«Что было бы, если бы я сделал не так, как сделал?» «Что было бы, если бы я ответил по-другому?» «Что было бы, если бы я не согласился тогда?»
И хоть он понимал, что это все бессмысленно — переворачивать прошлое и думать о том, чего уже быть никак не может — остановиться не мог. Внешне холодный и может быть даже едва высокомерный, но наедине с самим собой он был не больше, чем клубок пряжи. Иногда это веселило: ощущать себя точно также, как когда он оказался с Драконами — довольно интересно. И воспоминания о тех временах сами по себе приходили к нему. Джисон к Драконам попал будучи школьником и, как всегда и бывает в таком возрасте, совершенно случайно. Хоть парень и был хорошистом (почти отличником!) характер у него был чересчур буйный для его школьных успехов: постоянные ссоры с учителями, порой даже вызовы к директору были всегда. Желание всем что-то доказать было одним из черт характера. Наверное, именно поэтому он однажды связался с компанией третьеклассников старшей школы из Каннамгу, которые не на лучшем счету у учебного заведения. Со временем ночные побеги из дома, чтобы съездить на другой конец города с теми самыми старшеклассниками и пробраться на заброшенный склад, переросли в нечто большее и Хан сам не понял как, но за неделю до семнадцатилетия стал одним из Драконов. Его наглая пронырливость вкупе с юношеским любопытством впервые сыграли ему на руку и выдвинули среди организации на хорошее место, даже несмотря на возраст. Конечно, к нему относились как к ребенку: поручали мелкие задания, но от этого кровь все равно стыла в жилах. Хан гордился собой, потому что на такой опасной работе. Удивительно, да? Но спустя год среди Драконов поползли слухи, что сына главы вернули домой. Естественно, ему стало безумно интересно, что же за величественный дух таится в этом парнишке? И почему пропал почти на два года, а не явился сразу, чтобы возглавить организацию? Любопытства было так много, что выливалось за края — хоть бери и раздавай другим. Но, когда он уже почти выискал все об этом будущем лидере, господин Ким поставил Джисона рядом с ним в присмотр. Да, несмотря на его возраст, Хан все же отличался своим феноменальным умом и преданностью, чем не мог не вызвать доверие и гордость со стороны господина Ким. — Хан, — тянет руку для рукопожатия. — Хан Джисон. — Ли Минхо, — отвечает тот, не скрывая прищура. Знакомство не задалось с первых же минут, но позже они худо-бедно нашли общий язык. Правда общение было сухим и по делу, пассивная агрессия была неотъемлемой частью разговоров. Впрочем, сначала Минхо отказывался принимать факт того, что им работать вместе, к тому же, его «наставник» младше на целый год. Но потом понял, что в команде проще. Да и Хан впоследствии проникся парнем. Былая антипатия растворилась после нескольких месяцев совместной работы, и младший стал сборищем бесплатной информации, которой охотно делился. Стало гораздо легче пробираться вверх. — Как тебе нынешний лидер? — Мудила, не знающий, как обращаться с организацией, — бесцветно ответил Джисон, прочищая свой пистолет. — Не понимает, как работают многие аспекты, из-за чего у Драконов куча проблем. А что? — Просто, — односложный ответ не удовлетворил, но собеседник предпочел промолчать. Джисон знал систему изнутри, рылся во всех бумагах, что доходили к его рукам, выискивая нестыковки и явные просчеты. Джисон знал систему, потому что был прозорливей и умнее многих Драконов. Ему был любопытен исход организации, поэтому подмечал каждую деталь. Он догадывался, что этой империи скоро придет крах и, конечно, понимал, зачем Минхо так часто интересуется прошлыми делами Драконов. Кажется, его совершенно не устраивают устои, что придумал его же отец. — Ты заполучил уважение глав после прошлой сделки, — Хан смотрел на Лино за рулем с чувством неподдельной гордости, потому что именно он помог ему дорасти до этого. Ещё бы… по-другому и быть не могло. На один шаг ближе к цели. — Угу, без тебя бы не справился. — светофор загорается зеленым. — Сходишь со мной поужинать? — внезапно спрашивает Ли, нажимая на сцепление и переключая коробку передач на третью скорость. — Это свидание? — улыбается Хан, убирая ствол в кобуру. — А ты хочешь, чтобы было оно? Кажется, что шутки действительно переросли во флирт, а потом стало совершенно невыносимо наблюдать, как Джисон облизывает губы, когда нервничает, запрокидывает голову в смехе и смотрит подолгу. Ли Минхо тогда впервые влюбился. Собственно, и Хан Джисон испытывал что-то такое в первый раз. Они были друг у друга во всем первые, и от этого сносило крышу. Юношеская любовь была самой сильной. Они вместе росли, становились серьезнее и сильнее, а самое главное — всегда были рядом. Из воспоминаний вырывают внезапно оказавшиеся на талии горячие ладони, что размеренно скользят под черную ночную робу и заключают в такие привычные крепкие объятия. Губы сами по себе растягиваются в теплой улыбке, когда голова Ли оказывается на плече, а на шее появляется нежный поцелуй. — Выспался? — Хан чуть поворачивает голову к Минхо, поставив кофе завариваться. — Не совсем… — сонно тянет. — Но пахло настолько вкусно, что просто я не мог продолжать спать, к тому же без тебя. Джисон в ответ лишь фыркает, но в душе млеет как впервые поцеловавшаяся школьница. Лино по утрам до невозможного тактильный и сыплет приятными словами налево и направо, порой заставляя Джисона краснеть. Слишком сильно напоминает времена их отношений. Оставив невесомый поцелуй на плече, Минхо негромко продолжает: — Прости за эту ночь… — Хан переводит непонимающий взгляд на старшего. — Мне стоило тебя предупредить, но я не знал, что так выйдет… Я не был слишком груб? — Нет, все было как всегда хорошо. Не стоит извиняться, — он наконец заканчивает с приготовлением завтрака и аккуратно раскладывает все по тарелкам. — Что вчера стряслось, Хо-я? Давно не видел тебя таким… агрессивным и раздраженным. На сделке что-то пошло не так? — короткая пауза и рядом слышится тяжелый вздох. — Я читал новости: его задержали сразу после встречи. И Минхо хотел бы начать отнекиваться, но понимает, что если не скажет сам, то Хан начнет искать информацию и в конце концов докопается до истины. Они слишком хорошо знали друг друга за все эти годы. И Лино раздражало то, что он буквально раскрытая книга для Джисона, несмотря на обстоятельства. Поэтому, тяжело вздохнув и отлипнув от секретаря, он наконец произносит: — Феликс пришел на сделку вчера. — Феликс что?! — неожиданно даже для себя, громко выкрикивает Хан, развернувшись на сто восемьдесят. — Чего он сделал, блять? Как он прошел? — Не знаю… Я его чуть не прибил там же. Но… тебе стоило его видеть. — восхищенно вздыхает, вспоминая моменты прошлого вечера. — Боже, он словно моя копия, только в разы лучше. — Ни за что, черт возьми! Как ты упустил момент, когда он начал становиться тобой? — Минхо лишь пожал плечами, тихо хмыкнув. — Я правильно понимаю, что ты на него наорал, и вы не поговорили как нормальные взрослые люди? И ты, конечно же, все еще не написал ему, не спросил про его самочувствие и не извинился, верно? Минхо молчит. Потому что нет смысла отвечать на риторические вопрос, давая Джисону повод на его излюбленное «я так и думал». Ли и сам сейчас понимает, что был слишком строг и груб с младшим вчера — он мог в более мягкой форме поговорить с ним, а не кричать, зная, что Феликс слишком восприимчив к крику. Какой же идиот… — Какой ты идиот, Минхо, я просто поражаюсь… — вздыхает Хан. — Когда ты в последний раз был у врача? — Ой, только не превращайся в заботливую мамочку, ладно? Я прекрасно справляюсь и без него. — Да что ты? Поэтому у тебя приступ на приступе? — парень ставит завтрак на стол и наливает кофе по кружкам. — Когда сорвали встречу, когда Чон накосячил, ты отчитал его как школьника, хотя это было незначительно, и еще и вчера ночью, — лидер вновь молчит, сев за стол. — Хо-я, ты не справляешься. — Джисон, прекрати, ладно? Я уже взрослый мальчик, за мной не нужен глаз да глаз, — он берет из рук секретаря кофе и делает большой глоток. — Угу, конечно, так я тебе и поверил. — Я справлюсь и без твоего психолога, ладно? — Да делай, что хочешь вообще, мне-то. — фыркает и садится за стол, взяв телефон в руки, чтобы проверить почту. — Но Феликс — не единственная причина твоего вчерашнего состояния, верно? — Ли кивает, положительно промычав. — Не хочешь рассказать? — молчит. — Ладно, сам узнаю, делов-то. Когда Минхо впервые более подробно рассказал о том, что произошло с его родителями, Хан довольно долго уговаривал парня записаться на сеанс к психотерапевту, хотя и понимал, что его и под дулом пистолета не затащишь туда. Но на всю упертость Ли Минхо приходилась вся упертость Хан Джисона и под натиском аргументов, уговоров и даже слез младшего, лидер надломился, понимая, что это важно для его малыша. Минхо никогда не хотел делать больно своим близким. Он не имел на это права. К сожалению, долго он не продержался: ходил на сеансы дай бог два раза в месяц и порой с большими перерывами. Минхо считал, что ему это не нужно. А Хани ворчал, но не давил — захочет, пойдет. Нет — сам будет мучиться. А за месяц до расставания он перестал ходить вовсе.***
Минхо весь день провел в торговых центрах и специализированных ювелирных магазинах в поисках достаточно красивого кольца. Он так долго на это решался, собираясь с духом, что сейчас от волнения едва ли не сходит с ума. Хотелось сделать все идеально, чтобы этот день запомнился на долгие-долгие годы. Ли был в ожидании медового месяца, где будет отдыхать с любимым на море и выпивать самые разные коктейли в их джакузи, постоянно целуясь и шепча дурацкие комплименты друг другу. А когда наконец нашел подходящее Хану кольцо, мгновенно его купил, даже не обращая внимания на цену. Его это не волновало, потому что его Сони достоин всего мира к ногам, впрочем, Минхо готов сделать и это. Придя в их общую квартиру вместе с вкусностями и чудесно пахнущими кустовыми розами — Джисон их очень любил — оставляет еду на кухне и направляется в комнату, где застал красующегося парня у зеркала во весь рост — вероятно только вышел из душа. Такой замечательный, что самому себе становится завидно, что они вместе еще и так долго. Кладет на кровать цветы, а парень это замечает в отражении и ещё шире улыбается. — Сони, — сладко тянет Ли, подходя к парню и обнимая его со спины. — Ты такой у меня красивый... — М, я знаю, — тихо смеется Джисон, повернувшись лицом к лидеру и оставляя на губах нежный поцелуй. — Знаешь, я люблю тебя до безумия, — целует в шею, пока парень под ним заметно млеет от ласок, тихо хихикая. — Поэтому я подумал… почему бы нам не узаконить наши отношения? — Хан мгновенно распахивает глаза и смотрит на Дракона. — Ты станешь моим мужем? — достает из кармана кожаной куртки бархатную красную коробочку (и о боже, даже на это у Минхо ушло кучу времени, потому что хотел найти красивый цвет красного, потому что Хан обожает этот цвет). Лино открывает коробочку и с замиранием сердца показывает серебряное кольцо с мелкими рубинами по кругу. Прикусывает губу и поднимает взгляд на возлюбленного в ожидании ответа. А личико Джисона, кажется, стало в разы бледнее. — Ну?.. ты молчишь — потому что согласен? — с выжиданием смотрит на парня, уже перестав улыбаться. — Хо-я… — печально отозвался Хан, из-за чего лидер заметно напрягся. — Я не готов к такому шагу, милый… — «Не готов»? — нервно хмыкает. — В каком смысле? Мы любим друг друга и встречаемся не первый год… к чему ты не готов, Джисон? — Минхо с трудом сдерживает себя, чтобы не накричать на него, потому что может напугать ещё сильнее, из-зачего начинает хмурится. — Минхо… — тянется к щеке, чтобы притянуть к себе и виновато поцеловать, но… Крышка коробочки закрывается с характерным хлопком. Больше ничего не нужно лидеру. Он ошарашенно отпрянул от парня, не дав шанса на объяснение, и рванул к выходу. Ли был не готов к такому повороту событий: он уже представил себе как будет целовать***
Последний месяц тот самый роковой вечер крутился в голове Хана все чаще и чаще, вызывая чувство беспомощности и собственной ничтожности. Он упустил свой шанс из-за страха, которого сам не смог понять. Парень и впрямь корил себя за свою трусость. Прошло уже полгода, а все те же чувства только разрастались. Каждый раз, когда Минхо прикасался к нему в кабинете или на встречах, под кожей словно электрическим током, внутри — скулеж, что потерял это. Джисон не может без Минхо. И внутри теплилась надежда, что старший тоже все еще не забыл, что все еще чувствует то же, что и тогда. Если бы нет, то вероятно, он не пришел бы ночью к нему, ведь так? И эти чужие засосы, что так по-собственнически были оставлены россыпью на бледной коже Минхо, заставили его всё же решиться, пока не поздно. Попробовать попытать удачу. Вдруг, это будет тем самым наивернейшим решением в его жизни? — Слушай, Минхо… — зовет его Хан, облокачиваясь об столешницу, пока лидер уплетал завтрак. Ему было до безумия сложно произносить признание в слух, будто это было впервые. — Я хотел сказать… — Я знаю, Сони, — лидер вновь отпивает кофе, не чувствуя напряжение со стороны Джисона. — Знаю, что ты всегда рядом и я могу тебе обо всем рассказать… Просто я иногда такой кретин… — рядом слышна усмешка. — В тот день неудачной сделки я поехал к Уджину, как ты и посоветовал. Но вместо девочек, я переспал с одним парнем… — начал он, тяжело вздохнув. — А потом ещё и на следующий день… В общем, не выходит из головы, а вчера он был с другим мужчиной в клубе, и я предложил получше узнать друг друга, а он, кажется, меня отшил… Хан Джисон стал разбитой вазой за пару предложений. Голова начала кружиться, но пальцы лишь вцепились в край раковины. Появилась резкая потребность вырыдать всю жидкость в организме и умереть от обезвоживания и ненависти к себе. Он все испортил. Как и в прошлый раз. — Да ладно, — хмыкает, прочистив горло от душащего кома. — Неужели нашего Лино использовали в качестве секс-игрушки? — тянет гласные, спиной чувствуя раздраженный взгляд парня. — И каково же это оказаться на месте всех тех, кого ты кидал так же — сразу после секса, м? — продолжает, чтобы не начать ненавидеть себя еще сильнее. — О нет, только не говори, что влюбился. Клянусь, я буду смеяться громче Уджина. — Нет, господи, просто он мне интересен, — Джисон не верит, но надеется, что Минхо считает этого парня просто за очередного. — Поэтому ты позволил ему поставить засосы? На тебе их, кроме как моих, не было почти шесть лет. А тут две встречи и вуаля: разноцветный Лилино. — Хан вытирает руки и проводит пальцами по желтеющим отметинам, специально надавливая на них, вызывая тихое шипение. — Я не заметил просто, — Джисон смеется, на что старший закатывает глаза. Но телефон Минхо дает о себе знать, прозвенев оповещениями по комнате. — Он написал! — радостно воскликнул Ли, прочитав сообщения. — «Присылай адрес и время», — процитировал он, взглянув на парня. — Представляешь? Я смогу с ним сблизиться. Джинни и вправду удивительный, — Джисон лишь коротко улыбается, вновь уходя к раковине, продолжая вымывать посуду уже не в силах сдерживаться. Он глотает слезы, почти давится ими, и старается не издать ни единого звука, чтобы не привлечь внимание лидера. — Как думаешь, что мне надеть на свидание? — Будь в том же, в чем увидел его впервые, — прикусывает губу, ощущая мелкую дрожь в руках от обиды. — Спасибо за завтрак и вообще за всё, Ханни, — обнимает за плечи и целует за ушком. — Мне нужно заскочить к хёну, так что не смогу тебя подвезти, прости. Все, что он может сделать — издать короткое «угу» и продолжить мыть посуду. В горле застрял вопрос: «Если он тебе так нравится, то зачем спал со мной?», но не произносит, потому что боится, что руки Минхо больше никогда не будет ласкать его бедра, а поцелуи не будут щекотать шею. Он слишком счастливый из-за сообщений, чтобы этот Джинни был для Ли «просто интересным». Дверь хлопает. Сердце стучит. Ноги не держат. Выключив воду, Хан упирается спиной в стену и прикрывает глаза, медленно опускаясь на пол. Сил от чудесного пробуждения словно и не было. Словно всего этого не было. Прикрыв лицо ладонями по кухне разносится удушенный всхлип. — Я все испортил… — шепчет, пока слезы скатываются градом по щекам. Влажные пальцы утопают в русых волосах, со всей силой сжимая их у корней. Больно. Но не настолько больно, как больно морально. Так вот что чувствовал тогда Минхо? Забавно… Попытки смириться с тем, что Ли влюбился после того, как столько лет делил с Ханом одну кровать, не венчаются успехом. Ревность и чувство собственности разрывали изнутри, вызывая тупую тянущую боль по всему телу. Осознание, что он теряет своего самого дорогого, близкого и любимого человека в своей жизни — самое болезненное чувство.Хенджин… Хван Хенджин отбирает нечто дорогое и ценное из его жизни.
«Что было бы, если бы я не открыл дверь?» «Что было бы, если бы я решился неделей раньше?»