Ceasefire

      В общежитии нестерпимо душно. Не помогают открытые окна и двери — тело на малейшее движение реагирует вспышкой жара, заливая глаза потом. Олег в отличие от Серёжи никогда не был особенно придирчив к гигиене, но сейчас чувствует себя всё время грязным и липким. От пота, от пыли, от сукровицы, от крови. Его соседу по комнате тоже не спится: как и Олег, он дожидается, когда дневной жар отступит хотя бы на пару часов, в которые они оба провалятся в душное забытие. Олег почти нехотя переводит взгляд на человека на соседней койке — тот по уже сложившейся традиции делится своими переживаниями, которые Волкова в сущности не трогают. Друзья, девушка, сын… Всё, оставшееся на родине, кажется далёким и размытым — от жары мозг буквально плавится, и силуэт Петербурга и Серёжи расплывается акварелью перед внутренним взором. Олег говорит себе, что не скучает, что у него никогда ничего толком своего и не было, что с Серёжей они разошлись почти что мирно — Серый тогда соврал, что уважает его выбор, а Олег соврал, что скоро вернётся. Им было по восемнадцать, живот жёг алкоголь и, может быть, в тот момент они оба не поверили друг другу, но почему-то поверили себе. Бормотание сожителя становится тише, и Олег возвращается в настоящее, чтобы услышать финальную фразу, которой заканчивается почти любое откровение между товарищами: «Достало меня всё это. Домой хочу.» Олег кивает, делает вид, что соглашается, а себе говорит, что не скучает: у него всего один друг, с которым они не виделись уже несколько лет, у него один друг, которому он не звонил уже полгода. Олег достаёт из тумбочки потрёпанную чёрно-белую фотографию — на ней он и Серёжа на экскурсии в музей. Они стоят за каким-то стеклом, как два экспоната — застыли во времени, в одном из «хороших» моментов. У Серого нелепое лицо — щека и нос расплющились о стекло. Они оба смеются, потому что тогда всё было проще, и схема «вдвоём против всего мира» работала безотказно.       Олег не любит вспоминать о Серёже, потому что вместе с цветными картинками в мыслях и чёрно-белыми фотографиями в руках приходят сомнения. Сомнения для таких как он естественны, но Олегу хочется верить, что он поступил правильно, что выбрал свой верный путь. Олег говорит себе, что не скучает, а сам снова и снова возвращается на шесть лет назад. Тогда он не спал всю ночь, чтобы утром прийти к командиру — молча положить на стол документы и почти стыдливо прикрыть их автобиографией, коряво написанной корявым подчерком на корявой бумажке. Он отслужил ровно полгода, так что командир даже шутит, мол, Волков специально выжидал, только чтобы все формальности соблюсти, а он-то сразу понял, куда парень метит. Олег не пытается его переубедить, не рассказывает о том, что принял решение буквально двое суток назад. Олег Волков не импульсивный человек, но в этот раз его толкает вперёд смесь из обиды, разочарования и какого-то упорства — Олег из той породы людей, что однажды выбрав путь, будут идти по нему, даже если потеряют из виду конечную цель. Серёжа взахлёб рассказывает о том, как ему нравится учится на своём направлении, как много нового он узнал, как много он хочет сделать для людей. Рассказывает, что у него появилась мечта — создать социальную сеть, где каждый был бы волен говорить и делать, что захочет. Справшивает у Олега, как бы её можно было назвать — тот предлает пафосное RaZoom, на что Серый смеётся и заявляет, что не настолько тщеславен. Они говорят ещё минут пять, но у Серёжи с утра пары, а Олег чувствует, как в горле встаёт что-то неприятное, что в любой момент может вырваться резкими ядовитыми словами. Серёжа мечтает создать социальную сеть, а Олег мечтает выспаться и наесться досыта бутербродами с жареной колбасой.       Первый контракт пролетает почти незаметно. Олег стойко выслушивает брехню начальства про льготы и размер денежного довольства — ему всё равно, сколько денег он получит и до каких чинов дойдёт. У Олега кроме службы ничего и нет, Серёжа занят учёбой и написанием кодов для сети — Олег физически ощущает, как они отдаляются, как голос Сергея перестаёт быть родным, как звонки для него становятся тяжкой обязанностью. Олег знал, что так будет, сам же решил остаться в стороне и не мешать Серёже, не висеть над душой призраком прошлого, цепляясь за ту дружбу, что их когда-то связывала. Олег Волков принимает решение больше не скучать по Сергею Разумовскому.       К разочарованию и радости Олега судьба его снова сводит вместе с Разумовским. Олег ненадолго приезжает перед продлением контракта в Петербург. Заглядывает в свою квартиру на Рубинштейна, которая перешла к нему как к единственному родственнику после смерти отца. Квартира вопреки ожиданию не встречает слоем пыли и затхлым запахом. Во всех комнатах прибрано, на кухонном столе стоит чашка с недопитым чаем, на подоконнике лежат разодранные наушники и стоит пара цветов, которые, судя по всему, кто-то регулярно поливает. Догадаться, кто этот кто-то, несложно — ключи кроме него есть только у Сергея. Олег их сам вручил в тот вечер в баре, рассказав, что уходит в армию. Он предлагает Серёже жить у него, а не в общежитии, а тот отнекивается, заявляя, что хочет попробовать «настоящей студенческой жизни». Олег не спорит, но ключи не забирает. Поход в магазин занимает всего минут двадцать, но для Олега, которому пришлось продираться через толпу подростков, которые начинают кучковаться на улицах с приходом вечера, для Олега, который впервые за два с половиной года может позволить себе купить, что захочет, для Олега, который отвык общаться не с военными, — это почти потусторонний опыт. Он как-то по-детски начинает свой ужин с холодной колы — Олег всегда терпеть не мог все сладкие напитки, а вот Серёжа, стоило ему заработать немного денег, бежал в супермаркет покупать газированную бурду всех цветов радуги. Зубы неприятно скрипят и, чтобы это гадостное чувство прошло, он откусывает огромный кусок от бутерброда с колбасой — хлеб ещё тёплый, и Олег не помнит, когда ему в последний раз было так хорошо.       Мысль пойти в бар в соседнем здании приходит будто из неоткуда — это ведь не Олег час разглядывал кружку с мультяшным волком и вспоминал в мельчайших деталях тот вечер два с половиной года назад. По иронии судьбы он садится за тот самый столик в углу и как и в тот раз начинает с пива. Картинка настолько чёткая, что он почти не удивляется, когда, подняв глаза, видит Сергея. Тот, поняв, что его заметили, машет рукой и тут же оказывается рядом. Как-то неловко и нелепо улыбается на сухое «Привет» Олега. Олег знает, что за эти годы сильно изменился, но почему-то он никогда не думал о том, что Серёжа тоже неизбежно изменится. Серый стал ещё тоньше и бледнее, чем Олег его помнит, хотя одет уже получше — на нём тёмные джинсы по размеру, белая рубашка и чёрные кеды. «Готовый молодой бизнесмен», — думает Олег. Серёжа начинает было говорить про удивительные совпадения, но, встречая недоверчивый взгляд Олега, теряется. Начинает теребить рукава рубашки и тихо бормотать и в итоге признаётся, что взломал военную базу, что зашёл к нему домой и понял, что он может быть только здесь. Как и тогда они довольно быстро надираются: оказывается, что Серёжа временно переехал в квартиру Олега, пока у него идёт стажировка. Олег уверяет его, что не против, между делом снова предлагая переехать насовсем. Как будто к слову роняет, что продлил контракт ещё на пять лет, хотя и уверен, что Серый уже и про это успел прочитать в базе. Серёжа снова врёт, что уважает его выбор, а Олег врёт, что постарается звонить почаще. Олег перешёл на виски, а Серёжа пьёт уже четвертый коктейль, который даже на вид слишком сладкий. Следуя велениям своей широкой души, предлагает попробовать коктейль Олегу — тот только нюхает и отстраняется, потому что не очень хочется после хорошего виски пить что-то, что пахнет как вишнёвый компот. Начинается казаться, что и не было этих двух с половиной лет, что Серый — снова родной человек. Они о чём-то говорят часа три, но начинает клонить в сон, и Олег встаёт, чтобы расплатиться. Серёжа хватает его за руку и говорит, что завтра зайдёт, чтобы что-то отдать. Олег уезжает вечером, так что Серёжа обещает зайти с утра.       Голова болит с непривычки почти невыносимо. Олег на службе почти не пьёт, за что сейчас расплачивается, клятвенно себе обещая, что отныне не будет употреблять ничего крепче чая. Он пробирается к входной двери, ощущая как тошнота в свою очередь пробирается вверх по пищеводу. За дверью стоит Сергей, который удивительно бодр для того, кто пил до двух часов ночи. Впрочем, хоть Олег в этом никому и не сознается, Сергей уходил вчера из бара гораздо менее пьяным, чем он, хотя выпили они примерно одинаково. Олег думает, что сказывается опыт студенческих попоек, хотя, учитывая закрытую натуру Серёжи и то, что он вчера рассказал Волкову про свои отношения с однокурсниками, стойкость к алкоголю методично вырабатывалась одинокими возлияниями.       Они мало говорят: Серёже уже пора бежать, а Олег вообще боится раскрывать лишний раз рот, чувствуя виски в горле и желудке. Серый протягивает ему кулон, объясняя, что хотел его отдать ещё в тот вечер два с половиной года назад, но забыл его в общежитии. Олег удивляется — всё-таки за эти годы они, может, и не стали чужими людьми, но точно сильно отдалились и едва ли уже сойдут за лучших друзей. Однако кулон он принимает с благодарностью. Кулон Олегу нравится — коготь с волчьей головой угрожающе серебрится в искусственном свете. Серёжа как бы в шутку называет его талисманом, а Олег вешает кулон на шею, ощущая, как на сердце возвращается гранитная плита, которую он сдвинул усилием воли два года назад. Знает, что будет скучать и знает, что роднее уже никого не будет.       На службе всё снова становится будто бы просто. Образ Серёжи и Петербурга становится всё дальше и прозрачнее, он снова убеждает себя, что не скучает. Иногда что-то дёргает в груди, но он уверен, что эта боль остаточная — боль заживающей, а не кровоточащей раны. И всё же каждый раз, выполняя задание, он по привычке нащупывает на шее кулон, обводит по контуру волчью голову и давит пальцем на кончик клыка.       Первая смерть товарищей настигает его под конец второго контракта, когда их команду направляют в Сирию. Несмотря на его неразговорчивость, у Олега среди сослуживцев-контрактников появились кто-то вроде друзей — такие же целеустремлённо-потерянные парни как и он. Им ещё нет и тридцати — они сплетничают за спиной у капитана, воруют яблоки из столовой, а по ночам обсуждают девушек и еду всех народов мира. Олег поневоле оказывается втянут в общее веселье и даже немного расслабляется, окружённый людьми, которым доверяет и которые не бросят его, если найдут что-то поинтереснее.       Они едут в соседний город — везут провиант и лекарства местным. В салоне жарко, песок забивается во все складки, а слепящее солнце мешает обзору. Машина, едущая впереди неожиданно вязнет, отказываясь двигаться и лишь глубже погружаясь в песок. Олег выбирается из душного салона наружу, чтобы поинтересоваться у капитана, не нужна ли их помощь и обсудить план действий. Фактически все ребята с ним в машине одного звания, но за главного всё равно он как самый спокойный и рассудительный. Волков чувствует за них ответственность, как когда-то чувствовал ответственность за Сергея. Плевать, что парни — тренированные солдаты, который умеют не просто защищаться от обидчиков, а убивать их. Взрыв раздаётся неожиданно — секунду назад он говорил с капитаном, а теперь наблюдает как от машины в небо поднимается огненное облако. Уши закладывает, а в нос ударяет запах горящего мяса. Олег подбегает обратно к машине и понимает, что сделать ничего уже не может — пламя и чёрный дым проглотили его товарищей за минуту. Он сидит рядом с машиной всё то время, пока не успокаивается пламя, чувствует как от дыма и запаха жжёт глаза и идут слёзы, как внутри и снаружи его образуется вакуум, поглощающий все звуки и мысли. Олегу часто снились кошмары в дыму, и в этот момент он надеется, что сейчас он в одном из них. Что через мгновение он проснётся, а на соседней койке будет храпеть Володя. Но проходит пять, десять минут, а он всё ещё сидит рядом со сгоревшими товарищами, как будто чужими ушами слышит, как капитан велит тащить мешки. Чужим кажется всё — лицо, которое стягивают слёзы, ноги, которые подгибаются с каждым шагом и руки, которые трясутся от понимая того, что им сейчас предстоит сделать. Они вытаскивают его товарищей из машины — тела ещё настолько горячие, что у него плавятся перчатки. Когда к запаху прибавляется вид почерневших скелетов с ошмётками одежды и мяса, приходит тошнота. Его знобит и клонит к земле, и он машинально сжимает пальцами свой «смертник».       Вопреки ожиданиям командования он продлевает контракт ещё на пять лет. Олег выходит на связь после полугодового молчания, и в этот раз Сергей даже не пытается соврать, что уважает его выбор. Он умоляет его не делать этого, обещает ему всё, что тот захочет (так Олег узнаёт, что Разумовский на финальной стадии договора с инвесторами, и его детище должно скоро увидеть мир и принести изобретателю не только вечную славу, но и миллиарды прибыли), просит не бросать его ещё на пять лет. Олег снова удивляется, потому что Сергей ведёт себя так, будто Волков — всё ещё его лучший друг, будто не было этих семи с половиной лет, будто они прежние люди, будто то, что они должны идти по жизни рядом, вместе было лишь вопросом времени. Олег, будто не слыша сухих всхлипов Сергея, желает тому удачи с запуском соцсети, и в этот раз даже не пытается соврать, что будет звонить или что скоро вернётся. Он уже собирается повесить трубку, когда Серёжа спрашивает, что с ним будет, когда Олега убьют. Олег заверяет Серёжу, что всё с ним будет хорошо, что он прожил эти семь с половиной лет и вот каких успехов добился даже без Олега под боком, а сам всё это время вертит «смертник» в кармане. Олег прощается и вешает трубку.       В последний раз он звонит Серёже после того, как убил своего первого человека. Ему кажется, что он ищет у Серёжи прощения, хочет, чтобы тот оправдал его и сказал, что то, что он почувствовал, когда его пуля остановила сердце врага — это нормально. Он почти готов покаяться, как вдруг становится стыдно и неприятно от самого себя — просыпается старая привычка оберегать Серого от грязи, и он тихим голосом рассказывает, как тяжело ему дался этот выстрел, как он рыдал на руках у товарища, как не мог простить себе убийство. Серёжа сочувствует всем своим существом — ему мысль о том, чтобы отнять у другого человека жизнь, кажется дикой и отвратительно неправильной. Олег согласно мычит в трубку, а сам всё ещё ощущает болезненный душевный подъём от чувства удовлетворения, которое он испытал, когда попал в человека с семиста метров. Товарищ хлопнул его по плечу и назвал «прирождённым убийцей», и Волкову начинает казаться, что он был прав, что тот человек, который по приезде в Сирию раздавал гражданским еду и бился с командиром за антибиотики для местных, которые не могли пойти к доктору, не был Олегом Волковым в отличие от того парня, что только что выстрелил. Тот человек был расползающейся мозаикой из Олега Волкова и Сергея Разумовского.       Сирийская пустыня встречает Олега липкой плёночкой пота на лбу, и трещинами на сухих губах. Местное население встречает его на удивление приветливо, несмотря на его грозный заросший вид. Олег уже несколько месяцев не брал в руки бритву или расчёску, но внешний вид — последнее, что его сейчас волнует. После того, как он чуть не умер, его вообще мало что волнует: ему кажется, что он просто слоняется по стране, почти что без цели. Не понимает, куда ему идти и к кому вернуться. Продолжить службу, опять потеряв всех товарищей? Лететь домой к другу, который, возможно, уже вычеркнул его из своей жизни? Он сидит перед стареньким телевизором, смотря какую-то новостную передачу — язык он знает на довольно примитивном уровне, поэтому ориентируется в основном на картинки, с удивлением понимая, что уже тринадцатое июня. Внезапно перед ним появляется фото Сергея — тот неловко улыбается в камеру, показывая знак мира. Кофе в руках начинает жечь подушечки чуть сильнее, он подаётся ближе к телевизору — звучит искажённое акцентом «Сергей Разумовский», и на экране появляются фото Сергея с задержания. Олег смотрит на окровавленное лицо, смотрит в дикие, злые глаза, смотрит на чёрный массивный костюм и никак не может соотнести то, что видит, с Серёжей в своей голове. Мелькает логотип, который, насколько понимает Олег, принадлежит социальной сети Серёжи. «Вместе».       Олег вспоминает день знакомства с Серым, когда он подошёл к зашуганному пареньку, который боялся и нос высунуть из библиотеки. Олег был новеньким, ребята не особо охотно шли с ним на контакт, да он и сам не стремился с ними общаться — жесткость детей из приюта к младшим и людям в принципе была ему не по душе. Олег тогда представился, пожимая робко протянутую Серым руку и предложил им, как двум одиночкам, «держаться вместе».       Олегу кажется, что не было всех этих лет порознь, что за него служил какой-то другой Олег Волков, который может и был прирождённым убийцей, но человеком он был паршивым. Спустя почти десять лет Сергей Разумовским снова становится Серым, а Олег впервые за долгое время знает, куда и к кому ему возвращаться.