Отцовство

      — Ты собираешься стать отцом? — переспросил Рен.       Жон сидел перед своим другом и названным братом, которого он всегда хотел.       Рен был не слишком разговорчив. И слышать, как он переспрашивает, было ново, и даже страшно. Жон глубоко вздохнул, неловко скрестив пальцы рук. Рен отложил книгу, которую читал, переводя на него всё свое внимание. Затем он медленно начал осознавать информацию. Жон был счастлив, что Норы сейчас здесь нет, тем более что она, скорее всего, испытала бы взрыв смешанных эмоций. Он не нуждался в этом, особенно в библиотеке.       Не говоря уже о том, что он не думал, что сможет рассказать об этом кому-то еще, кроме Рена.       — И я так понимаю, что мать…?       — Да, это она, — подтвердил Жон. — Она рассказала мне об этом недавно. На самом деле мы только вернулись из Вейла, где она рассказала мне эту новость.       — Понятно, так вот почему она так внезапно выдернула тебя… — Рен задумчиво смотрел на книгу, которую отложил. — А остальные уже знают об этом? — Жон покачал головой. — Ну, должен признаться, я не ожидал услышать что-то подобное. Особенно сейчас и от тебя. Так, что же вы с ней намерены делать?       — Первый курс почти закончился, Рен. С окончанием фестиваля Витал и предстоящих экзаменов, я смогу получить справку об окончании первого курса Бикона.       — Ты имеешь в виду, что…       — Да, Рен. Я намерен отчислиться, как только родится наш ребенок. Я… буду растить его сам, — Рен молча сидел в течение нескольких минут. Без сомнения, он испытывал противоречивые чувства по поводу сложившейся ситуации. — Очевидно, я сказал тебе об этом первым, потому что боюсь, что Нора будет действовать опрометчиво и попытается сломать её ноги.       — Я её не виню. Не Нору, — уточнил он. — Я понимаю, что она, должно быть, боится всего этого. Тем более что вы оба ещё молоды и учитесь в академии.       Рен замолчал.       — И ты согласен с её решением? — спросил Рен.       — Она подумывала об аборте, — Рен ощутимо напрягся. — Мне удалось разубедить её. Я знаю, что есть и другие варианты, но мне невыносима сама мысль оставить собственного ребенка расти в приюте. Я знаю, как тяжело расти в приюте для детей. Видишь ли, моя мать с самого рождения была сама по себе. Она рассказала мне свою историю о том, как жила сама по себе, работала без остановки, лишь бы обеспечить себе еду и крышу над головой. А потом она встретила папу…       Жон улыбнулся, от этого приятного воспоминания.       — Когда они зачали мою самую старшую сестру, они были еще молоды. И все же они решили вырастить её. И они справились, но это было трудно. Я полагаю, что хоть я и был готов принять этот вызов, моя бывшая любовь, не была готова к такой ответственности.       Глаза Рена сузились.       — Ты хочешь сказать, что вы расстались?       — Мы не говорили об этом прямо, но это было читаемо между строк, — Жон поднял руку, останавливая возражения Рена. — Может, у нас и был жаркий спор, но мы продолжили разговаривать, после того как немного остыли. Я ясно дал ей понять: я собираюсь вырастить этого ребенка. И она дала мне понять, что не собирается помогать мне в этом. Я не виню её, но мне от этого грустно. Я действительно думал, что между нами что-то есть, — Он сокрушенно покачал головой и издал слабый, смешок. — Мы были слишком небрежны.       — У тебя все еще есть мы, Жон, — Рен встал и сел на стул рядом с Жоном. Он положил руку ему на плечо, предлагая всю ту поддержку, что мог оказать. — У тебя есть мы и твоя семья.       Лицо Жона потемнело.       — Вы, ребята, тоже моя семья. И я не совсем уверен, что кто-нибудь дома захочет принять меня с распростертыми объятиями. Они не совсем поддержали мое решение о каръере охотника, — объяснил он. — Ты же знаешь правду обо мне. Я многому научился благодаря вам всем… но этого я никак не мог предвидеть.       — Ты все еще не помирился с ними?       — Нет. Когда транслировался фестиваль Витал, в одном из наших боев было несколько крутых моментов. Очевидно моя семья, увидела их, так как мой отец отправил мне сообщение.       — Что он, написал?       Жон выудил свиток и показал Рену сообщение.       — Ты так и не ответил.       — Я не могу. Тем более, сейчас. Не думаю, что смогу вот так внезапно вернуться домой. И что я им скажу? Что я поступил в Бикон обманом, и в тот момент, когда я начал по настоящему принадлежать этому месту, мне пришлось отчислиться? Как я объясню, что они стали бабушкой и дедушкой? Я даже ни разу не позвонил им с тех пор, как уехал, Рен.       — Только не говори мне, что собираешься остаться в Вейле…       — Знаешь, открытие кофеен в последнее время стало модным… — вяло пошутил Жон.       — Нет ничего постыдного в том, чтобы вернуться к ним, — взгляд Рена стал жестким. — Если не к ним, то к кому?       Жон отвел взгляд.       — Тебе стыдно? — спросил Рен. Жон лишь продолжал смотреть в сторону. — Я точно знаю, что остальные будут удивлены, но они не станут смотреть на тебя иначе. Ты для них всё еще Жон, и я уверен, что они все окажут любую поддержку, какую только смогут.       — Именно это я ей и сказал. Но чем больше я об этом думаю, тем больше сомневаюсь в себе. Мне страшно, Рен… — Жон чувствовал, что становится все более и более жалким. — Я солгал, я не готов. Это был вызов, сбежать из дома и поступить сюда, в Бикон. Но жить с кем-то, чья жизнь зависит от меня? Что, если я не смогу хорошо вырастить своего ребенка? Смогу ли я устроиться на работу? Увижу ли я когда-нибудь снова свою семью?       — Жон…       — Я просто… — он поморщился. — Не думаю, что…       — Тогда мы тебе поможе…       — Я не могу всегда, полагаться на вас, в решении своих проблем!       Рен вздрогнул, когда Жон ударил кулаком по столу, привлекая внимание других студентов в библиотеке. Жон глубоко вздохнул и уставился на книгу перед собой, отказываясь смотреть на Рена.       — Не говори остальным. Пока что. Сначала мне нужно кое-что выяснить.       Рен сидел, не в силах что либо сделать.       — Хорошо.