someone with someone

— Т/и, ты самая лучшая! Ничего вкуснее не пробовал! — Да, Т/и, очень вкусно. — Слушай, а давай ты мне будешь готовить, зачем тебе этот очкарик? — Ребят, спасибо, конечно, но не думаю, что Кей оценит такое предложение. — Ты права. Не оценю.       Тренировка у Карасуно вот-вот начнётся, поэтому девушка и появилась в спортзале. Неделю назад она заявила парню, что тот слишком тощий для своего роста, и теперь платит за свой длинный язык. — Я слишком худой? Что ж, попробуй меня откормить, — сказал тогда он.       И Т/и уже на протяжении семи дней носит ему еду. Всё было бы гораздо проще, если бы не его постоянные предъявления. Капусту он не любит, сладкое тоже. Рис всё время недоваренный, а морепродукты слишком передержанные. Любая нормальная давно бы обиделась, но Т/и знает, Цукишиму слишком хорошо. Если бы ему на самом деле не нравилось, он бы не ел. Но контейнер всегда остаётся пуст, и за очередным угощением не следует просьбы больше их не приносить. Так что девушка продолжает ему готовить. Между прочим, это занимает у неё довольно много времени, однако волейболист действительно выглядит слишком уж худым. В том случае, если бы Т/и не беспокоилась о его здоровье, она бы наплевала на подъемы ни свет, ни заря, на закупки в магазине, на которые тратилась довольно нехилая сумма. Благо, что её мама была такой же сердобольной и с радостью отправляла некоторые продукты дочери.       В этот раз девушка испекла печенье. Появившись на тренировке, она не нашла Кея и направилась к лавочке. Столкнувшись там с Даичи, она завязывает разговор. Пока они обсуждают новую форму, приходит Хината. Он-то и просит первым попробовать выпечку. А потом присоединяются и остальные. Лакомство редеет прямо на глазах, а щёки Т/и становятся пунцовыми. Столько похвалы за один раз она ещё не получала. Конечно, ей говорили, что у неё талант к готовке, ведь не будут у простой студентки заказывать торты, но чтобы столько комплиментов в один день. Никогда. К ним подошёл даже Укай-сенсей. Погрузившись в атмосферу восхищения, девушка не замечает, как к ней со спины подходит Цуки и опирается на её плечо. Его лицо ей не видно, но уверенность, что на нем застыла очередная пугающая гримаса никуда не уходит. Ещё и голос, с которым было сказано это «Ты права. Не оценю», подливает масла в огонь. Аж мурашки бегут по коже. — Т/и, я не понял, разве ты не меня собралась откармливать? — из девичьих рук забирают коробку, опустевшую полностью. — Кажется, это предназначалось мне. Ямагучи, хочешь попробовать? Да? Я тоже. Только вот незадача, ничего не осталось. Видимо, кто-то очень добренький решил угостить всех, кого встретит, а про своего парня и забыл. Как неловко. — Цуки, может не надо? — Нет, Ямагучи, надо. Пусть тем, кто всё съел будет стыдно. А тому, кто не побеспокоился о голодном возлюбленном, будет стыдно вдвойне. Пусть подумают над своим поведением, пошли переодеваться.       Только блондинистая макушка скрылась за дверью в раздевалку, на Т/и со всех сторон посыпались извинения и просьбы не расстраиваться. — Т/и, только не переживай сильно. Ты же знаешь Цукишиму. Он всегда говорит, не подумав. — Спасибо вам за беспокойство, но не стоит, правда. Если бы я обижалась на все его язвительные замечания, то мы бы давно расстались. Он злится не на то, что вы съели печенье, а на то, что я вам его дала. Побесится и перестанет. Я пошла, скажите ему, что я вернусь к концу тренировки.       На самом деле у них в отношениях всё было не так плохо, как могло показаться. Да, иногда парень перегибал палку. Точнее, он иногда её не перегибал. Но всякому его поступку была причина. В большинстве случаев это была банальная ревность. Например, как сейчас. У Цукишимы был слишком развит собственнический инстинкт. Своё недовольство он всегда показывал в грубой форме, что сначала очень обижало Т/и, а потом извинялся. Это он делал тоже не так, как обычные люди. Извинения с его губ слетали очень редко. Чаще всего они скрывались в очередном подколе. И это девушке ещё повезло попасть в то число людей, что достойно хоть каких-то извинений. У остальных, кого Кей задевал, прощение просить приходилось или Тадаши, или девушке.       Она и парень никак не подходили под определение «нормальной» пары. Они больше походили на маленькую невинную девочку и её большого злого пса, что откусит руку любому, кто посмеет дотронуться до его сокровища. И Т/и иногда даже нравилось находиться под такой защитой. К ней никто не лез: все знали, что им не поздоровится, обидь они драгоценную девушку взрывного блондина.       Сейчас она идёт по коридорам школы в очередной клуб и думает, что же на этот раз сделает Кей, чтобы она его простила.       На улице уже стемнело, когда занятия в секции закончились, и девушка направляется в спортзал. Волейболисты тоже уже выходят, но своего парня она не видит. — Эй, Танака, а где Цукишима? — Цукишима? Так они сегодня дежурные с Ямагучи, так что задержатся. Ты лучше тоже зайди в здание, а то простудишься. — Ага, спасибо.       Т/и уже разворачивается и идёт к залу, когда её окрикивают со спины: — Эй, Т/и, а принесёшь завтра ещё твоего печенья? — Хината, ты совсем дурак? Т/и, не слушай этого идиота. — Да нет, без проблем. Возможно, не завтра, но я вас точно ещё раз им угощу! — Спасибо!       Когда девушка заходит на площадку, волейболисты уже заканчивают уборку. Первым её замечает Тадаши. — Цуки, Т/и пришла. — Ну пришла и пришла, что с того? Она всегда приходит. — Да, Ямагучи, чего это ты? Я же каждый день прихожу, чтобы забрать этот цуккини. — Как ты меня назвала, паршивка? — Цуки. Я назвала тебя «Цуки». А что, что-то не так? — Замолчи. Я всё вижу по твоим глазам. — Да хватит вам, Цукишима, забирай свои вещи и пошлите домой. — Я буду мыться. — Мыться? — Да. Что в этом такого? Можете меня не ждать.       Блондин скрывается за дверью, оставляя двух друзей недоумённо переглядываться. — Ну, будем ждать? — Ямагучи, иди домой, если хочешь, я подожду его. — Не могу же я тебя оставить одну. Давай вместе подождём. — Ямагучи, тебя уже шатает от усталости. Иди отдыхать. Ничего со мной не случится. Не волнуйся, не подерёмся мы уж точно. — Ты не обидешься? — Нет, иди.       Тадаши уходит, а девушка остаётся ждать парня. Спустя двадцать минут ей кажется, что он утонул в душе. Это уже ни в какие ворота не лезет. Сколько можно ждать. Наплевав на все правила приличия, она заходит в раздевалку. — Кей, ты ещё моешься? Кей, тебя там, случаем, русалки не ута…       Договорить ей не дают губы, что настойчиво и грубо целуют её. Если бы не знакомый запах дезодоранта, то девушка бы жутко напугалась, но не узнать в этом дылде Цукишиму было сложно. Парень прижимает её к стене и проникает своим языком к ней в рот. Слишком мокро. Сильные руки шарят по девичьему телу, постепенно расстёгивая верхние пуговицы рубашки и спуская её с хрупкого плеча. Кей прерывает поцелуй, и его губы переключаются на шею Т/и, выводя на ней узоры, известные только ему. Ладони сжимают мягкое место постанывающей девушки. — Цуки, что ты творишь? — О чём ты? Я просто хочу поесть. Если ты забыла, то мою порцию сладкого сегодня получил кто-то другой, так что я хочу заменить её кое-чем поприятнее. — Цуки, прекрати. — Нет. Сегодня ты меня неплохо так выбесила, так что дай-ка выпустить пар.       Цукишима кусает нежную кожу, а потом зализывает повреждённое место. От укуса девушка особенно сильно вскрикивает. Завтра придётся заклеивать шею пластырями. Прикосновения становятся всё неприличнее, а юбка задирается всё выше. Т/и чувствует, что ещё немного, и её нижнее бельё предстанет перед парнем во всей красе. Кто её заставил сегодня надеть трусики с кошечками? — Эй, Цукишима, Ямагучи, вы не видели мою форму? Кажется, я её тут забыл…       Т/и во все глаза смотрит на появившегося Хинату. Девушка рада бы отстраниться от парня, но тот так и прижимает её к себе, не давая уйти от прикосновений. — Эм, в принципе, мне не так уж и нужна моя форма. Пока!       Дверь с грохотом захлопывают, и рыжая макушки исчезает. Только тогда блондин отстраняется от ц/в. На все возмущения покрасневшей девушки он не реагирует, а только продолжает собирать свои вещи. Закончив, парень оставляет на девичьих губах поцелуй, берёт её за руку и уводит домой. — Не забудь принести мне завтра печенье, — говорит Кей, прежде чем уйти.       Когда на следующий день Т/и заходит в спортзал с заклеенной шеей, Шоё давится водой и, краснея, отводит взгляд. Девушка снова принесла выпечку, вот только в этот раз ест её один Цуки, хитро ухмыляясь, когда смотрит на розовые щёки Т/и.