Благие намерения

      Это была очень длинная ночь. Трижды я подхватывала сумку, собираясь взять на руки Райли и бежать, и трижды опускала ее обратно, садилась на пол у старой продавленной софы и просто смотрела на мою девочку. Она росла так быстро. Глядя на ее лицо, можно было видеть, как постепенно сглаживается округлость щек, четче проступают скулы, становится выше переносица. Едва заметные изменения, свойственные только смертным в их неумолимом взрослении. Я часто смотрела на нее, когда она спала, боясь что-то пропустить и прогоняя навязчивое чувство, что она исчезает, словно распускающийся цветок, которому предстоит увянуть.       Человек, которого любила Белла Свон, сказал, что они помогут, но разве можно победить время? С ним был громила и женщина, нам предстояло встретиться с главой клана — Карлайлом, а это уже четверо. Четверо хладных, которые будут знать о Райли, и их дом, где мы будем как в капкане, окруженные сильными взрослыми демонами, против которых в случае беды мне не выстоять.       Склонившись, я осторожно коснулась губами теплого лба моей девочки, стараясь не разбудить. Ее волосы были влажными, должно быть, жарко. Если я решу уйти, куртка и ботинки задержат нас всего на пару секунд, решила я, потянув за рукав, освобождая ее руку. Райли что-то невнятно пробормотала, но не проснулась. Я бы так хотела укрыть ее от всех бед, прижать к груди и никогда не отпускать, сделать частью себя, как часть моей души уже была в ней. Если бы только я могла отдать ей свое бессмертие и свою силу! Понимание, что я не могу ничем помочь, душило сильнее жажды, разливая парализующий страх по венам и заставляя признать — нам нужна помощь.       «Ты можешь верить Калленам, — писала Белла Свон. — Но, обратившись к ним, навлечешь на них беду.»       Уже не единожды она ошибалась в своих предположениях. Если же она права и эти люди нам друзья, переступив порог их дома, я подпишу им приговор. Рискнуть жизнями незнакомцев ради призрачного шанса на спасение Райли. Да, этот камень я водружу на совесть, не сомневаясь.       Когда небо за окном посерело, я все еще сидела там же, не приняв никакого решения. С другой стороны, бездействие — тоже решение. Первый луч встающего солнца пощекотал окрашенные нежным румянцем щеки, шаля, коснулся век. Смешно сморщив нос, Райли отвернулась от него, и он запутался в кудряшках, высвечивая рыжеватые медные пряди. Совсем как у того человека.       «Эдвард», — шептала тысяча голосов в голове. Хотелось произнести его имя вслух, покатать на языке, пробуя на вкус. Можно ли верить ему? Закрыв глаза, я пыталась извлечь из памяти хоть что-то о нем, но он был словно скрыт за стеной густого тумана. Как же тогда вышло, что его голос звучал так знакомо? Еще тогда, в лесу, когда он позвал меня, пробуждая чувство, что я бегу не в ту сторону. После того дня стоило закрыть глаза, и мне чудилось, что я снова слышу, как он зовет меня, хотелось ответить ему, позволить клубящемуся вокруг туману обступить меня, невесомо оседая на коже, чтобы, лишившись зрения, научиться видеть иначе. А потом я вспоминала его лицо в первый момент, когда увидела, его холодный жестокий взгляд. В голове не укладывалось, как он мог быть тем же человеком, что так тепло улыбался мне сегодня. Какое из его обличий — настоящее?       Как бы то ни было, они уже знают о Райли, их трое, и все это время они оставались неподалеку, хотели бы напасть — уже сделали бы это.       — Надеюсь, в этот раз ты права.       Вздохнув, я поднялась с пола, расстегнула сумку, извлекая из нее термоконтейнер. В нем оставалось еще четыре пакета с кровью — достойный сувенир для «Медицинского города» . На первое время ее должно хватить. В морозилке лежал запасной аккумулятор холода, положив его к крови, растаявший я убрала в сумку, все равно не успеет замерзнуть.       Собирать было больше нечего, мы странствовали налегке, никогда не разбирая вещи. Все, что не использовалось, убиралось в сумку, разве что быстро становящаяся маленькой для нее, одежда Райли заменялась на вещи побольше.       Въехав в эту квартиру, я оттерла ее до хирургической чистоты, но из-за потертостей и сколотых углов кухня все равно выглядела печально. Я решила, что сегодня вполне можно разрешить Райли обойтись без овощей, достала из холодильника чернику и яйца для оладий. На пожарной лестнице за окном потрепанного вида кот остановился понежиться на солнце. Горло сдавило болью, будто я проглотила зажженную спичку. Заметив меня, кот тихо замурлыкал, сощурившись. Сквозь закрытое окно его не достигал мой запах. Я наклонила голову набок, и он сделал то же, потом повернул ее в другую сторону. Я повторила его движение, и он прижал уши. Звук биения его сердца, перекачивающего густую теплую кровь по сосудам, становился все громче, отдаваясь вибрацией в барабанных перепонках и заполняя разум. Обнажив зубы, я зашипела, и, выгнув спину, он подскочил и умчался прочь, оставив меня с моей жаждой. Фыркнув, я добавила в яйца муку и молоко. Нет, я бы не стала его есть, тем более дома, где Райли может его почуять. В голове возникла картина, как она застанет меня, застывшую посреди кухни, в клочках шерсти и перепачканную кровью, будто я сама была кошкой, слопавшей канарейку. Интересно, детский психолог у Калленов есть? От этих мыслей даже боль в горле стала терпимее.       Когда все было готово, я пошла будить Райли, закопавшуюся в плед с головой в попытке спрятаться от солнца.       — Райли, — отодвинув край пледа, я увидела ее недовольно сморщенный нос и слишком сильно сжатые веки для спящей. — Вставай, соня.       Вместо этого она только сильнее зажмурилась, изображая глубокий сон. Взяв локон своих волос, я пощекотала ей нос, и она хихикнула.       — Первые стрелы звезды золотой, — прочитала я, щекоча ее за ушком. — Упали на землю с пришествием дня, прогоняя все тени обратно домой, подальше от грез, весны и тебя.       Райли открыла один глаз и потянулась. Чмокнув ее в щеку, я плюхнулась на диван рядом.       — Есть разговор, солнышко.       Вздохнув, она села, сутулясь и тяжело уронив голову вперед. Ее кудряшки растрепались и походили на воронье гнездо, покачивающееся на ветру. Я засмеялась, и она удостоила меня хмурым взглядом, зевнув, привалилась к моему плечу, мягкая и теплая.       — Не засыпай. У нас сегодня будет длинный день.       Не открывая глаз, она слепо протянула ко мне руку, пару раз хлопнув по плечу, прежде чем достать до лица, чтобы показать картинку — мы уходим из этой квартиры, прихватив сумку.       — Да, малыш, мы уходим.       Райли вздохнула, и у меня перед глазами возник лес и бревенчатый домик. Я ощутила ее желание вернуться туда, подальше от этого бетонного плена.       — Не совсем, но он сказал, что лес там есть.       Я теребила пальцами бахрому на пледе, ожидая ее следующего вопроса. Видимо, не сумев обличить мысль в картинку, она отодвинулась, чтобы посмотреть на меня, и спросила вслух:       — Кто?       Я доплела вторую косичку на бахроме, вздохнув, убрала плед в сторону. Принятое мной решение будет иметь последствия для нас обеих, если я окажусь неправа, я подведу ее, и исправить уже ничего не получится. Я сделала глубокий вдох, надеясь, что он придаст мне смелости или хотя бы сил изобразить уверенность.       — Человек, которого мы видели вчера, приходил сюда вечером.       Округлив глаза, Райли снова прикоснулась к моей щеке, и я увидела лицо Эдварда.       — Да. Он и его семья приглашают нас быть гостями в их доме.       Я смотрела, как она пару раз моргнула, приоткрыв рот. Улыбнувшись, я коснулась пальцем ее подбородка, приподнимая его.       — Когда? — спросила она.       — Он скоро придет за нами.       Подскочив, она умчалась прочь. Через пару секунд хлопнула дверь ванной, в раковине зашумела вода. Мда. Ну, по крайней мере, теперь точно не уснет.       Спустя час она была уже одета, умыта, сыта, причесана и почти вне себя от волнения. Она то и дело пересаживалась с кресла на софу и обратно или принималась ходить взад-вперед, дергая молнию на кармане джинсов и не отрывая взгляда от двери. Райли не общалась ни с кем, кроме меня, а теперь ее мир вдруг должен был расшириться в целых четыре раза, впуская в него новых людей. Я не знала, какими они окажутся, не разочаруют ли ее, и, видя ее взволнованно распахнутые глаза, уже жалела, что сказала ей об этом заранее. Что я ей скажу, если он не придет? Опасаясь этого, я в то же время малодушно на это надеялась каким-то далеким темным уголком в самой глубине души.       Эдвард был на нашем пороге в девять утра. В этот раз он даже постучал и дождался приглашения, прежде чем протиснуться в дверь с большим пакетом в руках.       — Доброе утро, — улыбнулся он, словно мы были давними знакомыми и не было ничего естественнее, чем приветствовать друг друга по утрам.       — Привет.       Он нашел взглядом Райли, и она, вдруг оробев, спряталась за меня.       — Эй, — сказал он, опустившись на корточки, но тут же вскинул на меня глаза. — Можно?       — Спроси ее.       — Райли? — он протянул к ней руку, но не стал приближаться сам. — Меня зовут Эдвард.       Посмотрев на меня, она несмело сделала шаг ему навстречу, а потом еще один, чтобы пожать его руку. Он улыбнулся, и она, словно зеркало, ответила ему точно такой же улыбкой, с теми же ямочками на щеках, что украшали его лицо. В груди что-то кольнуло, когда она прикоснулась к его щеке, и он засмеялся.       — Нет, теперь не нужно.       Райли облегченно вздохнула, с видом человека, с плеч которого упала целая гора. Казалось, они продолжали разговор, начатый ранее, и совсем не выглядели как незнакомцы, встретившиеся впервые. Подняв руку, он осторожно погладил ее по щеке. Я прочистила горло, разрушая их идиллию. Эдвард поднял на меня сияющие, до неприличия счастливые глаза, и я сделала вид, что очень занята удлинением ремня на сумке.       — Ты сказал, нужно пересечь границу, — сказала я, не смотря на него. — Какую конкретно?       — С Канадой. Карлайл сейчас там.       Поднявшись на ноги, он достал из нагрудного кармана два паспорта и протянул мне, я машинально взяла их, держа за край, чтобы не коснуться его пальцев. Выглядели документы совсем как настоящие.       — Их можно сделать за ночь? — удивилась я.       — Если быть не слишком привередливым, — уклончиво ответил Эдвард.       Я заглянула внутрь, и его слова обрели смысл. Я пару раз прочитала про себя даты рождения и имена, надеясь, что правильно поняла, как они произносятся.       — Только не показывай Эмметту, иначе покоя нам не будет.       Получается, громила тоже здесь. Предсказуемо, но оттого не менее тревожно.       — А где ты взял фотографии?       — Сделал.       — Когда?       Вместо ответа он снова пошел к двери забрать шуршащий бумажный пакет, что принес с собой.       — Там, куда мы едем, гораздо холоднее, — из пакета показалось теплое детское пальто с мехом на капюшоне, как у каюра на нартах.       — Ты — жутковатый тип.       Эдвард усмехнулся, помогая Райли просунуть в рукава руки и подворачивая слишком длинные манжеты. Пальто было почти как раз, правда, похоже, из-за его толщины, она не могла до конца опустить руки. Приподняв их пару раз, как пингвин, она вопросительно посмотрела на меня.       — Ты уверен, что там настолько холодно?       Было похоже, что он снаряжал Райли для экспедиции на Северный полюс.       — Честно говоря, я просто спросил у продавца, какое самое теплое, — достав второе пальто большего размера, он протянул его мне.       Я перевела взгляд с него на меховую отделку капюшона и обратно. Эта вещь явно была неудобной, к тому же совершенно не нужной, но он отчего-то все ждал, что я ее возьму.       — По-твоему, я замерзну? — спросила я.       Эдвард нахмурился, но почти сразу понял, в чем дело.       — А… — опешил он. — Верно.       Посмотрев по сторонам, он неловко сжал в руках эту груду полиэстера и утеплителя, словно не знал, куда его деть. Я подавила желание улыбнуться, глядя на его растерянное лицо.       — Просто верни его обратно.       Райли подергала меня за рукав, привлекая внимание, снова подняла и опустила руки, насколько это было возможно.       — Я думаю, ты можешь надеть его немного позже, а пока обойдемся курткой, хорошо?       Она протяжно выдохнула, надув щеки, и дважды кивнула. Стащив с нее тяжелое пальто, я помогла ей застегнуть куртку. На лестнице послышались шаги, слишком легкие, чтобы принадлежать человеку. Они остановились у двери и пару раз прошлись по площадке.       — Это Розали, — сказал Эдвард. — Хотела поздороваться.       Три, мысленно продолжила считать я. Все в сборе, а ведь даже двое — это много. Вдох, выдох, не позволить проступить беспокойству на лице, не когда к нему прикован внимательный взгляд карих глаз.       — Ну, пусть войдет.       Я ведь уже решила, сбегать поздно. Я состроила гримасу, надевая Райли легкую шапочку, и она улыбнулась.       В приоткрытую дверь заглянула удивительной красоты женщина с длинными светлыми волосами. Раньше мне не удавалось толком разглядеть ее, но было очевидно, что даже в толпе хладных она бы выделялась. Переступив порог, она тихо поздоровалась и опустила глаза, словно боялась, что ее прогонят. Это выглядело странно. Не знаю, чего я ожидала, но эта ее робость сбивала с толку. Я посмотрела на Эдварда, он промолчал, встретив мой взгляд. Какая-то полузабытая привычка подсказывала, что нужно представиться, произнести какую-то стандартную фразу, вроде «приятно познакомиться», но я выдавила из себя только ответное вялое приветствие.       Слишком любопытная, чтобы удержаться в стороне, Райли подошла к ней, и Розали изящно присела, опустив на пол колено в светлых джинсах, чтобы их лица оказались на одном уровне. Я закусила губу, удерживая себя от порыва забрать малышку, не позволить приблизиться к столь опасному существу, способному за мгновение оборвать жизнь и менее хрупкого создания. Сжав руки в кулаки, я снова распрямила пальцы, готовая ринуться вперед при малейшем подозрительном жесте. Что-то вибрировало в горле, я задержала дыхание, чтобы оно не превратилось в рык, проходя сквозь сжатые зубы.       — Здравствуй, — сказала женщина, не отрывая от Райли восхищенного взгляда.       Ее лицо исказилось, как бывает, когда плачет человек, я беспокоилась, не испугает ли она Райли, и уже сделала шаг к ним, когда та подняла руку и коснулась щеки нашей странной гостьи.       — Ох… — удивленно вздохнула Розали, пару раз слепо моргнув. Первый раз это сильно сбивает с толку. Впрочем, Эдвард удивлен не был. — Нет, совсем нет, — заговорила Розали, прерывая мои размышления. Она улыбнулась, однако печать боли так и не покинула ее лица. — Я просто очень рада познакомиться с тобой. Ты ведь — настоящее чудо!       — Райли, — позвала я, протянув ей руку.       Она обернулась, но, прежде чем подойти ко мне, снова посмотрела на Розали, смущенно улыбнувшись ей. Теплые пальчики в моей ладони помогли немного расслабиться. Я тихо выдохнула, чувствуя себя уже спокойнее, и только тут заметила пристальный изучающий взгляд Эдварда. Переступив с ноги на ногу, я повесила сумку на плечо.       — Ну так…       — Да, — спохватился он. — Идем. Эмметт ждет внизу. Тебе нужно что-то еще забрать? Или связаться с владельцем квартиры?       — Нет.       Розали первой выскользнула на лестницу. Эдвард придержал дверь, пропуская нас с Райли вперед. У тротуара стоял огромный внедорожник, притягивая взгляды всей шпаны в округе, неужели машины попроще не нашлось? Я привычно пробежала глазами окна и крыши ближайших домов, переулок напротив и пожарные лестницы. Единственный, о ком стоило беспокоиться, стоял прямо передо мной. Громила что-то насвистывал, поигрывая ключами в руке, огромный и мощный, как и машина за его спиной.       — О, привет! — почти прокричал он, устремляясь навстречу с распахнутыми объятьями.       Я отступила на шаг, увлекая за собой Райли, натолкнулась спиной на Эдварда. Обогнув меня, он встал между нами, преграждая громиле путь, покачал головой.       — Чего? — возмутился он. — Да ладно! Белла, это Эмметт! — сказал он, указав на себя двумя большими пальцами. — Эм-метт, — медленно, растягивая гласные, повторил он, словно у меня были проблемы со слухом.       Не получив от меня реакции, которой ожидал, он недовольно скривил губы.       — Мда…       Прищелкнув языком, он переключил внимание на Райли, выглядящую на его фоне совсем крошечной. Я взяла ее на руки, и он прищурился, надувшись пуще прежнего.       — Давай я уберу сумку, — предложил Эдвард.       Я бы предпочла не выпускать ее из рук, но, вздохнув, все же сняла с плеча ремень, позволяя Эдварду забрать ее. Шурша своим пакетом с ненужным пальто, он пошел к багажнику. Эмметт открыл заднюю дверь, за которой оказалось детское кресло на сиденье.       — Давай сюда, — сказал он, протянув руки к Райли.       — Зачем?       — Откушу кусочек и верну.       Я зашипела на него.       — Шшшшшш, — ответил громила, сморщив нос и обнажив зубы, но это больше походило на детскую выходку, чем на оскал хищника.       Я растерялась настолько, что даже порыв вонзить в него зубы — первая реакция на абсолютно любой раздражитель, погас сам собой.       — Эмметт, — позвал его Эдвард.       Обернувшись к нему, я увидела, как подрагивают его губы, выдавая усилия не смеяться. Да ведь он смеется надо мной!       — Эй, — ткнул в меня пальцем Эмметт. — Завязывай с этим, серьезно. Что-то не нравится — скажи словами.       Я опустила глаза на его палец, все еще направленный в мою сторону, и он поспешил убрать руку за спину.       — Не слушай его, — сказал Эдвард. — Учитывая, что тебе нет еще и года, ты и без того потрясающе рассудительна. Эмметт просто забывает, как сам вел себя в твоем возрасте.       — Мне не нужно заступничество. Особенно перед ним.       Эдвард недовольно поджал губы.       — Вот, сказала словами, — заметила я громиле, направляясь к другой стороне машины, стараясь не поворачиваться к нему спиной.       — Бессмертие тебя испортило, — донеслось мне вслед.       Эдвард отстегнул детское кресло, чтобы убрать его в багажник. Укрывшись в салоне, я откинулась на сиденье и вздохнула, постаралась улыбнуться притихшей Райли у меня на руках. Я не хотела быть грубой, но эта ситуация слишком сильно нервировала.       — Он только выглядит грозно, — сказала Розали, все это время молчаливо наблюдавшая за нами с водительского места.       Я встретилась с ней взглядом в зеркале, в воздухе повисла какая-то недосказанность, я все ждала, что она скажет что-то еще, но, должно быть, мне просто показалось, или она тоже ждала каких-то слов от меня, напрасно — я не придумала, что ответить. Эмметт устроился рядом с ней впереди, Эдвард занял место с нами сзади, и Розали завела двигатель.       На улице начался мелкий дождь, по сравнению с ранним утром стало холоднее, дыхание Райли даже в машине повисало облачком пара. Я потрогала ее нос и пальчики, пытаясь определить, не замерзла ли она.       — Розали, включи печку, — попросил Эдвард, достав с задней панели плед.       Создавалось впечатление, что у него везде припрятано что-то из шерсти или пуха.       — А грелки у тебя нет? — спросила я, укутывая Райли в теплый кокон.       — Нет, — тут же ответил он.       — А разве не…       — Эмметт, — сказал Эдвард, прерывая его на полуслове.       Я отвернулась к окну, сделав вид, что поперхнулась. Неубедительно, конечно, хладные не кашляют, но разве это важно?       — Ты люто ненавидела холод, — словно оправдываясь, сказал Эдвард. — И Райли он тоже не нравится.       — Ладно, — ответила я.       — Ладно.       На углу двое подростков пожимали руки, после чего в ладони одного из них остался небольшой пакет.       — Ничего такой райончик, — заметил Эмметт.       — Здесь никто не задает вопросы, — пояснила я. Кроме его устрашающего вида, я не могла припомнить причин проявлять к нему враждебность. А вот у него вполне мог быть ко мне счет. — Если платишь наличными, документы никто не спросит.       — Полагаю, здесь мало у кого они есть. По крайней мере, такие, чтобы можно было ими светить.       Получилось похоже на обычный разговор, когда он не возвышался скалой перед глазами, быть с ним вежливой становилось проще. Довольно скоро мы выехали на трассу, и Розали прибавила скорость. Райли согрелась и завозилась в одеяле, высвобождая руки, я стянула с нее шапку и пригладила растрепавшиеся кудряшки. Закусив губу, она беспокойно хмурилась. Я наклонила голову, пытаясь поймать ее взгляд. Подняв на меня глаза, она приложила к моей щеке теплые пальчики, показывая Эмметта, произносящего «скажи словами». Я не сразу поняла, что она имеет в виду, и она повторила свою мысль.       — Нет, солнышко, делай так, как тебе хочется.       Снова нахмурившись, она показала мне одного за другим Эдварда, Эммета, Розали и меня саму, говорящими что-то. Ее мысль была предельно ясна — никто не делает, как она.       — Просто никто так не умеет, — неожиданно сказал Эдвард.       Я повернулась к нему, и, коротко взглянув на меня, он снова обратился к Райли:       — Такой талант — большая редкость, удивительная и чудесная способность.       Она протянула к нему руку, но, словно передумав, отдернула ее, сосредоточенно смотря в его лицо.       — Нет, — улыбнулся он. — Я тоже не умею. Я, скорее, наоборот, не показываю их, а принимаю. Это как если бы все могли показывать картинки, но только мне.       — Чтение мыслей? — переспросила я.       Эдвард кивнул. Я должна была удивиться, но я этого не почувствовала. Если подумать, вчера он рассказал, о чем размышлял хладный, наблюдавший за нами в парке, и это даже не вызвало у меня вопросов.       — Всех, кроме твоих, — добавил он.       — Почему?       — Я не знаю, это всегда было так.       Райли задумчиво надула губы, но хмуриться перестала.       — Нет, так умею только я, — сказал ей Эдвард. — Но мне встречались и другие одаренные хладные, как, впрочем, и люди. Каждый по-своему уникален.       Я с благодарностью посмотрела на него, мне было бы сложно подобрать нужные слова, чтобы объяснить Райли, почему она отличается от других, а поскольку Эдвард и сам обладал необычным талантом, его комментарий звучал убедительнее, чем все, что могла сказать я.       Стоило мне подумать, что дорога будет спокойнее, чем я ожидала, между передними сиденьями замаячило лицо Эмметта, развернувшегося почти на сто восемьдесят градусов, чтобы протиснуться назад. Он был слишком большим для этого пространства и даже схватился за спинку своего кресла, словно хотел оторвать ее, но, взглянув на Розали, передумал и снова повернул плечи, задев водительское сидение.       — Эмметт, прекрати, — одернула его Розали.       — Прости, детка.       Его взгляд упал на пустое место между мной и Эдвардом, я быстро положила туда шапочку Райли, Эдвард придвинул ко мне колено, шире расставив ноги. Эмметт надулся, с прищуром переводя взгляд с меня на него.       — Ты смотри, как спелись! Мне все не дает покоя вопрос, — сказал он. — Вы когда успели-то вообще? — Он скосил глаза на Райли, подергивая бровями. — Не пойму, как я это пропустил.       Я с тоской посмотрела в окно, дождь усилился. Если мы пойдем пешком, Райли замерзнет. А дорога предстояла долгая. Господи, помоги мне.