***
— Когда он должен наступить? Этот… апокалипсис? — Ну, не могу сказать точно до часа, но… — он сделал небольшую паузу, — Судя по всему, у нас есть четыре дня. Четыре дня. Как ужасно звучит. Прошла половина отведённого ему времени, а Пятый еле продвинулся, и то это продвижение привело его в тупик. Возможно теперь, когда обстоятельства начинают давить на него, пришло время раскрыть семье правду. — Почему ты раньше не говорил? Похоже Лютер, сидящий на табуретке напротив наконец протрезвевшего брата, был не в восторге от того, что подобное скрывалось. Ну, после разговора с Икс примерно такую реакцию Пятый и ожидал от него. — Не имело значения. — Ещё как имело! Мы могли объединиться и помочь тебе остановить всё это! — А вы уже попытались, — пресёк его пыл Пятый. — О чём ты? — Я нашёл вас всех. Ваши тела. Прошло так много лет, но Пятому всё ещё было тяжело говорить об этом. Вспоминать то, что он пережил в те ужасные минуты, когда стоял на коленях среди руин перед уже остывшими, изувеченными, покрытыми пеплом телами своих родных. Какое-то время он пытался найти тела остальных членов семьи, но не смог. Только потом он узнал, что Бен уже давно мёртв, а отец скончался за несколько дней до конца света. Но ему от этого не было легче. А ещё он так и не нашёл тело Вани, хотя правда старался. Он хотел похоронить её вместе с остальными. Похоронить. Это слово не должно быть связано с тринадцатилетним ребёнком. Ему пришлось хоронить своих братьев и сестру, соорудив курган для каждого из тех прочных материалов, что он мог поднять и перетащить. Он даже не смог вытащить их тела из-под обломков зданий, но всё же Пятый просто не мог оставить их там просто так. Через многие годы он понимает, что если бы не сделал этого хотя бы для себя, то не смог бы спокойно спать. — Мы… умерли? — словно не до конца понимая смысл этих слов, спросил Лютер. — Мучительно. Несколько секунд он наблюдал за реакцией Лютера. Конечно тот был в шоке, но Пятый мог только догадываться, что прямо сейчас внутри его брата вместе со страхом за мир зарождается нерушимая решительность его спасти. В конце концов, не об этом ли твердил им всю их жизнь отец? Не к этому ли готовил? И всё же они умерли. Что-то пошло не так, к чему-то отец не смог их подготовить. Что-то пошло против его планов, и они все погибли. — Вы вместе пытались остановить того, кто положит миру конец. — А как ты это понял? Пятый извлёк из кармана пиджака свёрток из грязной тряпочки. Развернув его, он показал Лютеру тот самый треклятый протез глаза, с которым носился всё это время, как курица с яйцом. — Это было в твоей руке, когда я нашёл твой труп, — он небрежно бросил глаз Лютеру. — Думаю, перед смертью ты вырвал его у того человека. — У кого? — Я уже сказал, я не знаю, — устало развёл руками Пятый. — Тут есть серийный номер, — присмотрелся к глазу Лютер. — Может, можно вычислить его… — Нет, я зашёл в тупик, — хоть он и продолжал сопротивляться этому чувству, но отчаяние начинало медленно душить его. — Это просто кусок стекла. Лютер вернул Пятому глаз, и повисло тяжёлое молчание. Просто кусок стекла, за который Пятый так держался всё это время. Может это и дико, но он множество раз представлял, что сделает с тем человеком, из-за которого погиб весь мир и вся его семья. И с каждым разом, с каждым прошедшим годом картины расправы становились всё более жестокими. Хотя, по правде говоря, он прекрасно понимал, что чем быстрее будет процесс, тем лучше. Пуля в лоб, да что там, просто свернуть шею, и Пятый уже был бы удовлетворён, ведь он не собирался мстить этому человеку, а хотел его остановить. Ярости здесь не было места. Кстати о ярости. С грохотом железной двери, с размаху ударившейся о кирпичную стену, вернулся Диего. Его не было несколько часов, и что бы за это время ни произошло, по его виду было понятно, что он готов разнести всё, что видит. Хотя прямо сейчас под удар вполне мог попасть один конкретный человек. — Ты, урод хренов. Он смотрел и шёл прямо на Пятого, сидевшего на его кровати. Лютер, оценив состояние брата, вскочил со стула и встал между ними. — Ты хоть знаешь, что натворил?! Он готов был наброситься на Пятого, но Лютер удержал его, схватив поперёк туловища и подняв над землёй. — Пусти! — начал безуспешно вырываться Диего. — Убери свои лапы! — Буду держать, пока не успокоишься! Диего тут же перестал брыкаться, верно расценив, что по-другому ему не вырваться. Лютер, как и обещал, поставил его на землю. — Ну? Объяснишь, что происходит? — Наш братец, как вернулся, даром времени не терял. Это он был замешан и в той перестрелке в кафе и в торговом центре, — он снова начал распаляться. — Те двое в масках ворвались в Академию только из-за него! — Ничто из этого тебя не касается, — равнодушно заметил Пятый. У мотеля стояла пара полицейских машин и скорая. Водитель лениво курил, смотря куда-то перед собой, явно не заинтересованный в окружающем его мире. Но Диего не постеснялся вырвать его из размышлений. — Хей, что здесь произошло? — не здороваясь, взбудораженно начал он. Водитель скорой без особого интереса и энтузиазма оторвался от сигареты и, тяжело выдохнув дым, посмотрел на Диего. — Ты коп? — Нет, не коп. — Ну так и не делай мне мозг. Он еле удержался от того, чтобы как следует встряхнуть этого парня за грудки. Но ему сейчас совершенно ни к чему было говорить с полицейскими, стоящими у машин. — Слушай, там была моя подруга. — Сочувствую, — он снова выдохнул дым. — Я просто водитель труповозки, да и приехал буквально пару минут назад. Другая машина уже увезла тело. — Тело? — осипшим голосом переспросил Диего. — Ну или не тело, — парню уже явно надоел этот допрос. — Я ж говорю, это труповозка, я про всех говорю «тело». Вытащили меня на вызов, а по итогу забрали уже всех. — Так жива она или нет? Та, кого забрали? — Чувак, откуда мне знать? Я что, свечку держал? Сказал же, другая машина тело увезла. Ну, или не тело, — он раздражённо закатил глаза. — Короче, отвянь. Вон, иди с полицией говори. Вроде это одна из них была. Он затушил сигарету о фонарный столб, а потом забрался на водительское сиденье. Разговаривать с Диего он больше не собирался. — Уже коснулось, — в его голосе скользнуло отчаяние. — Они напали на мою подругу. Пятый опустил глаза. Диего ещё не понимает, во что они все встряли. Это спасение мира, настоящая война, а жертвы на войне неизбежны. — Кто они, Пятый? — повернулся к нему Лютер, всё ещё будучи готовым если что остановить Диего. — Они работают на мою бывшую начальницу. Её зовут Куратор. Она послала их, чтобы остановить меня. Подруга Диего вмешалась, ну и… попала под раздачу. — Под раздачу попадут они. И заплатят за всё. Он уже двинулся к выходу, когда Лютер его остановил. — А что со второй девушкой? — Какой ещё, мать твою, второй девушкой? — Ну, твой начальник же сказал… — Слушай, я понятия не имею, о ком шла речь. — Она, вероятно, тоже мертва, — устало констатировал Пятый. Диего опять взбесился, и Лютеру пришлось взять его за плечо, чтобы тот снова не бросился на Пятого. — Я не видел её тела! — Диего, спустись на землю! — процедил Пятый сквозь зубы. — Хейзел и Ча-Ча не оставляют ни раненых, ни свидетелей. Мне жаль, но твоих подруг больше нет. Словно оглушённый, Диего отшатнулся, с гневом и страхом смотря на Пятого. Ему понадобилось несколько долгих секунд, чтобы прийти в себя и усвоить его слова. Потом он медленно и тяжело начал рассуждать. — Юдора занималась всем, что связано с этими Хейзелом и Ча-Чой. Последним местом, где они засветились, был магазин, в котором ты спёр этот сраный манекен. — К чему ты это? — не понял Лютер. — Я просто пытаюсь понять, что за хвостик в виде моей «подруги» прицепился к Юдоре, и где она его нашла, раз он связан с этими двумя. — Последним местом, где они засветились, была лаборатория, где изготавливались протезы. — Та, за которой ты следил? — спросил Лютер. — Именно. И которую они взорвали, чтобы сбить меня со следа. — Взорвали? Когда это случилось? — После полудня. Прямо сразу, как я пришёл туда. — То есть вскоре после того, как мы ушли. — Подождите… — жестом остановил их диалог Диего. Через несколько секунд он, словно поняв что-то, яростно втянул воздух сквозь зубы и сжал кулак. — Тварь. Я знал, что что-то не так! — В чём дело? Проигнорировал вопрос Лютера, Диего пошёл к выходу из комнаты. Давно пора было задать те вопросы, которые его интересовали, и наконец пришло время. Пусть она только попадётся ему на глаза. — Куда ты? — совсем растерялся Лютер. — Отрывать им бошки. — Ты совершаешь ошибку, Диего! — бросил ему в спину Пятый. — Они убивали людей гораздо более опасных, чем ты! — Ну это мы ещё посмотрим, — и яростно хлопнул дверью. Что ж, останавливать его у Пятого нет ни возможности, ни желания. Как и продолжать отвечать на вопросы, но у Лютера их появилось ещё больше. — Бывшая начальница? Что это всё значит? И хватит затыкать меня, будто всё это не моё дело, ясно? Он рассказал про апокалипсис. Что ж, теперь, похоже, пришло время открыть самую чёрную страницу его биографии. — Ну, это долгая история. У Диего не было как такового плана. Сейчас он направлялся в Академию по нескольким причинам: подготовиться к тому, чтобы найти Хейзела и Ча-Чу, и после разобраться с ними, а ещё найти Номер Икс, если она в Академии. Выключив воду, Икс медленно вылезла из душа. В Академию она вернулась ночью, и просидела до утра в своей комнате, смотря в одну точку и практически не двигаясь. Когда на улице совсем рассвело, она словно очнулась и пошла в душ. Руки были в засохшей крови, лицо и даже волосы тоже были испачканы. Да и в целом Икс чувствовала себя настолько отвратительно, что просидела под горячими струями почти час. Когда вода, стекающая с неё, стала полностью прозрачной, Икс почувствовала, как её бьёт мелкая дрожь. Столько времени её готовили к такому, но вот, столкнувшись с ситуацией, когда чья-то жизнь действительно оказалась исключительно в её руках, она не справилась. Чёрт, она должна была остаться с Юдорой, должна была дождаться скорую, но как только она услышала приближающиеся сирены, с ней что-то случилось. Она так испугалась, и до сих пор не знает, чего именно. Икс пришла в себя только у ворот Академии, куда дошла благодаря знаниям Лютера о городе. Она теперь даже не знает, жива ли Юдора. И до сих пор на неё давит непомерное чувство вины. Перед детективом, перед Диего. Он потерял Грейс, что с ним станет, когда он узнает о Юдоре? Одежду пришлось отправлять в стирку самой, так как Грейс не было, а кровь нужно было отмыть как можно скорее. Переодевшись в пижаму и домашние балетки, Икс уже собиралась вернуться в комнату, как услышала приближающиеся к ванной шаги. Быстрые, но тяжёлые. Обувь с грубой подошвой. Когда человек прошёл мимо ванной, Икс осторожно выглянула. Диего завернул за угол. Было слышно, как отодвинулась штора, повешенная вместо двери её комнаты. Похоже, он искал её. Икс поняла, что не сможет смотреть ему в глаза и говорить с ним, во всяком случае в ближайшее время. Чтобы избежать их встречи, она бесшумно выскользнула из ванной и пошла в противоположную от комнаты сторону. Ни на кухне, ни в её комнате Диего Икс не нашёл. Но её зонтик лежал на кровати, а значит она точно в Академии. Бегать по всему дому у него не было времени, но зато были идеи. Эти двое должны были где-то питаться, в конце концов. Вряд ли они знают город, однако почти на каждом столбе висела реклама хорошо известной нам пончиковой. Велика вероятность того, что они там появлялись, и может даже не раз. За неимением лучших идей, есть смысл опросить персонал. Хотя, конечно, хотелось бы как следует допросить Икс. В комнате он достал из-под кровати большой железный кейс, в котором хранились его ножи из Академии и те, которые он привёз с собой после похорон. И сегодня они понадобятся ему все. Один из ножей он положил на пол в сторону, и тут взглядом зацепился за какой-то клочок глянцевой бумаги, застрявший между тумбочкой и кроватью. Он осторожно извлёк его, думая, что это, вероятно, какой-то фантик столетней давности. Однако это оказалась маленькая фотография. Он сразу же узнал лицо Икс, хотя здесь она казалась немного младше. Откуда здесь вообще её фото? И как давно оно там? Когда он вгляделся в изображение, его снова посетило чувство, что он уже видел Икс раньше. Видел эти глаза, которые даже немного успокаивали его. Но, почувствовав это, он злобно сжал фото в кулаке и отбросил в сторону. Затем закрыл кейс и вышел из комнаты. Иногда с Икс случаются счастливые и не очень совпадения — она словно угадывает, когда и где ей нужно появиться. И в этот раз ей повезло оказаться в коридоре, ведущем к комнатам детей, именно в тот момент, когда по нему шёл Клаус. — Клаус! — облегчённо выдохнула Икс и чуть ли не побежала к своему подопечному. Она хотела взять его за руку, но остановилась, вспомнив, что без перчаток. Зато он, хоть ему и было хреново, как никогда, был не против физического контакта, и сам осторожно, но крепко обнял Икс. Она не ожидала такого, но сказать, что она была рада, всё равно что ничего не сказать. В первую очередь она радовалась, что он жив, что он дома, и что он в порядке. А Клаус, хоть и прошло столько времени, всё ещё помнил. Помнил ту ночь в деталях. И помнил, что из всей Академии только Икс пришла за ним, хоть он до сих пор не мог найти достойную причину, почему она не забила на него, как это скорее всего сделали остальные. И он даже соскучился по ней за эти долгие десять месяцев, хотя для всех остальных прошла одна ночь. Да и в целом, давно ему никто не был так рад, как она. — Как ты? — всё ещё осторожно дыша в его объятиях, спросила Икс. — Ужасно, если в целом, — он отпустил её. — Смотрю, те гады вас помотали. Жалко люстру, она мне нравилась. — Тебе не нужно в больницу? Или хотя бы на осмотр. — Нет-нет, в этом нет необходимости. Кстати, как там та девушка? Началась стрельба, и, знаешь, я позорно сбежал… — Ты всё сделал правильно, Клаус. Тебе нужно было думать в первую очередь о себе, — Икс опустила глаза и ненадолго замолчала, подбирая слова. — Я сделала всё, что могла. Оба молча смотрели внутрь себя, вспоминая ту ночь. Она для обоих была тяжёлой и длинной. — Я должен ехать с Диего, так что… — Да, конечно, — она отошла в сторону. — Извини, что отвлекла. — Не важно, — он вошёл в комнату. — Клаус? — уже собираясь уходить, остановила его Икс. — А? Что? — Не говори Диего, что видел меня. Он, вероятно, уже всё знает, но я не готова к этому разговору. Ночь была тяжёлой. — Оу, да, я понимаю. Считай, что я могила. — Спасибо. Икс направилась в прачечную. Костюм уже, наверное, постирался. Очень неловко ходить по Академии в пижаме. Клаус был молчалив, но Икс даже не задавалась вопросом, почему, ведь это для неё и так было очевидно. Хотя она даже не догадывалась, что дело было далеко не в похищении. Ведь для неё прошла ночь, а для Клауса — десять долгих месяцев. В конце которых он потерял единственного человека, которого любил больше себя. Эти же слова он сказал Диего, когда они сидели в его машине у какой-то пончиковой. Правда после того, как брат отчитал его за его попытки принять пару весёлых таблеток. Ему не понять, насколько Клаус нуждается в них — лишь бы ему стало хоть немного легче. И у них даже вроде как завязался разговор по душам. Однако Диего, которого очевидно тоже что-то тяготило, напрягся, увидев кого-то в зеркале заднего вида. Всю его хандру как ветром сдуло. Он собирался поспрашивать у работников пончиковой о Хейзеле и Ча-Че, но как же ему повезло увидеть первого прямо на парковке. Клаус проследил за его взглядом и его невольно передёрнуло. — Лучше, чем я ожидал, — злобно и торжественно пробормотал Диего. — Хей, я его знаю. — Как ты можешь знать его? — Потому что он и одна очень злая дама меня пытали, — он горько усмехнулся, хоть при воспоминаниях о той ночи и начинали болеть руки и рёбра. — Мне едва удалось спастись. Подумать только, если бы не Икс… Он осёкся. Кажется, она просила ничего Диего не рассказывать? Но, услышав имя Икс, он уже завёлся с полуоборота. Забыв про всё братское сострадание, которое он испытывал к Клаусу минуту назад, Диего одной рукой схватил его за ворот его дурацкого пальто. — При чём здесь Икс? — Воу, воу, полегче, — слабо пытался отбиться Клаус. — Поверь, тебе лучше сказать мне всё, что знаешь. Про себя Клаус извинился перед Икс, потому что врать разъярённому Диего ему ой как не хотелось. Тем более, что у него это не получается. — Ладно! Ладно, — он поднял руки перед собой. — Она и та полицейская пришли за мной в мотель, где меня держали. — Значит Икс была с ней? — Да. — Ты её видел? — продолжал давить Диего. — Н-ну нет, не видел, но полицейская сказала, что она с ней. А потом я убежал, и там началась стрельба… — он нервно начал смотреть в зеркало заднего вида. — Слушай, мы же вроде следим за этим парнем, да? Просто он уезжает. Грубо отпустив плечо Клауса, Диего завёл машину. Он узнал Хейзела по телосложению, но теперь вспомнил и его лицо. Ночью, когда случилась резня в этой самой пончиковой, он был среди зевак. И угадайте, кто же был там с ним? Хейзел зашёл в номер за Ча-Чой. Новый мотель, новый номер. Хотя какой уж "новый", эта халупа была даже хуже предыдущей. — Сингл вместо двухкомнатного. Дальше что, матрасы на полу? — Какая тебе разница? — развела руками Ча-Ча. — Мы здесь всего на одну ночь. — Тебе легко говорить, — он бросил вещи и пиджак на кровать. — Я прошёлся по всем ломбардам в поисках нашего портфеля, а ты прохлаждалась в библиотеке. — Но мы узнали кое-что о семье Харгривз. Думаю, это поможет. Весьма довольная собой, она продемонстрировала Хейзелу книгу. Авторство Вани Харгривз, "Моя жизнь как Номера Семь". — Это буквально как справочник по Харгривзам. И, скажу тебе, они там все конченные: Номер Пять может путешествовать во времени без портфеля, но не так хорошо, как мы. Громила несколько лет жил на луне. Тот нарик реально может видеть мёртвых, что объясняет, как он узнал вчера о русской старухе. — А рыжая? — Хейзел подошёл к окну и отодвинул шторку, смотря вниз на парковку. — Про неё ни слова. Вообще ничего: ни имени, ни одного фото. Ни в книге, ни в компьютере не упоминается ни разу, даже намёка нет. Короче, по нулям, словно её и не существует, — она бросила книгу на столик. — А тот идиот в маске может изменять траекторию полёта всего, что кидает, в основном ножей. — О нём нам сейчас и следует позаботиться. — Почему? — Потому что он на парковке, прячется за фургоном с мороженым. Все стены в комнате были исписаны различными формулами и заметками. Пятый стоял на кровати, что-то активно и недовольно бурча себе под нос. — С кем ты разговариваешь? Пятый не удостоил вошедшего в комнату Лютера ответом, продолжив активно исписывать оставшиеся свободные участки стены. — Что это? — Это карта вероятности, — не отрываясь, ответил Пятый. — Вероятности чего? — Того, чья смерть спасла бы мир, — он постучал мелом по обведённому списку. — Я сузил её до четырёх людей. — Хочешь сказать, что один из них вызовет апокалипсис? — Нет. Я говорю, что их смерть может его остановить. — Оу… — Лютер поджал губы, а потом всё же признался. — Я не догоняю. Пятый недовольно цокнул языком. Но что ж поделать, он посвятил в это Лютера, и теперь придётся держать его в курсе. — Время изменчиво, Лютер. Малейшая перемена в событиях может привести к совершенно иному исходу во временном континууме. Эффект бабочки. — О чём речь? Оба повернулись на голос. В дверях, скрестив руки, стояла Номер Икс. Она так же, как и Лютер минуту назад, в полном непонимании смотрела на стены. — Икс! — Лютер немного растерялся, ведь она, похоже, забыла, что следует предупреждать, когда бесшумно появляешься за спиной. — Ты вернулась. — Да, ещё ночью, — она посмотрела на Пятого. — Как успехи? — Нормально. Он сжал мел в руке, оценивающе смотря на неё. Выглядела она устало, словно не спала всю ночь. Но держалась всё так же прямо. — Она что, знает? — указал на Икс Лютер. — Ага. — Но не так много, как хотелось бы. Позволишь? Неспеша она подошла к Лютеру и коснулась его руки. Жилки в радужках её глаз на пару секунд засветились голубым, она уставилась в пустоту перед собой. Затем убрала руку и моргнула несколько раз. — Эффект бабочки, понятно, — она снова посмотрела на Пятого. — Ты не против, если я присоединюсь в дальнейшему обсуждению? — Что это было? — посмотрел на ладонь Лютер. — Я скопировала ваш разговор до того, как пришла, чтобы быть в курсе происходящего. В голову Пятому пришла мысль, что если бы Икс хотела, то давно бы так или иначе заполучила всю нужную ей информацию и слила Комиссии. Но не сделала этого до сих пор. Однако он одёрнул себя: это вовсе не значит, что она с ними не связана. — Хорошо, продолжим, — он вернулся к записям на стене. — Если коротко, то я должен найти тех, кто с наибольшей вероятностью повлиял бы на ход времени, и, кем бы они ни были, убить их. — Что, прости? Пятый закатил глаза. Вот чёрт, она же не знает, ну, или делает вид, что не знает, что он был киллером. Если она притворяется, то актриса из неё отменная. — Что конкретно тебя смущает? — Слово "убить" в твоём плане. С каких пор… — Я похож на попугая, повторять всё по сто раз? Я уже всё объяснял Лютеру, поройся ещё раз у него в голове на досуге. Икс растерянно посмотрела на Лютера. Но тот не особо горел желанием снова открывать ей память, поэтому решил рассказать коротко обо всём сам. — Ну, Пятый же был в апокалипсисе. Если коротко, то его оттуда… — Спасли, — прервала его Икс. — Это я знаю. При чём здесь убийства? — А… ну, он работал на них киллером. — Держись подальше от моей семьи или я тебя просто убью, всё ясно? Так он говорил это серьёзно. Не на эмоциях, а вкладывая в эти слова именно угрозу расправы. Икс не могла поверить в это. Смотря на Пятого, она просто представить себе не могла, чтобы он мог быть убийцей. — Ты… убивал людей? — И собираюсь сделать это ещё раз, — он достал из кармана блокнот, игнорируя шокированный тон Икс. Не зная, что сказать, она обернулась за поддержкой к Лютеру. Он подошёл ближе к стене, чтобы прочитать имена тех, кого Пятый собирался убить. — Мне тоже не нравится эта затея, — он прочёл первое имя. — Милтон Грин. И кто он? Террорист какой-то? — Полагаю, он садовник, — что-то записал в блокнот Пятый. Тут глаза округлились уже у Лютера. Они с Икс переглянулись и поняли, что думают сейчас одинаково. — Ты шутишь? Стоп, это безумие, Пятый, — но он понял, что брат не шутит. — Ты… где ты это достал? Икс посмотрела на чехол, который Пятый достал из под кровати. Расстегнув его, он явил всем на обозрение ружьё. — В комнате папы. Думаю, он с ним охотился на носорога. Похоже на модель, с которой я работал, — взяв ружьё в руки, он проверил работу затвора, по-мастерски оценивая "инструмент". — Оно прикладистое… и очень надёжное. — Но ты не можешь! — Лютер был в шоке от того, как просто Пятый говорит об убийствах, это буквально пугало и выводило его. — Этот Милтон, он же невинный человек! — Простая математика, — раздражённо, но при этом вкрадчиво пресёк его Пятый. — Его смерть может спасти жизнь миллиардам. Он всё равно погибнет через четыре дня. Апокалипсис не пощадит никого. — Мы такого никогда не делали! — "Мы" и не делаем ничего. Делаю только я. — Пятый, четыре дня это мало, но это всё же время, — наконец подключилась Икс. — Можно попробовать обойтись без жертв. — Прости, но тебя я точно не спрашивал, так что нет, нельзя. — Я тебе не позволю убивать невинных, Пятый! — шагнул к нему Лютер. — Попробуй меня остановить. Уверенной походкой, с ружьём наперевес, он пошёл к выходу из комнаты. Икс не знала, что делать. С одной стороны, Лютер прав, убийства невинных — это ужасно и бесчеловечно. Но с другой, если это может остановить конец света, то, возможно, Пятый прав? Нет, хватит. Неправильно торговать жизнями. Наверняка есть другой путь. Она повернулась к Лютеру, и они оба поняли, что нужно что-то делать, пока Пятый не ушёл. Применять к нему силу Икс не хотела и не собиралась. Первой идея пришла Лютеру. Он схватил за горло манекен, лежавший на стуле, и вывесил его за окно. Икс не особо поняла, что он хотел этим сделать, но реакция Пятого на это действие её поразила: он в ярости взбросил приклад к плечу и прицелился. Машинально Икс встала между ними, хотя и знала, что даже если Пятый выстрелит, во что она поверить не смогла бы никогда, то ни ей, ни Лютеру ничего не будет. У Лютера, а значит и у неё, есть не только сила, но и неуязвимость, которая срабатывала по желанию. — Положи. Её. На место. Пятый был в ярости. Лютер посягнул на самое дорогое, что у него было, на его любимую Долорес. Никому он не позволит вредить ей, никому на свете. — Опусти ружьё, Пятый, — непреклонно ответил Лютер. — Сегодня ты никого не убьёшь, и я знаю, что она тебе дорога. Не вынуждай меня — либо она, либо ружьё. Повисла тишина. Пятый в упор с яростью и смятением смотрел на Лютера, Лютер — на него. А Икс… на дуло ружья. Словно молния среди ночи её память прорезала картинка. Силуэт зашевелился, и из тени что-то появилось на свету. Что-то длинное, чёрное, блестящее. Сердце Икс ухнуло вниз, когда она разглядела в темноте дуло ружья. Нет. Это не могло быть правдой. Она не хотела верить в это. — Икс? — Лютер звал её. — Ты чего? Она словно выпала из реальности и пропустила всё, что произошло. Пятый, поникнув, сидел в обнимку со своим манекеном, Лютер держал в руках ружьё. — Пятый? — чуть дрогнувшим голосом позвала она его. — Ты взял это в комнате Реджинальда? — Я так и сказал, — раздражённо и устало огрызнулся он. — И как давно оно у него? — Всегда было. Видел его на одной из картин. Как его раздражали её неуместные вопросы. Решается судьба мира, а она расспрашивает его о ружье. Но когда он посмотрел на неё, всё его раздражение вмиг улетучилось. Икс, всегда державшая спину прямо, а голову высоко, сейчас была настолько бледна, словно её хватил удар и она готова была упасть замертво прямо здесь. А ей именно этого и хотелось сейчас больше всего. — Простите, мне нужно идти, — пока ещё ровным и спокойным голосом, который никак не сочетался с её видом, быстро произнесла она, и, не смотря ни на кого, быстро вышла из комнаты. — Подожди, ты разве не собираешься помочь нам? — хотел остановить её Лютер. — Ты думаешь, я бы взял её с собой? — прищурился Пятый. — Почему нет? — Лютер, есть вероятность, что Икс работает на Куратора. — На твою бывшую начальницу? — в некотором шоке он посмотрел туда, куда ушла Икс, словно боясь, что она сейчас бесшумно вернётся. — То есть… Она как Хейзел и Ча-Ча? Она враг? — У меня нет этому доказательств. Я просто это подозреваю. Он не сказал "уверен", потому что это было бы неправдой. Он уже давно не уверен в том, что Икс предатель. Однако стоило предупредить Лютера, чтобы он просто был осторожней с ней. Но, похоже, теперь у него будет возможность узнать всё лично у Куратора, если его новый план сработает, как надо. Она не могла в это поверить. Какой же она была идиоткой, как могла не понимать очевидного? Как могла игнорировать все факты, буквально лежащие на поверхности всё это время? Теперь понятно, почему ни Пого, ни Грейс не были в курсе про человека с оружием, пробравшегося тогда в Академию. Потому что никто туда не пробирался. Всё было гораздо проще и гораздо страшней. Кто позвал её в ту ночь во двор? Кто мог открыть дверь? Кто стёр все следы её пребывания в Академии? У кого, как оказалось, всё это время было ружьё? И кто решил им воспользоваться, чтобы Номер Икс больше не мешала ему? Ведь она узнала тогда Реджинальда в тени дерева, сама подошла к нему. Тогда почему же пазл не сложился? Почему она не поняла сразу, что произошло в тот день? Нет, этому может быть объяснение. Должно быть. Хоть какое-нибудь. Выстрела не было, может она лишь подумала, что в неё целятся? Боже, какое объяснение? Икс, ты сама себя слышишь? Ты уже нашла его, просто не хочешь принять, не можешь смириться. Её предали. Вот, что произошло. Сэр Реджинальд Харгривз, человек, которому она доверяла больше всех в этом мире, доверяла практически безусловно, в котором до последнего не смела усомниться, пытался убить её. И когда Икс, сидя в ванной комнате на полу, наконец полностью осознала это, она почувствовала, как всё внутри неё нестерпимо заболело. Никогда в жизни ей не было так больно, даже физически, и ей показалось, что она умирает. Она не видела мира вокруг себя. Даже его спасение её уже мало волновало, потому что Икс чувствовала, как рушится мир внутри неё. И теперь в голове нескончаемо били барабаны, и в их ритмичном грохоте можно было различить только одно: "Предатель. Предатель. Лжец. Предатель. Предатель...". За закрытыми дверями ванной никто не увидит, как она, обхватив себя за колени, рыдает, не в силах больше терпеть ту боль, что накрывала её с головой. И за шумом включённой воды никто не услышит её всхлипов. Хотя, если подумать, а было ли хоть кому-нибудь не всё равно? Совсем скоро она заставит себя успокоиться. Заставит подняться и выключить воду. А потом будет долго злиться на себя за то, что позволила себе устроить истерику вместо того, чтобы помочь Пятому и Лютеру. Но это будет потом.***
— Отлично, Номер Три. А теперь идите в свои комнаты. Уже будучи в пижамах, из кабинета отца дети расходились по своим комнатам. И никто почему-то не понимал, зачем их позвали. Номер Два сел на кровать, и к нему подпорхнула Грейс. — Ну вот, а теперь пора спать. Оказавшись под одеялом, Номер Два всё же спросил: — Мама? — Что такое? — А зачем папа нас позвал? Ненадолго Грейс словно задумалась, а потом улыбнулась как ни в чём не бывало. — Он просто хотел пожелать вам всем спокойной ночи, — она осторожно поцеловала его в лобик. — И я тебе тоже желаю спокойной ночи и сладких снов. — И тебе, мам. Когда Грейс ушла, погасив свет и закрыв дверь, Номер Два поправил прицепленный к виску датчик, и уже собирался закрыть глаза и уснуть, когда заметил что-то маленькое, торчащее из кармана его спортивных штанов, лежавших на стуле. Он, не долго думая и проявляя всё своё детское любопытство, потянулся и извлёк маленькую фотокарточку, по размеру с его ладошку. На чёрно-белом фото было худое лицо девушки с волнистыми волосами. Она еле заметно улыбалась, но глаза у неё были грустные и добрые. Фото ему понравилось, и он осторожно поместил его в прикроватную тумбочку, хотя совершенно точно не знал, откуда у него это фото, и кто на нём изображён. На следующий день отец устроил в Академии какую-то перестройку. Номер Два видел, как рабочие унесли на помойку одну из дверей. Иногда, в особенно плохие дни, он доставал из тумбочки фотографию незнакомки, и смотрел на неё пару минут. Отчего-то ему становилось спокойней от её взгляда. Прошло пару лет, и когда он в очередной раз рассматривал фотографию, в комнату внезапно вошла Грейс. Маленький Диего испугался, словно сделал что-то плохое, и фотография выскользнула у него из рук. Он уронил её куда-то, а утром попытался найти, но так и не смог. Потом и вовсе забыл о существовании этой фотографии и о том, как его успокаивали глаза девушки на ней.