Декабрь
«Дом Крэйна»
Новый год. Всего лишь два слова, способные вызвать в человеке бурю эмоций, будь то радость или печаль, гнев или слёзы. И ведь у каждого свои приоритеты в этом долгожданном празднике. Кто-то с нетерпением дожидается большого ассортимента блюд, дорогого алкоголя и приятной компании друзей или семьи. Кому-то важны запасы мандаринок, снега за окном, пахнущей ели в квартире, общей атмосферы. Другие же просто дожидаются встречи с самым дорогим человеком на этой планете. Они загадывают желания, надеясь на новогоднее чудо. Но порой жизнь бывает несправедливой и жестокой. Накрытый стол с вкусной едой и напитками, по телевизору идёт фильм, часы бьют полночь, и ты, захлёбываясь слезами, одиноко сидишь в квартире. От прежней радости не осталось ни следа, лишь тяжкая обида, да трещина в душе, ставшая ещё больше. К сожалению, чудес не бывает, желания не всегда осуществляются, мечты разбиваются о камни, надежда меркнет, а вера гаснет. И с этим уже ничего не поделаешь… Но, хэй! Давайте не будем о грустном? Всё же сейчас праздник, хоть и не всем он приносит счастье. Особняк Крэйна светился в ночи как самая настоящая звезда. Яркие лампы гирлянд украшали крышу и стены, снежинки наклеены на окна, а на двери висит симпатичный зелёный венок. Территория освещалась различными фонарями и прочими лампочками, так что место было заметным. Не хватало только повесить омелу на входе, но это уже другая история. Одними из важных гостей были Хоррор и Даст, чьи родители решили отпраздновать вместе. Поэтому они позволили ребятам уйти к другу с ночёвкой, перед этим сняв с него расписку, что с их детьми всё будет в порядке. Мальчишка так и сделал, ведь друзей в обиду не даст, притом глаз у него зоркий, бесследно никто не исчезнет. Семья Эпплов тоже была приглашена. Полночь позвал художника, но тот вежливо отказался, ссылаясь на планы. Но малец прекрасно понимал, о каких планах идёт речь, так что не возражал. Внутреннее помещение дома было не хуже. Ребята наряжали лесную красавицу. Та была настолько большой и высокой, что пришлось установить её рядом с лестницей, которая так привлекала внимание своим масштабом. Но благо у пушистых ветвей иголочки не сильно кололи руки, так что работать можно. Из-за размера дерева мальчикам пришлось взять стремянку, чтобы достать до верхних веток. Начали с разноцветных шариков. Хоррор стоял внизу и подавал их, пока Даст, стоя на стремянке, вешал их. Но тут один из шариков выскользнул из рук, упал на пол и разбился. Парни молча переглянулись, встречаясь шокированными взглядами. Затем осмотрелись: свидетелей не было, так что ничего им не светит. Хорр быстренько собрал осколки, сложил их в упаковку и бросил на дно коробки с украшениями, дескать так всё и было. Потом они перешли к гирлянде с ярко светящимися лампами, из-за которых ёлочка выглядела ещё лучше. Повесили жёлтую и красную мишуру, а зелёную, так как она не подходила, Хоррор повязал вокруг шеи, оставив свободный конец болтаться. У Даста это вызвало тёплую улыбку: теперь их можно назвать друзьями по шарфам, правда у одного он и не шарф вовсе. Но кого это волнует? В это время юный господин руководил процессом на кухне. Прислуга никак не могла втолковать ему, что он не должен готовить, ведь это работа повара. Но мальчишка не хотел сидеть без дела, потому нарезал капусту и помидорки на салат. Спорить с ним никто уже не стал, так что взрослые просто вернулись к работе. Другая часть персонала занималась украшением дома. Наряжать каждую комнату и каждый этаж смысла не было. Они решили обойтись залом, гостиной и главным входом. Правда помощь им бы не помешала. Через пару минут помощь подоспела, будто услышала зов. В дверь позвонили, и дворецкий пошёл открывать. На пороге стояли долгожданные гости, без которых праздник бы вряд ли начался. Эпплов провели внутрь, помогли снять верхнюю одежду, стряхнули ту от снега и унесли в гардеробную, покуда люди разувались. Найтмер, заметив ёлочку, тут же помчался к ней, остановившись напротив. На лице широкая улыбка, а глаза сверкали подобно паре аметистов. Он ведь никогда не видел настолько большой ели, вот и удивился. Друзья тихо хихикнули и улыбнулись, ведь их друг был похож на ребёнка. Даст предложил ему присоединиться к их делу, на что получил радостный кивок. Мальчишка положил подарки под ёлку и залез на стремянку, куда ему подавали оставшиеся украшения. Мечтатель поспешил на помощь одной из горничной, которая даже стоя на стуле не могла достать до большой люстры. Он помог ей перекинуть гирлянду через торчащие штуки, а после придержал стул, дабы та безопасно спустилась. Потом он присоединился к другим людям, помогая им в украшении дома. Мальчишки закончили с ёлкой и не знали, чем бы себя занять, потому двинули в кухню, посмотреть чем занят Киллер. И эту ошибку они совершили зря. Придя на кухню, они застали друга за нарезкой, после чего тот обратил на них внимание. Увидев три пары свободных рук, нагрузил их работой, чтобы просто так не слонялись без дела. И самое сложное было — это следить за Хоррором. Этот обжора умудрялся прятать за щекой кучу еды, пока надзиратель не видел. Стоило Крэйну отвернуться, как тот клал за щёку кусочек моркови. Даже не заметишь, что что-то не так. Вот только когда Килл ушёл подальше, мальчишка взял небольшой редис и уже поднёс к своему рту, как вдруг заметил на себе взгляд. Друг, нахмурившись и скрестив руки на груди, смотрел на него, прожигая серыми глазами. Тот, стоя с открытым ртом, закрыл его и вернул редис на место, будто бы и не трогал. Киллер молча посмотрел на него, пригрозил пальцем и ушёл. Стоило тому отвернуться, как парень закинул в рот редис, прожевал и проглотил, вернувшись к работе. За всем этим спектаклем наблюдали Даст и Найт. Они старались не смеяться, дабы не выдать друга, но настроение поднялось до максимума. Спустя пару часиков еда приготовилась, и все накрывали на стол. На столе были разные блюда, напитки, а на заднем плане шумел телевизор. До двенадцати ещё оставалось время, так что все занимались своими делами. Дрим беседовал со взрослыми, рассказывая какие-то истории, слушал их. Они смеялись, что-то бурно обсуждали и делились мнением. Киллер, пока никто не видел, опустошал третий бокал вина, прямиком из отцовского погреба. Это был единственный день в году, когда он позволял себе легально пить алкоголь, в самых разных количествах. Напротив него сидел Хорр, который успел попробовать от каждого блюда, хоть никто пока что даже не положил себе в тарелку. Неожиданно их взгляды встретились, вспыхнула искорка. Кивнув друг дружке они продолжили втихаря есть и пить, якобы друг друга не видели. Наблюдая за этим безобразием друзья едва сдерживались, чтобы не рассмеяться, чем могли их выдать. Они поспорили на целый рубль, кого же из них двоих всё же спалят первым. Найтмер поставил на Киллера, Даст на Хоррора. Но внезапно в дверь постучали, чем вызвали у всех удивление, а особенно у юного господина. Гостей он не ждал, кто же мог прийти в столь поздний час? Дворецкий отправился смотреть, а через пару минут позвал хозяина. Ну, мальчишку то спалили за выпивкой, так что Даст отдал другу деньги. Киллер сказал всем не обращать внимания и продолжить общение, а сам вышел в коридор. Поблагодарив дворецкого и отправив его обратно за стол, пересёкся взглядом с неизвестным парнем, стоящим в дверях. У того были светло-русые волосы, изумрудные глаза и милые веснушки. На серой куртке мокрые пятна, на плечах ещё лежало немного снега. В руках он держал письмо и какой-то бланк, а внизу стояла коробка. — Слушаю. — с интересом произнёс Килл, ведь понятия не имел, что это за человек. — Киллер Крэйн? — уточнил тот, на что получил утвердительный ответ. — Вам письмо и посылка, распишитесь, пожалуйста. — он протянул ручку и листок. — Конечно. — мальчишка поставил свою подпись, после чего вернул ему вещи. — Могу ли я узнать, кто является отправителем? — Да, конечно. — парень перевёл взгляд на письмо, пробежав по нему глазами. — Натали и Нор Крэйн. — произнёс тот, подняв голову. Настроение мальчишки резко упало. Он молча принял конверт, осматривая его пустым взглядом. Обещали, да? Родители снова пообещали, что этот Новый год они проведут вместе, как семья. Что же в итоге? Они прислали письмо с оправданиями и подарок, который якобы должен взбодрить мальчишку. Но ему это не нужно. Ни подарки, ни деньги, а просто родители. Видимо их никто не учил, что обещания нужно выполнять. Да и мальчик уж слишком верит, что те решат приехать. Слишком уж они заняты, чтобы навестить его. Потому он и ненавидит обещания, из-за родителей. — Спасибо. — натянуто улыбнувшись, скрыв своё разочарование от постороннего, он начал закрывать дверь. — Подождите, а посылка? — вскинул брови тот, обомлев от такого исхода. — Можете оставить её себе. Не обращая внимания на шок курьера, он закрыл дверь. Опустил голову и тяжело вздохнул, не понимая, что же делать дальше. Настроение ведь испорчено, есть ли смысл портить его другим этой кислой миной? Может ему лучше уйти к себе, чем притворяться счастливым? Мар же гулял по этажу. За столом сидеть было скучно, хоть спор он и выиграл. Решил погулять и посмотреть, какие тут комнаты есть и нашёл много чего интересного. В момент разговора с курьером он проходил мимо, случайно подслушав. Друг показался ему расстроенным, так что он решил узнать, всё ли у того в порядке. — Хэй, ты как? — поинтересовался он, положив свою руку тому на плечо. — Боже! — вскрикнул тот, подпрыгнув от неожиданности, обернувшись. — Не подкрадывайся так тихо со спины, а то я поседею раньше времени. — Это будет не так заметно. — усмехнулся малец, намекая на его цвет волос. — Ладно, умник, чего хотел? — С тобой всё нормально? — с беспокойством спросил тот. — Всё хорошо, почему ты спрашиваешь? — поднял брови Килл. — Извини, я случайно подслушал твой разговор. — поспешил он извиниться. — Это ведь была посылка от твоих родителей? Я правильно понял? — Да. — Почему же ты её не взял? — удивился Мар. — Потому что мне не нужны их подарки. — Но ты ведь сам говорил, что они не уделяют тебе должного внимания. — Мне не хватает их внимания. — он вздохнул. — Мне просто хочется их тепла, ласки и любви, а не каких-то материальных вещей. Не в деньгах ведь дело. — он перевёл взгляд на друга. — Забей, тебе то уж точно меня не понять. Парень направился в сторону лестницы, поднявшись на второй этаж. — Куда ты? — с волнением в голосе спросил друг, подбежав к лестнице. — Пойду в свою комнату, что-то настроение резко упало. — он усмехнулся, исчезая с этажа. Полночь с грустью проводил его спину. Чем он мог помочь? Если бы только знал... Любовь так просто не найти, не заставить любить. Немного подумав он вернулся в зал, решив оставить друга наедине с мыслями. Комната Крэйна располагалась на третьем этаже, как раз рядом с лестницей. Пройдя внутрь он закрыл двери и небрежно бросил письмо, не представляющее для него никакой ценности, на стол, затем плюхнулся на кровать, тяжко вздыхая. Серые глаза с печалью осматривали голые стены, будто бы пытались отыскать то, чего никогда не было. Фотографии, его детских фотографий не было, как и альбома. А зачем, спрашивается. У родителей-то и времени навестить его нет, когда им ещё фото делать? Да и зачем? Это ведь пустая трата времени, как они говорят. Но не этот момент так его беспокоит. Любовь — вот чего он никогда от них не получал. Ни этих важных слов, ни простых объятий или поцелуев, даже поддержки, внимания и заботы с роду не было. Складывалось впечатление, будто бы им действительно плевать на него. Мальчишка нахмурился, сжав ткань штанов на коленях. Он завидовал. Страшно завидовал незнакомцам, когда видел полные и счастливые семьи. Завидовал друзьям, которые были вполне себе счастливы, имея разного рода проблемы. Семья Хоррора, после ухода главного члена, обеднела. Им приходилось сильно экономить, во многом себе отказывать. К счастью, с появлением Киллера в их жизни всё стало налаживаться, однако это не только его заслуга, но ещё и друга, а также его матери, которая безустанно работала везде, где только можно. Несмотря на отсутствие денег, а теперь на их появление, они всё равно счастливы и любят друг друга. После смерти младшего брата Даста, возникновения его болезни, в семье тоже ничего не изменилось. Любовь и поддержка так и остались, даже ссоры не возникали. Господи, да даже у бедного Найтмера жизнь лучше! Мальчишка рано лишился родителей, потерял голос, подвергался насилию и буллингу, путешествовал по разным семьям. Однако его нашёл хороший человек, оформил опеку и стал заботиться, как о собственном ребёнке. И Килл был рад за друзей, но страшно им завидовал, ведь… Его не любят родные люди, которые ему очень дороги. Это началось ещё с детства, правда тогда родители не колесили по миру, а просто пропадали на работе. Мальчик не получал должного внимания, но отчаянно пытался подружиться с родителями. Обнимал, целовал, говорил, что любит, даже рисовал какие-то рисунки, хоть художник из него так себе. На попытку обнять — его толкали, на поцелуи — получал пощёчину, на самые важные в мире слова любви — ему говорили, что он мешает. Даже неумелые рисунки обесценивались, а мальчишка уходил расстроенный. Спустя несколько лет таких попыток, ведь сердце у него было доброе, а в душе теплилась надежда, он сдался, хоть до сих пор продолжает во что-то верить. Родителям было до лампочки? Прекрасно, теперь ему тоже. Он начал относиться к ним также, как и они к нему: игнорировал, не общался, избегал, притворялся занятым. Но взрослые восприняли это как оскорбление. Кричали на него, ругали, устраивали скандалы. Дескать: «мы для тебя всё, а ты себя так ведёшь», «какой же ты неблагодарный» и так далее. Тут уже и сам Килл перестал понимать их. Ссоры он не любил, потому убегал в горный домик, когда они ещё жили в «Глидвелл». Там он мог прятаться по нескольку дней, а то и недель, главное едой запастись. В этой тишине, вдалеке от всех, ему было комфортно, уютно, словно у себя дома. Как-то раз на него там напал волк. Да, случайно зашедший хищник оставил следы когтей на стене, довёл мальчишку до истерики и мокрых штанов, немного порычал и ушёл, как ни в чём не бывало. Но даже с этим волком юнец предпочёл бы остаться, лишь бы не идти к родителям. Через какое-то время, после этого инцидента, их семья переехала сюда, в «Крэнто». Зачем и почему? Киллер не понимал, для чего они это сделали. В том городе у него остались друзья, которым было не плевать на него. Конечно, спустя время, он смог найти здесь новых, а также познакомился с Хоррором, Дастом, после и Найтмером, но… Жизнь не изменилась, почти никак. Родители стали жить в других странах, а к нему приезжали так, от случая. К тому же инициативы не проявляли, хотя всегда задаривали его обещаниями и подарками, будто бы так пытались его задобрить. Мерзость. Переведя пустой взгляд на стол задумался. Письмо так и продолжало лежать на поверхности, привлекая к себе внимание. В парне проснулся интерес, что же могло быть там написано? Очередные оправдания или что-то важное? Вера ещё жила в его душе, проснулось и любопытство. Устало вздохнув поднялся с кровати и прошёл к столу. Взял в руки конверт, осторожно вскрыл и достал бумажку, развернув. Судя по почерку и малому объёму — писала мать. Она любит краткость и аккуратность, потому в тексте всего лишь несколько предложений, написанные курсивом. Крэйн принялся читать. «Ребёнок» — гласило первое слово. Он скривился, будто лимон откусил. До сих пор слух режет, столь… Странное обращение. — Ребёнок… Матушка, верно, забыла моё имя. Снова. — он усмехнулся, словно услышал глупую шутку. — Удивительно: сама дала мне это имя и ещё ни разу им не воспользовалась. Смысл был меня тогда вообще называть? Уголки губ, как и грустные глаза опустились, продолжая чтение. Написанное было до боли знакомое: у его матери важная встреча с клиентами, куча работы и много дел. У неё нет времени на какие-то праздники, так что приехать она не сможет. И вообще Киллер — взрослый парень, не пропадёт, если отметит Новый год без них, как обычно. — Ну да, я ведь уже совершеннолетний. — он грустно улыбнулся. — Она и возраст-то мой вряд-ли помнит. Дальше она пишет, чтобы он не устраивал из этого трагедию. Отметят как-нибудь в другой раз, может в следующем году. Тем более — это ведь просто праздник. К чему такие обиды таить? — Для тебя — это может и пустая трата времени, а для меня — единственная возможность увидеться со своей семьёй. Но разве тебя это когда-либо волновало? Парнишка хотел было сложить письмо, как заметил на обратной стороне текст. Перевернув бумагу увидел иной почерк, похожий на отцовский. Брови взмыли вверх, рот чутка приоткрылся. Отец писал ему редко, но присылал письма отдельно от матери, а не на одной бумажке. Это было чем-то новым. «Здравствуй, сын» — такое было приветствие. И оно удивляло не меньше, чем само письмо. «Не буду искать себе оправдания или прикрываться работой, но приехать не смогу. Знаю, ты сильно ждал этого дня, мне правда жаль. Надеюсь, что в следующем году мы всё же увидимся, если ты не будешь против. Твой отец» Киллер молча глазел на текст, будто пытался найти в нём подвох. Отец обратился к нему весьма вежливо, хоть и без имени. Но извинения, сожаление… Это не мог быть он! Его отец таким никогда не был, как бы ему не хотелось это исправить. Больше похоже на то, что его подменили или заставили это написать. В любом случае было странно. Но… В какой-то мере приятно, что он всё же имеет чувства к сыну, пускай и такие странные. Когда они вообще виделись последний раз? На его прошлом дне рождения, кажется. Да, отец приехал к нему на день, чтобы поздравить, дать подарок и провести несколько часов вместе. Этот день ему запомнился, ведь радости от дня с отцом получил много. А вот мать… Последний раз они виделись, когда ему было двенадцать, а ведь это четыре года назад! Она даже не старается, просто даёт обещание и нарушает его. Парню так хочется, чтобы они хоть раз приехали сами, не по его просьбе, а по собственному желанию. Но, к сожалению, такого никогда не будет. Закончив чтение он сложил бумагу в конверт, открыл ящик стола и бросил его к остальным. Там уже накопилась приличная гора писем, смысл которых с годами не менялся. Он с обидой и болью посмотрел на них, после чего закрыл ящик и вернулся на кровать. Плюхнулся на неё, перевернулся на спину и положил руку на лицо, прикрывая глаза предплечьем. Ему было больно, жутко больно и обидно. Тело растёт, он становится взрослее и умнее, но… Как бы он не верил, с какой бы детской наивностью не ждал родителей, обида от этого не проходит. Боль никуда не пропадает, лишь разъедает его изнутри, заставляя порой рыдать по ночам. Его выбешивали слова по типу: «Ты же богатый, какие у тебя могут быть проблемы?» Как же люди его достали, почему они никак не могут понять, что не в деньгах счастье? Счастье в людях, которые окружают тебя. Счастье в близких и друзьях, которым ты дорог, которым ты нужен. А он несчастлив. Да, друзья ему дороги, как и он им, но они не родители. Родители — вот его мечта. Мечта в том, чтобы они его любили, чтобы находили для него время, чтобы общались с ним, поддерживали, помогали. Не нужны эти подарки, дорогие вещи и прочие шмотки. Зачем ему вообще все эти деньги, если он не может купить на них любовь? По щекам потекли влажные дорожки, стекая по шее. Он судорожно вздохнул, шмыгнул носом и улыбнулся. Хотелось просто взять и зарыдать в голос, но не мог. Хотел, но никак не мог заставить себя издать лишний звук. От этого становилось только больнее и противнее. Неожиданно в дверь постучали, чем вспугнули его. Быстренько поднявшись с кровать он вытер слёзы, сделав всё максимально быстро. Дверь приоткрылась, и на пороге возник обеспокоенный друг. — Килл? У тебя всё хорошо? — заботливо поинтересовался он, разглядывая его лицо. Заметил слёзы? — Просто ты так внезапно ушёл, не сказав ничего. — Да, я в полном порядке, не волнуйся. — он глупо посмеялся, улыбнувшись. — Ты что-то хотел? — Уже, как бы — полночь. — пояснил он, удивив друга. — Мы там с ума сходим, не хочешь присоединиться? После этих слов с первого этажа послышался взрыв, похожий на выстрел хлопушки. Кажется ребята времени зря не теряют. — Вы решили мой дом разнести, пока меня нет? — усмехнулся тот. — А почему бы и нет? — улыбнулся Хорр. — Ребята очень просили меня, чтобы я тебя доставил к ним. — А почему они сами не пришли? — Боялись, что я за это время съем всё, что есть на столе, а еды там очень много. — И как? — Я слишком сыт, чтобы лишать вас такого удовольствия, как еда. — он хлопнул себя по животу. — Идёшь или мне тебя потащить? — Пожалуй, я лучше пешком, а то укачает ещё. — спрыгнув с постели он подскочил к другу, хитро взглянув на него. — Ты вода. — хлопнув его по плечу побежал в сторону лестницы. — Хэй! Я не был готов! — воскликнул тот с улыбкой, побежав за ним. Крэйн решил, что уж лучше он повеселиться с остальными, чем сидеть в комнате и страдать. Пусть эта обида не мешает ему веселиться с друзьями.***
«Дом Ренфолда»
Художник совсем не старался придать дому красивый вид. Накинул на небольшую ёлку пару гирлянд, да шариков, развесил кое-как мишуру по дому. Даже мусор, лежащий на полу оставил, правда небольшую его часть всё же спрятал под диван и ковёр. Перепачканный красками стол накрыл серой скатертью, поставив на неё немного еды и шампанского. Сделал всё возможное, чтобы показать навязавшемуся гостю, что ему здесь совершенно не рады. Но того это ни капли не смутило, так что старания прошли даром. Эррор осматривал дом, сидя за столом и слушая диалог фильма. Помещение было ярким, сильно пахло красками и чем-то ещё. Но его смущали картины, висевшие на стенах. Большая их часть — портреты, неизвестных ему людей. Они как-то странно смотрели на него, будто следили. Может это его больное воображение? Картины ведь не могут быть такими жуткими, верно? Да и художник вряд-ли бы их тут держал, если бы они и вправду его пугали. Набравшись смелости он осторожно поинтересовался: — Слушай, Инк, а… Ты не испытываешь дискомфорта, находясь здесь? — О чём ты? — парень отправил в рот ложку салата, заинтересовавшись. — Ну, как бы это тебе так сказать. — он оглянулся, немного приблизился и перешёл на шёпот. — Твои картины. Странно прозвучит, но они меня пугают. Выглядят жутко, словно изображённые люди наблюдают за мной. Художник замер с открытым ртом, позволяя курочке упасть с вилки. И в тот же миг на его лице всплыла широкая улыбка, а глаза наполнились счастьем. — Да! Я знал! Я знал, что это не шиза! — радостно кричал он, разводя руками, чуть не задев пустой бокал. — Эм, что? — тут уже Эррор выглядел удивлённым. — Мне всегда казались жуткими эти картины. — поспешил поделиться тот. — Но я думал, что просто обнюхался краски или растворителя, а это возникли галлюцинации. Чёрт, я уж думал, что кукухой поехал, сидя здесь! А раз тебе тоже так кажется, значит всё нормально, так и должно быть. Гость с недоумением смотрел на него. Потом перевёл взгляд на бутылку шампанского, стоящую рядом с тем. Он поднялся с места и взял её в руку, тут же открывая от шока рот: та была пустой. — Когда ты успел выпить всё? — остолбенел он, переводя взгляд на никакого друга. — Ты что, больной? — Я это, пузырьки. — он расплылся в странной улыбке. — Они такие… Ик… Прикольные. — Мне кажется, что с тебя хватит шампанского. — он вернул бутылку на место. — Нееет… Ик… Хочу пузырьки… — заныл тот, ударив рукой по столу. — Дай! — Детское время давно закончилось, пора идти спать. — произнёс тот. — Где твоя спальня? — На втором этажике… Ик… — указал тот на лестницу. — Но мне и тут хорошо. — сказал он, удобно устроив голову на столе. — Нет, мы идём спать в кровать, а не на столе. Строгий голос подействовал на хозяина дома. Он нехотя встал и потопал к лестнице, притом самостоятельно. Но это была лишь половина проблемы, дальше шло сложнее. Эррор не хотел лишний раз прикасаться к другу, но шёл рядом, держа руки наготове, чтобы придержать или поймать его. К счастью, этого не потребовалось. Лестница была крепкой, перила хорошие, так что он легко поднялся, придерживаясь за них. Правда в самом конце запнулся о ногу, но чудом не поцеловал пол. Друг вздохнул с облегчением. Инк тут же полетел в свою комнату, Эрр даже спросить не успел, где находится спальня. Вбежав в комнату художник сделал лишь пару шагов, плюхнувшись на мягкую кровать. Друг зашёл следом, останавливаясь напротив постели. Немного подумав решил, что стоит принести ему воды и таблетки от головной боли, ведь та будет его мучить ночью. А потом можно будет пойти и самому лечь спать, на диване, хотя он не уверен, можно ли. Подойдя к кровати он приподнял чужие ноги, вытаскивая из-под тела одеяло, что не пришлось по душе лежащему. — Эй! — возмутился тот. — Если не хочешь помереть, то заткнись. — произнёс тот, укрывая его одеялом. — Спокойной ночи. — Но я не хочу спать! Не буду! — он откинул ногами одеяло. — Ещё как будешь. — нахмурился Эрр, взяв ещё одну попытку его укрыть. — Тогда… Ты будешь спать со мной! — весело воскликнув он схватил друга за руку и повалил на кровать, прижимаясь к нему и обнимая. — Какого чёрта? Что ты делаешь? — возмутился тот. Чужие прикосновения были неприятны, потому он пытался спастись из объятий. — Мне одному будет скучно спать… — грустно отозвался тот, шмыгнув носом. — Инк, ты пьян. Утром тебе будет очень стыдно. — сглотнул Эррор, с опаской глядя на него. — Поэтому прошу тебя меня отпустить, пока я тебе не вмазал. — Ты останешься со мной на ночь? — очень двусмысленно произнёс друг, резко поднявшись и нависнув над ним, крепко прижав к постели. — Я не засну один. — Инк, не вздумай делать то, что у тебя там в голове! — воскликнул он, с ноткой страха глядя на него. — Ты сейчас ни черта не соображаешь. — Но я так хочу тепла… — он опустился к нему, держа за запястье. — Согрей меня. — Чт-?! Не успел Эррор возмутиться, как его насильно затянули в поцелуй. Такой… Чувственный, дурманящий и тягучий, словно мёд, имеющий небольшое послевкусие шампанского. Чужая рука скользнула под его одежду, холодные и тонкие пальцы взмыли вверх, проходясь по прессу, останавливаясь в районе груди. Но человек не хотел дожидаться продолжения этого… Действа, потому прикусил его губу и оттолкнул, вскакивая с кровати. — Ну куда ты… — обиженно произнёс Инк, приподнявшись. — Д-держись от меня подальше. — пригрозил ему тот, судорожно вдыхая воздух. — Слышишь? Больше не прикасайся ко мне, мудак! — Эррор, я- — Иди в жопу! Парень ещё никогда так быстро не бегал. Желания оставаться в том доме не было, потому он поспешил вернуться домой и укрыться в нём, как в безопасном месте. Художник же устало вздохнул, плюхнулся на кровать и заснул. Эта ночь, скорее всего, в памяти не останется.