Я стану твоим учителем...

ОНА шла по школьному коридору, стуча каблуками по цветным плиткам. ОНА привыкла ловить восхищенные, а иногда и откровенно заигрывающие взгляды юнцов, ведомых бурлящим в их юных телах тестостероном. Не сказать, что ее все любили, многие чуть ли не открыто говорили, что она слишком высокомерна и груба, слишком требовательна и напориста. Но никто не смел отрицать, что она могла одним мимолетно брошенным взглядом из-за тонкой оправы очков, поднятой бровью и легким движением округлых бедер свести с ума любого, превращая даже самых дерзких и строптивых в покорных овечек с преданными глазами… Любого, но не ЕГО! Мысль о НЕМ обожгла все тело волной ненависти и острого возбуждения. ОН был ее персональным кошмаром, ее одержимостью, головной болью и самым сладким сном, от которого она просыпалась среди ночи, растрепанная и возбужденная до предела, и зарывшись лицом в подушку с силой сжимала бедра, стараясь загасить огонь, пылающий внизу живота. ОН был самым изощренным врагом и самым запретным плодом, желание обладать которым было все сложнее сдерживать. ОН… Юный, с не по годам развитой фигурой и невыносимо бунтарским характером! Он был любимчиком учителей и всех девушек школы, начиная от первоклашек, которые хихикающими стайками носились перед его ногами, стоило ему появиться в коридоре во время короткой перемены, и заканчивая томными старшеклассницами, которые не стеснялись всеми возможными способами заполучить его внимание. Вокруг него всегда мелькали слишком короткие юбки, слишком откровенно расстегнутые пуговицы блузок, оголяющие округлые прелести своих хозяек, тонкие пальчики, старающиеся пробраться под его неизменно белоснежную футболку, обтягивающую смуглый, подкаченный торс, широкие плечи и узкую талию. ОНА встряхнула головой, попутно убирая упавшие на лицо пряди волос, пытаясь отогнать зарождающуюся в груди ненависть к НЕМУ и тем, кто мог свободно касаться его теплой кожи, не оглядываясь на мнение окружающих, статус и моральные устои и глубоко вдохнув открыла дверь класса. Поприветствовав шумную компанию подростков, рассыпавшихся как горох по залитому солнцем классу, ОНА прошла к преподавательскому столу и сев в нагретое солнечными лучами кресло строго оглядела разом притихший класс. Как она и ожидала – ЕГО не было на месте. ЕГО всегда не было на месте вовремя! ОНА, подавив яростное желание ударить по столу кулаком, и стараясь замедлить участившееся дыхание, поднимающее ее упругую грудь, обтянутую нежным шелком блузки вверх-вниз, сдержанно улыбнулась и начала урок. Когда она почти закончила собирать тетради с домашним заданием, плавно двигаясь между рядов парт попутно, словно невзначай, касаясь острыми ноготками рук, протягивающих тетради и удовлетворенно наблюдая за расширяющимися зрачками и ловя сбившееся дыхание тех, кто наивно попал в расставленные ею сети, дверь класса с грохотом распахнулась. На пороге возник ОН! Сложившись пополам и упираясь ладонями в колени, он тяжело дышал, показывая всем видом, что бежал на урок со всех ног! Мышцы на его спине напряглись, максимально натянув футболку, которая больше стала похожа на вторую кожу, чем на предмет одежды. - Простите за опоздание! Меня задержала мисс Гюнтер! Старая карга опять потеряла ключи от лаборантской! Не дождавшись последующей после его слов реакции, он ураганом пронесся между партами, попутно чуть не выбив стопку тетрадей из ее рук, плюхнулся на свое место. Резко повернувшись на каблуках ОНА в два шага преодолела расстояние, разделяющее их и нависла над ним. Ее щеки пылали, а длинные пальцы яростно теребили ни в чем не повинные тетради: - Вы опоздали, молодой человек! Впрочем, как всегда! И имеете наглость, обвинять в своей безалаберности уважаемую мисс Гюнтер! Крылья ее носа дрожали, а пухлые от природы губы вытянулись в тонкую нить. - Тетрадь! - Тетрадь? Какую тетрадь? – на НЕЁ смотрели наглые глаза, театрально хлопая ресницами. - Домашнее задание! – она еле сдерживалась, чтобы не заорать на него в голос, или что страшнее - укусить за губу, нахально вздернутую в ухмылке. Прикусить так, чтобы капли солоноватой крови упали на белоснежную ткань футболки, испортив ее безвозвратно… Со стороны она была похожа на фурию: опасную, беспощадную и чертовски соблазнительную. - Дома забыл! – ОН откровенно издевался, всем видом показывая, что не боится ее гнева. Лишь потемневшие глаза и выступившая над губой испарина выдавали его напряжение. Но ОНА не видела ничего – в мыслях она, как минимум, его четвертовала. - После уроков жду ВАС, молодой человек, у себя в кабинете! - Но у меня тренировка… - ОН провел большим пальцем по верхней губе с удивлением отметив, что фурия, все еще нависавшая над ним и почти задевая грудью его лицо, резко отскочила от стола, выпрямилась как струна и хрипло прошипела: - Я ЖДУ ВАС ПОСЛЕ УРОКОВ!!! - А теперь записываем тему урока… - класс постепенно успокоился после очередной стычки и погрузился в монотонное конспектирование. Прозвенел долгожданный звонок, оповещая, что уроки закончены и совсем скоро школа погрузится в благодатную тишину, изредка нарушаемую шаркающими шагами уборщицы. ОНА собрала со стола тетради и неспешно покинула класс. Шум, производимый толпами учеников, вызывал легкую головную боль, и она мечтала добраться до своего кабинета, расположенного на втором этаже здания, где всегда царил полумрак и прохлада. Зайдя в кабинет она не останавливаясь прошла к окнам, выходившим в небольшой сад, буйно разросшийся на заднем дворе школы. Небрежно бросив тетради на подоконник распахнула одно из окон настежь. Поток теплого весеннего воздуха, словно ожидавший ее приглашения, весело ворвался в кабинет, по пути растрепав ее волосы, украв с них запах миндаля и пиона, унося его в пустой коридор через незакрытую дверь. Порывшись в сумочке, висевшей на спинке стула, ОНА достала упаковку таблеток, выдавила пару штук и положила на язык. Налив в стакан прохладную воду из графина, стоявшего на маленьком столике в углу кабинета ОНА сделала большой глоток, запивая подтаявшие таблетки. Горечь заполнила рот, и она жадно припала губами к стакану, стараясь как можно скорее прогнать ее прочь. Вода, минуя жаркий рот, полилась по уголкам рта, по бархатной коже шеи и тонкой струйкой спустилась в ложбинку между грудей, оставив быстро расползающееся сырое пятно на блузке. Ахнув, она убрала стакан и оторвав несколько бумажных полотенец попыталась промокнуть блузку, мгновенно облепившую ее пышные груди. Получилось не совсем, то, что она хотела – часть воды впиталась в полотенца, но в ложбинке все еще было влажно. Расстегнув верхние пуговицы ОНА провела полотенцем между грудей, собирая капли уже теплой воды и в ужасе замерла, осознав, что на нее неотрывно смотрит пара глаз, расположенных на смуглом от загара лице, на котором не было даже намека на привычную ухмылку. Сколько ОН простоял в проеме двери, ведущей в ее кабинет, она не знала. Она попыталась застегнуть пуговички, но те предательски выскальзывали из непослушных пальцев, не позволяя прикрыть грудь, обрамленную тонким кружевом белья. Он шумно втянул носом воздух кабинета, поймав сладкие нотки, которые одурманили его еще в коридоре и неуклюже склонив голову шагнул к ней, протягивая тетрадь: - Задание… Вы сказали зайти… Я его выполнил… - его голос был хриплым, а грудь поднималась от тяжелого рваного дыхания. ОНА молча скомкала сырые полотенца и отшвырнула их в глубину кабинета. Вся абсурдность ситуации, в которую она попала, совершенно забыв о том, что говорила ему во время уроков, вызвала в ней жгучую волну обиды и злости – почему он явился именно в этот момент, поймав ее в врасплох? Зачем он вообще пришел – он же мог спокойно уйти домой, придумав на утро очередную отговорку! Гордо вскинув голову и мысленно послав к черту проклятую блузку, она обошла его со спины и остановилась так близко, что почувствовала жар, идущий от его тела. Протянув руку, она выдернула из его пальцев тетрадь, на секунду касаясь его спины грудью. ОН даже не пошевелился, лишь капля пота, выступившая на виске переместилась на щеку, оставив влажный, соленый след. - Я могу идти? – он смотрел в открытое окно немигающим взглядом, стараясь справиться с возбуждением, от которого стало тесно в узких школьных брюках. ОНА была так близко, аромат ее кожи и волос сводил с ума! А случайно пойманная им сцена начала крушить стену запретов, которую он так старательно воздвигал в своей голове. Он хотел ЕЕ с той самой встречи, когда она впервые вошла в их класс – изящная, с шикарной фигурой и строгими нотками в голосе. Ее запах вызывал такое возбуждение, что даже просмотр самых откровенных сцен в порно казался детской игрой. Сколько раз он доводил себя до экстаза, представляя, как выгибается под его руками ее тело, как ее мягкие губы касаются его слегка шершавых губ, шеи, груди, живота! - Ты постоянно нарушаешь дисциплину и мешаешь МНЕ вести уроки своими опозданиями! – зло прошипела она в его ухо, мазнув по ним губами. Он непроизвольно дернулся, ощутив, как тонкие пальцы с силой впились в его плечо, и ЕЕ голос, став почему-то совсем хриплым прошептал: - Ты – плохой мальчик! А плохих мальчиков нужно наказывать! Стена в его голове рухнула окончательно, погребая под обломками все страхи, сомнения и здравый смысл! Он резко вывернулся из ее хватки, оказавшись лицом к лицу с той, которая казалась такой далекой и недоступной! ЕЕ глаза были распахнуты от неожиданности, губы приоткрыты, а так и не прикрытая грудь приковывала взгляд, рождая самые похотливые желания. И он впился в эти сладкие губы с такой страстью, словно от этого зависела его жизнь! Он сминал их своими губами, кусал и тут же зализывал места укусов. Его острый язык ворвался в жаркий омут ее рта, прошелся по небу и требовательно толкнулся в глубь. Руки хаотично блуждали по столь желанному телу – сминая упругие ягодицы, забирались под юбку, поглаживая бархатные бедра. Потом резво переместились на грудь, окончательно освободив ее от плена блузки и до боли сжали в ладонях вырвав, наконец из ее рта стон, который не перепутаешь ни с чем – стон возбуждения и желания большего! ИХ роли поменялись! Теперь ОН ее учитель и он имеет полное право требовать от нее всего, что пожелает! От осознания этого стало больно в паху. Его член рвался наружу, желая завладеть телом, которое плавилось в его руках, как воск. Он немного отстранился, любуясь тем, как румянец заливает ее лицо и сильно толкнулся бедрами, давая ей возможность почувствовать его дикое желание. Не давая ей опомниться, он развернул ее лицом к столу, сбрасывая с него тетради и документы и слегка надавил ей на спину, дождавшись пока ее грудь не коснется прохладной, гладкой поверхности. Вид ягодиц, обтянутых тканью юбки заводила еще больше! Хотелось скорее освободить их из плена, что он и поспешил сделать. Не удержавшись, он сильно шлепнул ее по попе, с удовлетворением отмечая, быстро проступающий на светлой коже отпечаток его ладони. - Не останавливайся! Только не сейчас! ОНА выгнула спину и призывно качнула ягодицами. С глухим урчанием он стянул с них клочок ткани, закрывающей доступ в ее лоно, попутно расстёгивая молнию на брюках. Его возбужденный член мазнул по границе половинок и по-хозяйски уперся между ними. Он провел им вверх-вниз, размазывая выступившую смазку, с удовлетворением отмечая, что ОНА готова принять его – ее лоно было призывно влажным. ОН ворвался в НЕЕ одним толчком, погружаясь в горячее тело на всю длину! На миг перед глазами замелькали искры и ноги сделались ватными. ОН завладел самой желанной женщиной на свете, и она отвечала взаимностью, подаваясь бедрами навстречу его члену. ОН входил в нее глубокими толчками, до самого основания. ОН вдалбливал ЕЁ в стол, сильно сжимая и раздвигая ее ягодицы. ОН обхватывал ладонями ее грудь, освободив ее от мешающего белья, поглаживая пальцами твердые бусины сосков. ОН любил ее, на столе, устроившись между распахнутых ног, ОН врывался в глубину ее податливого рта. ОНА скакала на его бедрах, как наездница, объезжающая строптивого жеребца и томно двигалась вдоль его члена, прильнув грудью к его груди… А потом ОН изливался ей на грудь, блестящую от выступившего пота, на искусанные в кровь губы, в глубину рта, смотря ей в глаза, все еще затуманенные дымкой отступающего оргазма. Ни открытая дверь кабинета, ни опасность быть пойманными на месте преступления не могла остановить их – ОНИ съедали друг друга, упиваясь возможностью скинуть оковы запретов и выпуская наружу самые откровенные и похотливые желания. ОНА понимала, что переступила черту невозврата и дорога назад закрыта! ОН знал, что жизнь никогда не станет как прежде беззаботной – ОН не сможет отпустить ЕЕ, не сможет делить ЕЁ ни с кем. ОНИ просто решили наслаждаться друг другом и пусть весь мир подождет! The End!