Вдыхая дым через твои губы

      Когда Кас предлагает попробовать, Дин настораживается. Он понимает и одобряет интерес Каса к человеческой культуре, но никогда не предполагал, что тот захочет изучить этот аспект тоже. И, не способный отказать Касу в чём-либо, Дин ощущает жёсткую потребность провести его через это только вместе с ним (не то, чтобы они оба допускали возможность пройти путь раздельно).       Они покидают бункер рано утром только потому, что Кас давно хотел сходить в один из тех военных музеев Канзас-Сити. И это было замечательно: ехать по пустой дороге, слушать классический рок, перебиваемый редкими комментариями со стороны ангела. Поразительно, как молчаливое, воинственное и, безусловно, могущественное существо на глазах превращалось в очарованного миром ребёнка, с детским восторгом говорившем о совершенно обыденных для человека вещах. Как загорались его глаза, когда он что-то придумывал или слышал идеи Дина по его «очеловечиванию». И Дин не мог не любить эту присущую только ему простоту и радость от каждой изученной и опробованной вещи, на которые сам никогда не обращал внимания.       Именно так они оказываются в тени дерева. Кас головой на плече Дина размеренным тихим голосом делится впечатлениями сегодняшнего дня, пока сам Дин приобнимает ангела за талию, осознанно или нет — да и кого это волнует? — притягивая его к себе с каждой затяжкой всё ближе и ближе.       Вместе с тем они расслабляются от получаемого и разделяемого (как и подобается) на двоих кайфа и удовлетворения. Мысли не тревожат проблемы, давая отдохнуть хоть на пару часов. Они тихо говорят о том, что будут делать завтра, что приготовят на ужин, но вскоре замолкают, предпочитая словам возникшую близость.       Кас, со своим затуманенным взглядом, растрёпанными от ветра волосами (и это что листик?), испачканными в грязи рукавами белой рубашки, перебирается к нему на колени. Ласково смотрит, нежно проводя рукой по щетинистой щеке. А потом затягивается и с озорной улыбкой, на несколько секунд промелькнувшей на его губах, выдыхает дым в лицо Дина и подло посмеивается над скривившимся охотником.       Дин улавливает игривое настроение Каса, собравшегося уже было снова занять своё место рядом, тянет дразнящего ангела, удерживая на коленях. Не торопится делать затяжку, предпочитая смотреть в опьянённые, потемневшие голубые глаза. Невольно скользит взглядом по потрескавшимся губам (привычка постоянно кусать их, которую Кас недавно приобрел). Следит за розовой полоской языка, смочившего губы. И ловит себя на таком же жесте.       Кас ёрзает под его взглядом, цепляется за плечи, поддаётся вперёд, прижимаясь вплотную к груди Дина, прислушиваясь к сердцебиению. С лёгким вздохом закрывает глаза, когда Винчестер руками оказывается на талии и неспешно ведёт вверх к лопаткам. Обхватывает за подбородок, поднимая голову так, чтобы их глаза были на одном уровне. Дин в последний раз затягивается, тушит косяк о кору дерева. Большим пальцем оттягивает нижнюю губу Каса и выдыхает прямо ему в рот. А потом сокращает жалкие сантиметры между ними для нежного, мучительно медленного поцелуя. Лениво раскрывает влажные губы, ловя судорожный вдох, оказываясь на знакомой территории. Удовлетворённо мычит, позволяя скулящему звуку вырваться из горла Каса, когда холодными пальцами (осень всё-таки) пролезает под полы рубашки.       Они отстранятся, так же пьяно смотря друг на друга. Не говоря ни слова. Кас утыкается в шею Дина, облизывает кожу, сосёт и покусывает, оставляя яркий засос. А Дин не возражает.       — Нравится? — сам не понимая о чём, совершенно хриплым голосом спрашивает Дин.       — Всё так нечётко... мыслей нет. Приятно... но не больше, чем обычно.       Дин массирует кожу головы, зарываясь в отросшие чёрные волосы.       — Тебе надо подстричься, — бормочет он, полностью откидываясь на ствол дерева.       Неразборчивое мычание в шею, ровное дыхание и тихое сопение подсказывает, что Кас находится на той же волне, что и Дин. Он перемещает руки на его бёдра и закрывает глаза.       Был прохладный осенний день.