ганфайтер

В тесном задымлённом помещении стоял полумрак, а из угла доносился незамысловатый мотив расстроенного пианино. Здесь собралась весьма разномастная публика: трапперы, ковбои, солдаты, разведчики-скауты, шахтёры, профессиональные игроки и бандиты — все как один любители местного ядовитого пойла и партии в картишки. Около самых удачливых господ тут же собирались дамочки, в надежде оторвать кусок от куша потенциального везунчика. Таким был салун Иерихон — единственный на всю дикую местность в этом небольшом городишке штата Юта. Сейчас внимание большинства приковывал дальний столик, стоящий почти в углу, — два неизвестных, окружённых плотным кольцом зевак, яростно рубились в покер. Один из них, на вид довольно матёрый, всё время поправлял фетровую шляпу, маскировавшую редеющую шевелюру, и яро смолил самокрутку, хищно обнажая зубы. Второй казался гораздо моложе — на вид ему было не более тридцати. Фигуру покрывала кожаная куртка, надетая поверх черной рубашки, а ноги — высокие сапоги с острыми шпорами. На поясе надёжно крепилась кобура, из которой угрожающе выступала рукоять кольта. — Готовь свои денежки! — зычно гаркнул незнакомец в фетровой шляпе, вскрывая карты. — Флэш. Иван, хмыкнув, затянулся сигаретой, с издёвкой выпуская дым в лицо сопернику; демонстративно затушил окурок о короля червей — он редко отказывал себе в порче карт оппонентов; и, наконец, вальяжно раскрыл комбинацию. — Фулл-хаус. Ты проебался, старина, — пожал плечами Евстигнеев. — Гони бабло. Тот, кому были адресованы слова, застыл на месте, словно не осознавая поражения. Из неподвижности вывела злосчастная самокрутка, опалившая кончики густых усов. Он разом подскочил, сметая со стола колоду и фишки, заставив с криком отскочить облюбовавшую их угол проститутку. — Ты мерзкий шулер! — крикнул проигравший, хватая Рудбоя за ворот. — Сучий сын вроде тебя просто не мог победить честно! — Ну, или кто-то здесь ссыкло, которое боится сообщить супруге, что просрал все деньги, — открыто усмехнулся Иван. — Ты заебал меня! Я долго терпел, но в этот раз проделаю в твоей башке пару дырок! — громкая угроза прокатилась по салуну, и посетители, включая пианиста, разом замолкли. Все с интересом вперились в две фигуры, предвкушая скорую стрельбу.

~

Их городок раскинулся в весьма живописном месте: на горизонте проступал горный хребет Юинта, а над скалистой округой и горячими песками пустынной местности возвышался купол голубого неба. Но люди у салуна собрались не ради этих видов, все ожидали исхода перебранки. Последние застыли в двухстах футов друг от друга, готовясь выхватить оружие по первому сигналу. Тот, что был старше, любовно поглаживал кобуру, а Иван лишь равнодушно следил за тем, как ходят желваки врага, не отводившего пылающего взора. Прошло несколько мучительно долгих мгновений, прежде чем раздалась команда. Незнакомец в фетре потянулся к бедру, однако рука замерла на полпути — он рухнул как подкошенный, так и не вытащив пушку. Его оппонент, проигнорировав висевший на поясе револьвер, выхватил спрятанный за пазухой огнестрел, награждая неприятеля парой метких выстрелов. Евстигнеев удовлетворённо вернул оружие на место, брезгливо оставляя позади хрипящего и бьющегося в предсмертных конвульсиях врага, под коим с огромной скоростью растекалась красная густая жижа. Вокруг послышались возмущённые возгласы толпы, но тот только отмахнулся — кого волнует, какими методами одержана победа. В конечном итоге жив сейчас именно он. И всё же, не пройдя и десяти шагов, мужчина замер — от резких движений удержали двустволки блюстителей порядка, как стервятников сбежавшихся на стрельбу. Иван сразу узнал старых знакомых: рожу Фёдора — помощника шерифа он лицезрел каждый божий день. — Это уже третий за неделю! — с укоризной протянул помощник. — Сколько можно, Ваня? — Видя, что последний игнорирует вопрос, Игнатьев закатил глаза. — Ладно, тащите его к шерифу.

~

Посреди пыльного, заваленного бумагами кабинета за своим столом сидел мужчина — самый молодой шериф штата Юта. Он провёл рукой по тёмно-каштановым волосам, стиснув пылающую голову. Поднявшись с места и пройдя мимо стены, увешанной наградами, картами местности и флагом Штатов, направился к единственному в тесном помещении окну, в надежде глотнуть немного свежего воздуха. Высокую стройную фигуру покрывала чёрная рубашка, на коей гордо выделялся значок шерифа округа. Внезапно дверь за спиной открылась, и в кабинет ввалилось два помощника, затаскивая человека в наручниках. — Шериф Андрей Игоревич, — раздался голос Фёдора, заставляя обернуться. Увидев знакомую фигуру с заведёнными за спиной руками, шериф зашёлся в хищной улыбке. — Что на этот раз? — поинтересовался он, обводя Ивана цепким взглядом. — Всё как обычно: изрешетил тело ещё одного бедолаги. — Опять наебал кого-то во время партии в картишки и довёл до ручки? А, Ваня? — глумливо протянул тот. — Не твоё дело, — поморщился Евстигнеев, жалея, что браслеты не позволяют тыкнуть средним пальцем в нахальную рожу. — Как собираешься выкручиваться? — Сам знаешь как, — в голубых глазах проскользнуло лукавство. — Ладно, оставьте нас, — после небольшой паузы донеслось до подчинённых. — Мне нужно провести разъяснительный разговор. Как только дверь захлопнулась, шериф подступил почти вплотную и наклонился к уху Ивана, понижая голос: “Начнём воспитательную беседу?”. — Для начала сними с меня наручники, — поведя плечами, упрямо буркнул Евстигнеев. — Для человека, на которого в полиции есть тонны компромата, ты слишком много хочешь, — отозвался Андрей, с удовольствием слушая зубной скрежет. — Более того, меня и так всё устраивает. — Андрей, блять! — Следи за языком, — покачал головой шериф, снимая с макушки кожаную шляпу. Пальцы плавно скользнули по шее, а следом горячие ладони жадно обхватили чужое лицо, рывком притягивая ближе. Андрей, как будто не заметив бешеной плескавшейся в голубых глазах ярости, вцепился в сухие губы. Он вжался плотно и требовательно, больно давя на скулы при любой попытке уклониться, продолжая напирать, пока спина последнего не встретилась со стеной. В попытке приоткрыть плотно сжатые губы зубами Андрей несильно прикусил одну из них и грубо пропихнул в рот несчастному язык. Иван невольно замычал, поддаваясь напору и включаясь в пошлый рваный поцелуй. Уже спустя мгновение он начал отвечать, мокро и вульгарно скользя и сплетая языки, как будто сам требуя от шерифа большего. Федорович обхватил его дрожащие плечи, приспуская кожаную куртку, нетерпеливо потянулся к пуговицам, поддевая пальцами петельки и шаг за шагом обнажая испещрённую шрамами кожу. Промеж ног, словно подгоняя, упёрлось колено Ивана. В мозгу Андрея мгновенно пронеслось цунами — его руки вцепились в плечи Евстигнеева. Язык прошёлся по носу, заставляя Ивана зажмуриться и передёрнуться от непонятной дрожи, а после опустился к шее, на коей уже выступили капельки пота. Крепкие зубы сомкнулись на коже, срывая с губ Евстигнеева приглушенное шипение, тут же затихшее под напором умелых рук, скользнувших под рубашку. Широкие ладони напористо сновали по телу, выводя замысловатые узоры, проходясь по рёбрам и оглаживая каждый рубец; скользнули за спину, обдавая позвоночник своим теплом. Иван тихо зарычал, прижимаясь к ласкавшему его Андрею, потёрся щетинистой щекой о щёку, краем глаз замечая, как довольно блеснули глаза напротив. Федорович оставил в покое спину, напоследок проходясь подушечками пальцев по животу, обводя пупок, заставляя напрячь мышцы пресса, а после потянулся к брюкам Ивана, вцепляясь в холодную пряжку ремня. Однако в грудь прилетел настойчивый толчок. Андрей удивлённо вскинул брови, мгновенно замечая отпертые наручники, валяющиеся у сапог Евстигнеева. Под издевательский оскал последнего он рефлекторно потянулся к карману, не находя там нужного ключа. — Вот же, сучий сын. Когда успел? Евстигнеев, в свою очередь, пользуясь замешательством, проскользнул в сторону, на ходу оправляя и застёгивая одежду. — Может быть, в следующий раз будешь внимательней, — не скрывая хохота, отозвался Иван, поднимая с пола шляпу. — Учитывая то, как часто ты ввязываешься во всякое дерьмо — он будет скоро, — кисло процедил Андрей. — Тогда до скорой встречи, уважаемый шериф, — натянув на губы очаровательную улыбку, подмигнул Иван. — Пиздуй уже, пока я сам тебя не пристрелил, — отмахнулся Андрей. Евстигнеев не заставил себя ждать, скрываясь за дверью. Сейчас хотелось только одного — залить в себя как можно больше ядовитого пойла из “Иерихона”.