Война, мир и любовь

Данилов пришел на работу. Ему уже объявили, что Петр Ромашин ушёл на пенсию, а его место занял новый судмедэксперт. Имя было Степану смутно знакомо, но он точно не помнил откуда. Мало ли однофамильцев? Борис– имя распространенное. А вот фамилия.. гмм. Степан плохо запомнил. Что-то на С. Неважно. Капитан прошел в кабинет Рогозиной, как та его и попросила. – Доброе утро, Галина Николаевна. – Доброе. Так, у нас новое дело, труп уже привезли. Сходи в морг, узнай, что как. Да, заодно познакомишься с новым сотрудником. Его Борис зовут. Я бы сама сходила, но у меня такой завал– полковник покосилась на свой стол, где покоились стопки незаполненных документов– надо с бумагами разобраться. Иди. – Хорошо, Галина Николаевна. Данилов прошел в морг. Хотелось познакомиться с этим Борисом. Наверняка толковый мужик, подумал капитан. Стёпа толкнул дверь морга. Патологоанатом стоял к оперу мощной спиной. Кажется, что-то обрабатывал. – День добрый! Я зайду? – Да, конечно. Подождите секунду, я почти закончил– Борис пока не спешил оборачиваться, но голос явно принадлежал умному, спокойному, и уверенному в себе человеку. Данилов пожал плечами, сел на край секционного стола, подвинув труп. – И так, причина смер..– патологоанатом наконец обернулся, но увидев Данилова на миг остолбенел– Стёпа?!?! – Боря?!?– на лице капитана было крайнее удивление, смешанное с радостью– Ну привет, не ждал! Данилов подлетел к Борису, обхватил его шею, прижался щекой к груди. Селиванов потрепал волосы Степана. – Как же я хотел с тобой встретиться, Стёпа.. вот и встретились. – Ага.. как давно не виделись.. ты как? – Оправился, хотя дырки остались, а ты? – Все отлично. Вот, работаю тут.. Вдруг в морг вошла Рогозина. – Ну что, как успехи.. о, а вы уже познакомились? – Галина Николаевна, да мы давно знакомы. – Вместе воевали в Афганистане– пояснил Борис и скромно добавил– я Степану жизнь спас.. ну и он мне. – Ого.. ничего себе– Рогозина искренне улыбнулась– Здорово. А что с причиной смерти? – Черепно-мозговая травма. Преступник проломил лицевую кость черепа тяжёлым предметом из дерева– в ране найдены микрочастицы древесины. Убитый получил травму, несовместимую с жизнью– отрапортовал Борис. Галина кивнула и вышла. Селиванов положил труп в холодильник и сел на освободившийся секционный стол. Данилов сел рядом, обнял боевого товарища за талию, затем прилёг, положив голову на колени патологоанатома. Борис нежно гладил волосы Степана. – Да, Борь, а помнишь.. *В Афганистане* Данилов был хорошим стрелком. Ходил на опасные задания, и до поры до времени возвращался невредимым. Однако, свой лимит удачи счастливчик видимо, исчерпал. Он остался отрезаным от своих, с десятком патронов и под шквальным огнем. Степан понял, что обречён– помощи ждать неоткуда, к тому же его ранили в плечо, хлестала кровь. Данилов уже успел попрощаться с жизнью.. но вдруг он увидел едущий к нему бронированый автомобиль медпомощи. За рулём сидел военврач, которого Степан даже толком не видел– редко приходилась бывать в медчасти. Автомобиль остановился, заслоняя Данилова от пуль. Дверца открылась, врач, имени которого Степа не знал, протянул руку, втянул стрелка в салон. Машина, уворачиваясь от пуль, поехала к лагерю. – Борис– представился врач. – Степан– Данилов пожал его сильную руку–спасибо.. – Сочтёмся. Мне ещё тебя оперировать. С медикаментами на тот момент было худо– в избытке был лишь спирт, по большей части– самогон, который использовался и как антисептик, и как обезболивающее, и как антидепрессант, и ещё как чёрт знает что. Бинтов пока хватало, но при таком количестве раненых они тоже могли закончиться. Но рану Борис обработал хорошо– вытащил пулю, зашил и забинтовал шов. *** – Скажи, Борь.. почему ты тогда меня спас? Были и другие раненые, но ты помог мне. А я ведь даже и не знал тебя тогда..– Данилов по прежнему лежал на коленях Селиванов. – Да лицом ты мне понравился. И смерти ты не боялся, ну я и решил– рано тебе с ней встречаться. К тому же, все знали, что ты хороший стрелок. – Вот как.. а мы кстати действительно рассчитались с тобой. Помнишь, тогда?.. *в Афганистане* Война.. она медленно захватывает сознание, поглощает человека. Подступает со всех сторон, и к этому не привыкнуть. Селиванов встал, прошёлся по медчасти. Пригладил растрёпанные, давно немытые и нестриженные волосы. С медикаментами стало совсем плохо– кончились даже бинты, а подкрепления ждать не приходилось, раны перематывали обрывками собственной одежды. А в лагерь пробиралась паника– враги повсюду, они оказались отрезанными от основных войск. Кто-то не выдерживал– пускал пулю не во врагов, а в собственный висок. Потому что попасть в плен к афганцам– хуже смерти. Те с пленными не церемонились, но некоторых вообще отпускали. Правда с удаленными языками, отрубленными руками и ногами. И тут Борис услышал выстрелы и звуки взрывов. Врач инстинктивно пригнулся. Пули прошили воздух в паре сантиметров от его спины. – Ч-чёрт..– Селиванов достал винтовку, приготовившись к обороне. Но новые выстрелы всё же поразили свою цель– 3 пули врезались в предплечье. Борис сдавлено захрипел, однако внутренний голос подсказывал: могло быть и хуже. В этот момент в медчасть вбежал Степан с десятком стрелков. Нападение было успешно отбито, в отряде врагов действовали в основном новички, и справиться с ними проблем не составило. Степан склонился над лежащим Борисом. Из ран последнего сочилась кровь, но раны эти были не смертельны. Селиванов оставался в сознании. – Чёрт.. Стёпа, нужно достать пули и зашить рану.. – Но.. но как? Я.. никогда ничего подобного не делал..– Данилов был в растерянности. – Стёпа, не время для этого! В углу спирт, скальпель, хирургические игла и нити, и перчатки. Принеси это всё. Данилов быстро вернулся со всем необходимым. – Так.. слушай внимательно. Распарывай мою робу– Степан выполнил– Хорошо.. теперь надень перчатки и вытаскивай пулю– увидев, что Данилов пребывает в нерешительности, Борис здоровой рукой легонько влепил ему пощечину– соберись. На войне, как на войне. Данилов морщась, стал осторожно вытаскивать пули, одну за другой. У Бориса перед глазами всё плыло от боли, казалось, раненое предплечье было охвачено огнем. Но Селиванов нашел в себе силы лежать неподвижно, сжав зубы, и лишь тихо хрипя, когда боль становилась нестерпимой. – Все. Вытащил..– Степан уже перемазался кровью, а с его лба стекал пот. – Молодец.. тепрь дай сюда спирт– Селиванов сделал пару больших глотков– а теперь.. бери иглу, и зашивай раны. Давай, шевелись, самое сложное ты уже сделал. Только рану обработай.. чёрт, больно– Борис поморщился, когда Стёпа влил в рану самогон, дабы обеззоразить– вот так.. а теперь зашивай. Данилову было страшно. Он уже не боялся стрелять во врагов, он уже не боялся своей смерти. Но вот случайно убить друга– этого он боялся. Это было хуже смерти. Но он был сильным–и игла в пальцах почти не дрожала. Селиванов сжал зубы, чтобы не кричать– при каждом проколе Борису казалось, что его пытают раскаленной иглой. Однако, он тоже был сильным– и смог не дёргаться, даже советы Степану давал. Наконец, всё было готово, военврач с трудом сел. Роба, которую разрезали для удобства, теперь болталась, обнажив грудь и ребра Селиванова. Данилов сел рядом с ним. – Как ты? – Хорошо– Борис взглянул на стрелка и улыбнулся– спасибо.. – Да не за что.. это мой долг. Борис, сам не зная зачем, вдруг погладил Степана по тёмным волосам. – Только это не всё– врач содрал с себя остатки робы– нужно перебинтовать моё предплечье. – Ээ.. хорошо..– Данилов разрезал одежду Бориса, начал бинтовать, стараясь не смотреть на его тело. А оно было красивым– война конечно, оставила на нем свой отпечаток, но торс Бориса явно был в отличном состоянии. Ну, 3 зашитых дырки не в счёт. Степан закончил, сел рядом с врачом. Они молча смотрели друг на друга– слова были не к чему. – Ты красивый..– наконец сказал Борис– и лицо у тебя красивое.. особенно глаза.. Степан не ответил, просто потянулся к Селиванову и коснулся губами его губ. Данилов закрыл глаза и не видел лица Бориса. Зато он чувствовал здоровую руку Селиванова, которая поглаживала его волосы. *** – Так у нас с тобой и закрутилось.. Стёпа, блин. Ты мне ноги отлежал! Давай, поднимайся. Данилов открыл глаза, слегка улыбнулся и покачал головой. Затем он повернулся на бок, уткнувшись лицом в живот Бориса, и обнял его за спину. Патологоанатом улыбнуся, обнял его в ответ, позволяя настырному любовнику опрокинуть себя на секционный стол. Селиванов продолжал целовать Данилова прямо в нежные мягкие губы, однако мысли его были сейчас далеко в прошлом. В Афганистане. *Афганистан* На войне женщин почти не было, поэтому вояки довольствовались друг другом. Кто от безысходности, а кто просто проявил свою истинную природу. Как бы то ни было, на новую пару– стрелка и врача, внимания не обращали. Ибо не до того было– война. Но во время коротких и не очень перерывов Данилов и Селиванов всегда находили место, где уединиться. Но был один случай, который ни Степан, ни Борис вспоминать не любили. Медчасть тогда вновь подверглась атаке, только теперь куда более профессиональной. Перебили всех защитников, а вот Борис чудом остался цел. Продолжал отстреливаться, пока в магазине не остался один патрон. Селиванов понял– всё. Конец. И лучше отправить эту пулю себе в мозг, надеясь на то, что та убьет его, а не выйдет наружу, оставив врача овощем на всю жизнь. Но тут как из ниоткуда возник Данилов. Его отряд пробился к медчасти. Только вот из всего этого отряда выжил только Степан. Он был в крови, но кажется, остался целым. У Бориса появился огонек надежды– вдруг выберутся вдвоем. Но надежды оказались разбиты– врагов было слишком много, а патроны имели свойство кончаться. Вскоре и у Данилова остался только один– и он решил потратить его на себя. Приложил дуло к виску.. и замер, увидев взгляд Бориса. Он всё прочитал в этих серо-синих глазах, глядящих на него со спокойной обречённостью. И понял, что не готов умирать. Осталось одно дело. Борис сделал шаг навстречу Степану.. миг, и два таких разных человека– стрелок, привыкший убивать, и врач, каждый день спасающий жизни, сплелись в тесных объятиях. Секс был грубым, без капли нежности, одна лишь животная страсть. Они рвали друг на друге одежду не потому, что это так возбуждало, а потому что времени было в обрез. Война, враги, выстрелы– всё ушло на второй план, всё стало неважным. Казалось, во Вселенной они остались одни. Борис сдавленно кричал, и уже непонятно было, от боли в заживающем плече, или от страсти. Данилов хрипел– голос он сорвал начисто. И этим двоим было всё равно, что в паре метров от них грохотала война. Взорвись в тот момент рядом с ними бомба– они бы продолжили удовлетворять друг друга. Время замерло– существовал только этот миг, ни прошлого, ни будущего. Оба понимали, что вряд-ли переживут эту ночь. Каждый миг мог стать последним. И нужно было проживать каждую секунду, как последнюю. Но видимо, родились оба под счастливой звездой– враги посчитали медчасть не достойным трофеем, и пошли дальше. А Селиванов и Данилов отключились в объятиях друг друга– обессиленные и смиривщиеся со смертью. А на следующий день их нашли свои. Вражеский отряд был разбит, вовремя подошло подкрепление. *** – Боря, ты чего?– Данилов вопросительно заглянул в глаза Борису, вернув последнего в реальность. – Да ничего.. все в порядке, слышишь?– Селиванов поцеловал Степана в лоб, нежно обхватив его голову– так, вспоминал.. – Ту ночь?– капитан посерьёзнел. – Да.. да всё хорошо– Борис провел по щеке Степана. – Ну ладно– оперативник склонил голову на плечо патологоанатома, вдохнул такой знакомый и родной запах– Да.. мы ведь и не виделись с конца войны.. развела судьба. – Как развела, так и свела, сам видишь.. удачливые мы с тобой. А теперь слазь– Борис легонько спихнул Степу с секционного стола– мне работать надо, а тебя уже Рогозина заждалась. – Откуда ты знаешь?– опер слез со стола. – Так вот же она– Селиванов указал на экран, что висел над дверями в морг– Галина уже полчаса там стоит, тебя ждет. А это невежливо, заставлять женщину так долго ждать. Всё, иди– Борис легко поцеловал Степана в щеку и осторожно выпихнул из морга.