***
хаджиме не слышал себя очень давно. не слышал акане очень давно. зато всегда слушал сопение лучшего друга поодаль и засыпал, чувствуя себя в безопасности. когда он просыпался от кошмаров в холодном поту, где видел тот чертов пожар, то смотрел на лежащего инуи и обнимал его, зарываясь в шею носом, прося о помощи, - тот октрывал глаза, причмокивал и обнимал в ответ, ничего не говоря толком. лишь чувствовал горячие слезы на шее и старался не забивать голову лишним. когда у коко срывало крышу, он готовил приемы пищи и не на двоих. сосед напоминал об их одиночестве, несколько лет парень срывался, а инуи спокойно ел. " я ничем не помогу и я не сестра" думал про себя юноша, тем самым закрываясь в себе все больше и больше. когда у коко срывало тормоза, он пьяным подростком целовал лучшего друга и говорил о том, что любит, что:"ー акане, я так соскучился", и первые месяцев шесть сейшу плакал в подушку. на утро хаджиме вспоминал и хотел извиниться, но было поздно, - инуи уходил из их дома на неделю, а по возвращению игнорировал эту тему, даже если спрашивали в лоб. он предпочел быть спасательным жилетом для того, в ком сам же нуждался.***
они пришли на какую-то заброшку, о которoй должны были помнить оба: в этой рухляди был их первый раз, в этой рухляди они жили, когда денег совсем нема было: хватило на пятилитровку воды, несколько пачек сока, буханок хлеба и каких-то дешевых безвкусных печенек. у брюнета в глазах читалась паническая ностальгия и злость до сих пор, но перебил поток мата голубоглазый: ー коконои, я хочу раз и навсегда решить то дерьмо, с которым мы не можем покончить больше пяти лет. ー да ты что? о каком же дерьме ты говоришь, м? ー прекрати паясничать, будто ничего не понимаешь. ты помнишь это место. ты помнишь это время. ты помнишь всё это, поэтому должен понимать: я не хочу с тобой драться. и хаджиме понимает к чему клонит парень, от чего злость вскипает и кулаки сжимаются до белых костяшек. ー либо ты сейчас заткнешься, шрамированный, либо я добавлю в коллекцию недостатков. ー заткни рот, уебок. стоишь и ссышь спустя столько лет говорить об этом. ー инуи чувствует закипающую злобу вперемешку с обидой и срывается на крик этой простой, но сложной для его друга фразе, ー я не акане, твою мать! я никогда не был акане! я - сейшу! хватит смотреть на меня и видеть её! коко знал это. он всë прекрасно знал, но разве можно разъяснить это сердцу? мозги понимают, а эта мышца слева в груди - нет, и от этих слов он не выдерживает, бьет парня в челюсть. от удара и ранней взбучки силы покидают, сейшу падает на землю, когда на его же бедра садятся сверху и бьют по лицу. ー заткнись! заткнисьзаткнисьзаткнись! я знаю! я всë, блять, знаю! нахер ты мне это говоришь? чего ты хочешь добиться? инуи чувствует дрожь в голосе и как на лице смешиваются слезы, кровь и пот. через несколько секунд он открывает глаза, смотрит наверх и говорит: ー потому что ты мне важен. ー заткнись. ー потому что я чувствовал. ー закрой рот. ー потому что я был возле тебя. ー захлопнись. ー потому что я поддерживал тебя. 一 не смей. 一 потому что я люблю тебя. 一 я сказал заткни рот! хаджиме тянется к шее сейшу и давит с силой. из глаз льется влага, зубы скрипят, но он чувствует руки на своих, которые не отпираются, а наоборот - гладят, так нежно. видит улыбку мягкую и взгляд любящий с сожалением и не видит акане. инупи теряет сознание.***
сейшу просыпается от забытого запаха медикаментов и прохлады. пытается сфокусировать взгляд, смотрит налево, где висит над дверью пометка "выход" и по обе стороны входа плакаты о правилах эвакуации и как вести себя в палате. смотрит направо и видит спящего на его коленях коко. рука тянется сама по себе погладить по волосам и он вспоминает эту жесткость, чувствует грязь на них. под ладонью голова двигается, поднимается и не поворачивается на больного. ему стыдно? ужасно. больно? не столько, сколько самому больному. ненавистно от себя? убиться охота. ー коко, я... ー начинает инуи, но его перебивают, ー я принес твои любимые пионы, розовые, - хаджиме натягивает улыбку и достает снизу букет нежных цветов, от которых у беловласого шли мурашки и они наконец-то не белые, ー тут еще печенье с шоколадной крошкой тоже притащил... у двоих какая-то неловкость. знаете, когда двое подростков признались о симпатии, но у обоих они впервые? от чего-то парень в белой одежде больничной начинает смеяться мягко, прикрывая рот перебинтованной рукой, а у коко бабочки в животе. брюнет тянется к руке, мягко убирает ее и кладет руку на щеку, продолжаю говорить, ー не закрывай рот, когда смеешься. очень милый. он замечает, как щеки под рукой становятся горячими, смотрит на обладателя жара и картина заставляет его самого краснеть от понимания произошедшего: он сказал что? а он так мог? "нифига, коко, делаешь шаги к нормальной социализации без токсичной натуры?" - думает про себя же хаджиме и уже отворачивается в сторону. у инуи всегда смекалка работала быстрее и сосредоточенность тоже по сравнению с другом детства, поэтому он собирается с силами и начинает диалог: ー ты хотел поговорить о чем-то? ー смотрит прямо в глаза без капли сомнений и какого-либо сожаления. говорит голосом спокойствия и не чувствуется злоба, только если недоумение. ー ну, это... я хочу начать заново. всё заново. ー и как я могу тебе помочь с этим? ー я не прошу тебя о помощи, инупи. только о прощении и дождаться меня, если у тебя на то есть желание... всё это время, пока они перекидывались фразами, коко говорил с паузами и некой тяжестью в голосе - это смешило парня, а последняя фраза заставила задуматься. ー зачем ты меня просишь о таком? ー потому что я понял, что ты сейшу, ー коко поднимает глаза на собеседника с твердой уверенностью и так, будто он решил задачку один из всего класса, ー и я хочу видеть тебя, сейшу, - он подчеркивает имя парня, от чего же самому становится неловко, но он продолжает, так как это и вправду важно для обоих, ー а еще хочу быть с тобой, сейшу. после ответа на вопрос, парень замечает слезы другого и тянется, чтобы убрать их и взять лицо в руки, что удаётся сделать. инупи сидит минут десять, думает об этом: вспоминает всё, вспоминает поведение коко и вспоминает то, как слышал крики коко о том, чтобы сейшу доставили в самую лучшую палату больницы и что если этого не будет, то разнесет здесь всё. слышал всхлипы и видел синяки под глазами, как тот сложился котенком на коленках голубоглазого. принес те цветы и те печенья, говорил о том, чего бы не сказал просто так, без какой-либо уверенности и целенаправленности действий, и у сейшу появляется смысл дожить еще несколько лет. от ожидания с каждой минутой у брюнета появлялась паника в глазах, он опускал руки. а когду опустил, то почувствовал мягкое прикосновение и тепло других рук, услышал: ー хорошо, коко. я согласен.