***
«Иногда небольшая капля воды может спровоцировать целый потоп, который размоет все границы дозволенного и желанного раз и навсегда, превращая их в одно бессмысленное слово, которое ты произносишь, как «Отношения». Я никогда не понимал, насколько далеко ты можешь зайти, повторяя его, — словно с каждым разом всё сильнее укрепляя во мне до боли жгучее непонимание с небольшой долей скептицизма. Сколько бы я не пытался разгадать эту загадку, найти тот самый золотой ключик, открывающий передо мной заветные двери, — всё сводилось лишь к одному… Мне никогда не предугадать твоё, до невозможности, безумное поведение, не понять все возможные последствия твоей устрашающей улыбки. Я не боюсь тебя. И никогда не боялся, Соу. Запомни это, и пусть эти слова навсегда останутся с тобой, как напоминание: Я не твоя чёртова игрушка». В правой руке — маленький черный блокнот, словно переживший французскую революцию, был похож на своего не менее измученного хозяина. Единственное отличие было лишь в презентабельности, коей хоть и было совсем чуть-чуть, но она присутствовала на обитой кожей обложке… В отличии от парня державшего этот бедный справочник. В другой, — картонный стаканчик из-под дешёвого кофе, купленного по пути. Где-то в глубине души, на самом донышке плескалось неприятное чувство, ставящее перед фактом того, что… Скорее всего нервы юноши держались именно на этом, пусть и отвратительном на вкус, напитке. Даже алкоголь не даёт такой адреналиновой разрядки, что бы вернуть к здравому уму ходячий труп, — тот самый, из фильмов про зомби, и видимо Шин стал тем самым неудачливым другом главного героя, которого заразили первым. На бледном лице Цукими проявлялась довольная ухмылка, пока тот, пробегаясь изумрудными глазами по неразборчивым строчкам на линованном листе, изредка прислонялся светлыми губами к горлышку теплого стаканчика. В очередной раз, сделав огромный глоток, он вздыхает, тихо подмечая: — С такими записями, и на писателя можно пойти… Следующим вопросом, словно по определённому алгоритму становится: А нужно ли? Парню есть с кем советоваться, есть, у кого спросить о правильности своих действий и мыслей. У него есть тот, кто отставит на задний план все желания и детские мечты Шина, которые, возможно, и могли бы исполниться, если бы кое-кто не приложил к этому руку. Но есть ли у Юноши право винить его? Первая любовь, первый поцелуй, первые отношения были слишком яркими и оживленными, и их хватало, чтобы заглушить внутренние всплески каких-то наивных надежд. Шин уже взрослый, и ему хватает моральной силы, чтобы утолить свои желания более легким путём или вовсе забыть о них, как о страшном сне… Как о мимолётной искре в глазах, скорее похожей на салют из ядовито-красного серпантина. Цукими переводит взгляд на свои наручные часы, и недовольно пялится на дверь одного из маловидных мезонетов, словно пытаясь уловить хоть малейшие звуки шороха из квартиры. К несчастью, единственное, что он мог услышать, - это плачь маленьких детей из рядом располагающихся квартир, и непрекращающееся стучание молотка от стены. Действует на нервы. 18:56 Постучаться можно будет только через четыре минуты, — потому что он не любит, когда Шин приходит не вовремя… Когда нарушает его планы. Пусть и звучало это слишком странно, а может быть и в какой-то степени нездорово, но юноша просто не мог противиться этим правилам, ведь, кто знает, что последует после их нарушения… Опершись на перила балкона, парень небрежным движением кинул стаканчик куда-то вниз, словно надеясь, что каким-то волшебным образом тот упадёт в одну из мусорок первого этажа. Юноша мелко дрожал, в попытках укутаться в свою тонкую куртку, которая совсем не спасала от холодного ветра и затуманенного неба, не собирающегося даровать городу палящее солнце ещё как минимум пару дней. И это удручало… Особенно принимая во внимание, что Шин не был любителем «тяжелой» одежды или чего-то подобного, от чего он становился похожим на капусту, — Джинс, футболки с нечётким принтом и легкой ветровки вполне хватало для счастливой жизни и снижения шанса смерти от обморожения. Сузившийся зрачок неспешно скакал по представившимся пейзажам, словно оценивая их красоту — пристально впивался в дальние леса одного из парков, затянутые плотной ширмой белёсого тумана, через которую лишь изредка пробивались очертания фигуристого забора. Шин не любил долгие прогулки под вечнозелёными кронами древ, но дорожил ими всем своим сердцем… Умиротворяющий шелест деревьев вперемешку с еле-слышным стрекотом живности, удивительно положительно действовал на разум парня, — убаюкивая, в попытках поведать очередную колыбель предрассветного ветра. Спрятавшаяся под шапками деревьев трава, оплеталась вокруг двух держащихся мальчишеских рук, закрепляя этот трепетный союз… Невинные фразы подхватывал ручей, и уносил с собой, плескаясь в такт их учащённому пульсу. — Кого ждёшь, а, Шин? Голос позади вывел из мыслей, — ударил по затуманенному разуму железным молотом, заставляя вздрогнуть и покрыться мурашками. Даже не оборачиваясь на звук, Цукими почувствовал, как чьё-то теплое тело прижалось к его спине, и своевольно подхватило руками под талию. — Просто стою, ничего особенного, — Юноша опустил взгляд машины, оккупировавшие всю парковку первого этажа. Собеседник неприятно опалял шею хриплыми и прерывистыми вздохами, лишь иногда позволяя себе издать громкий смешок, на которой Шин лишь скучающе ввёл взглядом куда-то вбок. Соу до невозможности прилипчивый. — Просто стоишь уже как полчаса? Давай постоим вместе, — хитро проурчал Хиёри, крепко сжимая тонкие пальцы на чужой талии. Казалось, что, не смотря даже на два слоя одежды, на ребрах Шина останутся легкие синяки. — Я пришёл поговорить, — Парень отшагнул в сторону, освобождаясь от объятий собеседника, который впрочем-то и не особо старался его остановить, — Отнесись к этому серьезно. — Оу… Ха-ха, я весь во внимании, — На покусанных губах проявилась тень улыбки, а сам юноша вытянулся, скрестив руки на груди. «Издевается…» Внутри лёгких всполошились склизкие чувства, перерастающие в связанный комок, распутать который получится лишь сказав эти заветные слова… Но так тяжело… Тяжелит что-то неясное, — словно всё тело обволакивает тёмный плющ, связывает по ногам и рукам, и в конце-концов грубо давит на горло. Чёртова пытка. — Я думаю, — Шин слегка давится воздухом. В попытках укротить нарастающее чувство тревоги. Хиёри вопросительно приподнимает бровь, не спуская с лица ожидающую улыбку, — Мы не подходим друг-другу. Нам нужно расстаться. «Нам нужно расстаться?» Цукими поднимает уверенный взгляд на любовника, и прежде чем продолжить свои слова, пытается рассмотреть хоть каплю эмоций в затухших глазах собеседника. В ответ, — гробовое молчание и наклон вперёд. Капли адекватности плескающиеся на дне кувшина стекают по горлышку вниз, и разбиваются об холодный асфальт. Один лишь шаг вперёд решил исход события. Ещё никогда запястья не болели от настолько крепкой хватки. — Даже если ты уйдешь, я с другого края света тебя достану, Цукими.***
Когда-нибудь случится всемирный потоп, - именно это усердно вбивала в голову маленького Соу его мать. Он заберёт миллионы жизней, унесёт за собой все грешные людские тела, и именно это будет наказанием за жестокость и блаженное бездушие уродливых сердец. Но так ли это страшно? Будет ли наказан Хиёри за свою лживую подлость? Будет ли наказан Шин за свою непокорность и эгоистичность? Или же кара уже настигла юношей, невидимой иглой протыкая пустую оболочку плоти? Протянет ли кто-нибудь из них друг-другу руку, спасая от настырных волн или же наоборот, столкнет вниз, предавая скверное тело забвению в пучинах бескрайних океанов? Казалось, будто частички этой жестокой епитимьи уже начали отравлять души парней. Слишком сильно болело посиневшее от хватки запястье. Слишком сильно болела побагровевшая от удара щека… Чёрный костюм уже промок насквозь, представляя из себя лишь помятый кусок грязной ткани, но его владелец не собирался останавливаться, медленным шагом проходя дерево за деревом. Куда же стремится эта беспокойная душа, которая с каждым метром рассыпалась, словно карточный домик? Шлейф тёмной пыли тянулся за ней, распространяя по пройденному пути непроглядный мрак людской безбожной натуры… С лица не сходила уродливая улыбка, - он беспощадный жнец, терзающий чужой разум своими острыми клыками. Где-то вдали, на старой скамье сидело склонившееся над землей тело, чья грудь воздымалась резко, словно собираясь порваться на несколько частей. Руки сжались на зелёных волосах, а взгляд упёрся на слякоть, в коей оказалась чёрные кроссовки. Так ли выглядит смирение потерянного среди мира человека? С каждым шагом Хиёри, дистанция между парнями всё сокращалась и сокращалась, только… Тело возлюбленного даже не дрогнуло, услышав чужие шаги среди полного тиши ночного парка. Спустя пару секунд они прекратились. На плечо аккуратно легла огрубевшая от работы рука, и Шин поддался этому греху… Их греху, который они никогда не смогут искупить. — Ты же никогда не пытался остаться?