Две могилы

«Полено» – только это и крутилось в голове Ясемин, когда она смотрела на племянницу своего бывшего. «Такая же дубина, как и ее дядя». Девочка не годилась никуда. Ясемин поражаться не уставала: насколько красива, и настолько бесталанна. Фактура была просто «ух!», кажется, вот ведь, с руками оторвут, но стоило девчонке встать перед камерой, как она деревенела. «Ничего не выйдет, братик» – написала она сообщение, прикрепив фотографию, которую она сделала с монитора – там, где было отлично видно выпученные глаза зажатой крошки Эдже Чамкыран. «Мда, случай тяжелый» – согласился брат. «Ясемин, постарайся. Ты же профи». «Я профи, но не волшебница, братик». «В цирке медведи ездят на велосипедах. Уверен, ее тоже можно как-то научить». «Выбери другую. Этого медведя проще пристрелить». «Посмотри на ее мамашу». – Милая, сделаем перерыв, – коротко сказала Ясемин, отводя Эдже в сторону. Фотограф и арт-директор с подозрением уставились на нее – они давно ожидали, что Ясемин покажет этой бездарности на дверь, но Ясемин все пыталась что-то из нее выжать. – Пойдем, выпьем по чашечке кофе. Глаза членов съемочной группы заметно сузились, и Ясемин уже могла представить жалобы, которые они строчили в своих головах. Пусть строчат сколько угодно, она жена Гекхана Эгемена. Что хочет, то и делает. Тем более, что Синана опять унесла куда-то нелегкая. – Эдже, что там, как прошло? – К ним рванулась какая-то нелепая облезина, вся в кудряшках и завитушках, и Ясемин ошеломленно приподняла брови. – О, госпожа Ясемин! Госпожа Ясемин! Я Фазилет, Фазилет Чамкыран? Ваш брат говорил вам обо мне? Ясемин спиной чувствовала взгляды членов съемочной группы, взгляды, прожигавшие ее насквозь. – У вас очень красивая дочь, – процедила Ясемин, быстро хватая девчонку за руку и отводя ее в сторону. – Но думаю, ей нужно несколько уроков. Девочка, неужели ты так боишься камеры? – Ничего она не боится, – влезла в разговор Фазилет, – вот, смотрите, какие фотографии хорошие. Ну разве она у меня не красавица? – Да, конечно, давайте посмотрим… – Ясемин сделала было шаг в сторону кафетерия, когда ее остановила Айше из организаторской группы. – Госпожа Ясемин, я не хотела бы показаться бестактной, но… Вы оказываете чрезмерное внимание этой девушке, это могут неправильно понять… Ясемин ласково улыбнулась, чуть повышая голос, чтобы ее услышали окружающие. – Ну что вы, госпожа Айше. Просто посмотрите, как напугана девочка, – она улыбнулась, поворачиваясь к Эдже, которая и правда выглядела, как олень, застывший в свете фар. – Малютка так взволнованна, нечестно будет лишать ее шанса просто потому, что она не справилась с нервами в свой первый день. Я с ней немного поговорю, помогу успокоиться, и мы продолжим съемку. – Но… – Госпожа Айше, – Ясемин взяла ее за руку. – Когда-то я и сама была начинающей моделью… Я отлично понимаю, что сейчас чувствует эта малышка, сама была когда-то такой же. Черта с два она была. Уже на первой своей съемке Ясемин знала, куда повернуться и как посмотреть – но кто их присутствующих об этом знал? «Ты будешь мне должен, братик». «Посмотрела на мамашу?». Ясемин подняла голову, отрываясь от телефона и снова прислушиваясь к воркованиям Фазилет Чамкыран, но нежность голоска старой ведьмы полностью перекрывалась ее взглядом хищника. Напротив Ясемин сидела волчица с железной пастью, готовая перегрызть глотку любому, включая саму Ясемин. «Как раз смотрю». Ягыз прислал хохочущий эмодзи. «Ну и как впечатление?» «Каюсь, Всевышний». Ясемин на всякий случай беззвучно постучала по деревянной столешнице стола снизу и отправила в чат символ назара. Ягыз ответил тремя смеющимися смайликами, и Ясемин отправила ему фотографию браслета, который она приглядела на днях. «Где покупать, сам догадаешься». «Считай, что он у тебя уже на запястье, сестричка» – ответил он, но Ясемин только хмыкнула, поглядывая на Фазилет одним глазом, а вторым ожидая следующего послания от брата, которое пришло удивительно быстро. «Семьдесят тысяч лир??? Ты спятила???» Ясемин еще раз отправила ему назар. *** Синан просматривал фотографию за фотографией, краем уха прислушиваясь к обсуждениям съемочной группы. Ясемин буйствовала, зарезая одну кандидатку за другой, и Синан только пожимал плечами, когда кто-то из команды поворачивался к нему, надеясь, что он уймет невестку. Унимать он ее не хотел. Несмотря на свои жалобы по поводу работы, Ясемин с энтузиазмом принялась за дело, сказывалось модельное прошлое, наверное, хотя моделью она была дешевенькой. Но как бы то ни было, суждения ее как будто бы казались ему логичными. – Да, эта красавица, но… Это модель для «Плейбоя», а не для нашей марки. У девушки слишком призывный взгляд. Синан заинтересованно потянул к себе фотографию обсуждаемой девицы, и он угадал – да, у этой девчонки он взял телефончик. – Возьмем ее в шортлист, – решил он, – вид шлюховатый, но какой рот! Как на нем будет смотреться помада! Он не видел, как женщин группы передернуло от отврашения, и Ясемин тоже скривилась. – Как знаешь. Твой отец придет в восторг, когда в журналах пойдут статейки, что Эгемен Косметикс выпускает помаду для шлюх и стриптизерш. Синан прикусил язык, чтобы не ляпнуть о том, что шлюху-стриптизершу отец уже и так принимает в доме – он знал, что если позволить себе сказать то, что так давно хотелось, он не оберется проблем от Гекхана и от брата этой ведьмы. – Вот эта девушка подходит, – вмешалась Айше, поднимая следующую фотографию. – Мерве, двадцать четыре года… – М-м-м, нет, – перебила ее Ясемин. – Она старая. – Двадцать четыре года! Мы только что пропустили женщину двадцати восьми лет! – У нее взгляд старой женщины, – ответила Ясемин, поворачивая фотографию к Синану. – У нее вид, будто она повидала болезни, голод и войну. Как будто она трижды разведенная мать шестерых детей. Синан согласно кивнул. – Да, есть такое, – согласился он, глядя в глубокие темные глаза девушки. – Слишком тосклива. – Хорошо, – Айше подняла следующую фотографию. – Ваша любимица, госпожа Ясемин. Синан заинтересованно поднял голову, но Ясемин только хмыкнула, отмахиваясь. – Посмотри, Синан, разве она не красавица? С фотографии смотрели огромные кукольные глаза перепуганной хорошенькой девочки. – Да, вроде ничего… Но как-то… – Он помахал рукой, не умея выразить, что ему не нравится в фотографии. – Девочка совершенно не умеет позировать, – резко сказала Айше. – Зажата перед камерой, боится собственной тени. Простите, госпожа Ясемин, вы права, она красавица, но камера… – Девочке просто нужна школа, – твердо сказала Ясемин. – Пара уроков, и она научится. В конце концов, даже медведей можно научить ездить на велосипедах. – Да, это будет настолько же трудно… – Согласился фотограф, и остальные члены команды фыркнули. – В лицо марки она, наверное, не пройдет, – согласилась Ясемин. – Но в шортлист – почему бы и не пропустить? Пусть пойдет на вторую сессию, может за это время она расслабится и успокоится. Посмотрите, какое милое и невинное лицо, чистое и неиспорченное, представьте, как эти глаза смотрят на вас с билбордов на площади – в самую душу проникают. Только надо чуть-чуть поработать… – Ладно, – Синан махнул рукой, разглядывая фотографию. – Возьмем в шортлист. Они спорили еще час, пока наконец не отобрали около сорока девиц. – Ладно, расходимся, – решил Синан, забирая из рук Айше пачку фотографий. – Пора по домам… – Куда ты это потащил? – Ясемин рванулась за ним следом, но Синан не дался ей в руки. – Дома еще фотографии посмотрю? – Ты здесь на них не насмотрелся? – Еще раз дома посмотрю. Что за дела с этой девчонкой, Эдже, кажется? Они вышли из здания, когда увидели, кто ждет их у выхода. – Братик! – Ясемин взвизгнула, как будто не видела своего младшего брата вечность, хотя утром он забирал ее из дома, да и весь день она с ним переписывалась, как будто без общения с ним могла скончаться, как от удушения. Синана потрясали подобные отношения, и он не понимал, как Гекхан это терпел. Ягыз был словно третьим в их браке, постоянно рядом, постоянно под боком, Ясемин тряслась над ним, как наседка над цыпленком – Синан бы просто повесился, если бы над ним так хлопотали. – Сестрица, – Ягыз обхватил сестру так, словно тоже не видел ее с начала веков. – Омрюм сегодня пошла с ночевкой к Ягмур, и я подумал, может составишь компанию своему одинокому брату, брошенному единственной дочерью? – Братик, солнышко мое, – захлопотала Ясемин, – жертвой за тебя стану, братик, жертвой стану! Ну конечно, идем, куда захочешь! Синан закатил глаза, и тут господин Совершенство обратил на него внимание. – Синан, не хочешь с нами? Мы хотим поесть на набережной, там отличное место, готовят потрясающее мясо. Мы с Ясемин всегда там ужинаем, когда бывает настроение. – Синан выпучил глаза, но Ясемин подскочила к нему, хватая за руку. – Пошли, Синан, отличное место. Заодно поболтаем о конкурсе. Братик, я тебе такое расскажу! Чего только не видели мои глаза! – Чего только не слышали мои уши, – пробормотал под нос Синан и, поколебавшись, пошел за ними. Не то чтобы он горел желанием оказаться в их обществе, в обществе папы сегодня ему хотелось быть еще меньше, и он решил, что ужин с Ясемин и ее невыносимым братом будет предпочтительнее. – Что ты можешь рассказать брату, чего не написала ему в сообщениях? – Например, что ты думаешь обо всем этом? – Спросил Ягыз, садясь за руль, и Синан нехотя уселся на заднее сиденье. Машина Ягыза была такая же, как он. Строгая, правильная, будто застегнутая на все пуговицы. Когда они только познакомились, Ягыз был точно таким же, подумал он. Не такая дорогая одежда, не такая дорогая машина, но Ягыз уже тогда умел вести себя как принц на приеме. Даже Ясемин рядом с ним могла сойти за приличную, моментально входя в образ под холодным взглядом брата. Но теперь, когда они сидели на набережной, поглощая жареное мясо на хлебе, соленья и айран, Ягыз с Ясемин были настоящими ребятами с района, весело переговаривающимися с продавцом и переругиваясь с парочкой за соседним низким столиком. – Честное слово, так и было, – Ясемин в лицах пересказала, как поругались две девчонки в очереди на кастинг, и даже Синан, который был там и все видел своими глазами, не смог сдержаться от смеха, слушая версию Ясемин. – Было почти так, – подтвердил Синан, когда отсмеялся Ягыз. – Почти, но не совсем. – Но почти, – кивнул Ягыз. – Можно посмотреть фотографии? Хоть увидим, из-за чего столько шума. Он принялся перебирать фотографии, и на его лице не дрогнул ни мускул. – Ну как? – Спросила его сестра, когда брат начал перебирать фотографии по второму разу. – Вот эта вроде бы ничего? – Ягыз поднял одну из карточек. – Лицо необычное. Сильное. – У твоей сестры другой вкус, – заметил Синан, – ей понравилась вон та. Дай сюда. Вот эта. Ягыз посмотрел на фотографию и пожал плечами, переводя взгляд на сестру. – Вживую она очень хорошенькая. – Да, но… У меня ощущение, будто я раньше ее где-то видел. Такое… Типичное лицо. На каждом втором плакате. Ясемин пожала плечами. – Не зря именно такие лица и выбирают. Красота тоже имеет стандарты, знаешь ли. У нас с тобой действительно разный вкус. – Ну да, – согласился Ягыз. – Я вот на Гекхана не претендую. Они снова залились смехом, и Синан с любопытством посмотрел на Ягыза. – А какой у тебя вкус на женщин? Серьезно, – добавил он, когда Ягыз удивленно уставился на него, замерев с стаканом айрана у рта. – Я никогда не видел тебя с девушками. Какой у тебя тип? – Сейчас мой единственный тип – Омрюм, – устало вздохнул Ягыз. – Не до свиданий, когда у тебя маленькая дочь. – Ну а вообще? В принципе? Ягыз пожал плечами. – Ну… Наверное, чтобы была спокойная. Не истеричка. Образованная. Вряд ли найдется, о чем поговорить с невеждой. Успешная. Чтобы была из большой и дружной семьи. Полная противоположность его сестре, подумал Синан, но благоразумно промолчал – он уже пару раз попадал под совместный каток Озтюрков. – И это все? А внешность? – Это неважно, – Ягыз поморщился, и Синан усмехнулся. Ну конечно, неважно. Разве господин Возвышенность признается, что его заводят горячие девки. Вроде той Симай, которая сбросила ему на шею ребенка. Ягыз еще раз перелистал фотографии. – Покажите на всякий случай фотографии господину Хазыму, – вслух подумал он. – Не помешает. *** Расчет Ягыза был прост: утром, когда он заходил в особняк, он говорил о конкурсе с Хазымом и Севинч, и там он поднял вопрос о возрасте участниц. Было очень легко натолкнуть Хазыма на мысль, что несовершеннолетние девушки однозначно не должны принимать участия в кастинге. То, что зависело от нее, Ясемин сделала. Подала одной из девиц идею, а потом подстроила возможность обменяться с Синаном телефонными номерами – Ягыз мысленно поставил галочку. Пожаловаться на случившееся Эрдалу, чтобы об этом услышала Фазилет – галочка. Велела Айше сегодня же обзвонить одобренных участниц и пригласить их на завтрашний кастинг – еще одна галочка. Утром он велит Эрдалу не пускать на кастинг несовершеннолетних, ссылаясь на разговор с господином Хазымом, если сегодня вечером сам господин Хазым не велит сыну вычеркнуть Эдже из списка за ее возраст. А дальше – мяч будет на половине Фазилет, и оставалось рассчитывать на ее алчность. И на глупость Синана. Ягыз не представлял, что может выкинуть Синан, но был уверен в одном – это будет какая-то колоссальная, детская глупость. Нужно будет только узнать, какая именно, чтобы этот глупый поступок попытаться обратить в первый камешек, за которым последует обвал строения, под названием «жизнь Хазыма Эгемена». Если под руинами будет похоронен сам Ягыз, то так тому и быть.