chicken noodle love.

Мелодия колокольчика внезапно разбавила звенящую тишину в магазине, заставив, ушедшего глубоко в свои мысли брюнета, вздрогнуть и подавиться лапшой. Протерев влажные от кашля глаза, узорчатой салфеткой, Чонгук, натыкается взглядом на худощавую фигуру возле стенда с лапшой быстрого приготовления, выискивающую нужную упаковку «сухого завтрака» из всех возможных вариантов. Усмехнувшись настырности незнакомого покупателя, копавшегося среди гор фастфуда, вернулся к поеданию любимого говяжьего рамена. За долгое время Чонгук выработал привычку: завтракать и ужинать раменом в этом круглосуточном магазинчике, принадлежащему горячо-любимому Ким Сокджину. Однако, увлеченный вкусностью Чон не заметил, плюхнувшуюся костлявую задницу на место напротив. Оторвавшись от своего занятия, все же обратил внимания на изменения в обстановке и на вопросительный взгляд блондина, спрашивающий, мол, «я упаду?», ответил лишь кивком. Взглядом случайно наткнулся на миску в руках незнакомца. Вау, о да, вкус на еду у этого красавчика неплохой. Одобрительно хмыкнув, окинул того взглядом, отмечая про себя как соблазнительно блестят его масляные от еды губы. Переведя взор на загоревшийся от пришедшего уведомления мобильник, яростно зашипел, негромко матерясь. Кажется лекция профессора начинается уже через 15 минут, а он тут любуется чужими губами. Впихнув в себя последние макаронины, хлебнул бульона и, схватив рюкзак, ломанулся к двери, громко желая Сокджину напоследок удачного дня. День студента проходит максимально «не очень» по абсолютно любым меркам. Кажется, еще немного и он уснет прямо на паре экономики. Кто дергал идти на направление именно к этому старику? Он всю жизнь уже скоро высосет из Чонгука. — Какие планы на выходные? — тихий шепот резко выводит из глубоких философских мыслей. — Все, как обычно, — ухмыляется. — Надо сходить развеяться, Гуки. Ты постоянно либо сидишь в библиотеке, либо жрешь у Сокджина, с головой закапываясь в учебниках, — Чонгук замечает плохо скрываемое волнение в голосе друга. — Сам же знаешь, как я стараюсь ради ее счастливой, гордой улыбки, — тихо шепчет, опуская глаза на исписанный аккуратным почерком лист бумаги. — Она в любом случае гордится тобой. Я же постоянно рассказываю о твоих успехах. — Спасибо, Тэхени-хен. Я правда очень ценю твою заботу. — Тогда сходишь со мной на следующей недельке в клуб? — У меня есть выбор? — негромко посмеивается, мотая головой в знак согласия. — Неужели мой малыш выйдет со мной в люди?! Ради такого случая я лично приду и наведу красоту на тебе, — широко улыбается, похлопывая младшего по плечу. — Хорошо-хорошо, хен. Пройдешься сегодня со мной? Мама будет рада тебя увидеть. — У меня сегодня допы у Намджуна, — виновато поджимает губы, опуская глаза, — знаешь же, как у него все строго с посещаемостью. — Все в порядке, не переживай. В следующий раз тогда. — Мне жаль. — Даже не думай об этом. Просто давненько мы не устраивали вечера в кругу семьи. Приглашай как-нибудь своих. — Обязательно, Чонгуки. Остальные пары проходят невероятно быстро. И вот Чонгук уже мчится на всех парах в библиотеку, чтобы засесть за любимую классику. За чтением время пролетает незаметно. Гук буквально тонет в хорошо-продуманных сюжетах книг. Пожелтевшие от времени страницы переносят его в прошлое, оставляя невидимой тенью наблюдать за развернувшимися интригами. Книжный запах давно выветрился, но, если прислушаться, можно уловить аромат того средневековья, расписанного в потрепанной книженции. Чонгук не понимает, как некоторые люди живут без книг. Как они живут без шуршания страниц и ощущения аккуратного переплета в руках. После библиотеки — как обычно — помогает Сокджину в магазине, а тот, в свою очередь, угощает бесплатным раменом. — Как мама? — Сокджин, крепко, по-братски обнимает. От него пахнет свежей выпечкой и молоком. Обнимать Сокджина приятно. Утыкаться носом в широкую грудь и вдыхать такой полюбившийся, родной запах. — В порядке, — мягко улыбается, сильнее обхватывая руками тонкую талию мужчины. — Приводи ее ко мне почаще, засранец. Я уверен, она соскучилась уже по моим шоколадным булочкам и манговому чаю, — довольно усмехается, поглаживая младшего по волосам. Чонгук тихо прыскает, согласно кивая. — Да, хен, обязательно приведу. Как только курс лечения пройдет, так сразу. — Хорошо, крольчонок. Проголодался? Сегодня никакого рамена. Хоть раз нормально поешь. Садись за столик. Я сейчас принесу тебе что-нибудь вкусненькое. — Спасибо, хен, — целует в щеку и махнув рукой, проходит к столикам. Колокольчик снова звенит, а Чонгук думает о том, что давненько здесь в это время никого не видел. Глаза вылавливают среди стелажей с едой белобрысую макушку, и губы сами растягиваются в улыбке. Кажется, у него появилась симпатичная компания на вечер. Однако позже выясняется, что компания также очень молчаливая. Плюхнувшись на то же место, блондин, не поднимая глаз, приступил к еде, лишь изредка ухмыляясь своим мыслям. За наблюдением, Гуки не сразу заметил приближающегося Сокджина с подносом. А когда увидел, то энергично замахал руками, ярко улыбаясь. Сокджин на это лишь рассмеялся, выкладывая перед Гуком содержимое подноса. — Хм, что это тут у нас? Токпокки от шефа, шоколадный донат и мой любимый кофе с корицей. Ты все помнишь! — звонко смеется, запрыгивая на друга с объятиями. Сокджин ловко подхватывает брюнета под бедра и прокручивается несколько раз на месте, широко улыбаясь младшему. — Перестань мне распугивать посетителей, мелкий, — Чон на его реплику отвечает лишь вопросительным взглядом. А потом вспоминает, что они тут не одни и оборачивается, сталкиваясь с внимательным взглядом, изучающим его ноги. Быстро спрыгнув с Сокджина, отряхнул колени, и похлопал старшего по плечу. — Прости, хен. Спасибо еще раз за еду. Но в следующий раз не стоит так париться. Я и раменом отлично питаюсь. — А я больше и не собираюсь на тебя продукты переводить, — хитро щурится Сокджин, тут же получая слабый удар кулаком в грудь. Он оборачивается к блондину. — Вы больше ничего заказывать не будете? — Нет, спасибо. — а Чонгука словно молнией прошибает. Он оборачивается на звук и молит всех богов позволить ему услышать этот голос еще раз. Но небеса явно сегодня не на его стороне. Блондин лишь кидает довольную ухмылку в сторону замершего парня, после возвращается к еде. Шумно сглотнув, Чон присаживается на место, не сводя взгляда с аппетитно уминающего лапшу соседа. Вспоминает жадный взгляд на своих бедрах и сглатывает еще раз. Старший неожиданно поднимает голову, сталкиваясь с большими карими глазами, следящими за исчезающим в чужом рту раменом. Даже на секунду перестает жевать, а потом вопросительно вскидывает бровь, всасывая макаронину, искупанную в говяжьем бульоне и медленно облизывается. Неожиданно усмехается, будто просекая в чем дело и откидывается на спинку стула, складывая руки на груди. Молча рассматривает чужое лицо, прикусив губу изнутри. В конце-концов, Чонгук не выдерживает, утыкаясь взглядом в тарелку. — Не пялься. — Ты, вроде, первый начал, — еще и смеется, засранец. Чон собирается с силами и уверенно вскидывает голову, заглядывая в лисьи глаза. — Просто ты красивый, — выдает, как на духу, ничуть не смутившись, довольной улыбки на чужих губах. — Думаешь? — издевается. — Зачем бы говорил, если не думаю, — возмущенно фыркает, засовывая в рот вилку с кусочком десерта. —  Справедливо, — оглядывается на часы, — что здесь вообще делает студент в такое время? Час ночи почти. — С чего взял, что я студент? — Чонгук замирает со стаканом у рта, вглядываясь в глаза собеседника. — По тебе видно. Зеленый совсем, — брюнет на это лишь кашляет недовольно. — Я всегда здесь в это время. Утром и вечером. А вот тебя в первый раз здесь вижу. — Недавно переехал. Дома ремонт, так что к кухне не проберешься. Приходится тут выживать. Чонгук улыбается. — Понятно. Смотри, печень не просади. Сокджин хорошо готовит домашнюю еду, так что иногда ешь что-нибудь кроме рамена. — Какой заботливый, — ехидно скалится блондин, щуря глаза. — Сегодня просто день хороший был. А мне уже пора уходить. Спокойной ночи тебе, хен, — прощается. Подбежав к Сокджину, крепко обнимает, оставляя парочку поцелуев на мягкой щеке. — Сладких снов, хен. Я люблю тебя Выходит из магазина, широко улыбаясь и не замечая пристального взгляда нового (не)знакомого. Вдохнув поглубже, направился домой. Дом встречает тишиной. Маме осталась всего пара процедур, а потом Чонгук заберет ее. Потом они снова будут вместе. Совсем немного осталось потерпеть. Берет телефон. — Алло? Родной? — Привет, мамуль. Как ты себя чувствуешь? — Ох, дорогой, я в полном порядке. Скоро выпишут меня уже. Надеюсь, ты в квартире никаких тусовок не устраивал? — Ну, ма-а. Шутишь, значит тебе уже лучше. Скоро приведу к тебе Тэ. А потом еще обещал прийти с тобой к Сокджину. Так что, будь добра, поправляйся. Женщина на том конце трубки негромко смеется, заверяя парня в том, что к Сокджину точно придет. Попросила передать мужчине привет и принести ей вкуснейших булочек от Кима. — Обязательно, мам. Уже поздно, так что ложись спать, хорошо? Сладких снов. Я люблю тебя. — Спокойной ночи, сынок. Я тоже очень люблю тебя. Чонгук, не раздеваясь, падает на кровать, уткнувшись носом в подушку. Сложно. Раннее пробуждение не радует от слова «совсем». Наспех собравшись, вылетает из квартиры, чтобы через 5 минут быть уже у Сокджина и смотреть огромными глазами на белобрысую макушку, лежащую на столе. — Что он тут делает в такое время? — интересуется у друга, не отводя взгляда от нового хена. — И тебе утречка, Чонгука. Он не уходил домой. Засиделся за книгой и уснул. Думаю, надо разбудить, а то вдруг на работу опаздывает, — указывает кивком на часы, отображающие полвосьмого утра. Чон медленно подходит к столику, присаживаясь рядом со спящим блондином. — Хен? Хе-е-ен? — тихо зовет. Не получив в ответ никакой реакции, пробует еще раз, — хен! Просыпайся, — легко притрагивается к плечу кончиками пальцев, отмечая про себя, что плечо довольно-таки острое из-за не очень спортивного телосложения. Проводит, рукой ниже, прощупывая на наличие мышц. Удивляется, натыкаясь на них. — Что делаешь? Чонгук подскакивает от неожиданности, ударяясь макушкой об стол. Громко шипит, потирая ушибленное место. — Черт. Зачем так пугать? Сокджин сказал разбудить тебя. А то, вдруг ты на работу опаздываешь. —Я совсем недавно переехал, так что работу еще не нашел, — блондин пристраивает голову обратно, прикрывая глаза, — но спасибо за беспокойство. — Хочешь есть? — А ты угощаешь? — масляно улыбается, не одарив даже взглядом. — Раменом могу и угостить, — самоотверженно отвечает брюнет, засматриваясь на длинные ресницы старшего. — Тогда хочу. Сделай мне приятно, малыш. Секунда. Лицо Чонгука мгновенно покрывается багровыми пятнами. Резво подскакивая, уносится к прилавку, накрывая горящие щеки ладонями и абсолютно не замечает довольной ухмылки за спиной. — Ты чего такой красный, Гуки? — Сокджин изумленно рассматривает внешний вид Чона, — что-то случилось? — Нет-нет, ничего. Просто жарко. Заваришь два рамена? — Чон выкладывает деньги на стол, игнорируя вопросительный взгляд со стороны друга. Блондин коротко благодарит за чужую доброту и молча поедает свой «завтрак». Через минут 10 Чонгук встает с места, кивает на прощание новому хену, громко желает хорошего дня Сокджину и отправляется в институт. Уже через неделю маму выписывают и Чонгук довольный увозит ее домой. Молчаливые завтраки и ужины с белобрысым, кажется, уже вошли в привычку, потому что Чонгук теперь не ждет любовно приготовленных его мамой ланчбоксов, а на всех парах бежит в магазин. В день они обмениваются лишь парочкой фраз. Однако, в какой-то момент эти несколько слов стали так необходимы. Чонгук, как и обещал, привез маму в гости к Сокджину, который в честь такого события напек любимых булочек госпожи Чон. (не)Знакомый хен, если и удивился, то виду не подал. Он поздоровался с женщиной, вслух отмечая, что ей очень идет цвет волос, который она недавно обновила. Предложил даже прогуляться как-нибудь по городу. Хен не задавал никаких вопрос, касаемо инвалидной коляски или нездоровой бледности лица. Хен галантно придержал дверь Чону, выкатывающему маму на улицу, и помог спустить коляску по ступенькам. Госпожа Чон улыбалась так много, что Чон даже ревновать начал. — Как зовут твоего друга, Чонгуки? — женщина с интересом взглянула на сына. — Я... не знаю, мам. Мы видимся каждый день, но я до сих пор не знаю его имени. Она не задавала больше вопросов, за что Чонгук был ей очень благодарен. Он и сам, честно говоря не знал, как так получилось, что ему понравился человек, чьего имени он не слышал. *    *    * Блондин сидел на своем привычном месте в магазинчике Кима. Время перевалило за час ночи, а надоедливого крольчонка все еще не было. Сложно признавать, но старший беспокоился. Малыш не приходил в магазин уже несколько дней. Он не  знал что произошло, но становилось не по себе от гнетущего страха за этого дофига любопытного студента. Нервы уже были на пределе. А когда опять не обнаружил компаньона по завтракам на следующий день, уверено направился к прилавку. Черт, ну что за невезение. Незнакомый продавец приветливо улыбнулся, спрашивая чем может помочь. — Позови Сокджина, — резко кинул блондин пухлощекому парнишке за кассовым аппаратом. — Прошу прощения, но сомбэ спит. Он проработал все прошлые сутки и... — розововолосый виновато улыбался, оправдывая хозяина магазинчика, но был оборван на середине фразы. — Это очень важно. Пожалуйста, позови Сокджина. Это вопрос жизни и смерти. Скажи ему, что я ищу того крольчонка, который постоянно крутился тут возле него. — он сложил руки в умоляющем жесте, нервно покусывая губу. — Хорошо, я попробую. — паренек, хмуро потер переносицу и ушел в каморку. Он вернулся спустя минуты 2 совершенно один. — Ну? Где Сокджин? — Секунду... Оно должно быть где-то тут... — кассир внимательно осматривал прилавок, а потом счастливо улыбнулся, — вот, держите. Тот крольчонок передал вам это, — он протянул белобрысому тошнотворно-розовый листочек, сложенный в четыре раза. Старший поблагодарил парня и быстренько скрылся из виду. Бумажка в руке волновала мысли и немного кружила голову. Было стремно. Определенно стремно. Он пялился на нее еще минуту, а потом все же, развернул. «Привет. Белобрысый хен, если ты это читаешь, значит случилось чудо и ты соскучился по мне. Ну, или хотя бы забеспокоился из-за моего отсутствия. Спешу сообщить, что не появлюсь в магазине еще какое-то время. Если хочешь, то можешь приехать в больницу *адрес*. Я обязательно буду тут в любое время суток, так что ты меня не упустишь. Сижу либо возле 156 палаты, либо внутри. Целую. Твой лапшичный сосед.» Блондин подскочил с места и рванул к выходу. До больницы путь занял всего минут 20. Быстро вбежав по лестнице на нужный этаж, начал искать глазами знакомый силуэт. Людей слишком много, черт. Пробежав взглядом по номерам кабинетов, нашел 156, а рядом с ним, свернувшегося калачиком младшего на скамейке. Не спеша подошел ближе, присаживаясь на корточки перед брюнетом. Рука непроизвольно потянулась к чужому лбу, убирая мешающую челку с глаз. Носик спящего нервно дернулся, а глаза резко распахнулись. Белобрысый хен, неспешно убрал руку от чужого лица, вглядываясь в сонные глаза напротив. Легкая улыбка тронула чужие губы. — Хен, — парень забавно поморщил носик, выставляя напоказ белые кроличьи зубки, — ты все же пришел. — Как же я тебя оставлю то? — чуть улыбается в ответ, щуря глаза, — может познакомимся уже, а, малыш? — Может, — довольно кивнул горе-студент и принял сидячее положение, — тогда я первый. Чонгук. Чон Чонгук, 21 год, студент Сеульского Университета, 3 курс. — Юнги. Мин Юнги, 27 лет, музыкант. — О-о, — тянет Чон, — то-то я думаю, пальцы у тебя больно эстетичные. А ты, оказывается, музыкант. — Нравятся мои пальцы? — снова ухмыляется, замечая смущение на чужом лице, — знаешь, они профессионально умеют играть на гитаре, на фортепьяно, на укулеле. Представляешь что я могу этими пальцами... — рот музыканта внезапно был запечатан чужой рукой, хозяин которой пылал яркими красками. — Да, нравятся... — резко убирает ладонь с чужого рта, почувствовав влагу, — ч-что ты делаешь? — округляет глаза. — Просто не успел сказать, что читаю реп. Мой язык с невероятной скоростью зачитывает слова. Знаешь, он настолько разработан постоянными тренировками... — Мин снова затыкается, когда чувствует прикосновение чужих губ к своим. — Вот сейчас и проверим, — Чонгук тихо шепчет, пропуская собственный язык в рот любимого человека, сидящего перед ним на корточках. Человека, который волновался за Чона. Который пришел к Чону в хрен знает какую глушь, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Юнги. Его белобрысый хен не отталкивает, лишь приоткрывает рот, позволяя сплести языки. Целует нежно, размеренно. Оттягивает поочередно то верхнюю, то нижнюю губу. Перекладывает одну свою руку Чону на щеку, поглаживая большим пальцем, а второй хватается за чонгуково бедро. Добрался-таки. Щупает, гладит, подбирается выше. Оглаживает своей изящной рукой тонкую талию под безразмерной футболкой. От одного осознания происходящего Чонгуку хочется пищать. Хен отстраняется первым, тяжело дыша. Тянет Чона на себя, окончательно оседая на пол. — Закончили? — парни испуганно оборачиваются на голос, замечая, довольно-улыбающуюся госпожу Чон, выглядывающую из-за приоткрытой двери. — Ох, как стыдно, — протяжно стонет младший, укладывая голову на плечо блондину. А Мин на это лишь, улыбается, кивая в знак приветствия матери Чонгука. — Мин Юнги, — скромно-улыбаясь шепчет белобрысый, протягивая руку женщине. — Чон Чеён, — жмет протянутую руку. Женщина от счастья светится. И кажется, в ближайшем будущем оставлять сына без присмотра не собирается. Ведь в жизни того, все только начало налаживаться. А через некоторое время Тэхен придет в магазинчик Сокджина и глаз оторвать не сможет от нового кассира. Хотя, Чимин, судя по всему и не против. — Я люблю тебя, — скоро шепнет Чонгук на ухо, укутанному в одно только одеяло довольному Мину. — Я люблю тебя, — ответит блондин, злобно-шипящему на боль в пояснице крольчонку. Кажется, даже неудачно забытый дома зонтик может окончательно и бесповоротно изменить судьбу, закинув в богом забытый круглосуточный магазинчик с невозможно красивым кассиром за прилавком.