этого. Они лежали, пока не заснули. И даже во сне они держали друг друга так крепко, будто успокаивали, словно защищали друг друга от всех бед... Смотри, я рядом. Прошлое - это прошлое. Теперь если ты споткнёшься, я буду первым, кто протянет тебе руку. Но я сделаю все, чтобы ты никогда не споткнулся. Потому что люблю тебя больше себя. *** Когда Евгений Савранский не нашёл своего сына в спальне Давида, он заглянул в ванную и там обнаружил живой клубок из рук и ног. Два сплетённых до боли тела... Его дети спали. Давид почти накрыл собой Бориса - Евгений с трудом рассмотрел своего сына. Заметил только его руку на лопатках Давида. Вторую его ладонь Давид прижимал к своим губам. Их лица были так близко. Словно они дышали друг другом. Не могли отодвинуться ни на миг. Будто умрут друг без друга. Они были единым - словно бутон алой розы и ее корень. Да, цветок можно и срезать, но долго ли он простоит в вазе? Особенно, если это роза? Цветок иссохнет и умрет, а его корень сгниет в земле. Евгений не стал будить детей. Что бы ни произошло, они уже разобрались с этим. Евгений аккуратно прикрыл за собой дверь, про себя молясь. - Боже, пожалуйста, сохрани эту любовь, - со всей надеждой и отчаянием попросил он, - Прошу, сделай так, чтобы целое не разбилось....