Встряска

2020 год, 17 января. Еврорегион Ингрия. Много лет назад гранитный дом, возвышающийся над Обводным каналом, возводился как Фрунзенский универмаг. Суровые прямые линии, серый гранит, утопленные внутри конструкции окна. Времена менялись, менялось наполнение, люди совершенно разного положения и происхождения топтали полы и лестницы, пока дом не был выкуплен очередным правительством и не стал достоянием евробюрократов всех мастей. Обычно до половины столиков оказывались занятыми, но сегодня здесь сидела лишь одна пара. Разумеется, в здании присутствовал и обслуживающий персонал, но, помимо прочего, в его задачи входило не показываться без необходимости на глаза посетителей во избежание неприятных нарушений политики распространения информации. Когда речь заходит о бюрократии, люди обычно расходятся во мнениях и, зачастую, мнения эти основаны на личном опыте взаимодействия с государственной машиной. Евросоюз в этом плане отличался в положительную сторону, и типичным образом евробюрократа был вежливый и ответственный человек, среднего возраста или старше, нередко — в костюме. Однако был у этого образа изъян, поскольку в действительности евробюрократом можно было назвать любого гражданина с высшим образованием, работа которого хоть как-то соприкасается с государственными органами, что существенно расширяло этот слой населения. Так или иначе, но наша пара не походила на типичных бюрократов, что сполна объяснялось их принадлежностью к боевому крылу Евроэспа — Европейского агентства по делам эсперов. — Надеюсь, мне не нужно напоминать о том, что сегодня нам ещё в «Назию» ехать, — нарушила Рина неожиданно возникшую паузу в разговоре. — Да помню я, помню, — ответил Дмитрий, с трудом отводя взгляд от стекла, по которому бесшумно барабанил ливень. Вода струилась, будто бы моделируя эволюцию какого-нибудь речного бассейна: Месопотамии или Амазонии — реки сходятся и расходятся, русло может расширяться или опустеть, потому что нашёлся более подходящий путь, уровень может подниматься или опускаться в зависимости от фазы прилива или отлива, из-за излишне обильного дождя или потому что где-то возвели плотину, вне зависимости от того, сделали это люди или звери. — Кажется, какая-то сошка из Волчьего Братства, да? — Дима откусил кусок печенья, но, начав жевать, сморщился от тупой боли в скулах. Несколько крошек бесшумно упали в чай. — Полевой командир, — Рина усмехнулась. — Так что, думаю, не стоит недооценивать его роль. — Да брось, — отмахнулся Дима, сделав глоток из чашки, — в Братстве этих полевых командиров до чёрта, чуть ли не каждый пятый. Это не чеченцы и не дуцзюнями — у которых полевой командир был полноценным актором с людьми, ресурсами и землёй, а не обозначением человека, которому позволено сколотить вокруг себя небольшую ячейку. Стаю. Эти полевые командиры такой же расходный материал, как и рядовые. — Может быть, ты и прав, — стушевалась девушка, памятуя о том, что Ню когда-то сказала о нём. — Знаешь, что меня гораздо больше сейчас волнует? — мужчина нервно постукивал по столу, и когда Рина мотнула головой, продолжил: — Китайцы же снова начали использовать оракулов. Ну-у-у, ты и так слышала, наверное. Смогли быстро удостовериться, что Уханьский вирус действительно новый — и сейчас бодро рапортуют в ВОЗ о том, как успешно локализовали очаг, не допустив расползания заразы по стране. — Оракулов ещё императоры использовали, и комми тоже. Не вижу особых причин для беспокойства, — к концу фразы голос девушки предательски дрогнул, выдавая неуверенность. — У Скотта в книге про Зомию есть достаточно обширный пассаж про Китай. Вплоть до середины двадцатого века он чисто физически не мог подчинить свой фронтир; горные массивы, где развивалось совершенно особое сообщество беглецов. Но именно технологическо-государственный процесс привнёс в уравнение такие переменные как развитие железнодорожного сообщения, электрификацию, средства массовой информации, а чем ближе к нашему времени, тем глубже: всеобъемлющая бюрократизация, развитие средств слежения, интернет. Суть сводится к тому, что середина прошлого столетия стала переломным моментом, когда последние очаги свободы были стёрты государствами с карты — больше нельзя было остаться невидимым, скрыться от государственного надзора. Зомия слишком долго была свободной. — Эсперы стали одним из винтиков этого процесса. К этому ты так грубо подводишь, не так ли? — Дима устало улыбнулся. Всё и так было ясно. «С ним будет непросто, но он хороший человек. Умный и прямолинейный, он не будет юлить, стараясь скрыть правду. Нет, он слишком хорошо понимает, что его жизнь далеко не самое ценное, что стоит на кону», — слова Ню вихрем пронеслись в голове, вновь. Операция «Полуденный шторм» прошла в день, когда небо было затянуто бледно-серым, порой сияюще-серым полотном облаков. Шатёр, натянутый над домами и полями, сеткой Рабица и развалинами фабрик. Многие тогда погибли, и Ню среди них — наставница для многих из тех, кто только теперь становился частью регулярного состава Евроэспа. Ещё несколько месяцев назад Рина была лишь одним из оперативников первого ранга, таких как Кира или Томас. Теперь же ей самой пришлось занять место командира спецотряда, приняв власть и ответственность за судьбы подчинённых ей людей. Один из них прямо сейчас здесь с ней, но вряд ли его столь заботила её боязнь. В конце концов, сам он себя считал лишь цепным псом. «Можно смело сказать, что все несчастны на этом свете», — всплыла в голове Рины фраза. Цитата, источник которой вспомнить она не могла. Да и нужен ли он такой простой идее? Оставалось ещё минут двадцать до того момента, как служебная машина притормозит напротив одной из дверей гранитного здания, откуда выскочат двое оперативников, чертыхаясь. Мужчине придётся обойти автомобиль спереди, чтобы залезть в водительское кресло — он отключит автопилот и сам поведёт. Девушка же запрыгнет в ближайшую к ней дверь. Примерно через час они достигнут окрестностей тюремного комплекса «Назия». Небо к тому моменту немного рассеется, дождь останется позади. На территории Ингерманландии находились два объекта, которые классифицировались как тюрьмы и при этом принадлежали Евроэспу: «Назия», которую также иногда называли «Волчком» из-за специфического плана комплекса, была учреждением для содержания эсперов, а «Озёрное» предназначалось для не-эсперов, проходящих по делам агентства и уже осуждённым. Захваченный член Волчьего Братства являлся эспером один-плюс уровня. Само Братство было не самым сильным или значимым актором, но своим происхождением оно было обязано, с одной стороны, культуре ультрас, а с другой — яростным недовольством политическим курсом Евросоюза. Сочетание этих двух факторов позволило Братству широко распространиться в Восточной Европе. Не самые сильные, но многочисленные, особенно на низовом уровне. Чем ближе к тюремному комплексу, тем сильнее предчувствие нашёптывало Рине, что происходящее идёт не так, как они рассчитывали. Она не могла понять, в чём проблема, но этот безголосый шёпот почти никогда не обманывал её. Такова была одна из граней её способностей эспера. Парковка примыкала к небольшому административно-охранительному корпусу, за ним начиналась территория самого комплекса, на которую допускался только транспорт самой тюрьмы и сопровождение. Даже высокопоставленным оперативникам вроде Рины и Дмитрия проезд в обычное время был запрещён. Едва они припарковались, как Рина заметила идущего по направлению к ним служащего. Кажется, это был кто-то из дежурных, кого она видела в одно из предыдущих посещений. Имя в памяти не всплывало. — Что-то случилось, Полсон? — обратился к нему Дима. «Хоть он его помнит». — Да, — Полсон заметно нервничал. — Арестованный, допрос которого сейчас планировался, Сливяк из Братства, — он покончил с собой! Дима расплылся в улыбке, слегка обернувшись к начальнице. Сказанное звучало нелепо, но — осознала Рина — точно совпадало с предчувствием. Вполне возможно, что смерть наступила лишь несколько минут назад. Мужчина неторопливо достал из внутреннего кармана портсигар. Предчувствие снова заворочалось где-то в шее, в глотке, напоминая о своей точности тошнотворным безвкусием. Зазвонил мобильник, и Рина неторопливо вытащила его из кармана пальто — звонили из «Озёрного». Алого она прекрасно помнила, потому что регулярно пересекалась с ним в головном офисе. В конце концов, он не только входил в администрацию «Озёрного», но и был одним из аналитиков агентства. Короткий свайп вверх. — Слушаю. — Здравствуй, Рина, — лёгкая хрипотца в голосе выдавала старого курильщика, но вместе с тем и любителя поспать до полудня, а то и позже. — Не хочу отрывать тебя и твоего напарника от допроса… — Он мёртв. Самоубийство, — перебила его девушка. Алый на несколько мгновений замолк, переваривая информацию. — Ожидаемо. На «Озёрный» было совершено нападение, — Рина обмерла. — В основном активисты Волчьего Братства, но были и несколько профи — экипированы на порядок лучше и действовали организованнее. Пятеро заключённых были вывезены в направлении города. Думаю, вам с Дмитрием стоит развернуться, «голова» потребует того же. — Сколько нападающих было? И сколько осталось? — Было больше тридцати, восемнадцать положили. Такие дела. — Спасибо за оперативность. До связи. Рина завершила звонок. Повисла мёртвая тишина. Прохладный ветер и лёгкий табачный аромат. — Прекрасный сегодня денёк, не правда ли, — в голосе Димы впервые за день промелькнула нескрываемая и искренняя радость. Да, кажется, нарушение привычного хода вещей только и могло доставить ему удовольствие. — Нам надо ехать обратно в город. Полсон без лишних слов развернулся и направился обратно в здание. Сегодня то, что в иной день посчитали бы невежливым и граничащим с грубостью, казалось совершенно нормальным. День стремительно чернел. Вооружённое, заранее спланированное нападение на объект особой важности — дело практически неслыханное. К тому же успешное — по крайней мере, Рина была уверена, что нападавшие вывезли кого хотели. Несомненно, одним из пяти был тот юнец из Братства, которого задержали вместе со Сливяком, — Витухновский. «Алый сказал, что вместе с Братством были профи — не самая логичная тактика в таких операциях. Почти наверняка можно вычеркнуть Сафуил — они не стали бы мараться в делах «волков», к тому же «Полуденный шторм» прошёлся и по ним. Скорее всего, просто наёмники», — рассуждала Рина, пока Дмитрий выезжал обратно на трассу. Весь этот путь они, по сути, проделали лишь для того, что в конце развернуться и поехать обратно. Новый звонок — на этот раз на бортовой компьютер. Рина довольно мало знала о Марии Эццоне, несмотря на то, что та бессменно занимала пост главы ингерманландского отделения Евроэспа. Годы никак не сказались на ней, неувядающая и сохраняющая кристально ясный ум, она несла на себе всю тяжесть избранного тернистого пути. Она была дружна с Ню и приложила руку к архитектуре властной системы Ингерманландии. Собравшись с духом, Рина нажала «принять вызов». — Полагаю, вы оба уже понимаете ситуацию? — голос Марии, сдержанный и немного уставший, раздался в салоне. — В общих чертах, — усмехнулся Дмитрий. — Ставлю свою месячную зарплату, что поляку необходимость самоубийства внушил более сильный эспер, и оно специально согласовано с нападением на «Озёрное» и изъятием его подельника. — Всё верно, — довольно произнесла директор, — и более того, несколько подтверждённых членов Волчьего Братства, которые во время нападения находились в городе, начали спешно куда-то собираться. Возможно, на встречу со своим собратом. — Алый сказал, что вывезли пятерых. Один — это Витухновский, кто остальные? — вклинилась Рина. — Двое были членами линии Змея, один — личный информатор почившего Германа, — Рина вздрогнула, — и последний — это аль-Маарри, арабский наёмник, специализирующийся на убийстве эсперов. — Становится всё интереснее, — протянул Дмитрий, включая дворники. Над городом продолжала висеть мрачная громада туч, извергающих каскады водопадов. — Да. Пока что непонятно откуда взялись наёмники и почему прикрытием для всего этого стало именно Волчье Братство — однако я почти уверена, что всё обстоит именно так: Волчье Братство используют как прикрытие, чтобы вытащить именно этих четверых. Кому это надо — тоже открытый вопрос, — Мария остановилась, предоставляя оперативникам высказаться. — Не Сафуил, — сразу подал голос Дмитрий, предвосхитив первую мысль Рины по поводу кукловода. — Несомненно, — согласилась Мария, — хотя стоит учитывать, что они больше не существуют в таком виде. Насколько нам известно, ядро группировки переименовалось в New Action Movement, и сейчас завязло в Курдистане. Опять. Но в целом да, у сафуиловцев нет никакой мотивации в том, чтобы вызволять этих людей. — «Корпус»? — задумчиво протянула Рина, когда директор закончила. Информацию о распаде Сафуила следовало обмозговать отдельно, девушка уже сделала в голове пометку осведомиться на этот счёт подробнее. Сейчас же её больше интересовала основная линия разговора. «Корпуса» не существовало как единой сущности. Скорее, это был разнородный ряд организаций, объединённых вокруг одной идеи: уничтожение эсперов. Какое-то время существовал Анти-эсперический корпус, но он был быстро разгромлен, хотя его военизированная структура и амбиции послужили катализатором и плодородной почвой для появления схожих групп. Война — двигатель прогресса, а пример может быть заразителен. Борьба принимает всё более ожесточённые формы. Когда достоянием европейской просвещённой общественности стали сведения об особой платформе обучения офицеров-эсперов СС, это вызвало шок, хотя боровшиеся державы активно использовали эсперов в разведке и контрразведке. Теперь же никого не удивить тысячами эсперов, организованных в предельно эффективные машины войны: спецслужбы различного калибра, спецотряды, террористические и повстанческие группы, частные армии. Кто, если не эспероненавистники, был заинтересован в том, чтобы получить специалиста в убийстве эсперов и информаторов? С другой стороны, стали бы такие люди использовать эспера для внушения самоубийства? Использовать организацию, включающую в себя эсперов, как прикрытие для своей акции? Грубо, но возможно. — Вероятнее всего — да, — после недолго промедления ответила Мария. — По крайней мере, пока возьмём эту теорию за отправную точку. На этом, пока что всё. Я или Кира свяжемся с вами, когда вы вернётесь в город, чтобы дать инструкции в соответствии с ситуацией. До скорого. Мелодичный перелив колокольчика обозначил конец разговора. Рина шумно выдохнула. Происходящее казалось если не абсурдом, то трагедией, в которую ей совсем не хотелось вляпываться. Всё это время она прекрасно понимала, что рано или поздно, но ей придётся столкнуться с чрезвычайной ситуацией, выходящей за рамки отработанных расследований, задержаний и допросов. Прекрасно понимала, но тщательно отодвигала эту мысль, ведь пока что всё шло своим чередом. Теперь же настал тот момент, когда следовало окончательно принять свою ответственность и роль в творящемся безумии. «Схлестнувшись с Гидрой, Ню и погибла, — сжала зубы Рина, — теперь настал мой черёд сражаться. Так ведь?» — Последние несколько лет буквально ломятся от событий, — девушка удивлённо покосилась на брюнета. — Сначала «красная осень», потом эпопея с Германом, распадом Фи-Ту-И и «радикалами», идентификацией линии Змея. Теперь и новый год начинается с одного из самых наглых налётов на Евроэсп, которые только бывали. Главное, чтобы это внезапно не оказался очередной гений… — Взрощенный самой же Европой, — подхватил Дима. — И всё-таки я уверен, что это просто бушует кто-то из наследников того самого корпуса. — Разбушевались не на шутку, — злобно усмехнулась Рина. Возможно, это происшествие было и не худшим вступлением. Внезапно её осенила мысль, достаточно простая и странно, что никто её до того не озвучивал. — А ты не думаешь, что это как раз эхо прошедших событий? — Дима нахмурился и Рина продолжила: — Может быть, одна из групп внутри Змея решила огрызнуться, или остатки «радикалов»… В конце концов, все они были связаны между собой, и, в любом случае, их разгром был не мгновенным, да и не мог. Зато они могли успеть заготовить несколько долгоиграющих, м-м-м, операций, тактик, как угодно назови. — Гидра. «Сказал как припечатал». Кивок. Через полтора часа наши герои сидели в одном из конференц-залов головного офиса, неторопливо попивая горячий кофе из торгового автомата. Название компании, предоставляющей их в аренду различным государственным учреждениям, казалось Рине смутно знакомым, но зацепиться за конкретные ассоциации не удавалось. Когда она поделилась этим с Димой, тот лишь пожал плечами, отметив, что есть электронный музыкант с таким же ником. Девушке эта информация ничего не дала. Сладость кофе утянула мысли Рины за пределы помещения, в сад, простиравшийся за окнами справа. Если бы не белоснежные жалюзи, он бы несомненно был виден: переплетения дорожек, ещё почти голые деревца вишни и цветочные кусты, скамейки, всё ещё влажные под накрапывающим дождём. Летом сад становился поистине прекрасен в своём цветении и, вместе с тем, был защищён от любых поползновений. Постепенно зал начал наполняться: не только служащими Евроэспа, но и — Дима кивнул на нескольких вошедших — сотрудниками Минюста, и сотрудниками террористической комиссии. Последних было трое. «Даже трёх часов не прошло, а уже даже эти здесь. Неужели успело выясниться что-то настолько серьёзное? Хотя о чём это я, был совершён налёт на объект европейского уровня важности, конечно, они здесь», — мысли лениво текли, пока Рина осматривала троицу. Одного из них — парня с ярко выраженным недосыпом и седой прядью — она смутно помнила: кажется, он уже появлялся на одном из брифингов. Возможно, на том, который предварял «Полуденный шторм». Мужчина лет тридцати, а то и тридцати пяти, судя по всему, был главным среди них и выглядел соответствующе: разодранный шрам тянулся от левого виска к подбородку, блондинистые волосы коротко острижены, костюм как с иголочки. Не чета фриковатому соне и протезированной стажёрке. Среди вызванных были и товарищи по спецотряду: Кира села рядом с Риной, обменявшись с той парой фраз, а Томас подсел к Диме, но они лишь поприветствовали друг друга. Стоило Марии войти в зал, как стоящий в воздухе гул множества шёпотов и голосов стих. Она прошла к трибуне, проектор на несколько секунд зажужжал, а потом стих, а на экране возникла эмблема Евроэспа. Оглядев собравшихся, директорша поправила галстук. — Рада видеть каждого из вас, — начала она, — особенно в связи с последними событиями. На всякий случай обрисую ситуацию целиком. Сегодня на комплекс «Озёрное» было совершено вооружённое нападение совместными силами Волчьего Братства и наёмников, принадлежность последних к какой-либо из известных группировок уточняется. Слайд: эмблема Братства, сводная информация о численности и представленности в Ингерманландии. Следующий слайд: фотографии берегового корпуса, следы взрывов и пожара, на заднем плане — два ряда обезличенных мешков. «Трупы, — в груди всколыхнулась бессильная ярость, — но кому отомстить за них?» Следующий слайд: несколько фотографий с камер слежения, как наружных, так и внутренних. Наёмники ярко выделялись унифицированным обмундированием и снаряжением. По сути, они единственные походили на подлинно военных, тогда как «волки» выглядели скорее как типичные бандиты, по воли случая оказавшиеся там. — Нападающих было около тридцати, шестеро или семеро — наёмники. Как минимум двое из последних были эсперами. Один из них — командир, — сухо прокомментировала Эццоне. Следующий слайд: пять фотографий-портретов. Четверо мужчин и одна женщина. Резко выделялся лишь аль-Маарри — арабский наёмник, остальные лица можно было встретить на улице и не обратить никакого внимания. Хотя в последние годы ситуация постепенно и менялась: не в последнюю очередь из-за стабильно нестабильной обстановки на Ближнем Востоке, влияющей на благополучие и других регионов. — Максим Витухновский, — Мария лазером указала на одно из мужских лиц. Хотя, пожалуй, он был слишком молод для такого именования. Вихрастый, русый, с едва скрываемой улыбкой, будто бы очарованный жизнью и солнцем. — Несколько месяцев назад стал членом Волчьего Братства, а точнее — частью группы Анджея Сливяка, который в то время, когда просходило нападение на «Озёрное» практически обезглавил себя, находясь в «Назии». Исходя из оперативной информации, можем предположить, что в ближайшее время состоится встреча членов Братства, их цели и дальнейшие действия остаются неясны. — За подтверждёнными участниками группы уже ведётся наблюдение, — продолжила директорша после того, как сделала пару глотков воды из бутылки, заранее поставленной на трибуну кем-то из служащих, — поэтому мы будет заранее знать о встрече и сможем своевременно отреагировать. Теперь слушаю ваши вопросы. Взметнулось сразу несколько рук, одна из них буквально у Рины под боком — Кира. Вопреки первому взгляду на неё, девушка, что ненамного была старше самой Рины, принадлежала к одному из нуристанских племён, вынужденных жить на территории Афганистана и претерпевать медленную религиозную ассимиляцию. — Планируется ли задержать членов Братства во время встречи, или же мы переловим их сразу после? — задала свой вопрос рыжая после одобрительного кивка директора. Та, услышав его, слегка улыбнулась. — Мы планируем переловить их уже после, — сделала она особый акцент на последнем слове. — Следует, в первую очередь, понять причины, которые двигают ими и — желательно — их цели. Нет причин отбрасывать версию, согласно которой каждый из них может быть обработан и покончит с собой прямо перед допросом или вследствие попытки развеять этот эффект. Следующий? Никто больше не вскинул руки столь же резко, как в предыдущий раз. Однако ещё через несколько секунд одна всё же поднялась — Рина заметила вытатуированную змею, мордой упирающуюся в запястье: тонкие чёрные линии, некая схематическая простота. Парень из террористической комиссии. Мария кивнула. — Каковы шансы, что это приведёт к непоправимым последствиям? В каком-то смысле, этот вопрос оказался пророческим. Наверное, каждый раз, когда событиям позволяют течь своим чередом, кто-то высказывает пророчество, хотя вместе с тем многие делают ложные высказывания, и тогда ощущение предсказанности будущего — это сугубо локальное, зависящее от того, слышал ли ты ложные предположения. Всяко тебя больше впечатлит единственное услышанное пророчество, чем пророчество и множество ложных суждений или чем единственное ложное суждение. Вопрос места, вопрос вероятности. Когда Максим вдавил кнопку активации на пульте управления — и ничего не произошло. Испуг. Спортивная сумка, начинённая взрывчаткой и вшитой дистанционно управляемой бомбой-триггером, продолжала спокойно лежать в нескольких десятках метров, за поворотом, у внешнего периметра Эспер-квартала, где расположились помимо Евроэспа представительства ряда других общеевропейских служб. Пока Витухновский, нервничая, стоял и раздумывал над тем, что ему делать, к нему с разных сторон подошли двое полевых агентов и — уперев пистолет в спину — предложили пройти с ними. Прямолинейная и знакомая тактика. В последние мгновения своей жизни, но ещё до того, как что-то можно было увидеть, Стефан успел «увидеть» как в груди неудавшегося подрывника раскрывается пламенеющий цветок. Давление до предела расширило сосуды, полости оказались раздуты, тело будто бы пыталось надуться как мыльный шарик, кровавые брызги, а затем — взрыв, аляповатым алым закрашивающий пространство, и сжигающий плоть оперативников, равно как и любой металл, оказавшийся в зоне поражения. *** — Мы установили, что имплант принадлежал к ныне снятой с производства серии ИнКар-3, равно как и то, что он был модифицирован по нелицензированной схеме, однако, как Вы понимаете, определить смысл модификаций не представлялось возможным. МРТ было нельзя делать, поскольку одной из первичных функций импланта является кардиостимуляция — необходимая задержанному — а также из-за металлических внедрённых компонентов. Хирургическое вмешательство исключалось, поскольку он в любой момент мог предстать перед обвинением, а потому — было решено отложить исследование на более поздний срок. — Теперь Вы можете установить функциональность модификации? — Имплант был практически полностью уничтожен, за исключением бессмысленных фрагментов. Скорее всего, он был заряжен каким-то препаратом, которое вступает в необратимую химическую реакцию с человеческой кровью или её компонентом. К тому же, как мы можем заключить, имплант координировал детонацию взрывчатки с фазой протекания реакции или — исключая эту частью — координацию взрывов внешней бомбы и заряда в самом импланте. — Это всё, что мы хотели услышать, — закончил допрос Франц. — Вас проводят. Он поднялся, а заместитель «Озёрного» по медицинскому обеспечению нервно сглотнул. Юноша производил на него гнетущее впечатление: непроницаемая маска лёгкого высокомерия, седая прядь, едва заметные электронные огоньки в глубине глаз. Доктора препроводили в машину, где его сопровождающими стал агент Евроэспа и представитель террористической комиссии — коллега проводившего допрос Франца. Заезжая на Большеохтинский мост, транспорт проехал в паре метров от внимательно наблюдающего за ним человека. — Неразумно злоупотреблять долготерпением людей, — нараспев произнёс он своей спутнице. — Что это значит? — Эту фразу приписывают Эндрю Каннингему, британскому адмиралу. Это к тому, что всё очень удачно получилось: стремительно, содержательно, ярко — ни единого промедления, ни единого испытания терпения, никакого злоупотребления. — В общем, всё в соответствии с твоим сценарием, — девушку раздражала излишняя театральность её vis-à-vis. — Ничего бы не получилось, будь Виши не так искусен в кустарных модификациях. Но как же хорошо всё получилось. Всё это время — несколько часов — группа Рины и она сама провели в одном из зданий головного офиса, успев за это время не только настроить теорий о происходящем и обсудить последние личные перипетии, но и, наконец, пообедать. Вскоре после обеда в непосредственной близости от них прозвучали синхронно два взрыва: в оглушительной мощности одного из них не услышан был второй, практически бесшумный, но, несомненно, более отвратительный. Так начинается третья глава в жизни Рины.