***
Вчера вечером за ужином Пётр сказал Ларисе, что ему страсть как не хочется возвращаться, потому что наверняка дома опять начнутся все те неприятности и проблемы, от которых им удалось сбежать на эти несколько недель. В принципе-то он мог управиться с переговорами по поводу сотрудничества с итальянскими специалистами за несколько дней, но неожиданно ему подумалось, почему бы им с Ларисой не задержаться в Италии, отдохнуть, сходить в театр (ради жены он готов на такой подвиг), ну и вообще хорошо провести время. Лариса с восторгом приняла предложение, а Лёвушка, услышав разговор родителей, тут же попросил взять его с собой. Отказать сыну Пётр не мог, стоило только подумать о том, что вот, они с Ларисой будут развлекаться, а Лёва останется скучать дома один, на душе сделалось прескверно. Гришка вот, к примеру, ворчит на него, что Лёве, дескать, «всё дозволено», но Петру кажется иной раз, что старший сын просто немного ревнует. Хотя он всегда старался воспитывать Гришу так, чтобы тот стал достойным и порядочным человеком. Он старался дать ему все самое лучшее, наставить, как говорится, на путь истинный, дать толковый совет, если требовалось. С Лёвой всё было несколько иначе: он ведь появился у Петра, фигурально выражаясь, уже на склоне лет, и жизнь вновь стала для него ярче, богаче на новые впечатления и ощущения. Кроме того, с годами у него уже был накоплен опыт, и потому он надеялся, что теперь сможет избежать ошибок, которые вольно или невольно допустил при воспитании старшего сына. И наконец, Лёвушку он взял на руки в самый-самый первый миг, когда тот родился на свет и закричал. То, как у него замирало от нежности и умиления сердце, просто не передать словами. Лариса первое время и дышать на малыша боялась, говорила, вдруг больно ему сделает, и тогда Пётр помогал ей. Вместе они купали Лёвушку, переодевали, укладывали спать… Когда он стал узнавать родителей и улыбаться им, это было просто непередаваемое ощущение, до того тепло делалось на душе. Словом, очередной удобный повод, чтобы побыть вместе с женой и сыном, Пётр упустить никак не мог. Тем более, что у них в семье, казалось, всё начало налаживаться: Григорию, слава богу, удалось избежать крупных неприятностей, да и Катерина, судя по всему, решила сменить гнев на милость. Потому-то Пётр с Ларисой и уехали со спокойным сердцем. Незапланированный отпуск пролетел быстро, и они провели его просто замечательно, наслаждаясь прекрасной погодой, прогулками, поездками на побережье… Поэтому, когда пришла пора возвращаться, было немного жаль, что каникулы, как выразился Лёвушка, закончились моментально. Естественно, проблемы и неприятности их буквально поджидали, точно соскучились. Перед самым отъездом Петру позвонила секретарша, чтобы предупредить: Григорий Петрович два дня носа не кажет в офис, в результате чего собрание акционеров пришлось отложить до возвращения Петра Ивановича. Пётр тут же перезвонил Григорию, но тот, что называется, лыка не вязал. — Пап, — только и смог выдавить он, — давай поз…пропож… после поговорим! — и положил трубку, стервец! — Это что-то новенькое! — пробормотал Пётр, набирая номер Анны. Её самой дома не оказалось, она поехала с Милой к врачу: девочка немного простыла. К телефону, правда, подошел Жадан и выдал потрясающие новости. Оказывается, Гришка опять рассорился с Катериной, и она даже ушла из дома. — Вы меня простите, Пётр Иванович, больше я ничего не знаю. Аня рассказывала, что ездила один раз к Кате на квартиру, пыталась убедить ее не делать глупостей, но та отказалась обсуждать с ней свою жизнь. — Понятно… Ладно, спасибо вам за новости. Здоровья вашей дочке! До свидания! Катерине Пётр не дозвонился, её телефон упорно молчал. «Абонент временно недоступен», — твердил механический голос. — Чёрт знает, что такое! — воскликнул Пётр, рассказав обо всем Ларисе. — Гришка, судя по всему, пьян с утра пораньше, чего за ним не припомню лет так… с шестнадцати. Он, знаешь ли, тогда возомнил себя взрослым! Впрочем, когда мне было шестнадцать, я… ладно! — перебил он сам себя. — Это к делу не относится. Так вот. Катька наша, похоже, ушла из дома. — Боже мой, — вздохнула Лариса, — они опять поссорились! Зря, выходит, мы радовались, что они взялись за ум. — Это надо, чтобы было, за что браться! — возмущенно проговорил Пётр. — А у них, у обоих, кажется, ума нет, и вряд уже появится! — Петя-то как же? Где он, с Катей? — Вот и я хотел бы знать! Ну ничего… У меня лопнуло терпение, и раз они по-хорошему не понимают… Лариса же в ответ снова лишь горестно вздохнула.***
И вот, вернувшись домой, они обнаружили Григория совершенно в непотребном виде, Катерины же, вполне ожидаемо, не было. — Папа? Лара? — Григорий наконец-то соизволил разлепить глаза и, хоть и с превеликим трудом, но все же сел на постели. — А я… устал просто. — Я вижу, — Пётр обвел взглядом комнату, указав ему при этом на бутылки на подоконнике. — Значит, так, дорогой мой, у тебя полчаса, дабы привести себя в порядок, а потом — приходи к нам. Предстоит очень серьёзный разговор.***
Приняв душ и выпив две чашки крепкого кофе, Григорий собрался и нехотя поплёлся к отцу. Что делать, придётся, видимо, сейчас выслушать очередную порцию нотаций. С другой стороны, нельзя сказать, что он не заслужил этого… Но ведь и понять его можно! Его жена, всегда такая милая, добрая, послушная и покладистая Катерина напрочь отбилась от рук. Ведь он как в воду глядел: нельзя было отпускать жену на эту чёртову работу! Мать тоже хороша, зачем она взяла её, тем более, что у Кати совершенно не было опыта. А без присмотра, естественно, так легко поддаться соблазнам… Чёрт возьми, наверняка этот мерзкий мужик ей голову задурил, чтобы самому свободнее было! Если бы только Григорий мог до него добраться… — Явился наконец! — отец явно был не в духе, впрочем, иначе и быть не могло. — Садись, — он указал ему на кресло. Они решили поговорить в кабинете, пока Лариса вместе с Лёвушкой были заняты распаковкой чемоданов, разбором вещей и сортировкой подарков: кому какой. — Пап, ради бога, — жалобно взглянул на него Григорий, — я прошу тебя, не кричи и не ругайся, ладно? У меня голова сейчас лопнет! — Пить надо меньше! — безапелляционно заявил отец. — Пап, ну я же прошу: не надо! Ты… помоги мне лучше. — Чем я тебе могу помочь, скажи мне? Выдрать тебя как Сидорову козу, как в детстве? Только думаю, вряд ли это теперь поможет! Григорий еле заметно усмехнулся, вспомнив тот вечер, когда он явился домой после того, как весело прокутил украденные у отца деньги. — Нет, пап, — ответил он, — ты должен помочь мне вернуть Петьку. Ты же понимаешь, что мы не можем допустить, чтобы он жил с Катей в какой-то грязной и тесной халупе, а я встречался с ним раз в неделю! Я твёрдо намерен подать на неё в суд, чтобы сына оставили со мной. Ты должен будешь выступить свидетелем. И… если понадобится, задействовать все свои связи, ты слышишь, папа? У неё не должно быть никаких шансов: Петя будет жить с нами, а она не посмеет подходить к нему ближе, чем на сто метров. — Да погоди ты с судом! — отмахнулся отец. — Для начала мне бы хотелось поговорить с твоей женой и увидеть внука. А телефон она не берёт! — Вот видишь, она уже закон нарушает! — Гриша, — в упор взглянул на него отец, — ради всего святого, не зли меня ещё больше, а? — Да почему это? — А потому, — взорвался отец, — что, во-первых, кто бы уж говорил про нарушение закона, а во-вторых, это же ты во всем виноват! — Я? — Григорий прямо-таки задохнулся от возмущения. — Моя жена начала вилять хвостом и бегать за чужими мужиками, а виноват в этом я? — И что ты сделал, чтобы это предотвратить? Лёг в постель с какой-то дешевой потаскухой, которая в итоге тебя подставила и чуть было за решетку не упрятала? Григорий вскочил на ноги и резко отодвинул стул, чуть было не опрокинув его. — Знаешь, папа, я не хочу быть грубым, но… тебе не кажется, что ты слишком уж увлёкся ролью святого проповедника? Из вас с матерью кто был виноват в том, что ты лёг в постель с молодой любовницей: она, или все же ты? Ты первый стал глядеть на сторону, а она была вынуждена это терпеть. — Не надо сравнивать! — рявкнул отец, но Григория уже не впечатляли его речи и совсем не пугал его гнев. — А чем, собственно, мы с тобой отличаемся? — ухмыльнулся он. — Мне наскучила моя пресная и однообразная жизнь и захотелось хоть как-то встряхнуться. Та, как ты выразился, потаскуха (а она и впрямь такая и есть) превосходно умела развлечь мужчину, а мне того и надо было! Тебе точно так же наскучила мать, к тому же она ведь была уже, как тебе казалось, не первой молодости, и видно, перестала тебя возбуждать. — Заткнись сейчас же! — процедил сквозь зубы отец. — На правду не обижаются, папа, — Григория, как говорится, несло, и он уже не мог остановиться. Отец сам во всем виноват, пусть теперь не жалуется. — И неужели, когда ты впервые затащил Лару в койку, ты думал о взаимной любви до гроба, о счастливом браке и дружной семье? Да голову даю на отсечение, ты просто хотел развлечься пару раз с молодой красоткой, чтобы не чувствовать себя старым и никчёмным! Вся разница в том, что твое увлечение переросло в нечто большее, поскольку вы оба этого хотели. И потому, что Лара, к чести её, оказалась куда порядочнее и чистоплотнее моей случайной любовницы! Отец резко шагнул к нему, замахнулся, но тут вдруг ладонь его замерла буквально в паре миллиметров от щеки Григория. — Раз уж ты позволяешь себе столь резкие суждения, и чтобы раз и навсегда закрыть эту тему… Когда мы начали встречаться с твоей матерью, она нравилась мне. И она, так скажем, меня отличала среди прочих. Мы поженились, потому что… поняли, что вместе мы сможем быть счастливы. И долгие годы мы строили с ней это счастье! Ты был одной из важных частей нашей жизни, а для Анны — тем самым счастьем, о котором только можно мечтать. Что же касается Ларисы, то я полюбил её не потому, что мне захотелось, как ты выражаешься, освежить впечатления, а потому, что у нас с ней было и есть очень много общего. Мне хорошо с ней не только, и не столько в постели, а вообще во всем, во всех сферах жизни. Мы с ней одинаково смотрим на множество вещей, и я могу ей довериться целиком и полностью. Как и она мне. Ты знаешь, что это такое? Или тебе доступна только одна опция: хорошо ли обстоят дела, так сказать, в интимной сфере. — Я устал от твоих нотаций, папа! — презрительно скривился Григорий. — А я устал от твоей тупости! Всё, — отец чуть поморщился и махнул рукой, — хватит! Я еду к Катерине. Но учти: не потому, что мне вдруг приспичило решать ваши с ней проблемы, а исключительно ради Пети! Если вам двоим наплевать на него, то я… Неожиданно у отца зазвонил мобильный телефон. Он еще раз махнул рукой, давая понять Григорию, что разговор окончен, отвернулся к окну и достал мобильный из кармана. — Петя? — удивленно воскликнул он, отвечая на вызов. — Что?.. Да, да, дома… Как?.. Тихо, тихо, дорогой, подожди, не плачь ради бога!.. Где ты?.. Какая остановка?.. Как ты туда… впрочем, неважно!.. Сиди там, слышишь?.. Никуда не уходи, я скоро приеду! Успокойся, Петь, все будет хорошо, еще раз говорю: ни шагу оттуда! Жди меня! — Что случилось? — раздражение мигом куда-то улетучилось. Ведь судя по всему, у Петьки случилась какая-то беда. — Петя. Он в соседнем поселке, недалеко от районного центра соседней деревни. Проехал нужную остановку! — Проехал? Один? Как он вообще мог сюда доехать? — Григорий решительно ничего не понимал, но отец не стал ничего слушать, он быстро вышел из кабинета, на ходу набирая номер своего шофера и отдавая необходимые распоряжения. Григорий растерянно посмотрел отцу вслед и тут вдруг совершенно неожиданно ему подумалось: а почему, интересно, Петя, чтобы попросить о помощи, позвонил сначала деду, а не ему, своему родному отцу?..***
Катерина расставила все папки с личными делами учеников в шкафу и включила чайник, достала пакетик растворимого кофе и сахар. Она немного проголодалась и решила выпить чашку кофе. Телефонный звонок заставил её вздрогнуть от неожиданности: очевидно, Анне Львовне срочно что-то понадобилось. — Алло?.. — Катерина Степановна, — раздался на том конце провода женский голос. — Это Мария Михайловна, учительница вашего сына, Петра. — Добрый день, Мария Михайловна! Что-нибудь случилось? — Вообще-то я у вас собиралась спросить то же самое. Петя не пришёл сегодня в школу, а вы не предупредили, что его не будет. Что с ним? Он болен? — Да, — еле-еле выдавила из себя Катя. — У него… горло болит. Ангина. Так врач сказал. — Ясно. Что же, пусть Петя скорее поправляется. Задание на дом я вам пришлю по электронной почте. И не забудьте потом, когда Петя выйдет, предоставить нам справку от врача. Всего хорошего! Она отсоединилась, а Катерина почувствовала, что сейчас упадёт в обморок. Она же сама отвезла сегодня Петю в школу, куда же он мог деться? Неужели… Он сбежал? Ведь сколько дней уже сын твердит, что хочет обратно домой и в свою прежнюю школу. Господи, что только ему в голову взбрело? Ведь он мог отправиться к метро, сесть на какой-нибудь автобус… — Так! — она сжала ладонями виски. — Главное — не терять хладнокровия! Если он решил поехать домой, то… Прежде всего надо позвонить туда! Она сняла трубку, и в ту же самую секунду в кабинет ворвалась Анна Львовна. — Что ты натворила?! — напустилась она на неё. — Как ты могла отпустить ребёнка одного в такую даль? Ты совсем не следишь за моим внуком! — В чём дело, Анна Львовна? Вы что-то узнали? Мне только что звонила учительница, и… — А мне только что позвонил Гриша, он сам не свой! Петя приехал к ним в посёлок. Один! Мальчик в истерике, потому что проехал свою остановку и заблудился! Да тебя под суд мало отдать за такое! Как ни странно, но Катерина не слушала, что ей кричала Анна Львовна. У нее отлегло от сердца: с Петей ничего страшного не случилось! Он приехал домой, как и собирался! Слава богу! Она вскочила из-за стола, на ходу схватила свое пальто и бросилась бежать. Нужно как можно скорее ехать за сыном! Она заберёт Петю обратно, а когда они будут дома, то непременно серьёзно поговорит с ним.