Мечник Сёгай и мир демонов

       Икишики! Икишики! — звал какой-то строгий голос. Парень открыл глаза и понял, что перед ним стоит учительница геометрии и испепеляет его своим многоговорящим взглядом. — А… Извините, я что-то пропустил?.. — осторожно задал вопрос юноша и сразу же получил на него ответ: — Сегодня вызываю родителей!!!        Прозвенел звонок, и монотонный холст тишины вновь окрасился оживлёнными голосами школьников. — Ты опять что ли весь урок проспал?! — недовольно, но в то же время, обеспокоено спросил светловолосый паренёк с веснушками и смуглой кожей. — О, Юкио… — Теперь я вижу, что ты точно спал… — Это почему?.. — Да у тебя на твоём помятом лице всё написано! — Вот как… — Ты чем всю ночь занимался?! — спросил блондин, — Это то, наконец, о чём я думаю?.. — заискивающим тоном поинтересовался юноша.        Парень даже не успел ничего ответить, поскольку его друга окликнула какая-то достаточно миловидная ученица по всей видимости из параллели. — Ладно. Не усни только на химии, а то и из школы так выгнать могут. Бывай! — шутливо проговорил смуглокожий блондин, толкнув темноволосого юношу в плечо и отправился по своим делам. «Как всегда — само величие разврата… Хм… А что там за теорема, интересно, была по геометрии сегодня?» — на этом вопросе мысли юноши остановились, поскольку он особо и не знал у кого можно было бы этим поинтересоваться. «Может, у старосты?» — мелькнула идея у темноволосого, но он сразу же осёкся, поскольку старостой была девушка, являющаяся безумным фанатиком школьной деятельности и обладателем чёрного пояса по карате. " Последствия будут весьма плачевны…».        И вот в такой повседневной обстановке произошёл ещё один день жизни парня по имени Икишики Хайто. После окончания уроков вместе с Юкио он возвращался домой, поскольку жили они недалеко друг от друга. Начинало постепенно темнеть. Закатное солнце, будто медленно таяло, оставляя после себя янтарные разводы на небе. А тёплый весенний ветер, свободно гуляющий по Токио, подхватывал зелёную листву всей только существующей растительности, создавая приятный шелест. — Эй, Икишики, — позвал темноволосого его друг, — А ты чем собираешься заниматься, когда окончишь школу? — О таком я почти никогда не задумывался. — Что, серьёзно? — Думаешь, я умею шутить?! — Ну знаешь ли! Нам ещё один год, а потом нас ядерным пинком отправят во взрослую жизнь. И что ты тогда будешь делать? — Не знаю. — Это все твои мысли по этому поводу? Иногда у меня складывается полное впечатление о том, что ты совсем не умеешь думать о чём требуется каждому подростку Японии. — Слишком много вопросов. — А сколько, по твоему, их должно быть, когда ты мне уже такое выкидываешь?! — Не знаю. — Вечно ты такой угрюмый и серый, как грозовая туча… — Кажется, тебе уже надо сворачивать. За этим поворотом твой дом. — Да знаю я, знаю! — До завтра, Юкио. — Эм…ну… До завтра.        Юноши разошлись по своим направлениям. Спустя пару минут Хайто стоял у порога своего дома. Войдя, в свою скромную, но уютную обитель, парень снял обувь, бросил портфель около лестницы, ведущей на второй этаж и отправился по домашним делам. Вдруг его окликнул голос матери, которая, по всей видимости, была, как раз таки, на втором этаже. Немного потоптавшись в коридоре, до Хайто дошло, что возможно она на чердаке. Поэтому юноша с огромной осторожностью начал подниматься туда, сначала высунув голову, чтобы осмотреться. Хайто увидел свою мать, которая сидела и разбирала неисчисляемое множество каких-то коробок. — Какое счастье, что ты пришёл. А то я даже за всю свою жизнь не разобрала бы этот хлам, — искренне улыбнувшись, проговорила женщина с короткими тёмно-каштановыми волосами и маленькой аккуратной родинкой подле её левого глаза. — Чем ты здесь занимаешься? — Решила всё-таки навести порядок на чердаке, а то если не я, то его наведёт пыль… — Понятно, — коротко ответил Хайто и смиренно принялся за работу.        Разбирая коробки, он нашёл кучу толстых фотоальбомов с незнакомыми ему людьми. По мимо этого там было много старых вещей, начиная от древней потрёпанной доски для игры в Сёги и заканчивая вручную вырезанной из дерева курильной трубкой. «Откуда могли взяться все эти вещи?.. Не помню, чтобы у нас было так много родственников или какое-то наследство…» — думал юноша, перебирая всё содержимое коробок.        Вдруг в какой-то момент он почувствовал, что его что-то кольнуло. Парень посмотрел на свою руку и сквозь мутное освещение чердака разглядел багровый пузырёк крови, надувшийся на его указательном пальце. Хайто решил выяснить, что причинило ему незначительный, но неприятный ущерб. Вновь покопавшись в одной из коробок, он нашёл обычную швейную иглу, к которой был привязан золотой бубенчик на красной нити. По острию иголки стекала струйка крови, которая в результате своего путешествия по крохотному лезвию, тяжело капнула на деревянную доску пола. После этого на нём остался прочный алый след. «Просто замечательно…» — и с этими мыслями Хайто подполз на коленях к лестнице. Он вот уже было хотел спускаться, но тут его окликнула мать: — Что-то случилось? — Ничего. Сейчас приду, — как всегда коротко и чётко ответил юноша.        После того, как обработал столь маленькую ранку, Хайто надёжно заклеил её пластырем и отправился дальше помогать своей матери. Когда дело дошло до конца, парень вновь ненароком сцепился взглядом с этой странной иглой. «Допустим, мне лень её снова засовывать куда-то,» — собирая последние коробки, думал Хайто.        После длительной уборки и разгрузки аномального чердака юноша вместе с матерью поужинали. Затем разошлись по своим комнатам и наконец смогли ощутить сонную магию футона. Иголку парень положил на тумбу, а сам, сомкнув свои дымчато-голубые глаза, утоп в сомнительной гуще своего сознания.