*
К вечеру, когда начинает темнеть, этот дом напоминает необычный клуб: уютная деревянная мебель со вставками и это все вместе с мощными колонками и светоэффектами. Снаружи тоже немного приукрасили: неоновая вывеска и ручная записка на бумаге, стоящая на мольберте, что вход в «клуб» – только с алкоголем. – Паш, а вот и первая машина, – Арсений ухмыляется, выглядывая в окно, где подъезжает белый Мерс, и из него выходит какой-то средне популярный чувак с девушками. – Щас другие подтянутся, – Паша довольно хлопает по плечу друга и выходит из дома, встречая гостя и забирая из его рук три бутылки виски о чем-то говоря по пути.*
Все шумят: и музыка, и люди. Многие уже под градусом в сорок, а может даже и больше. Даже заучки отрывались, которые всегда в конспектах и на познавательных форумах. Непопулярное мнение – ботаники не умеют отрываться. Дима, вот, с помощью знаний по химии встал за импровизированную стойку и начал шаманить: получались новые коктейли, некоторые с дымом или даже красивым перламутровым переливом, как в космосе. Он все говорил что-то, «Этилацетат¹ в ром, будет прикольно. Мешай, давай», «Да ты в хлам, а ты еще пить? Миш, лимонной кислоты² с водярой намешай ему хотя бы»; и только его компашка понимала, что и для чего. Даже тихони отрывались. Чего только сто́ит местная скромняшка – Марина, – которая сейчас танцевала стриптиз посреди зала. Алкоголь – чудная вещь, может превратить тихого человека в развратного или же открыть мнение о смысле жизни. Вот ты танцуешь, а вот понимаешь, что все бессмысленно и твой друг – вовсе не друг; но когда протрезвеешь, все становится обратно. Когда тусовка длится уже долгое время, некоторые разбредаются по спальням или подходящим поверхностям, кто-то – на кухню. Всего несколько человек за столом, включая Арсения, Пашу, Ильи, Оксаны и Антона. Пятерка общаются насчет своего вуза; рассказывают школьные истории, которых оказалось много и все они смешные; ближайших планах. Оксана засыпает на плече Добровольского на теме о машинах, тихо посапывая. Паша и Илья решают отнести ее в спальную комнату и самим уже ложиться спать. – Арс, спать идешь? – Воля стоит в проходе с уже закрытыми глазами – устал. – Не, я еще посижу, – друг кивает и уходит. Арсений смотрит на полусонного собеседника и от скуки спрашивает: – Какое у тебя самое большое желание? Только честно, – в руках стакан с пивом, который брюнет слегка покачивает. Шаст дергается от неожиданно разорванной тишины и поднимает взгляд, думая. – Наверное, это чтобы человек, который мне нравится, ответил тем же, – грустно вздыхает и отпивает свое пиво из такого же стакана. Мешать алкоголь – так по полной. – Извечная тема любви, – Попов усмехается и откидывается на спинку стула, – а в чем, собственно, проблема? – приподнимая бровь, спрашивает. – Не знаю, – честно отвечает и тяжело вздыхает. – Я из кожи вон лежу, а он вообще меня не замечает, – он грустно ухмыльнулся, опираясь головой на руку держащую стакан, холодный алкоголь в пластике придавал приятные ощущения.«Может, потому что он боится осуждения?» – в мыслях, но на словах:
– Может, он просто слепой? – Арсений махнул рукой в воздухе, предполагая. На деле, ему больно, не так сильно пока что, благодаря алкоголю, но сердце не в порядке. – Возможно, – хмыкнул Антон, прикрывая глаза: видеть человека, в которого влюблен, так близко, но при этом нельзя ничего сделать. Надо же, как банально. Влюбился в кого нельзя, потому что не будет никогда взаимно. «Мечтать не вредно, вредно не мечтать» – красивая фраза. – Ты выглядишь уставшим, сколько уже пытаешься? – спросил брюнет, смотря в глаза собеседнику. – Где-то… полгода. Да. Примерно так. Просто… нравится мне этот человек, – Шастун мечтательно начал вспоминать, чем же его так зацепило. – Я не представляю своей жизни без него. Я сделал бы все, чтобы его добиться.Хоть бы мне так говорил один человек…
– Что именно ты хочешь с ним?– Арсений склонил голову, чуть улыбаясь. Можно помечтать, что это скажут ему, а не тому человеку, о котором сейчас льются эти предложения. – Просто общаться, смеяться, прикасаться, смотреть в эти потрясающие глаза и тонуть в них, – Антон начинает взахлеб говорить, а глаза-то светятся. Он не говорит кого, не уточняет, что этот человек сейчас находиться ближе, чем когда-либо; и «тот самый» сейчас с ним говорит. – Любоваться этим потрясающим смехом; смотреть на него сонного, он, наверное, такой милый, и вместе просыпаться; смеяться, когда он делает что-то невообразимое, а он умеет, – усмехается, вспоминая.О ком ты так мечтаешь?
Арсений завороженно смотрит на парня. У того глаза блестят от усталости и смиренности, что никогда такого не будет, только маленькая хрупкая надежда еще жива. – Я не хочу расставаться, хоть еще и не встречаюсь; я хочу быть как можно ближе. Как можно чаще. Хочу приезжать, когда ему скучно и скрашивать серое время; хочу вытаскивать его из дома и гулять до рассвета и вместе его встречать, – он смотрит на Попова и… в глазах видно просьбу, словно эти слова не про кого-то левого, а про одного конкретного человека.Я бы тоже хотел…
А еще Арсений думает, какой же Антон красивый, когда говорит так захватывающе. Он не слушает. Он любуется. И все равно – поддержать диалог для Попова самое простое. Не каждый день можно увидеть его так рядом, а тут еще и светящимся. Хотя, это может быть и алкоголь, но сейчас – все равно, сейчас хочется слышать этот красивый голос и смотреть. – Хочу ходить в кино и кафешки, гулять под дождем, скидывать тупые картинки, ходить в обнимку… – он на время замолчал, грустно усмехнувшись, словно силы кончились, но продолжил уже тише, но также мечтательно: – вдыхать запах и ощущать мягкость волос. Видеть его каждый день и видеть его улыбку, его искрящиеся глаза… Это же просто слова, но Арсений не может даже слово вставить, хотя это он тут знаменитый «босс», но под этим взглядом, этими словами – слов нет. – Хочу, хочу… но… он не видит меня. Не видит, как важен для меня, – грустно посмотрел на Арсения. Брюнет видел боль; видел мокрые глаза; взгляд надежды, что все получится, когда-нибудь, но получится, наверное. Арсений… видит. Будь больше силы, прямо сейчас бы сказал, но пока – смотрит и не может ничего произнести: от правды слова все закончились. – Как я смотрю на него и защищаю за спиной, – шепотом говорит, смотря на брюнета, – я всегда рядом, а он... Он даже не видит меня! – громко говорит и чуть сжимает стакан, хоть он тут абсолютно не при чем. – Проходит мимо и улыбается другим. Общается с другими. Я устал, понимаешь? – поднимает брови, вздыхая. – Он такой манящий, но такой запретный одновременно, как чертово яблоко, что предлагает откусить змей, – отворачивается, отпивая пиво. – А где он сейчас? – прокашливается и тихо спрашивает, стараясь говорить ровно. Сам же давно понял о ком это, только продолжает играть по не писаным правилам какой-то игры. – Он находится здесь, – отвечает и улыбается уголком губ. – Ох, видел бы ты как он танцует! Столько грации, изящества, столько гибкости… он полностью отдается музыке, пропадая в ней.Мне нужен один взгляд одной пары глаз для этого.
– Как плавны его движения, как он смотрит на толпу с диким вызовом, – продолжает восторженно говорить, а у Арсения снова нет слов, уже лимит. – Как пытается отдышаться после такого выступления…Потому что увидел нужного зрителя. Сцена без зрителей – просто дерево, а с ними – живое произведение искусства.
– Это потрясающе.Нет, потрясающе – это взгляд того человека. Единственный, кто неотрывно смотрит постоянно. Мой частый зритель.
– Но, опять же, я – в сторону. Он никогда даже не посмотрит на меня, – также грустно усмехается, разглядывая стол.Ты даже не представляешь, как этот человек хочет перебороть себя и подойти, наконец, ближе.
– Никогда. Я тень. Просто буду ходить рядом, и завидовать его окружению, мечтая хотя бы просто нормально общаться, – тихо закончил свою речь.Это я завидую его окружению. И также мечтаю общаться.
Казалось – просто скажи. Но внутренние цепи звенят, что глохнешь. Сам поставил себе установки, а теперь мучайся. Да и другие совсем не помогают, только новые добавляют и закрывают на ключ, выкидывая тот в реку. Правильно: давайте будем мучить друг друга, но не разочаруем других людей, которых вообще не должна касаться чужая жизнь. На земле несколько миллиардов и даже один процент не знает тех, у кого проблемы или счастье, они их просто не знают. – Пойдем спать, – выдыхает Арсений и поднимается, Антон кивает и встает тоже, они идут в свободную комнату, где, если повезет, будет две кровати, а если нет, то… может замки и быстрее слетят, если их посильнее ударить?...---------------------------------
А вот теперь у меня к тебе вопрос:
какое твое самое большое желание?