Sleepwalking

      Стеклянная ночь опустилась на заснеженные равнины, ледяные пики и один единственный дом, укрытый ото всех десятками миль снежного биома. Крышу покрывали ласкутки колючего снега, блестевшего от прозрачной луны, а дым из трубы ровным столбом растворялся в звёздной вуали. Внутри было тихо: в камине трещала кора ещё не прогоревших брёвен, оставленные на варку зелья уже перестали кипеть, и всё в доме успокоилось на это беззвучное, такое нужное время.       На втором этаже спали они. Туббо лежал на животе, укрывшись по самый нос и вытащив только одну бледную руку, которая лежала поверх долговязой руки Ранбу. Тот несильно мёрз ночами, поэтому одеяло укрывало лишь ноги, но из-под него всё равно торчали лапки, как их называл Туббо, с цветастыми носками. Пушистая кисточка хвоста свисала с кровати, иногда несильно дёргаясь. Всё было так, как и обычно.       Сон Туббо всегда был чутким. Каждый шорох, похожий на шаги или речь, выводил его из дрёмы. Он почувствовал, как тёплая рука мужа зашевелилась, а сам Ранбу медленно встаёт с постели и бесшумно идёт к лестнице. Приподнявшись на локтях, Туббо посмотрел ему в спину и протёр кулаком глаза. — Ранбу, что-то случилось?       Эндермен не ответил, только хвост размашисто прошёлся по полу, поднимая в воздух непонятно откуда появившуюся пурпурную пыль. Туббо удивлённо наклонил голову на бок, вставая с постели и следуя за мужем. Ранбу медленно спустился вниз и начал хаотично расхаживать по комнате. Когда он повернулся лицом к озадаченному парню, всё стало на свои места. — Снова во сне бродишь.       Туббо уже приходилось сталкиваться с таким состоянием Ранбу. В первый раз эндермен до смерти напугал его, когда тот ушёл из дома во время снежной бури, даже не надев броню. Но сейчас он знает, что произойдёт дальше, и просто следит за Ранбу, чтобы тот не поранился или не перевернул вверх дном первый этаж.       Он очень мило посапывал во сне. Эти звуки похожи на мурлыканье чистокровных эндерменов, когда те спокойно скитаются по миру. Днём Ранбу так не делает, да и вообще сомневается, что способен издать такой звук. Так что Туббо с удовольствием пользуется той редкой возможностью услышать эти тихие стрекотания, во время которых он несильно жмурится и опускает ушки. Тем временем вокруг них уже собралось небольшое облако пурпурной пыли, что большими хлопьями создавало витиеватые узоры. Ранбу однажды сказал, что это орнаменты, используемые эндерменами для создания зачарований. И действительно в некоторых символах Туббо узнавал письменность Края, которая скрывает заклинания на столе зачарований. Засмотревшись, он и не заметил, как кисточка хвоста Ранбу окрасилась в фиолетовый, и как такие же орнаменты прорезались на щеках эндермена. А это был верный знак того, что скоро он уйдёт дальше.       Так и случилось. Где-то через полчаса Ранбу телепортировался на улицу. Это способность вообще странно работает у него: вроде он может использовать её, но только во сне и на короткие расстояния. Туббо видел в этом только плюс, поскольку так он не потеряет мужа. Парень вышел на улицу, накинув тёплую одежду и прихватив для эндермена. А Ранбу неспешно направился в лес, поднимая в воздух ещё больше пыли. В такие моменты он выглядел по-своему красиво и загадочно: белый свет луны оставлял на нём синие тени, на волосах оседал блестящий иней, а резкие узоры его народа делали его... Туббо сказал бы, что диким.       В лесу началось самое интересное. Каким образом это происходит, никто толком сказать не может, но в такие моменты начинает казаться, что Край и Верхний Мир связаны куда более прочными нитями, чем странники и порталы. Когда Ранбу зашёл в лес, большая часть светящийся пыли отлетела и рассыпалась снегом. На покрытой трещинами коре деревьев, на острых камнях, и даже на иголках елей появлялись невероятные орнаменты и письмена, ещё сложнее, чем были до этого. Их мягкий свет смешивался с острыми лучами луны, создавая невероятный калейдоскоп из белого, чёрного, пурпурного и синего. Туббо расслабленно шёл за ним, любуясь картиной. После того, как они сошлись, Ранбу начал ходить во сне реже, но не менее долго. Иногда ему хватало и пары часов, чтобы обойти всё вокруг и уснуть где-нибудь под ёлкой, а иногда прогулки затягивались до самого утра. Тогда Туббо очень забавно наблюдать за тем, как чертыхается эндермен в кровати, смотря на время.       Но, похоже, в этот раз всё не так критично. Ранбу остановился на круглой заснеженной поляне, подняв голову к луне и громко замурлыкав. Туббо не стал выходить и опёрся на ствол одной из громадных елей. Мешать ему хотелось меньше всего.       Однажды Ранбу рассказал ему причину, по которой эндермены стрекочат в ночной темноте. На самом деле, это и не стрекотание вовсе, а плач. Плач по родному Краю по семье и Матери, до которых они не могут добраться.       Пыльца, жившая своей жизнью, быстро собралась в ленты и впиталась в землю. Как говорил Ранбу, эта пыль вернулась в Край, где ей и место. Когда от неё не осталось и следа, Туббо тихо подошёл к мужу, накинул на него плащ и прошелестел: — Становится холоднее, Ранбу. Нужно идти домой.       Эндермен направился в сторону дома. Как хорошо, что дорогу он найдёт даже во сне. Туббо помчался следом, наблюдая за тем, как узоры Края постепенно исчезают как с леса, так и с мужа. Уже когда они вышли на опушку, Ранбу немного замедлился. Это ещё одна его странная особенность — он немного боится выходить на открытые пространства во сне. Туббо лишь тихо, чтобы не напугать и не разбудить, подходит сзади и обнимает холодную спину. — Тш... Всё хорошо, милый, — он трётся щекой, немного подталкивая в сторону дома, — тебе нечего бояться.       Ранбу дрожит. Хвост нервно качается из стороны в сторону. Но, благодаря мягким объятиям, неспешно идёт к дому, шаг за шагом, превозмогая животный страх. Туббо шёл перед ним, держа его за руки, чтобы уж точно не потерялся. И через некоторое время они доходят до дома. Туббо тихонько открывает дверь и прислушивается. Тихо. Значит Майк не просыпался. Это хорошо. Вдруг на спину ложится что-то тяжёлое. Ранбу вновь не дотерпел до кровати и уснул раньше времени. Парень лишь посмеялся, перехватил мужа поудобнее и понёс на верх. Несмотря на их разницу в росте и комплекции, Туббо по силе не обходил эндермена, поэтому такой вес (к слову, Ранбу весит не очень-то много, как и все эндермены) он вполне способен унести. Уже уложив его в кровать Туббо заметил красные следы на ногах Ранбу. — Так ты босой вышел. И как я не заметил?       Ранбу вновь замурлыкал, но чуть иначе — выше, тише и нежнее. Это уже не природное, а его собственное. Так он мурчит только когда спокоен. Этот звук больше всех похож на котёнка, которого впервые погладили.       Туббо аккуратно снял мокрые носки с лап эндермена и обтёр их полотенцем, чтобы не так жгло. А потом, когда он укрыл мужа одеялом, нежно погладил по голове, легонько чеша ушки. — Вот ты и прогулялся. Зато хорошо спать будешь.       Тот лишь повернул голову навстречу теплу руки и прижался к ней. Он до сих пор оставался холодным, а иней на волосах начал таять, из-за чего Ранбу мог замёрзнуть ещё сильнее. Туббо поспешно спустился вниз и зажёг потухший камин, раздвигая старые угли. Утром уберёт, а сейчас им нужно согреться. Спустя некоторое время огонь перестал сильно полыхать, и от камина повеяло теплом, которое недолго остаётся в доме. Парень облегчённо выдохнул и поднялся наверх. Ранбу успел за время его отсутствия захватить его подушку в свои объятия. Туббо лишь устало улыбнулся и лёг рядом с ним, ложась на обнятую подушку.