В пустующем городе

Оставаться здесь и дожидаться рукопашного боя с монолитовцами, дабы попытаться разжиться хоть каким-то стволом, было однозначно дурной, гиблой затеей, однако, выйти из десятиэтажки практически в центре Припяти фактически безоружным – заклинившая винтовка и пистолет без патронов уже ничем не могли бы ему помочь - и каким-то образом выжить в городе, где, возможно, недавно ввалившиеся в многоэтажки зомбированные добили остатки одиночек прямо на лестничных клетках, было затеей ещё более дурной и бессмысленной. Сдаваться же Светляк не любил – одна капитуляция "аукалась" ему уже очень давно, поэтому второй допустить он просто не мог – не выживет, ни морально, ни физически. Этажом ниже на пыльной, покрытой гильзами и бетонным крошевом лестнице раздались шаги. Тихие, мягкие, осторожные, словно то ли кошачьи, то ли просто не человеческие – очень уж тихо ступал тот, кто поднимался по лестнице. И ведь не покатилась и не упала ни одна стрелянная металлическая пустышка, не хрустнул под ногой, наверняка обутой в армейские берцы, ни один кусочек бетона или штукатурки, недавно выбитой из стен автоматными очередями. Не хлюпнул тухлой кровью и гнилой тушей ни один из валяющихся там же зомбаков. Если бы его не ждали, монолитовец, а это был наверняка именно почитатель чёртовой голубой глыбы, не был бы замечен. Хорошо, что все лестницы в старых типовых десятиэтажках были одинаковыми: ещё работая на Скорой Светляк пересчитал их ступеньки столько раз, что точно запомнил: в каждом пролёте их всего девять, и только что незримый потенциальный противник ступил на седьмую из них. Монолитовец медлил – наверняка осматривался, только неслышно, видимо, не ворочал трупы – не мародёрствовал. В этот раз Светляк его упустил: услышал только как брякнул корпус винтовки о что-то, вероятно, на разгрузке, когда тот подошёл к окну в коридоре. На пыльный пол упала косая тень. Бывший фельдшер мысленно присвистнул, оценивая свою "удачу": монолитовец был, судя по всему, не был обделён ростом, однако, судя по тени, броня на нём была лёгкой, без дополнительных элементов защиты, и это было невероятным везением – больше вариантов, куда можно ткнуть противника ножом, если удастся к нему подобраться. Затаившись в углу возле дверного проёма, Светляк сжался, почувствовав, что внутри у него словно плеснули жидким азотом – всё сжалось и похолодело в один момент от мысли о том, что он намеревался сделать. Глупое желание выжить любой ценой. Математический склад ума давал о себе знать: Слава считал шаги незримого монолитовца, попутно усмиряя своё внезапно ставшее тяжелым и прерывистым, словно у больного бронхитом, дыхание. Главная задача сейчас – остаться незамеченным, ведь заметят – бросят гранату внутрь прежде чем зайти, и пиши пропало, пусть уж чёртовы фанатики будут уверены, что здесь больше не осталось живых. Едва-слышно скрипнул порог: монолитовец заглянул в первую квартиру на противоположной стороне коридора – там его ждала все та же пустота и тишина, даже слой пыли на полу был почти равномерным, только в углу на грани слышимости потрескивала электра – это Светляк сам проверял за несколько минут до его визита. Минута, и монолитовец уже проверяет первую квартиру на его, Славика, стороне. Затем – вторую квартиру напротив, ещё минута, и шаг в коридоре – теперь он шёл прямо к нему, всё, как Светляк и планировал. Панический голосок в голове требовал срочно менять план, ломануться противнику навстречу в надежде его испугать, заорать, броситься на него, словно на амбразуру, – так страшно было молча стоять дальше. До боли сжав в руке закреплённый на разгрузке нож, Светляк выдохнул через нос, стараясь сконцентрироваться. Тень противника упала правильно: монолитовец стоял у самого дверного проёма, прямо через стенку от Светляка, и, судя по всему, с автоматом наизготовку изучал противоположную сторону квартиры настолько, насколько позволял угол обзора. Неужели услышал? Однако, страх был излишним – пять секунд полной тишины спустя, ствол автомата показался в проёме и монолитовец сделал первый шаг, преодолевая порог, после чего сразу же рефлекторно развернулся влево, отворачиваясь в три четверти от Светляка. Этого-то фельдшер и ждал. Первый удар был скорее толчком, прямо в ствольную коробку видавшего виды АК, и ствол автомата запрокинулся вверх, в потолок. Идея пришла внезапно. Выхватив нож со своей разгрузки, Светляк сделал короткий взмах, вынуждая противника резко вскинуть руку к плечу, утянув за собой и ствол, и тут же резанул по ремню, на котором висел автомат. Третий удар – снова толчок, выбивший из рук не успевшего оклематься противника ствол – то-то же, неудобно разворачиваться в полном экипе, когда тебя резко решили прижать и обезоружить. А обезоруживать и обезвреживать Славик умел хорошо, почти так же, как оказывать первую помощь, ведь не даром учился этому с таким рвением. Старый АК громко ударился о пол, улетая в дальний конец коридора. Однако, он словно только мешал монолитовцу: тот вдруг стал гораздо мобильнее и расторопнее, понял, видимо, что стрелять в него сталкеру нечем, от того и устраивает на него такие засады бестолковые. Следующие удары Светляка прошли совсем по касательной, задев только разгрузку фанатика в урбане, единственным успехом было то, что монолитовец сделал несколько шагов назад, отступая вглубь квартиры. Маячить прямо у входа Светляку не улыбалось: кто их знает, этих серо-пятнистых, могут и через дверной проём наугад садануть, например, из подствольника, если им своих не жалко. Монолитовец же оказался неплохим рукопашником, больно уж ловким и шустрым для своего роста: он не был шкафом, но определённо был повыше Светляка, в котором и то были все 180. Проделать "чем выше шкаф, тем громче падает" с ним не удалось, и теперь, пытаясь не выдохнуться раньше времени, Светляк концентрировался лишь на том, чтобы не позволить противнику все-таки дотянуться до кобуры. Однако, монолитовец, судя по всему, не очень-то торопился. Сначала фанатик двигался быстро, чётко и красиво, словно всё тело его – хорошо налаженный механизм, и уклонялся так, что не позволял Светляку ухватиться даже за повязанную на голове арафатку, которую он использовал вместо балаклавы. Однако, прошло не так много времени, прежде чем бывший фельдшер наконец осознал, что противник является для него скорее удобным спарринг-партнёром: быстрым, ловким, но не слишком прыгучим, хоть и пытался фанатик раз за разом пробить его в корпус, видимо, по старой привычке. Да кто же он был, черт возьми, неужели мастер каких-нибудь боевых искусств в прошлом? Даже вся на первый взгляд громоздкая экипировка не мешала монолитовцу двигаться, за исключением одного подсумка, да и тот он успел сбросить, словно издевался, вместо того, чтобы наконец-то выхватить из набедренной кобуры и так торчащий из неё пистолет. Чёртов фанатик действительно играл, развлекался со Светляком, чувствуя свое преимущество, как в физической силе, так и в запасе энергии и наличии "последнего шанса", закреплённого на бедре. Однако, ножом он владел мастерски, хоть Светляк поначалу и определил его как бывшего кикбоксёра, судя по привычным и удобным для монолитовца комбинациям из мощных ударов ногами и вполне боксёрских двоечек в корпус. Лезвие же, уже обагрённое кровью, включалось в действие поначалу совершенно неожиданно – им монолитовец предпочитал наносить только режущие удары, которые в основном приходились на предплечья противника, когда тот не успевал на него среагировать. От защитных ран рукава "Зари" потемнели и потяжелели, набираясь кровью. Порезы – совсем не глубокие, но длинные, с расходящимися от резких движений краями – сильно саднили, но движениям пока не мешали, лишь отвлекая от самого важного, слали к чёрту все попытки сконцентрироваться на том, что происходило здесь и сейчас. От боли и растерянности сталкер раз за разом отступал, разочаровываясь в себе всё сильнее с каждой секундой. Когда после серии ударов по корпусу монолитовец вдруг отстранился, Светляк наконец его раскусил, и это добавило ему хоть малую толику уверенности в себе. Фанатик постоянно использовал одни и те же комбинации, слегка отличающиеся, но всегда схожие: четыре удара в корпус, нож в левой руке, затем попытка пробить один в челюсть, всегда с правой, а после, когда противник рефлекторно закрывал голову руками, он делал шаг назад опорной ногой, и добавлял зазевавшемуся хорошим киком куда уж придётся. Сначала фанатик чётко метил каблуком в грудную клетку, но как только оппонент его понял, в конце связки неожиданно саданул его с огромной силой прямо в бедро, так, что Славику пришлось хлопнуться на одно колено, превозмогая адскую боль. Однако, судя по всему, монолитовцу всё ещё было интересно, если он вообще мог испытывать какие-то эмоции и чувства, и Светляк этого сам себе не придумал: замотанный в арафатку, он внимательно наблюдал за всеми действиями противника через узкую щель между слоями ткани темными, подёрнутыми мутной поволокой глазами, словно оценивая его, прикидывая, чего ещё можно от него ожидать. Некоторое понимание действий противника Светляку всё-таки помогло: сталкер наконец перестал только закрываться и защищаться, подставляя под каждый удар уже едва гнущиеся руки, и вместо этого всё же позволил себе рискнуть – пойти в наступление, мешая фанатику выполнять привычные комбинации до конца, путая его карты. Без смены тактики Светляк терял почти все свои шансы на победу, превращаясь в ещё живую мясную пиньяту для оппонента. Наступление не задалось: ещё полный сил монолитовец раз за разом всё равно пробивал его защиту, когда Светляк внезапно открывался, пытаясь нанести удар. Нож вдруг сверкнул в опасной близости от лица, Светляк рефлекторно зажмурился и дёрнулся всем телом вправо, в развороте уходя с линии атаки. "Кто в своём уме так бьёт-то, наискосок?" – вниз к подбородку кровь текла уже не только из разбитого носа, а эта дурацкая мысль не давала сталкеру покоя. Что-то похожее он где-то уже видел. Щеку теперь саднило ещё больше, чем изрезанные всё тем же ножом предплечья, острая, жгучая боль начала мешать ему не только двигаться, но и думать. Светляк медленно отступал, выигрывая себе секунды, чтобы отдышаться. Фанатик вдруг подтолкнул его ударом ноги, под который пришлось подставлять скрещенные предплечья, и неожиданно, в нетипичной для себя манере достал Светляка в широком выпаде, ещё раз полоснув по лицу ножом. Однако, долго думать сталкер не стал – времени не было. Нырнув прямо под руку противника, Светляк впечатал его, всё ещё сидящего в выпаде, в пол сильным, почти вертикальным ударом ноги под колено, и переместив свой вес оказался практически у того за спиной. Под руки попалась арафатка, за неё Светляк и потянул, притягивая фанатика к себе удушающим движением. Ответный рывок был действительно неожиданным. Тренированное тело монолитовца отреагировало молниеносно: вместо бессмысленных попыток ухватить сталкера за руку, фанатик ловко стянул платок себе на шею и подсунув под него нож резким и сильным рывком разрезал несколько слоёв ткани разом, практически вывалившись из неудачного удушающего хвата на пол. В руках сталкера осталась уже ни на что не годная клетчатая тряпка. Уйдя в перекат через плечо, монолитовец снова быстро вскочил на ноги в метре от противника, больше не позволяя ему зайти за спину. Тяжело дыша – видимо, удушающий был не так плох – он вдруг потянулся к набедренной кобуре – заигрывать с жертвой ему уже надоело. Бледный свет, проникающий через грязные осколки оконного стекла, едва освещал его, выписывая длинные, размытые и кривые тени на старом полу. Фанатик всё время безотрывно наблюдал за стоящим напротив сталкером, который всё ещё не мог решиться на следующий бросок, растеряв изначальную прыть и смелость, и не поднимал взгляд, только сильно хмурился, надеясь на чуткий слух. По лицу, заливая глаза, широкой тёмной полосой стекала кровь. Светляк наконец превозмог себя и поднял глаза на выжидающего уже, де-факто, победителя в пятнистом комбинезоне, и невольно подался назад ещё сильнее. – Твою за ногу... – одними губами, почти беззвучно прошептал сталкер, напоровшись взглядом на знакомый шрам на щеке монолитовца. Внезапная подсечка под левое колено заставила Славика вновь потерять равновесие и рухнуть на пол с высоты собственного роста. Фанатик сделал лишь один размашистый шаг вперёд и тут же припечатал его ногой к полу. Щёлкнула расстёгнутая кобура, и когда монолитовец склонился над ним, Светляк получил неожиданно сильный удар рукоятью пистолета в самую переносицу. Весь мир заволокла багровая пелена. *** Чёртова хитрая и коварная Зона, так вот как ты воскрешаешь мертвецов, призываешь людей из едва не забытого прошлого, чтобы они отплатили живым за все их грехи, совершенные на этой проклятой земле. Все дороги сведут тех, кого нужно, приведут к расплате и никогда не потребуют от тебя раскаяния. За все грехи виновные заплатят своею кровью, и лишь тогда будут полностью прощены. Если действительно верить в Неё, жестокую, но бесконечно справедливую, стоит верить и в то, что у него не было ни одного шанса уйти отсюда живым, не с того момента, когда он вместе с такими же несведущими и неверными переступил городскую черту, а с того самого момента, когда бросил того, кого бросать было нельзя, и эта чудовищная ошибка повлекла за собой множество маленьких личных трагедий. Однако, быть может, никакой высшей справедливости в этом нет, как и великого смысла, а это всё – лишь совпадение, которое умирающий мозг испытывающего вину человека трактует так, как ему это угодно. Наверняка можно знать только одно: Светляк не обознался, просто не мог.