По маслу

Сеул особенно красивый, когда его освещают множество звезд. Район, где живет Ким Сокджин, спокойный и немноголюдный. В эту самую минуту происходят многие вещи: на улицах загорается светофор, у кого-то ночная тусовка, кто-то смотрит фильм или торчит у холодильника в поисках чего-то съедобного, кто-то занимается любовью, ну а большинство людей крепко спят, видя уже седьмой сон.

***

На улице глубокая ночь, а через приоткрытое окно поддувает свежий осенний ветер. В комнату сквозь шторы пробирается лунный свет, освещая красивое лицо спящего мужчины. Тот ворочается и неосознанно трется о матрас пахом, пытаясь получить удовольствие от трения. Дыхание молодого мужчины прерывистое, а на лбу испарина. В хлопковых штанах становится тесно. Рука сама по себе тянется к возбуждению, но… (02:32) – Что случилось? – Джин стоял в прихожей сонный и обеспокоенный. На нем была белая пижама с милыми альпаками и бежевые тапочки с ушками-зайками, на голове запутавшиеся волосы, которые торчали по разные стороны, а чёлки были убраны назад бледно-розовой маской для сна. Лицо было в тон (видимо, он сильно тер щеки, чтобы проснуться), глаза были выпучены от недоумения, весь его вид выражал недовольство. Джин не мог понять сколько сейчас времени и, чего от него хотят в такую ночь. – Чон твою мать Чонгук! Ты не мог просто позвонить? – у Джина раздувались ноздри от недовольства, а в глазах горел огонек неодобрения. – Ну знаешь, есть телефон, чтобы… – Чон просто начал снимать с себя пальто, пока Джин продолжал наваливать вопросами, явно возмущенный другом, который прервал потрясающий сон, где он нежился на песочном пляже, согретый теплым солнцем и, где рядом проходили молодые загорелые парни в одних шортах с коктейлями в руках. Джин как раз собирался шлепнуть одного, как тут… как тут ТРЕЛЬ ГРЕБАННОГО ЗВОНКА! – Меня повысили и кажется меня сейчас стошнит. – осведомил Чон и ввалился в дом. Джин не понял, от чего был больше в шоке: от того, что 1) в его дом нагло вломились 2) на дворе ночь 3) прервали горячий сон или, что 4) блеванули прямо на его идеально чистый коврик! Новый! Совсем… ну зачем так? Остановившись мысленно на последнем пункте, молодой владелец ковра, чуть не всхлипнул. – ЧОН ЧОНГУК!!! – Прости, я потом все уберу. – Чонгук был толи пьян, толи трезв, не понять. Он поставил почти пустую бутылку вина на журнальный столик, стянул быстро обувь и направился в ванную. – Приготовь чай, пожалуйста. Я приму душ, а после поговорим. У Джина кажется дергается уже левый глаз из-за нервного тика. Делать нечего - зачем тогда нужны друзья? Конечно, чтобы прервать ночное возбуждение! Пффф, подумаешь… Пока Чонгук мылся, Джин приготовил мятный чай с лимоном, который так любил мелкий. Джин вышел из кухни, которая была совмещена с гостиной и застыл, увидев Чонгука, вышедшего из душа и остановившегося в коридоре. Прикройся, пожалуйста! Молился про себя Джин, у которого становилось все теснее от вида голого тела. Джин соврет, если скажет, что не засмотрелся на голый торс друга. Тот был подкачен, все восемь кубиков на месте, сильные руки и мощная спина, упругие бедра и сочная задница. Он, как скульптура Микеланджело ди Лодовико как там его? ну этот.. о, точно! ди Леонардо ди Буонарроти* чего-то там.., не иначе. Короче, произведение искусства, его бы в музей, вот, что я хотел сказать. Наверное, он так чувствителен из-за того, что у него давно никого не было. – Я помогу тебе, подожди. – Чонгук отбросил влажные волосы назад одним взмахом головы и прошелся пятерней по ним. Звезда из фильма, ей богу. Чон собирался подойти и помочь, но был остановлен. – Иди оденься, я достал твою пижаму. – Джин махнул рукой Чонгуку мол "иди, иди". – Я пока провожу в последний путь мой коврик, а ты не стесняйся, будь как дома, можешь угоститься и еще что-нибудь запачкать… – Спасибо. – еле слышно произнес Чон. – Ты же знаешь, что кроме тебя у меня никого нет, кто бы поддержал меня сейчас и искренне порадовался за меня. Не смог дождаться утра. Извини, что так поздно. – Чонгук уже переоделся и уселся на кухонном диванчике, обхватив кружку обеими руками. – Хосок сейчас спит, не хотел его беспокоить. Интересно, а чем я по его мнению занимался в два часа ночи? Плевал в потолок? – Пей уже свой чай пока не остыл. – буркнул Ким, больше веселясь от ночной компании, чем быть злым на этого кролика. – Я просто испугался, когда увидел тебя в дверях, подумал, что с тобой что-то случилось. – Спасибо за заботу, хен. Ночные посиделки с Чоном не были чем-то новым. Они часто ночевали друг у друга, когда было лень возвращаться к себе, после дружеских встреч. Они могли договориться, не важно в час ночи или в четыре утра, посидеть посмотреть фильмы с пиццей и соджу. Кстати, этого мускулистого кролика зовут Чон Чонгук. Ему 24 и он безумно сексуальный парень. Мечта для всех девушек и идеал парней. Выпускник двух высших с отличием. Талантлив во всем, мозг и сила, специалист в сфере информационных технологий и по совместительству заместитель руководителя отдела в компании по инновационным технологиям. Судя по двум сказанным словам раннее, теперь уже глава отдела в компании по инновационным технологиям. Года три назад эти двое, совершенно непохожие друг на друга молодых человека, впервые встретились на улице, столкнувшись на пешеходнике, где каждый спешил то в компанию, то в кондитерскую на конце улицы, прямо за углом с права, тогда Гук еще случайно испортил любимый пиджак Джина, разлив свой кофе. Могло показаться, что они невзлюбили друг друга с первого взгляда. Но частые встречи говорили о том, что этим двоим удалось найти общие интересы и схожее в друг друге, но при этом им удавалось оставаться совершенно разными. Главное в их дружбе были человеческие качества и духовные ценности, мировоззрение. Они часто спорили. Пока один высказывал свою точку зрения, второй слушал и пытался понять и осмыслить позицию другого. Если они не соглашались с чем-либо и расходились в мнениях, они всегда сходились хотя бы на том, что не согласны друг с другом и продолжали дальше разговор. Их дружба началась и оттуда и понеслось: первый разбитый стакан в кафе, вторая порванная шёлковая блуза, за которую зацепились часы, подгоревшая выпечка и жженая карамель. Совместные выходные, философские беседы, походы на гору Ачасан, ланч во время перерыва, кормление уток у пруда. Были времена, когда 29 летнему кондитеру составляли компанию и оставались с ним допоздна, чтобы вместе закрыть кафе, а после порубиться в приставку. Так сдружились север и юг, восток и запад. Ну вы поняли, короче. И самое интересное, что Чонгук оказался младшим братом его солнечного соседа – Хосока, с которым они сдружились еще, когда Ким только переехал в соседнюю квартиру чуть больше трех лет тому назад. Хосок был идеальным собеседником, хорошим человеком и прекрасным другом. Просто они не так часто виделись, как им бы хотелось, ведь Джин круглыми сутками торчал в кондитерской, а Хосок часто был в разъездах. Но по выходным они могли завалиться к друг другу на целый день. В такие дни у Хосока выпадала возможность первым продегустировать новые творения соседа. Ким знал, что у Хосока есть брат. Ему даже как-то посчастливилось лицезреть его набитую руку на балконе, которая свисала на периле, пока Джин вешал белье. Было бы неловко будь он пойман за развешиванием трусиков с фиолетовыми сердечками, поэтому Ким пулей влетел обратно в комнату с корзиной в руках и дождался пока гость не уйдет. Позже Хосок сказал, что к нему заходил младший брат. На этом и все, собственно. Но судьба та еще фея. – Рассказывай, что случилось? Ты перепутал двери или не захотел пьяным попасться на глаза брату? – Ким прошел за барную стойку взять себе приготовленный кофе и обошел Чонгука, который сидел до этого спиной. – Тебе что 16? Пора постоять за себя, кролик приставучий. – Джин приземлился рядом и укутался в плед, который стащил Чонгук. Пить горячий напиток ему не хотелось, ведь источник тепла исходил сбоку. – Хотя и не скажешь, что ты выпил. – Джин-хен, что делать, когда вроде ты вот ждешь-ждешь, что уже все, сейчас сдвинется, пойдет все как по маслу, но в итоге, ни масла, ни терпения больше нет? – О боги! – резко отодвинулся Джин и посмотрел с серьезным лицом на друга. – У вас с Хосоком закончилось масло что ли? Сейчас дам я тебе масло и на хлебушек намажу, ты только не кисни так. – Джин уже начал выбираться из кокона и вставать, как его схватили за плечо. – Ну, хен! Я серьезно. – Чон надул губки и не хотя завис на приоткрытый рот старшего. – Что делать, когда тебя динамит человек? – не оставил попытку и вновь решительно спросил Чон, его хватка была сильной и Джин не удержался на одной ноге, когда Гук резко потянул его за рукав. Он приземлился прямо на колени друга. Чон поставил стакан с остывшим чаем и поудобнее усадил Джина к себе, обхватив талию левой рукой, а правой начав поглаживать красную щеку хена. – Чонгу.. Чонгук, что ты делаешь? – еле выдавил из себя вопрос Джин, попытавшись освободиться из цепкой хватки. Тем временем рука начала нагло съезжать вниз, остановившись на правой ягодице. Кажется, Джин все-таки продолжил свой сон, а звонок был в соседнюю дверь. Ведь невозможно, чтобы Чонгук сейчас так тяжело дышал ему в шею, втягивая его запах, при этом сминая его попу. – Я запал на тебя в первый же день. – признался Чон, прикусив мочку правого уха хена. – Гуки, ты пьян. – Джин повернул голову в противоположную сторону от лица Чонгука, пытаясь зацепиться взглядом за любую вещь, чтобы была причина встать или сменить разговор. Но как назло, мысли были заняты только о стояке, что упирался в его бедро. – Если только тобой и тогда у меня хроническая зависимость. – Чон поддался вперед и припал полностью к шее, начав вдыхать сладкий естественный аромат молодого мужчины. – Я выпил стакан, чтобы взбодриться. – пояснил друг, проводя уже кончиком носа по коже и опаляя ее горячим дыханием. Кажется, в этот момент Чон потерял контроль с действительностью, он продолжал внюхиваться и мять его задницу. У Джина пробежали мурашки от контраста температуры на его коже, ведь у него от нервов начали леденеть конечности. Резко стало жарко, как в его рабочей печи для булочек. – Погоди, о чем ты? Ты видимо на эмоциях после повышения и не понимаешь, какую хрень несешь. – Меня повысили, – гордо заявил Чон. – но мне так грустно. – добавил разочаровавшимся голосом тонсен, уже в открытую лапая Джина. – Так, вот сейчас не понял. И что в этом грустного? – Джин выпрямил спину, не осознано укладывая ладонь на плечо младшего, чтобы не свалиться на холодный паркет. Вроде он не тугодум, но понять все же не мог, в чем вообще проблема и, что за комедийная дорама сейчас разворачивается на его кухне в три часа ночи. – Проблема в том, что я хочу, чтобы ты носил мне свою выпечку в офис каждый долбанный день после переговоров. – не совладев собой перед дурманящими губами, тот провел по ним большим пальцем, из-за чего у Джина начала вытекать слюна, которую размазал Чон по нижней губе, а затем облизнул палец, продолжая смотреть прямо в глаза напротив и наблюдать за реакцией будущего парня (в последнем он уверен). – У меня новый кабинет и там огромный стол, на который мне сложно смотреть, ведь разум рисует и воспроизводит неприличные картинки с тобой: где ты полностью голый в моих руках и с твоих прекрасных уст срывается мое имя. Что мне делать, не подскажешь? – Чонгук тихонько подул на нижнюю губу и сильнее сжал ягодицы, разводя их в стороны. У Джина прошелся табун мурашек, а из-за дыхания у своих губ чуть не застонал, когда его попу сжали со всей силы. Кажется, останется синяк. – Как мне перестать думать о тебе? – продолжил свой допрос Чон. Ему бы еще форму полицейского и у Джина будет дежавю. Вухууу, приехали. – мысленно присвистнул Джин, понимая, что тоже начал возбуждаться от такой картинки. У него самого почти встал до конца от такого вида младшего, возбужденного и горячего. Нужно успокоиться и не поддаваться провокациям. Возможно Чон соврал, и он все-же пьян в стельку, только он не очень похож на пьяного, а зная друга – тот плохой актер, да и запаха вообще нет. Неужели все взаправду? – Чонгук, я не понимаю. – тихим голосом попросил объяснения Джин, беря в ладони его лицо. – Я влюблен в тебя и я надеюсь, что это взаимно. – Чонгук переместил обе руки на талию и начал водить ими по спине. – Скажи ради всех заварных эклеров, что ты тоже хочешь меня. – Чон поцеловал в маленький носик, а затем поднес к губам ладонь Джина и начал целовать длинные и кривые пальцы поочередно. – Скажу и не только это. Я хочу тебя больше моих любимых эклеров... – честно признался Джин. Ведь соврать он не мог, это же ведь его любимый десерт. Чертов шантажист. Знает на что давить. Чонгук стал не с того ни с сего тихо смеяться, заключая Джина в крепких объятьях. – Что смешного? – искренне не понял Джин. – Ничего, просто я счастлив. Нужно было раньше решиться поговорить с тобой о нас. – Чон шептал прямо в губы, кажется ближе уже некуда. Знаю, это выглядит, как в классических фильмах про любовь, но ведь, по факту, все именно так: и этот воздух, точнее его отсутствие, блеск и обожание в глазах, учащённое сердцебиение. Видимо, это все же она - любовь. Явилась не запылилась под тридцатник, уже я чуть не начал пылиться. – Извини, что тянул. Джин первый поддался вперед, сокращая оставшиеся миллиметры до желанных губ. Поцелуй был долгим, страстным, но в тоже время, чувственным с приятным вкусом мяты. Чонгук подхватил Джина за бедра и направился в комнату, не разрывая поцелуй. Джин начал сильнее тереться о пах парня, на что последний замычал в чуть приоткрытый рот. Терпеть было уже больно. Джин доводил до безумия, лаская грудь и задевая набухшие соски тонсена. Чон аккуратно положил Джина на кровать, начал снимать с него всю одежду, а затем и с себя. Было темно, но лунный свет помогал отчетливо разглядеть прекрасные черты тел друг друга. Грудь Джина вздымалась и опускалась, дыхание давно сбилось, а мысли ходили ходуном, то и дело возбуждая его больше. – Посмотри в последнем ящике, вроде должны быть. – Джин прикусил нижнюю губу. Понадобилось время, чтобы вспомнить, где лежат смазка и презервативы. Он почувствовал, как к щекам приливает кровь, и он начинает краснеть. Джин чувствует себя подростком, у которого будет секс в первый раз. У него никого не было последних месяцев 9-10, если не год. А сейчас у него будет секс с до покалывания в пальцах, до румяных булочек с корицей, до взбитого масла со сгущёнкой доведенного до белоснежного крема, наполнить бы им эклеры и профитроли. Ох ты ж блять. Пока Джин метался мыслями с пирожных до неприличного желания вылизать достоинство Чона, тот успел смазать пальцы и проникнуть на половину фаланги, медленно начиная его растягивать. Джин встретился взглядом с Чонгуком и понял, что пропал окончательно. Тот бережно начал сцеловывать слезы, что выступили видимо из-за жжения внутри, и добавил сразу два пальца. Все время Чон шептал ему на ухо милые и пошлые словечки, от которых становилось только жарче. В паху все тянуло. Чонгук не спешил, поняв, что тот очень узок и не сможет принять его без должной подготовки. Ему стоило немалых сил подавить свое дикое желание оттрахать хена, пока у того не сорвется голос, но забота о старшем для него важнее своего желания. – Я люблю тебя. – выпалил внезапно Чонгук. Опана! Интересно Чон выдал эту фразу в порыве страсти или он это сейчас серьезно. Блять, его пальцы задевают простату, он чуть ли не кончает. Ну и время для откровенных признаний. Так, наверное, сообщают о резкой смене погоды. Ну… или как у него в жизни: "Джин, бисквит пригорел". Быть одним из лучших среди кондитеров в городе, вещь не простая, знаете ли. Джину не удалось ничего ответить, только издать протяжный стон, который был заглушен страстным поцелуем. Минут через пятнадцать тщательной подготовки, Чонгук уже свободно входил и выходил пальцами. Терпение – не сильная сторона ни одного ни другого. Чон оторвался от опухших из-за долгих поцелуев губ, и потянулся за резинкой. Обильно смазав, стоявший колом член, Чонгук приставил головку ко входу и начал медленно входить. Джин не мог оторвать глаз от парня, что нависал сверху и дышал ему прямо в лицо, облизывая пересохшие губы. Джин держал Чона за напряженные бицепсы и поддавался вперед, желая наполнить себя Чоном полностью. У обоих выступили капельки пота на висках и на лбу. В комнате было душно, несмотря на приоткрытое окно. Пахло сексом, через несколько минут были слышны пошлые шлепки и громкие стоны обоих. Чон выходил до конца, а затем вгонял по самые яйца. Джин отчаянно целовал в губы и в щеки, куда мог дотянуться. Ему безумно нравился Чонгук: его тело, его движения. Он потрясающий во всех смыслах. Член продолжает скользить внутри, задевая простату и срывая утробные стоны Джина в то время, как Чонгук уже на грани вдалбливается в него со всей силы, полностью натягивая на свой большой член и продолжая трахать. Сил больше не было держаться, безумно хотелось уже кончить. Но Чонгук резко остановился и вышел полностью. Джин вздохнул, но не смог выдохнуть. Задержав дыхание, Джин наклонил голову на бок, он не понял, почему так внезапно стало пусто. Еле отлепляя мокрые ресницы, старший вопросительно посмотрел на Чонгука, который немного отстранился. – Что случилось? – Джин уже начал думать, что Чон разочаровался в нем. Неужели не сексуален? Такое разве может быть? – Я хочу без резинки. – пояснил Чон. – Я хочу наполнить тебя собой. Чонгук наклонился и, придерживая вес на локтях, снова навис сверху, продолжая шептать на ухо медленно и пошлым голосом: – Чтобы до краев. Я хочу, чтобы моя сперма была в тебе и хлюпала, когда я буду втрахивать тебя в эту подушку. Ты должен быть наполнен мной, безумно хочу этого. Я мечтал кончить в тебя с первой ночевки у меня. Ты позволишь оттрахать тебя полностью и без? – Боже, да! – чуть ли не со всхлипом ответил Джин. – Продолжи или я сам тебя сейчас трахну. Чон улыбнулся и поцеловал в желанные губы, сняв и отбросив резинку в сторону, Чонгук резко вошел, медленно восстанавливая ритм. Оба кончили одновременно, с имена друг друга на устах. Чон выходить не спешил, он проверил свою работу и убедился, как же офигенно выглядит его творение: семя вытекает из растраханной дырки и медленно стекает на простыни. На бедрах следы от его пальцев, а на шее и ключицах и правом боку красуются его засосы. Чонгук убрал пальцами стекающую каплю, а затем прикрыл ладонью дырку, чтобы перестало течь. Чонгук снова припал к изгибу шеи и чмокнул, облизав языком покрасневший участок кожи. Затем улегся рядом с Джином. (08:48) На обнаженные тела падал луч утреннего солнца. Парни молча валялись в постели и смотрели друг на друга. После бурной ночи, возлюбленные еле добрались до душа, где они успели еще раз заняться любовью. Чонгук донес Джина до комнаты и они упали на кровать обессиленные. Чону хватило сил только дотянуться до одеяла и укрыть их. Парочка заснула в объятьях друг друга. Джин мирно сопел на груди до тех пор, пока его не разбудили множественные поцелуи по лицу. – Будешь со мной встречаться? – спросил Чонгук, смотря прямо в кофейные глаза напротив. – Мы не торопимся? – кое-как спросил Джин, у которого охрип голос. – Мы давно уже опоздали. – Чон теребил выбившую прядь каштановых волос Джина и медленно убрал его за ухо, проходясь теплыми пальцами по удовлетворенному лицу. – Ну так что? Будешь со мной встречаться? – Чон ждал ответ. Джин понимал, что хотел бы встречаться с этим кроликом, но боялся, что тот просто увлечен и его чувства будут временными. Ему скоро тридцать и хочется крепких, семейных отношений. Смогут ли они? Ведь, если не получится и ему разобьют сердце, он больше не сможет, не захочет пробовать сначала с кем-то другим. Будет даже больнее, чем от осознания, что эклеры опали. Черт! Какое тут сравнение с неудачной выпечкой, ведь речь о Чоне. Да он влюблен в него со второй случайной встречи! Он пропал еще, когда тот улыбнулся своей фирменной кроличьей улыбкой. Он помнит этот день, как свой первый приготовленный Тарт Татен*. – Это зависит полностью от тебя. – Джин, пододвинувшись ближе, водил руками по спине, немного царапая ее и вызывая табун мурашек у Чонгука. – Поточнее? – Чон в ожидании пояснений, присел на кровати и насторожился, готовясь внимательно слушать, ведь он всерьез хочет быть с этим кулинарным гением. И дело даже не в том, что путь к его сердцу тот проложил через желудок, хотя нужно признать это тоже сработало бы, если не одно но! Он всерьез понял, что запал и безвозвратно еще на первом свидании (Чон мысленно тому дню дал именно такое название, но на самом деле это была просто встреча). Это было года три назад, после нескольких неудачных случайных встреч, которые произошли: 1) на улице, где Чон спешил на первое заседание директоров и случайно, засмотревшись на парня в трениках, столкнулся с Джином и облил его горячим напитком 2) на той же неделе Чонгук зашел в кондитерскую, где и работал этот красавчик (появилась возможность извиниться и пригласить пройтись после работы) 3) тем же вечером после рабочего дня Чон понял, что нашел того, кого искал, ведь сердце не могло ошибочно забиться в миллиарды разы сильнее, когда увидел Джина, который угощал детей своей вкусной выпечкой на детской площадке, а после раскачивался вместе с ними на качелях. Он резко захотел усыновить нескольких крох и воспитывать их вместе с Джином. И это будет принял для себя решение мысленно Чон. Встречи стали частыми с поводом и без, разговоры обо все и простые посиделки ни о чем. Так продолжалось месяцами и их связь можно было назвать крепкой дружбой. Обоим было комфортно в общении, приятно в компании друг друга, счастливо и спокойно, ведь появился человек, с которым можно делиться всем и быть собой. Так прошел год, затем второй. Чон много думал, чтобы признаться. У них все было хорошо, но было страшно потерять Джина и отдалить его своим признанием. Спуском стал вечер, когда Чонгук пришел к брату посидеть поговорить о совместной поездке к родителям в Пусан. Они тогда еще напились соджу и устроили между собой танцевальный баттл. Джин тогда не смог к ним присоединиться, так как был на работе и готовил свадебный заказ. Хосок задавал вопросы личного характера, а Чон лениво отвечал. Хосок замечал, что помимо дружбы между его соседом-другом и братом была еще какая-то искра, химия в их общении. Чонгук признался брату, что хен ему не безразличен в ином ключе и тот ему нравится не только как друг. Хосок тогда промолчал и только, когда Гук уходил, тот еле слышно пробормотал, что они "два влюбленных дебила". Младший Чон все расслышал, а на просьбу продолжить свое утверждение в сторону его персоны, тот буркнул, чтобы он во всем разобрался сам. Хосок помнил просьбу друга не говорить его брату о том, что тот сказал ему, когда, перепугавшись за жизнь друга и любимого человека Джин впал в истерику и разнес весь этаж больницы, пока его не пустили к Чонгуку. Сам того, не осознав, он выпалил тогда Хосоку о своей любви. Да, Чонгук провалялся в больнице чуть больше месяца, после того, как в него врезался неопытный водитель (паренек лет шестнадцати) во время утренней пробежки. Чонгуку очень повезло, что ему вовремя оказали медицинскую помощь и операция прошла успешно. Он тогда здорово напугал семью и друзей. К счастью, сейчас с ним настолько все хорошо, что помимо пробежки тот записался на бокс и теннис. – В квартале от меня, ну знаешь, где дом Чимина, Zara Home. Там такой же коврик, который ты сегодня испортил, только теперь я хочу бежевый, раз есть такая возможность. Купишь его - мое сердце твое. – еле сдерживая смех от вида недоумевающего парня, выдвинул свое условие Джин. – Иди сюда. – все напряжение как рукой сняло и плечи облегченно опустились, Чонгук снова задышал. Чон притянул левой рукой и обвёл талию, прижимая к себе и аккуратно перевернув на спину, снова навис над Джином. И Чону не обязательно знать, что он тот самый горячий парень с мохито, которого Джин собирался шлепнуть на пляже. А Джину, что Чон в курсе, о его чувствах, ведь пьяный брат любит делиться наблюдениями. Он думал вообще предложение сделать, заменив кольцо заварными пирожными, положительный ответ был бы гарантирован, но хотелось сначала понаблюдать, как ревнивый Джин готовил без передышки, сам того, не замечая, Его любимую еду, и следил, как тот общался с девушкой в его кондитерской. Тогда тот был не в курсе, что Чон не был по девушкам вообще, у них была деловая встреча тогда. Но на лице друга всегда было недовольство стоило увидеть или рассказать Чону о коллегах. Интересно, он сам-то замечал, как был очевиден? Еще тогда Чон понял – все будет, как по маслу. – Я так тебе и не ответил. – Джин прикусил нижнюю губу и немного помедлил. – Я люблю тебя больше жизни и уже давно. – Ну тогда я пошел за ковриком. – Чонгук резко встал и начал собирать по комнате разбросанную одежду. – Что ты делаешь? - в недоумении спросил Джин, глядя из под отросших челок на безуспешные попытки тонсена прыгнуть в джинсы. – А ты как думаешь? Я тут подумал, может тогда запишемся сразу в ЗАГС на этой неделе? – спросил Чонгук, застегивая ширинку. – Это только после того, как ты сделаешь мне предложение. – Джин перевернулся на левый бок и уже в открытую наблюдал за парнем. – И кольцо можешь даже не дарить, я скажу "нет", если в качестве презента не будет эклеров! Чон захохотал во весь голос. Странный смех слышался во всем доме и кажется в соседних квартирах этажами ниже и выше. Он обожает его, он без ума от этого человека и мысль о том, что его чувства тоже взаимны и он будет с любимым мужчиной до последнего, его окрыляет выше небес и до желания попробовать даже его не любимый лакричный парфе с ягодным соусом. Он уверен, если все сейчас прошло как он и ожидал, то регистрация брака не за горами и дальнейшая жизнь пройдет как по маслу. – Get it, let it roll! – громко закричал Чонгук прыгнув обратно в кровать прямо на своего уже парня и будущего мужа.