Plavi, plavi

      Со сборов в Ровине они возвращаются в прекрасном настроении.       Три выигранных игры, отличная предсезонка вместо той, которой толком не было летом. Выспались, пришли в себя, соскучились по Максимиру. Почти что идиллия.       Почти у каждого на душе — маленькое темное пятно, которое стереть бы до старта второй половины сезона, мелочь, проблемка, с которой бы разобраться.       Трансферное окно открыто, трансферное окно в разгаре. Луку усиленно сманивают в Италию — Лука хохочет, что покинет «Динамо» не раньше, чем выиграет еще минимум один титул, а лучше два, ну и что, что из Кубка вылетели, в Лиге Европы же еще играют! Комнена хочет «Клермон» (хренушки им, лениво говорит Желько Копич, вот еще, прекрасного нападающего отдавать!), к Стефану опять подкатывают «Работнички» (Стефан отмахивается: они мне предлагают зарплату в четыре раза ниже, зато типа престиж державы поддержать!), даже на Теофиля посматривают «Мец» и «Бордо» (к черту Францию, скалится француз Кевин Теофиль-Катрин, игравший когда-то в «Ренне», что, говорит, я там не видел).       — Мы, кстати, останемся без одного из вратарей, — говорит Копич в автобусе, который везет команду в аэропорт. Все недоуменно смотрят на Доминика. Тот только вздыхает и меланхолично показывает фак.       — Динко в аренду отдаем, вы что, рехнулись? — спешно продолжает Желько.       — Мислав, а ты что надумал? — громко спрашивает Бруно.       Мислав переводит взгляд в окно. Что он надумал?       — Ничего.       Его хочет «Бернли».       Хочет всерьез, предложение лежит у агента Мислава, в клубе, чуть ли не в СМИ.       «Бернли» заманивает, подкупает предложениями: зарплата в два, в три раза выше, чем в «Динамо»! Премьер Лига! Англия! Заплатим «Динамо», сколько скажут! Придешь, чтобы спасти клуб от вылета в Чемпионшип, у тебя получится, ты же уже забивал английским клубам, ты лучший!       — Хотели бы вы перейти в большой клуб? — спросили его в интервью клубному телевидению на сборах в Ровине. Он ответил — чистую правду, не задумываясь:       — Нет большего клуба, чем «Динамо»!       «Ne postoji veći klub od Dinama», — повторяет Мислав, смотря в окно. Клуба — нет. Лига — есть. АПЛ — не хорватский чемпионат на десяток команд, из которых одна — «Динамо», три злых, пять приличных и одна — «Драговоляц».       «Черт возьми, — думает он позже, глядя на облака под крылом самолета. — Два года назад я душу готов был продать за Премьер-лигу!» До сих пор готов, если честно. Любой, кто хоть раз играл в футбол или смотрел матчи, поймет его, он уверен. Ему двадцать девять, у него не так много шансов осталось, чтобы перебраться в топовую лигу.       Дома Сюз, улыбается мягко, целует. Мислав обнимает ее, прижимается щекой к волосам: соскучился до одури. Дом — это Сюзана и дети, какая разница, какой город будет за окном, если они будут с ним?       — Конечно, поедем, — Сюзана удивляется его вопросу про Англию. — Не останемся же мы тут, если ты решишь, что хочешь играть за «Бернли». Англия ничем не хуже Словении, Кореи или Китая.       — Хуже Китая ничего быть не может, — Мислав даже вздрагивает от воспоминаний о том сезоне, когда ему пришлось поиграть за «Чанчунь Ятай».       Сюз в ответ смеется. Говорит: семья поддержит его в любом решении.       Впрочем, Мислав знает: Сюзана предпочла бы остаться в Загребе. Здесь ее друзья, родственники, здесь дети ходят в школу, там все придется — в очередной раз — начинать с начала. И все же — Премьер-лига манит.       «Бернли» предлагает «Динамо» семь миллионов равными платежами в течение трех лет и бонусы.       На первой тренировке на Максимире — у них еще неделя подготовки, еще один товарняк, потом «Риека» — он подходит к Арияну. Слухи уже разошлись. «"Бернли" предлагает за Оршича восемь миллионов плюс бонусы», — судачат по углам; «Агенты Оршича уже встречались с представителями клуба», — смотрят задумчиво, испытующе. «"Динамо" пока против трансфера», — раздается со всех сторон.       — Даже спрашивать не буду, что бы сделал ты, — Мислав смотрит на небо: высокое, прозрачное, синее. Небо цвета «Динамо». — Но как ты думаешь, что будет, если я уйду?       Ариян смотрит на него внимательно, потом улыбается, легко и светло — жаль, что капитан «синих» редко улыбается — так.       — Ты не Перо, а Bad Blue Boys — не Когорта. Ни тебе, ни твоей семье не будут угрожать расправой, если ты уйдешь из клуба, — Ариян думает пару секунд, а потом со вздохом разводит руками: — Если конечно, ты не уйдешь в «Хайдук» или «Осиек», тут, сам понимаешь, все может быть непредсказуемо. Но ты же не про «Хайдук» или «Осиек» думаешь, а про «Бернли».       — Я еще не знаю, думаю ли.       — Ай, брось. Кто бы не думал про АПЛ?       Мислав кивает. Глупо было бы думать, что Арияну не знакомо это жгучее желание играть в самой сильной лиге мира.       — Я тебя об одном прошу, — Ариян мгновенно становится серьезным. — Не делай вот это, — он похлопывает себя по груди, там, где сердце, там, где у сердца герб «Динамо», — предметом торга.       Пока Мислав думает, что ответить, капитан уходит.       Он остается один.       Он понимает, что хотел сказать Ариян. «Не продавай свое сердце».       Мислав смотрит на Северную трибуну. Через неделю она будет пылать файерами, через неделю с нее будут петь: Volim te, Dinamo! С Севера крикнут: Dinamo! и Запад откликнется: Zagreb!       Даже если он подпишет контракт, он сыграет против «Риеки». Он попрощается с Севером — наверное, навсегда. Он ходил на Север еще до того, как стал всерьез заниматься футболом, мальчик, мечтавший играть в «Динамо». Сейчас он в «Динамо», давно не ходит на Север, но ходит — к Северу после матчей, поблагодарить ультрас за поддержку. Север останется в памяти. Но перестанет быть частью его жизни.       Он готов проститься с Севером.       Готов ли?       У него нет ответа. Сердце разрывается.       «Бернли» предлагает «Динамо» семь миллионов одним платежом и бонусы.       После тренировки Мислав видит на асфальте у своей машины надпись мелом: «Орша, останься».       #oršaostani — тысячами повторений хэштега в социальных сетях; Мислав заходит в инстаграм и теряется. Его Север, пылающий, безумный, бескомпромиссный Север, до сих пор не простивший Модрича, до сих пор на каждую игру приносящий баннеры, требующие выкинуть из клуба всех, кто хоть как-то соприкасался с Мамичами, в едином порыве пишет: Мислав заслужил играть в лучшей лиге мира, заслужил самый лучший в мире контракт, но здесь, в «Динамо» он будет дома, только здесь.       #oršaostani       Нет большего клуба, чем «Динамо».       Вечером, когда дети уснули, они выходят с Сюз погулять. В полутьме загребских улиц Мислав видит десяток мужчин в черном. Стоят поодаль, что-то обсуждают. Мислав сжимает руку Сюзаны: свернем в другую сторону. Они не успевают: в руках у мужчин вспыхивают синим файеры, освещая плакат: «Орша, останься!»       Когда файеры догорают, мужчины бесшумно, как тени, растворяются в загребской ночи.       «Орша, останься, — говорит ему его школьный учитель, позвонив на домашний номер, много месяцев только формальными приветствиями перекидывались. — Не бросай "Динамо", пожалуйста». #oršaostani — на трансформаторных будках, которые он видит из машины, направляясь на Максимир.       Мислав смотрит на хэштэги, на воззвания. Думает: если я останусь, то это навсегда. Другого шанса, скорее всего, не будет. Его действующий контракт — до двадцать пятого года. Ему хочется в Англию, его сердце — с Севером.       «Бернли» повысил предложение до десяти миллионов, Мислав понимает: это не то предложение, от которого «Динамо» откажется, десять миллионов евро на дороге не валяются, а значит, несмотря на все хэштеги и разрывающий сердце Север, ему ехать в Англию.       Он идет на встречу с Желько Копичем, знает, по видеосвязи будет и Здравко Мамич. Если Мислав скажет, что он уходит, его не удержат. Если скажет, что остается — будут уговаривать уехать. Клубу готовы заплатить десять миллионов, в Загреб приехали несколько топ-менеджеров «Бернли», чтобы сразу же, как Мислав скажет им однозначное «да», подписать с ним контракт.       — Останься, а? — говорит ему Желько. — Что мы, какие-то десять миллионов в Лиге Европы не заработаем?       Мислав оседает на стул.       — Оставайся, — говорит по видеосвязи Здравко. — Я даже не буду заявлять в СМИ, что это моя заслуга.       Мислав прикрывает глаза. Сердце колотится как бешеное. Он никогда не смел даже мечтать о том, что станет так важен для клуба, которому отдал сердце с детства.       Он открывает глаза.       — К черту Англию. Я остаюсь.       Никаких больше темных пятен на душе.       Дома пахнет выпечкой: тесто, ваниль, уют. Сюз, улыбаясь, ставит на стол черничный пирог. Полоски теста на крышке. Мислав смотрит на четыре полоски, складывающиеся в знак хэштэга, и надпись кремом: Орша, останься. Глаза у Сюз смеются. Она уже знает.       — Остался, — улыбается он. — Если бы в тебя так вцепился Север, ты бы тоже осталась.       — А в меня Север давно вцепился, — Сюз садится к нему на колени, целует в висок. — Один такой мальчик с Севера как вцепился, так и на всю жизнь.       Мислав вдыхает запах ее волос и думает: я абсолютно счастливый человек, который все сделал правильно.       Им начинать вторую половину сезона — матчем с «Риекой». Три игры уже в этом сезоне с «Риекой» сыграли — ни одной не выиграли. В этот раз, Мислав уверен, все будет иначе. Не может не быть, просто права не имеет. Один раз на старте оступились, второго кривого старта допустить нельзя. Плевать, что у «Риеки» столько же очков, сколько у «Динамо», что они делят первую строчку. «Динамо» — лучшее, нет клуба больше, чем «Динамо», и сегодня они это докажут.       У них все получается легко, Перо Бочкай прекрасно сыгрался с Дино и с ним, Миславом. Их левому флангу «Риека» ничего не может противопоставить, даже хваленый Йосип Дрмич бессилен. Они на кураже, азарте, Север полон: половина из пришедших на стадион пяти тысяч болельщиков — на Севере! Мислав смотрит на трибуну, и его сердце пропускает удар. «Спасибо, что остался верен нашим цветам, — написано на баннере. — Спасибо, что остался, Мислав».       Это безумие, думает Мислав, принимая мяч от Бочкая. Быть не может.       А потом он перестает думать и скидывает мяч Комнену, который — вот незадача! — попадает прямо во вратаря «Риеки». Хорошо, что тот не ловит мяч — на добивание успевает Йосип Шутало.       Мислав счастлив. Эта «Риека» не может ничего, ей не справиться с защитой, где творят чудеса Дино, Теофиль и Шутало; ей не пройти центр, где цепляются за мяч Ариян, Йосип и Лука; не прорваться по флангам — Перо и Мислав, Стефан и Комнен не оставляют «Риеке» ни единого шанса. Пусть у них опять нет чистого центрфорварда — Комнена Желько передвинул к правому флангу — какая разница!       Эта «Риека» не может ничего, смеется Мислав, через пару десятков минут принимая мяч от Комнена, чтобы точным ударом отправить его в ворота. Север взрывается овацией, и Мислав, не веря сам себе слышит, как трибуна скандирует его имя.       Два — ноль к перерыву, давно ли они так играли с «Риекой»? Давно.       Давно ли он был так счастлив? Недавно. Сейчас.       Эта «Риека» не может ничего — так до конца, до свистка и не может.       Сюзана ждет его у выхода с Максимира. Дети пинают мяч на стоянке.       — Отлично начинается эта часть сезона, — говорит Сюз. Мимо них к машинам идут динамовцы.       — А продолжится еще лучше.       Проходящий мимо них Ариян улыбается и на секунду прикладывает ладонь к груди — туда, где сердце, где у сердца — герб «Динамо».