Большее.

      Скутер — это парень-мечта, девчачья фантазия и сладкий сон наяву, оставляющий после себя долгое горькое послевкусие. Смотря на его правильное, чертовски красивое лицо где-то рядом с собой, Ди чувствует гордость за себя. С таким молодым человеком об одной случайной ночи мечтает каждая, когда Ди систематически получает свои порции любви каждый вторник–четверг, с десяти утра и до семи вечера, без каких-либо перерывов.       Ей приятно ощущать его на себе, приятно чувствовать нежные пальцы, никогда не знавшие никакой тяжелой работы, приятно прикрывать глаза, чувствуя на себе его губы, сохранившие на себе отпечаток ярко-алой помады некой стервозной богачки, чей возраст близок к потолку. Ди не думает о любовнице-кормилице бойфренда в его постели, но размышляет о ней на работе, долгими часами стоя у прилавка и строя различные теории касательно ее внешнего вида и жизни. Она вспоминает передачи, многочисленные детективные шоу и интервью следователей, которые время от времени попадаются на радио. Временами пользуется озвученными там трюками, когда в памяти всплывает длинный черный волос на одежде Скутера или перед носом возникает фантомный запах безумно-дорогих духов, щекочущих нос.       Скутер не любит богатую стерву или, во всяком случае, не признается в этом Ди. Он любит только ее деньги, полученные от ее же дряхлеющего мужа, чьи дни вот-вот истекут прочь, словно песок в песочных часах. Или не истекут? Тут не совсем ясно, ведь Скутер говорит, что Рита-денежный-мешок, хоронит муженька также часто, как пятница наступает в конце рабочей недели. Когда актер говорит о богатой пассии (а это случается редко), Ди чувствует гордость за себя, ведь она не платит ни цента для обладания этим красивым телом. Отчасти Филлкот даже жаль эту богачку, но жалость эта быстро сходит на нет, когда календарь показывает далеко не вторник или четверг.       В такие дни Ди несколько за себя обидно, но обида эта быстро отходит на второй план, когда слова матери эхом звучат в голове.       «Дурнушки должны довольствоваться тем, что имеют. Даже крохами с чужого стола.»       Ди морщится и трясет головой. Скутер — это не кроха, но малый кусок, пусть и уже надъеденный. Каждая девчонка, не важно, симпатичная она или не особо, мечтает однажды оказаться в его объятиях, а вот Ди не мечтает. Она оказывается там, целует прелестное лицо и обладает этим парнем в полной мере, до тех пор, пока его богатенький кошелек на ножках не скажет свое властное «к ноге!». И это не унизительно. Это нормально, ведь впереди у Ди, если не сегодня, то завтра, бесконечно скучное замужество с каким-нибудь скучным здоровяком, примерно таким же, как ее отец, а также дом кредит, пару детишек (если позволят финансы) и привычная работа в кафешке, где каждый день похож на другой.       А потом что-то ломается, когда в закусочной появляется загадочный тип в классическом костюме со шляпой на голове. Темнокожий, стройный, в целом обычный, но отчего-то цепляющий. Ди смотрит на него и чувствует некую нуарную эстетику, исходящую от него так сильно, что буквы на позавчерашней газете начинают плясать.       Она наливает ему кофе, дает другую, совершенно свежую газету и ловит весьма обворожительную улыбку, заставляющую сердце если не падать в пятки, то заметно трепетать. Мужчина, чье имя впоследствии раскрывается, весьма обаятелен, хотя по лицу его трудно будет выделить из толпы. Ди варит кофе, наблюдает за посетителем краем глаза, гадая, кто же именно ему нужен, а потом мыслями снова возвращается к Скутеру, считая, что загадочный нуарный детектив останется в прошлом, растворяясь в бесконечном потоке посетителей.       Но только он не остается и в последние дни, как на зло, поджидает Ди практически на каждом шагу, когда та отправляется к Скутеру. Подозрительная машина на глаза попадается сразу и мысленно мисс Филлкот подмечает самые яркие детали, чтобы в случае чего можно было составить список особо ярких примет автомобиля, которого наверняка стоит опасаться.       В спальне Скутера мысли о таинственной машине уходят, но ненадолго. Ди кажется, что прямо сейчас она и Скутер находятся под прицелом. Она прижимается к нему, закрывает глаза и пытается раствориться в объятиях, но уже не находит там чего-то, за что можно ухватиться, как за защиту. Она чувствует себя не в своей тарелке, пока Скутер безмятежно, как он только может, отдается любви, шепча бессмысленные словечки. Он не замечает, что здесь что-то не то.       Скутер — это солнышко, растекающееся на ладони, Ветерок надежды, окрашивающий будни в яркие цвета, сладкая ложь, туманящая разум, когда едкий Верн — это пилюля истины, горькая правда и запах кофе перед носом. — Он же тебя не любит. — Говорит детектив такую очевидную, но страшную вещь. — Зачем тратить время на такого поганца?       Себе Ди говорит, что она даже не надеется на любовь «Скотти», хотя сердце этому верит не особо сильно. Сидя здесь, на переднем сидении, мокрая и разбитая, мисс Филлкот собирает себя по осколкам, выслушивая такую очевидную истину.       Она пытается не замечать подобие жалости в глазах Лумиса, чьи большие губы склеены в одну длинную линию, не желает видеть того, как крепко сжаты его пальцы вокруг руля.       Да, Скутер поганец, но поганец он необыкновенный. Чарующий, красивый, соблазнительный ломоть с барского стола, который этим вечером ушел прямо из-под ее носа. Ди хочет убедить себя, что она не жалеет, но это не так. Где-то на подсознательном уровне ей кажется, что она достойна большего. Но мысль эта маленькая и практически незаметная, ведь единственное, чего Ди желает — это оказаться в тепле, один на один с собственными мыслями. — Ладно, знаю я один мотель.       Мотор его машины рычит, а Ди с некоторым интересом поглядывает на водительское сидение.       Верн и близко не Скутер. Спокойный, с большими вдумчивыми глазами и громким, хорошо поставленным голосом (хотя из них двоих актер именно Скотти). Он и близко не такой привлекательный, как Скутер, но есть в нем что-то, что Ди привлекает. Нечто, чем она отчаянно желала обладать такое долгое время.       «Нет, глупости!» — думает она, но заинтересованного взгляда с Лумиса не сводит всю дорогу.