Желтые ирисы

Катце давно не был на Амой. Сейчас он прилетел на «родную» планету исключительно по делу, только ради того, чтобы выполнить данное ему поручение. В гости его никто не звал, да и кто бы захотел видеть у себя "старого больного бывшего фурнитура", как с сарказмом заметил сам себе Катце. Поэтому он ехал налегке, рассчитывая вернуться как можно скорее. С багажом проблем не возникло. У него при себе был только небольшой саквояж и упакованный в «дышащую» бумагу довольно объемный предмет. Этот ценный груз, для разнообразия разрешенный к провозу, Катце никому не доверил, забрал с собой в шаттл и уложил на соседнее сиденье, выкупленное по такому случаю на еще один пассажирский билет. Два места на одного клиента – редкий случай при транспланетных космических перелетах. Это затратно для пассажира и неэффективно с точки зрения логистики. В транспортной компании Катце долго убеждали, что их доставка – самая безопасная и аккуратная во всей Галактике, и его сверток останется в целости и сохранности до конца путешествия. Не убедили. Катце положил ладонь на шуршащую бумажную упаковку, словно удивляясь, что совершил такую глупость. Он летел на историческую родину – два миллиона раз ха-ха! – для чего? Доставить ценную вещь, которую он вез? В некотором роде, именно так. Однако, передать ее можно было через надежного человека; такой вариант представлялся более рациональным, – так у Катце было меньше шансов, что получатель выставит его вон вместе с подарком. Но тот господин из верхов (лучше не называть его имени), который дал ему поручение, очень просил лично убедиться, что его подарок будет доставлен по назначению. «И попробуйте получить от нашей принцессы внятный ответ, желательно больше обычных двух слов», – попросил господин без имени. А вот этого Катце не мог обещать; доставить – пожалуйста, все остальное зависело от настроения получателя. Как Катце узнал из доверительной беседы, тот реагировал на знаки внимания очень осторожно и немногословно. «Не заинтересован». «Не мой цвет». «Не стоило себя утруждать». И попробуй догадаться, что за этим стоит: категорический отказ или разрешение повторить попытку. Но Рауль Ам вообще немногословен в общении, когда понимает, что не получит от собеседника никакой полезной информации, кому об этом знать лучше, как не Катце. В действительности подарок для Рауля Ама находился в саквояже, в коробочке с красивым золотым тиснением по краям, а сверток на соседнем сиденье представлял собой глупое сумасбродство самого Катце. Появиться с пустыми руками у сАмого известного за пределами Амой Блонди было бы невежливо, а прибытие на давно покинутую родную планету предполагалось за два часа до назначенной Катце аудиенции – времени совсем в обрез. Его хватало только на то, чтобы доехать до Эос из космопорта и пройти обязательный досмотр в местной службе безопасности. Вот Катце и решил подстраховаться на свой страх и риск. Смягчить впечатление от навязчивости анонимного дарителя небольшим подношением по своему вкусу. Рауль встретил Катце нейтральным приветствием и небрежным приглашением присесть. На сообщение о привезенном подарке Блонди отреагировал холодным взглядом; скосил глаза на сверток в руках бывшего фурнитура и недовольно произнес: – Он никак не угомонится. Что на этот раз? Забавно было наблюдать смесь любопытства и презрения в глазах Блонди, которые направлены не на твою скромную персону. Катце давно такого не видел и еле сдержал ухмылку. Однако поручение есть поручение, и он собирался выполнить его как можно лучше. – Подарок у меня, – Катце достал из внутреннего кармана куртки коробочку и придвинул ее к Раулю. – Абсолютно безопасно, я проверил. Разумно ли доверять в вопросах безопасности человеку, который сбежал из-под бдительного ока Юпитер по поддельным документам с кучей денег и еще большим количеством «самых секретных секретов»? Не человеку даже в понимании правительницы Амой, бесправному монгрелу, бывшему фурнитуру, ущербному не только в социальном, но и в физическом смысле. Любой другой высокопоставленный член элиты уже бы нажал тревожную кнопку, вызвал охрану и сдал наглого выскочку властям или приказал уничтожить на месте. Но поступки данного конкретного Блонди никогда не просчитывались обычной логикой. Рауль взял коробочку и заглянул внутрь. – Очень редкий и необычайно внушительный по размеру минерал, – сказал он после небольшого размышления. – Зачем это? – Знак особого расположения, я полагаю. – Катце скривился и пожалел, что больше не курит. Рауль был такой милый в своем непонимании. – Таких камней на планете… откуда я прилетел, было найдено всего несколько штук. Очень ценная вещь. А вот это кому как. Рауль взял камень в руку, повертел в пальцах, прикидывая то ли вес, то ли внутреннюю структуру минерала, известного в обиходе как алмаз. На Амой предпочитали искусственные минералы, более удобные для промышленных целей. Зачем Блонди алмаз, красота которого почти также велика, как его бесполезность, даритель не подумал. А зря! – Вы напрасно приехали, Катце. Я не могу принять этот подарок. Отвезете обратно? – С пояснениями? – нахальство бывшего фурнитура сейчас пришлось очень кстати. Посредник всегда рискует больше всех, и Катце хотел обезопасить себя от возможных последствий. Блонди медленно встал из-за стола. «Меня сейчас убьют», подумал Катце. Дали бы покурить перед смертью! – Что я должен написать? – Рауль развернул к Катце свой лэптоп. – Мы заинтересованы в сотрудничестве с… этим правительством, но не такой ценой. Подскажите формулу вежливого отказа, Катце, которая в ходу в этом вашем новом мире. Катце набросал несколько слов, больше двух, как клиент и заказывал, и Рауль одобрительно кивнул, быстро порхнул пальцами по клавиатуре, открывая почту. Приписал в конце: «Подарок вы получите с обратной доставкой» и отправил письмо. Миссия была выполнена; самое время встать и благодарно откланяться, но Катце продолжал сидеть, не поднимая глаз, пока Рауль возвращался на свое место. Нераспакованный сверток все еще лежал на столе, привлекая внимание. – Что это? – нетерпеливо произнес Рауль. Выпроваживать Катце он не стал, как ни удивительно. Неловкими пальцами рыжий сорвал бумагу. – Желтые ирисы. Яркие солнечные соцветия немного примялись по краям, но если сбрызнуть их водой, через несколько часов цветы вернут прежнюю свежесть и сочность красок. – Как ты узнал, Катце? Любимые цветы Рауля Ама, насколько Блонди вообще могли себе позволить испытывать привязанность к таким эфемерным и хрупким созданиям, как живые растения. Воспоминание из тех дней, когда Ясон… Ясона давно нет, нахмурился Рауль, и желтым ирисам больше нет места в жизни правильного благополучного Блонди. – Я помню, как Вы на них смотрели, – произнес Катце с грустью. – Как на чудо. И я подумал… – Ты не мог этого ви… Рауль не договорил. Если кто-то и мог знать про них с Ясоном, то только этот нахальный рыжий фурнитур, получивший шрам за излишнее любопытство. Он, по всей видимости, подглядывал за своим хозяином из праздного интереса, раз столько лет молчал, не воспользовался информацией. Раулю не стоит беспокоится. Или стоит? – Это больше не имеет значения, – веско произнес Блонди. – Меня не интересуют цветы. – Можете их выбросить. – Катце напрягся, готовый вылететь за дверь в любой момент. И заодно убраться с Амой по первому требованию. – Но вам идет желтый цвет, Рауль. – Не можешь забыть Ясона? – словно не заметив фамильярного обращения, спросил господин Ам. – Я приму подарок, но больше никогда… – Ясон здесь ни при чем. Это только для вас. Катце и так уже наговорил лишнего, и несколько неуместных признаний не ухудшат его незавидного положения. Рауль, скорее всего, не станет их слушать, посмеется или скривится презрительно. Никто не умеет так глубоко ранить зарвавшегося монгрела высокомерным равнодушием, как эта ледяная сосулька. Удивленный взгляд Рауля неожиданно оказался таким живым и человечным, что у Катце заколотилось сердце. – Столько лет, Катце? И ты молчал? – Я… да… разве я мог? – невнятное бормотание было единственным ответом, на который оказался способен рыжий. Сигаретку бы ему! Или две. Пачки. – Когда ты улетаешь? – Рауль склонился к столу, нажал несколько клавиш. – Завтра, – нехотя ответил Катце. Обратный билет теперь казался ему повесткой в ад. – Но я могу задержаться. – Я заканчиваю в восемь, – Рауль протянул пропуск. – Буду ждать тебя в Апатии. Не забыл дорогу? Вот так рушатся судьбы и начинаются новые жизни, подумал Катце, молча направляясь к выходу. Перед тем, как закрыть дверь, он успел увидеть Рауля, с довольной улыбкой зарывшегося лицом в желтые ирисы.