end of spring

она шла по этой петляющей туда-сюда дороге уверенно и смело, никогда не оборачиваясь и не смотря назад, а двигаясь только вперёд. и даже несмотря на то, что иногда бывали моменты, когда замирала на месте, растерянно оглядываясь по сторонам, смотря вперёд и не понимая, что же ей делать и стоит ли идти дальше, боясь и пугаясь, она всё же не прекращала свой путь и, отдышавшись и успокоившись, шла. на лице её была улыбка, пусть и не такая широкая, но всё же именно она. и с каждым её шагом вперёд в этом непроглядном густом лесу становилось немного светлее и ярче. иногда она могла побежать быстро-быстро, устремив свой взгляд на что-то прекрасное и яркое, что её привлекло и заинтересовало, и угнаться за ней бывало тяжело. оставалось лишь пытаться догнать, затем наконец схватить за руку и попросить немного притормозить. она улыбалась в ответ ярко и тепло, говоря что-то приятное и нежное, а затем всё же замедлялась и шла спокойно и размеренно. она чуть наклонялась в сторону и касалась рукой цветов, росших вдоль тропинки, проводя аккуратно пальцами по тонким лепесткам и стараясь не помять их и не смахнуть пыльцу. белые, коричневые, красные и нежно-зелёные, оранжевые цветки и бутоны, почувствовав её прикосновение, тянулись чуть выше и немного раскрывались, просыпаясь, оживляясь и снова чувствуя себя получше. за таким ей всегда было приятно наблюдать, и она улыбалась им в ответ и радовалась, что смогла сделать их жизнь чуть лучше. тонкими и угловатыми ладонями она могла иногда коснуться и собственного или моего лица, закрывая глаза и что-то шепча. веки тут же раскрывала, улыбалась облегчённо и счастливо, и я вместе с ней. лучей яркой звёздочки, которая будто светила внутри неё, в самом сердце и разуме, хватало и не только на всё, что окружало, но и даже на саму себя. её глаза сверкали на солнце, как лежащий на берегу свежего моря среди песка янтарь, а кудрявые каштановые волосы казались воздушными и безумно мягкими, будто то были выжженные солнцем колосья или потоки ветра. она улыбалась, чуть морщась и щурясь, и я, наверное, могла смотреть на неё вечно и никогда не смогла бы до конца налюбоваться. она была весной, приносящей счастье и тепло. благодаря тебе мой сезон был прекрасным чем дальше она шла, и я за ней, тем больше и запутаннее становился зелёный лес. иногда она останавливалась, чтобы посмотреть вперёд, прищурившись и пытаясь разглядеть, что идёт дальше и какой будет тропинка. иногда из-за вьющихся веток и листьев деревьев сбоку ничего увидеть нельзя было, и приходилось идти словно вслепую, не зная, что будет впереди и чего стоит ожидать. но даже так, иногда боясь неизвестности, она держала меня крепко за руку и не отпускала, желая провести через этот лес до конца и выбраться к светлым краям, в которые мы всегда вместе стремились. рассказывали, что человек, пройдя сквозь этот лес и через все испытания, которые ему уготовила жизнь и судьба, мог наконец обрести своё счастье и найти спасение в этом месте, где не существовало никаких тревог и забот, а были лишь заслуженный покой и мечты. некоторые, впрочем, умели создавать подобное и посреди леса, немного облегчая путь самим себе, а то и другим людям, сошедшим со своей дороги по своему желанию или совсем потерявшимся. в чьём-то сердце такая сила постепенно расцветала, принимая форму самых различных цветов. у кого-то это была одна-единственная, но изящная и элегантная роза. у других же – целый букет красочных васильков, маков и других полевых цветов. именно так и было у неё. до какого-то момента. однажды она легко дотронулась до лепестков яркого оранжевого одуванчика и только начала говорить ему шёпотом приятные и мягкие слова, как резко замолчала и одёрнула руку, а затем неловко посмотрела на меня. я совсем не понимала, почему она так сделала и что случилось, собиралась спросить, что произошло, но она спрятала растерянный взгляд, отвернувшись, выпрямилась, взяла меня за руку и пошла вперёд. молча и ничего не говоря. это было неожиданно и слишком непривычно, но сделать ничего нельзя было. по какой-то причине она посчитала это правильным, поэтому я не могла ей возразить. но всё постепенно стирается и меркнет почему-то теперь она стала дарить свет своей внутренней звезды более умеренно, намного реже и не таким ярким образом. она смотрела на землю под ногами потерянным взглядом, вперёд – каким-то рассеянным и неуверенным почти всегда, а прикосновения к цветам, травинкам и листьям стали словно совсем незаметными. делала она всё словно стыдливо, стесняясь своих действий и того, какой была сама по себе. почему она так посчитала? что такое произошло, что потревожило её привычный покой и расстроило струны яркого сердца, что накрыло цветы её души плотным стеклянным куполом? то были, кажется, её собственные мысли, её иногда тревожный и образный разум. это были его слова, очень неосторожные и неаккуратные. он сам это выдумал и так посчитал, делая больно ей и будто стирая мокрой тряпкой с полотна её сердца яркий пейзаж – точечное поле цветов и облачные закатные небеса. я держала её за руку нежно, стараясь, как могла, приободрить и поддержать, а она улыбалась в ответ скромно, но улыбка с её лица иногда совсем исчезала. она сама словно тускнела, шаг замедляла и часто останавливалась. в запутанном лесу поднимался ветер, и я обнимала её со спины, стараясь согреть и сил придать. а однажды она на месте замерла и полностью обернулась. никогда раньше такого не делала, лишь вполоборота на меня, позади идущую, смотря, не оглядываясь целиком, а сейчас взглянула на всё, что за нами оставалось и цвело пёстрыми красками, которые она когда-то тем местам подарила. всё реже и реже такое же случалось сейчас, и если далёкий-далёкий поворот за километры отсюда был светлым и тёплым, то недавние участки дороги не менялись совсем, были тусклыми, как и те, что впереди нас. она грустно засмеялась, а затем с жалостью и раскаянием в своём усталом взгляде на меня посмотрела. – прости меня, – пробормотала она, голову наклонив, а я лишь слабо улыбнулась, подойдя ближе, и крепко обняла. подобное происходило с людьми, иногда они действительно сами себя разрушить могли и до ужасного состояния мыслями довести. такие и многие другие ошибки совершались на жизненном пути, и это было естественным и совершенно нормальным. они давали человеку шанс свой поступок осознать, исправиться, научиться чему-то новому и стать ещё лучше, чем он был раньше. поэтому дрожащим голосом она попросила закрыть глаза, что я и сделала. а потом почувствовала прикосновение её шершавой ладони к своей, и она словно отчаянно, но так же аккуратно, как и всегда, ухватилась за мою руку, вплетая свои пальцы в мои. от их кончиков исходило какое-то приятное тепло, и тут же я почувствовала, как всё это сверкнуло в моей собственной руке и распространилось куда-то выше. а потом я поняла, что она будто передала мне всё то, что от неё оставалось, и те силы и способности, которые ещё как-то жили внутри. она отдала мне свою любовь, заботу и яркость, чтобы на их основе можно было исправить эту ошибку и попытаться создать что-то совершенно новое и замечательное. и резко открыв глаза, перед собой я никого не увидела. в раскрытой ладони лишь слабо мерцали, испуская свой последний свет, мягкие мелкие частицы. в руках моих, в сердце и разуме были теперь остатки тёплой и приятной весны, и вместе с ними, наверное, можно было бы попытаться создать ещё более прекрасное и хорошее лето и наконец добраться до своей мечты. вылупляются птенцы меняются сезоны в конце концов вместе с весною ушла и ты