Самостоятельность

Андрей лежит в больнице всего четыре дня, но Слава начинает потихоньку сходить с ума. «Ты позавтракал, Слав?» — лаконично пишет Замай в телеграме, потому что Слава деньги на телефон точно забыл положить, и Андрей знает, что на смски не ответит. Пусть в больнице и интернет ни к черту. Машнов цокает, обижается на такое скупое утреннее приветствие. «Я маленький, что ли, по-твоему?» — думает. Он не привык завтракать без Андрея. Тот встает раньше, подтыкает съехавшее одеяло под Славину ногу — хотя Машнов этого как бы усиленно не замечает — шуршит в прихожей вчерашней футболкой, неприятно пахнущей из-за концерта, после которого лениво было ехать домой к себе на другой конец города. Потом гремит на кухне сковородкой, на которой у Славы приготовить не получается ничего. Это таинственное все нещадно пригорает, Машнов злится, яростно жестикулирует, доказывая смеющемуся Замаю, что покрытие виновато, утварь та от прабабки и никто ее тысячу лет не доставал. Андрей хмыкает, улыбается, потом прыскает и заливается громким смехом, пока Слава достает из шкафа новый пакет для мусора и сгребает вилкой со сковородки туда черное нечто. У Андрея всегда все получалось. А теперь Карелин стоит над подгоревшей яичницей, и никакой Замай не острит рядом, поэтому приходится вывалить блюдо на белую тарелку. Слава тянется за второй, на минуту замирает, стоит, как дурак глядя в пустоту, но затем вздрагивает и сует посуду обратно в сушку. Слав? да Карелин ковыряется вилкой в тарелке, вздыхает — и добавляет немного погодя: да, завтракаю. ты как? Нормально. Цветок полей Карелин отправляет «окей», смахивает вкладку мессенджера и слабо улыбается. Несколько месяцев назад Андрей притаскивает маленький горшок с ростком к Славе после первого концерта и вручает ему, торжественно объявляя, что каждой успешной даме полагается по букету, но Слава не баба, поэтому может забрать и горшок. Машнов скептично смотрит, потом хмыкает, дальше становится действительно смешно — Слава забирает несчастное растение из Андреиных рук и тащит в комнату на подоконник. Никто из них не знает, что это, как за этим ухаживать, но растение приживается, и листики начинают зеленеть. Карелин плещет воду в горшок из кружки, считая, что на этом его обязанности заканчиваются, и плюхается на диван, отставляя недоеденный завтрак на столе. и тебе даже не суют шприц в лучшие места? Славе это кажется немного разочаровывающе-нелепым: он может пошутить про Живаго или Джекилла, но в голове вместо хохмы черно-белый шум. Он видит, что Андрей онлайн, и точно знает, что тому смертельно скучно. Только поэтому Машнов касается синей кнопки в углу экрана. Замай читает сразу же. Мне нравится лежать и читать статьи про Менгеле мирон это не оценит Вечером он садится поработать, но мысль о том, что не ощущать чужого тепла и закинутых на стол ног рядом — неприятно и демотивирующе, опускается как грозовые тучи. Поэтому Машнов забрасывает черновики обратно на пыльный стеллаж и идет заказывать на ужин доставку — от отчаяния. Неделя пролетает скучным ничем, где Слава лениво занимается полууборкой, бесцельно серфит ленту, обращая внимание на редкие комментарии, и вспоминает, как в первый день в больнице Андрей причитал, что Карелин сойдет без него с ума или сведет с ума весь дом, затопит кого-нибудь или подожжет. «Моя пневмония против твоей несамостоятельности, Слав» — говорит он, по-доброму улыбаясь. Он знает, что Слава не ребенок, но первый завтрак сгорит точно; и надеется, что гастрит не придет к Карелину до него. С Замаем они пересматривают Pulp Fiction, слушают новые и старые альбомы, работают, болтают беспрерывно или уютно молчат. Без Андрея Славе смертельно скучно. Не будет же он бесконечно отвечать Айзе под старыми фотографиями. Парень пробегает взглядом по комнате и замечает книгу, оставленную Андреем, его часы на тумбочке, под диваном — Слава точно знает — валяется несколько пустых банок пива с их последней попойки. Кажется, вынеси Замай все свои вещи, банки в особенности, и квартира опустеет. Эта мысль пронзает Славину голову так же внезапно, как он подрывается за забытым утром на столе мобильником. Чтобы вновь открыть диалог, Слава тратит всего несколько секунд. Он случайно попадает пальцем по иконке инстаграма, где кто-то лайкает последнее фото с антихайпиком и по-доброму посмеивается с концерта недельной давности. Тогда, после него Андрей в одной пропотевшей футболке стоит у запасного входа в маленький, душный клуб, рассказывает Славе, как забавно было слышать, что все звали Замая, не зная, что тот за кулисами; широко улыбается и тянет к Славиному лицу тот дурацкий странный горшок. Все происходящее и окружающее подтверждает мысль, тяготящую Славу который день этой длинной, одинокой без Замая недели. я оказался настолько самостоятельным, что ты представить себе не можешь. но когда тебя выпишут, переезжай ко мне