те люди

У них обоих горячая кожа. Иногда он находится в хорошем расположении духа, и Бакуго особенно остро чувствует это — чувствует, что мягко тянущая развернуться к нему спиной рука — горячая, словно под кожей вулкан разверзся — не причинит вреда. Чувствует, что она клятвенно заверяет: за доверие платят добром. С Даби это работает не всегда, но в такие моменты рука, и Даби, и жар под его кожей честны с собой и с ним, и Бакуго разворачивается. Выдыхает. Прикрывает глаза и расслабленно откидывает голову, зная, что хочет сделать Даби. Собственно, это самое «что» — личный антистресс злодея. И Бакуго был бы не Бакуго, если бы когда-то не ершился, не даваясь в руки: ругался, кипел, взрывался, но ласковые руки забирали в теплый плен, успокаивали, а горячие губы, первое время царапавшие скобами и цепляющие колючие волосы, заботливо целовали. Это был, как говорили одноклассники, его сорт травы. Становящийся ласковым, обычно жесткий, нетерпеливый, насмешливый Даби; злодей, правая рука Томуры Шигараки. Тойя… Тодороки. И раз за разом утопая в этих объятиях, теряясь в прикосновениях губ, замирая под пылающими пальцами, Бакуго однажды сдался. И был почти ошарашен. Даби просто расчесал ему волосы. Да, невероятно растягивая процесс, массируя кожу головы, согревая виски, касаясь носом его шеи и губами в мокром поцелуе — загривка, но он расчесывал ему волосы. Перебирал их, взвешивал в руках отрастающие пряди, а через год Бакуго, идя на задание, закалывал невидимками челку под молчаливый и чуткий контроль Урараки Очако, этой смешной сильной девочки, разделявшей его увлечение злодеями, тонкой резинкой собирал пока лишь немного отросшие волосы. Если они сталкивались с Лигой злодеев во главе с Шигараки, Бакуго знал: Даби будет с ним. Когда они закончат битву, он будет раздражен, опьянен злостью и трахнет его в подворотне. В такие дни не бывает нежности, разве что Бакуго перепадет извиняющийся поцелуй за ухом, когда Даби поспешно развернется и уйдет в неизвестном направлении. А Бакуго еще минут пять будет стоять со спущенными штанами, светя голой задницей, — заново учиться дышать. Он уже не ругался — у них обоих бывали такие дни. Хотя лучше всего было, конечно, когда они совпадали, а не… так. Он даже не рычал. Не взрывался. И — но только пока, пока было рано, пока он не настолько отчаялся — не плакал. Когда они сталкивались с Лигой злодеев во главе с Шигараки, Бакуго знал, пропадал мгновенно по окончании не только он. Пропадал Деку и, как следствие или как повод, — сам Шигараки Томура. И Бакуго не знал, как там у них, но был почти уверен: после битвы Шигараки был так же злобен и неучтив, как и Даби. Трахались где-нибудь жестко и быстро, до неба в алмазах. Даже странно, что они с Даби еще не пересекались с Шигараки с Мидорией — договариваются они там своей злодейской шайкой, что ли? Я своего трахну за тем мусорным баком, а ты как знаешь? Бакуго встряхнул блондинистыми прядями, мешавшимися уже изрядно. Но он их отращивал, в конце концов. Отрастут, потяжелеют, — он знал, интересовался, — будет уже не так раздражающе. Может, тот час, который возится с его волосами Даби сейчас, вдвое продлится? Может, Даби начнет оставаться после секса дольше, перебирая спутанные волосы? Урарака, сидя на своей, соседней, парте, громко вздохнула, отвлекая от мыслей — лениво текущих под крепким черепом. Очень крепким — его даже Даби успел проверить на прочность. Он обернулся к девчонке, чувствуя, как разжигается в груди раздражение. Она кинула на него не менее экспрессивный — острый, колючий — взгляд. — Ты так громко думаешь, — высказалась она. Бакуго поджал губы и сузил глаза, а мозгом подумал: говорит не как обычная Урарака, милая девочка-подружка Деку. Значит, о своей думала. — Бесит, — выплюнула она в заключение. Бакуго испустил длинный вздох и невозмутимо откинулся на спинку своего стула, скучающе оглядывая пространство перед собой. — Я не виноват, что мне хоть какие-то крупицы нежности достаются. — Он ухмыльнулся, давя на больное. — Думаю, просто дело в том, что он по крайней мере адекватен. Урарака оскалилась не хуже него, и Бакуго знал, что будет дальше. Уже проходили, и не один раз. — Как может быть адекватен убийца? — Он хотя бы не пьет мою кровь, как ебучий вампир, — огрызнулся герой. Урарака показала жестом, как он, по ее мнению, болтает — бла-бла-бла, — и сама оперлась на ладони, отставив их на парту за спину. Резко замолчала. В дверь вошел Деку — с сосредоточенными лицом и одной из своих тетрадей поверх стопки листов, судя по тому, как он вглядывался в нее и неслышно шевелил губами. Урарака тоже смотрела на него. — Ты знаешь? — спросила она, не сводя взгляда с их одноклассника. Она ничего не уточняла — они вообще по возможности старались быть осторожными в выражениях, но если Даби и Тога — еще куда ни шло, можно шепотом что-то упомянуть, то их главарь… Бакуго понял, да. За эти месяцы они с девчонкой отлично стали понимать друг друга без слов. Он кивнул с самой мрачной рожей, на которую был только способен. — Как думаешь, он знает о нас? — задала она следующий вопрос. Вообще Бакуго тоже порой становилось интересно… Он качнул головой в сторону. — Не уверен, — сказал. — Чертов Деку отличный актер, когда ему это нужно. И я не знаю того человека достаточно хорошо, чтобы предположить, рассказал ли он ему о своих подчиненных. Но если не рассматривать ничего из этого, то не похоже. — Бакуго отвел взгляд от мельтешащего перед столом-кафедрой Мидории. — Или он так хорошо нас понимает и ему даже не интересно взглянуть на таких же отбитых, как он. Урарака фыркнула. — Скоро бал, — вспомнила она и перевела на него взгляд — под глазами залегли мешки, щеки были бледными; небо и земля с той Ураракой Очако, которая пришла на геройский курс. Она постаралась улыбнуться, но вышло у нее скверно, как по мнению Бакуго, — пойдешь со мной? Если они общаются, она… не должна убить тебя, когда увидит со мной. Скорее всего. А твой? Бакуго пожевал губу, плечами повел, раздумывая. — Лучше я спрошу, — ответил он. Урарака пожала плечами и кивнула. Им не нужны были вопросы о том, когда — они знали, что завтра опять будет тревога. Им не нужны были вопросы о том, зачем: потому что это было бы уже совсем издевательство. Они трахались со злодеями — они, герои. По причине «любовь зла». И интересовались их позицией на тему того, чтобы пойти друг с другом на школьный бал, лишь бы одноклассники лишнего не заподозрили, по ебучему долгу службы. Потому что они учились на героев и должны были озаботиться не только своим благом — нет, их не убьют, даже не сильно поломают, если что. А вот свидетелей — тот еще вопрос. Да и весь город может стать тупым минным полем по причине повышенной нестабильности двух злодеев. Бакуго вновь перевел взгляд на мальчишку, с которым когда-то в детстве дружил, и в новых размышлениях прикусил губу. Интересно, а с Томурой Шигараки те же сложности? Интересно, а с ним вообще можно вести диалог? Бакуго резко оскалился, добравшись до последней мысли, ответ на которую стопроцентно стал бы блядским откровением. Интересно: забывается ли главный злодей Лиги во время секса? Когда Мидория, повинуясь быстрому темпу, часто опускается на член, сорвано дышит и стонет, смыкает ли все пальцы Томура Шигараки на его тренированных ягодицах? Урарака рядом вновь раздраженно выдохнула и посмотрела на него с предупреждением в яростно горящих глазах. Он усмехнулся издевательски-извиняющеся, со лживым и снисходительным «уж прости» во взгляде. И вновь перевел взгляд на болтающего зеленоволосого парня. Их злодеи определенно их портят. — Да.