Паллиатив

Сокка чувствовал, как Аангу одиноко. Мальчик был будто лишний в водной идиллии двух подростков и мужчины. И если Катара, ослепленная перспективой узнать об отце, совсем не замечала своего временного ученика, то немаг все прекрасно замечал и не знал, как правильно подступиться к ребенку. Он знал, как иногда бывает одиноко в кругу близких, среди любознательных. Чувствуешь себя лишним в этом обществе и хочется безудержно кричать. Немаг не хотел такой участи мальчишке с облачными глазами. Да будь он даже трижды Аватаром, Аанг в первую очередь двенадцатилетний парень, который в одночасье лишился всего: семьи, друзей, народа. Один Аппа да Момо с разными прибамбасами из храмов Воздуха позволяет мальчику чувствовать себя на плаву, в небе, ощущать себя не просто реликвией, а именно кочевником. Сокка в какой-то степени ненавидит себя за то, что ослеп от радости встречи с Бато, позабыв о своем новом друге. Но теперь он хочет исправиться, предлагая Аангу вкусить блюда традиционной кухни племени Воды, показывает интересные вещицы, которые можно было найти у друга Хакоды, пытается любыми методами вклинить кочевника в разговор, но тот словно отходит при каждом слове Сокки на шаг назад, отдаляясь все дальше и дальше от группы водников. Это ему не нравилось, немаг решил поговорить с сестрой, чтобы та своими женскими чарами как-то повлияла на своего ученика, однако та словно была в облаках, в своих мыслях, где она встретиться с отцом. Все ждали гонца с картой, которая указывала на место пребывания Хакоды. Все, кроме Аанга, который с каждым часом становился серее, уходя в глубины своего сознания, отмалчиваясь и почти не реагируя. Даже шутки Сокки, с которых он смеялся, больше не поднимали даже уголка губ. Юноша чувствовал себя некомфортно, нервозность колола ладони изнутри. Хотелось как можно скорее избавиться от этого чувства, но он был в растерянности, не знал, как лучше это сделать. Обычно хорошо успокаивать умеют девчонки, все-таки будущие матери и прочее, но Катара словно ничего не видела, словно на глазах у нее водоросли, из-за которых она не видит туч. Парень замечает, как тихо и незаметно покинул палатку Аанг. Сокка даже не сразу сам заметил, его рыжая фигура почти сливалась с костром и цветом палатки. Оказывается, такой громкий и яркий мальчишка, как Аанг, мог быть прозрачнее миража. Так странно и неуютно от осознания этого… Сокка покидает палатку следом, также незаметно, хотя он списывает это на то, что Катара слишком увлечена рассказами Бато. Вокруг палатки никого не было. На пару секунд у Сокки появилось отвратительное ощущение, что Аанг просто улетел, почувствовав себя лишним. Если такое случилось, то немаг себя не простит, что позволил этому случится. Однако Аппа был рядом, как и его планер, что тут же успокоило первенца Хакоды. Он идет по следам, которые вели к кораблю Бато. При слабом свете луны он смог скованную фигурку Аанга, который сидел на носу транспорта, напоминая самого одинокого сироту на свете. Сердце стянуло узлами от этой картины. Не видя его лица, Сокка чувствовал то, насколько оно искажено печалью на грани слез одиночества. Немаг даже окликать ребенка не хочет. Нужно просто подойти, просто обнять и не отпускать. Скорее всего это должно сработать. Сокка не знает, он не умеет правильно успокаивать и поддерживать, но будет пытаться до победного на своем уровне, низком, юмористично-саркастичном, «мужланском», как сказала бы сестрица. Но парень не успевает подойти, поскольку к кораблю прибегает гонец из царства Земли на страусовой лошади. Он не слышит, о чем тот говорит, но видит, как мужчина отдает Аангу свиток. Через пару мгновений созерцания содержимого, мальчик комкает бумагу с таким остервенением, что Сокка все понимает. Это был гонец, которого ждет Бато, и в карте координаты их отца. — Аанг, — позвал его шатен, подойдя ближе. — А, Сокка! — удивляется кочевник, пряча комок бумаги за спиной. — Я вот тут… воздухом подышать решил. Все-таки маринованные кумкваты для меня слишком необычные. — нервно придумывал ложь монашек, очесывая бритый затылок. Мальчишка плохо врет. Южанин не был зол от того, что тот не хотел показывать свиток. Это не эгоизм, это желание не быть одиноким. У Аанга никого нет, кроме Сокки и Катары. Да, ему готов помочь каждый встречный из-за его «Аватарости», однако все это меркнет в сравнении с настоящей дружбой, которая зародилась между ними за это время. — Дай то, что дал тебе гонец, — просит, а не требует, смотря на мальчика, что вспорхнул напротив него. — Какой гонец? Не было никакого гонца, и ничего он мне не передавал! — продолжал настаивать на своем Аанг, будто надеясь, что Сокка поверит, что Сокка ничего не видел. — Аанг, я все видел. — спокойно говорит немаг, хотя кочевнику кажется, что его словно стрелой поразили. Что теперь ему делать? Признать то, что он солгал другу? Или сказать правду и упасть в его глазах, что он мешал им воссоединиться с отцом? Ни тот. ни другой вариант не спасали. — Аанг, пожалуйста. Я на твоей стороне, слышишь? Кочевник поджал губы, отвернувшись. Он тяжело сглотнул, не зная, что следует предпринять. За его спиной было решение, все ответы, но он боялся результата. — Аанг, пойми, это нужно отдать Бато и Катаре, — не унимался Сокка, немного надавив на хрупкого ребенка, который только сильнее зажмурился, стиснув челюсть. — Они должны встретиться с отцом, пойми. Монах понимает, что врать бесполезно, будет только хуже. Он дрожащей рукой вручает скомканную карту, от вида которой ему становиться невероятно горько и стыдно. Чем он только думал?! Сокка и Катара его друзья! Как он мог так поступить с ними?! Аанг с виной смотрит на сосредоточенного немага, который под слабым природным освещением пытается прочитать, но ничего не выходит, поэтому он молча идет обратно к Бато. Аватар чувствует, что от него просто отказались, отвернулись! Это чувство свербит ужами под кожей, просачиваясь сквозь ребра, кусая прямо в стучащее сердце. — Сокка! — неуверенно позвал друга Аанг в надежде на то, что все будет хорошо, но Сокка не остановился, не повернулся, не простил… — Сокка, я не хотел! Прости! — голос соскакивает, дрожит от накапливающихся слез. Но он сам виноват, да? Опустился до такой низости! Да он позор, а не кочевник, прошедший все 36 уровней! Разбитым, кочевник направился к палатке, понимая, что Сокка сейчас все расскажет близким, Катара будет зла на мальчика, они пойдут к Хакоде, а он… а он один! По-настоящему один! Без друзей и поддержки! Против мира и войны! Идя к палатке, Аанг чувствовал, как постепенно из его души уходит надежда, словно с каждым шагом он идет на собственную казнь. Хотелось прямо сейчас сбежать, схватить планер и Аппу и улететь, чтобы не видеть ненависти и осуждения в глазах друзей. — Ребята, я… — тихо произнес монах, войдя в палатку. Лучше он сейчас признается во всем, чтобы смягчить их праведное негодование. — Ты молчишь, я говорю. — непреклонно отчеканил южанин, встретившись взглядом с другом, который болезненно изломал брови, замолчав. Он предчувствовал, что Сокка сейчас все расскажет на повышенных тонах, с выражением, как он умеет… и тогда Аангу точно конец. Мальчик вошел окончательно, ожидая бури на свою одинокую персону. Как же хотелось провалиться под землю! Попасть в прошлое, дать себе оплеуху, чтобы не совершал глупостей! — Я с Аангом встретили гонца, — начал немаг, что уже потрясло кочевника, который уставился на друга. Тот… защищает его? — Он передал нам карту отца. — Это же замечательно, Сокка! — пискнула магесса, накидываясь на брата с объятьями. — Мы сможем встретиться с ним! — Да… — тихо согласился Сокка, утопая в искрах в голубых радужках. Настолько любимых, что хочется всегда их видеть искрящимися… но он должен заставить Аанга светиться также изнутри, потому что они друзья, потому что они теперь уже семья. — Поезжай с Бато к нему. — он вручает сестре почти полностью разглаженную карту, видя зарождающееся непонимание на ее лице. — В каком смысле? — чаще заморгала Катара. — А ты? — А я должен помочь Аангу. — ухмыльнулся Сокка, заметив то, как все были удивлены его фразой. — Я не могу его оставить, ему нужно на Северный полюс, одному ребенку против мира тяжело. — Но… ты же так хотел с отцом встретиться! — не понимала Катара. — Даже сильнее, чем я! Это была правда. Сокка сильнее нуждался в Хакоде, как в опоре. Ему хотелось набраться этой мужской поддержки у него, чтобы не чувствовать на себе тонну ответственности, как первенца вождя и единственного парня в деревне. Он не хотел, чтобы Аанг чувствовал себя также. Сокка не мог поступить так с мальчиком, который сейчас нуждался в поддержке, как и сам он. — Сокка, не надо! — воскликнул Аанг, понимая, что сейчас из-за его глупого поступка расстанутся брат и сестра. — Я могу сам полететь на Север, а вот ты и Катара должны идти к Хакоде! — Ты вообще молчи. — отмахнулся немаг, как бы говоря, что достаточно взрослый, чтобы самостоятельно принимать такие решения. — Тогда я с вами. — южанка была решительна. Она уже хотела отдать карту Бато, но Сокка заметил в ее взгляде тоску и какое-то нежелание. Она хотела этой встречи как никогда раньше. Парень не мог отнять у сестры такой возможности, он бы не пережил ее печального взгляда и разрушенной мечты. — Катара, я как никогда серьезен. — прервал ее действия немаг, взяв девушку за руку, встретившись с ее взволнованными глазами. — Иди с Бато, скажешь отцу, что он встретит другого Сокку, героя, который вместе с Аватаром закончил столетнюю войну! И пусть я не завершил свое посвящение в совершеннолетние! — А это и не нужно. — подал голос уже Бато, на которого обратили внимание. Мужчина мягко улыбнулся, смотря на сына друга. — Ты доказал, что уже давно не тот мальчик, который был, когда мы уходили на войну. Хакода явно будет гордиться твоим поступком. — кивает голубоглазый, заставив сердце подростка натянуться струной. Отец будет гордиться им! — Тогда ложимся спать, чтобы завтра уже пойти своими путями. — Нет, мы пойдем сейчас. — парировал Сокка, забирая свою сумку и сумку Аанга под удивленные взгляды родных. Такая срочность была необходима, чтобы он не дал заднюю, чтобы осознание произошедшего пришло позднее того, как это можно будет исправить. Не даст заднюю, он уже все решил! — Сокка, ты чего?! — изумился Аанг, однако парень отодвинул его от выхода, чтобы добраться до Аппы, на которого он закинул сумки, будя зверя. — Лучше пойди с Катарой, ты же этого так хотел! — мальчик сам помнил то, как горели его глаза драгоценными камнями, когда он встретился с другом отца. — Давай взбирайся, пока пинком не залетел! — угроза была необходима, чтобы кочевник просто подчинился. Так и получилось, Аватар послушал его, сев в седло, но при этом чувствуя себя невероятно виноватым. Сокка повернулся к остальным, видя вопросы на лице сестры. Та сомневалась в его решении, было видно, что она хотела его отговорить, но парень опередил, крепко обняв. Он желает ей удачи, просит быть сильной и ждать его с победой. Если бы Катара сказала, что своим поведением он напоминает отца, которых их оставил одних, то он бы забрал ее к себе, но… этого не случилось, поэтому он улетает вместе с Аангом…только с Аангом. Это происходит впервые, когда в седле всего двое. Слишком инородно и просторно, словно чего-то не хватает. Парни смотрели на Катару и Бато, словно видятся в последний раз… но никто в это не хотел верить, поэтому все натягивали улыбки, говоря, что будет удача повидаться и не раз. Когда Аппа окончательно был у облаков, то впервые парням было одиноко и зябко в этой вышине, которая казалась почти что чужой и неуютной. Сокка может пожалеть о своем решении, он никогда с Катарой не расставался! Они с самого рождения вместе, неделимые, а теперь они порознь. Так странно от этого чувства, словно что-то скребется внутри, просит своей второй половинки, чтобы быть полной, заполненной, целой. Его тянуло обратно, к сестре, которая теперь одна с Бато… он чувствует себя предателем. Сокка вцепился в оранжевый наряд Аанга, как в спасительный круг. Начинался рассвет, как природный, так и их собственный. С момента взлета Аватар ничего не сказал, что очень настораживало. — Ты ничего мне не скажешь? — задает вопрос достаточно громко, и обоих будто оглушает. Аанг все также молчит, но Сокка настойчив. — Ты хоть рад, нет? — монах подает звук, с помощью которого юноша понимает, что мальчик сдерживает слезы. — Аанг, посмотри на меня. — сначала просит, но Аватар мотает головой. — Аанг, я прошу. Но Сокка, не дождавшись действий со стороны, сам поворачивает ребенка к себе, вглядываясь в красное лицо. Угадал. Вот только Аанг жмуриться, натянуто улыбается, вот только все видно. Он плохой актер. — Чего ты ревешь, а? Ты ведь не один! — немаг всегда терялся, когда кто-то плакал. Он не знал, как успокоить, ведь сам никогда не рыдал. Южанин не может смотреть на то, как друг почти рот себе закрывает, чтобы не вырвались всхлипы. Он не придумал ничего лучше, кроме как обнять. — Давай, давай, обрыдайся мне в кофту, может, успокоишься. — гладил то по голове, то по спине напряженного, как струна, друга. — Ты не должен винить себя из-за решения, которое принял я с Катарой. Аанг знал это, но он плакал немного по другой причине. Из-за благодарности. Сокка не бросил его, хотя он его и предал! — Спасибо! — спрятал лицо в плече друга ребенок, крепко-крепко обнимая парня. Он вновь почувствовал себя самым счастливым, не брошенным, нужным, важным. У Аанга появились силы бороться. Они обязательно доберутся до Северного полюса, его обучат лучшие мастера, и они одолеют страну Огня! Сокка был доволен тем, что увидел, как глаза Аанга вновь сияют. Хотя может это было из-за рассвета… все равно! Главное, он видит уже знакомого Аанга, здорового, счастливого! Значит, все у него получилось! — Не так уж я и плохо успокаиваю, а, — ухмыльнулся Сокка, когда Аанг постарался повторить его мимику, но слезы все равно мешали. — Я рад, что ты вернулся. Пора бы надрать огненные задницы! Аанг был согласен с ним. У них точно все получится, даже если не будет Катары. Аватар и простой парень из племени Воды — отличное сочетание для победы над мировым злом! Парни понимали, что все их приключения еще впереди. И они готовы к ним, ведь они семья!