Академия стихий

      Дни неминуемо шли. Занятия проводились, по всей строгости вписываясь во временные рамки расписания. Не могло быть такого, чтобы кого-то из студентов или же целую группу отпустили пораньше, несмотря ни на плохое самочувствие, ни на усталость. Причём домашнее задание приходилось выполнять в полном его объёме, поэтому даже с отсутствием интернета у студентов была уйма занятий для развлечения. Сидя за обедом с компанией Моны, кто-то высказался: «По крайней мере, мы хотя бы сможем отдохнуть от интернета, больше заниматься наукой или общаться с друзьями». Не помню, сказала это Янь Фей или Мона, но слушать подобное было тяжело. Я считал эти слова… «неправильными».       Я не видел жизнь академии до захвата, но точно уверен, что изменилось очень многое.       Как раз думая над словами Янь Фей (или же Моны), я сидел в шестом кабинете со своей группой на занятии, как из коридора послышался умоляющий крик. — Прошу! — голос надрывался, переходя в громкий плач. — Нет, я просто…       Каждый из нашей группы напрягся, вслушиваясь в голоса. Адриан, как самый безрассудный и смелый, подошёл поближе к двери и слегка её приоткрыл. Марк подошёл к нему, оттолкнул, и совершенно бессовестно вышел из кабинета, несмотря на строгую просьбу Грейс оставаться на своих местах. Чун Юнь последовал за ним, пробормотав Син Цю что-то по типу: «Они опять наделают глупостей». Его взгляд был сердитым, а шаг уверенным, останавливать его не было смысла, поэтому Син Цю без раздумий ринулся следом. За ними последовали Синь Янь и Сян Лин, а потом уже и все остальные. Я и Люмин не остались исключением.       Выйдя из кабинета, мы прошли по коридору и завернули за угол. Пройдя чуть дальше по этому коридору можно было попасть в вестибюль, а от туда выйти из здания через главный выход. Передо мной развернулась такая сцена: один из студентов стоял перед Скарамуччей и Синьорой на коленях, его громкий плач и был слышен за закрытой дверью кабинета. Рядом со студентом стоял ещё один, широко распахнутые глаза которого не сводили взгляда с предвестника, а колени так дрожали, будто он был готов упасть на пол в любой момент. — Вы смотрите-ка, кто прискакал, — насмехался Скарамучча, заметив выглядывающих из-за угла студентов. — Надо же, для них шоу дороже собственной жизни. — Скарамучча, я не думала, что ты столь жесток, — улыбалась Синьора, а я силился понять, о чём они сейчас говорят. — Что ж, господа, позвольте представить вам не продемонстрированный способ наказания за непосещение занятий. — Прошу! Мне было очень плохо, меня отпустили пораньше, чтобы я мог отдохнуть! — говорил студент громким, выразительным голосом, из-за чего брови Синьоры свелись к переносице.       Синьора одной рукой схватила парня за лицо, ногтями впиваясь ему в кожу. На щеках появлялись царапины, из которых мелкими каплями стекала кровь, ярко выделяясь на фоне бледного лица. Рука спускалась всё ниже, ближе к горлу, глаза Синьоры сверкали маниакальным блеском. Студент от чего-то задирал голову к верху, поэтому рука Синьора могла плавно пройтись по его кадыку, почти нежно сжимая трахею. С каждого пальца начал образовываться крио элемент, создавая длинные ледяные наросты, которые глубоко впивались в кожу. Студент мгновенно начал задыхаться, а руки рефлекторно схватили и яростно сжали запястье Синьоры, но та оставалась непоколебимой. Она резко двинула рукой в сторону, обнажая ледяные когти на пальцах, сплошь покрытые кровью, которые всё это время находились в горле парня. Когти почти полностью отделили голову парня от туловища. Он свалился на пол, задирая голову под неестественным углом, раскрывая перед нами глубокий порез. — Пропускать занятия нельзя ни в коем случае, — сладко говорила Синьора. — К сожалению, он этого не услышал, — Скарамучча радостным взглядом глядел на Синьору. — Зато услышали вы. — Взгляд устремился к шокированным наблюдателям. — Ах да, мы же обещали не оставлять студентов без пары. — К тому же, здесь есть ещё один нарушитель, — нежно проворковала Синьора.       Так получилось, что впереди нашей группы стоял Адриан, Чун Юнь, Син Цю и Марк. Лицо Адриана побледнело, его выражение отражало лишь отвращение и страх. Он поднёс руку к губам, было видно, как он сдерживает тошноту, слегка согнувшись. Все они частично закрывали людей, стоящих позади. Никто не мог произнести и слова, мы замерли, но при этом дрожали всем телом. В кровь ударил адреналин, я был готов действовать по схеме «бей или беги», но всё равно просто стоял вместе со всеми. Для Фатуи мы — зрители, внемлющие шоу, из-за чего Синьора подходила к демонстрации наказания с животрепещущим энтузиазмом.       Кровь только что умершего студента разливалась по полу, подкатывая к ноге Адриана, из-за чего он ещё сильнее съежился и отступил на шаг назад. Синь Янь и Сян Лин, стоявшие в самом конце группы и скрытые за спинами одногруппников, развернулись и очень тихо ушли обратно в кабинет. Остальные же продолжали стоять на ватных ногах. Мы до ужаса боялись, что если кто-то из нас на виду у Фатуи сдвинется с места или вовсе уйдёт, предвестники накажут и нас.       Я посмотрел на Люмин и увидел в её глазах то же самое чувство, что испытывал и сам. Безысходность. Фатуи не дадут элементарной атаке их достигнуть, какой бы неожиданной она ни была, поэтому спасать студента было сродни самоубийству. Я был абсолютно бесполезен.       Со вторым студентов Синьора церемонится не стала. Легко взмахнув рукой, она создала ледяное копье причудливой формы, которое вмиг проткнуло студента насквозь. Кроваво-красное остриё смотрело на нас из-под лопатки студента. Он упал, плюхнувшись о лужу крови. — Что ж, я повторю правило ещё раз, — сурово произнесла Синьора, гордо подняв голову. — Никто не смеет покидать занятия раньше времени. Никто и ни по какой причине. — Вот-вот! — причитал Скарамучча, активно качая головой. — Иначе вы не усвоите важный материал! Не зря ведь Селестия планировала вам расписание и составляла программу обучения. Пожалуйста, относитесь к труду Селестии с уважением.       Сказано это было с издевательством, но так серьёзно, будто Скарамучча и правда указывал на виновность во всём Селестии. Не было сомнений, что Фатуи каким-то образом оградили эту академию от влияния Селестии, но из-за его слов мне даже начало казаться, будто Селестия и правда оставила нас без внимания. Будто она уже давно могла бы что-то предпринять, но, увидев какую-то преграду, прекратила действия по спасению. Так, что Фатуи была дана полная свобода.       Виновата Селестия своим пренебрежительным отношением или же Фатуи своей профессиональностью — неважно, я всё равно перекладывал вину на себя. Я не мог никого здесь спасти. Такие мысли преследовали меня во многих мирах, сестра мне часто говорила: «Ты ничего не можешь сделать», «Это не твоя вина», «Ты не обязан кому-либо помогать или чувствовать ответственность за кого-либо». Это помогает. Только вот привычка чувствовать вину осталась.       Новость о умерших мигом разлетелась по всей академии.       В столовой со временем стало появляться все больше и больше людей. В начале года многие пропускали приём пищи из-за увиденного в первый день, из-за стресса и волнения или из-за ужасной еды. Но совсем скоро голод и сражения сделали своё дело, поэтому столовая вновь была заполнена людьми.       На следующий день после убийства в столовой было как никогда тихо, несмотря на то, что присутствовали почти все студенты. Я сидел за любимым столом Моны, слушая её тихие переговоры с Фишль и Янь Фей. Всё внимание было обращено на стол около окна, где, словно в трауре, сидела группа студентов, в котором некогда состояли двое умерших. Они молчали, кто-то до сих пор плакал, кто-то просто молча тыкал вилкой в еду. Атмосфера стояла напряжённая. — Да говорили они тогда, не помнишь? — кто-то из их стола заговорил громче обычного, злобно скалясь на другого студента. Он носил галстук бордового цвета. — Успокойся! — перебила его рядом сидящая девушка, но парень не обратил внимания и продолжил спор. — Бл*ть, вот ты как всегда! — Ты что сейчас сказать хочешь? Что я во всём виноват?! — собеседник также повысил голос, сводя брови у переносицы. На нём был галстук бирюзового цвета. — А нахрена было предлагать такое? — со злости он встал. — Да п*здец! Вы ж все согласились! — второй тоже встал. — Да всё, успокойтесь! — кричала девушка уже со слезами на глазах. Кто-то её поддержал, но парни сильно разозлились и уже никто не мог их остановить. — Зачем надо было предлагать им уйти пораньше?! Они ж, бл*ть, сказали, чтоб никто не выходил с занятий раньше! — Вот именно, что я просто предложил! Вы же все согласились, почему ты винишь только меня?!       Обладатель пиро глаза бога занёс кулак и ударил оппонента. Со стола встали ещё несколько парней, чтобы их разнять. Голову ударила секундная боль. Я отвёл взгляд, который быстро приземлился на Ху Тао. Её тарелка была полна, а сама она поникла головой, будто серьёзно о чём-то задумавшись. — Ху Тао, пожалуйста, поешь… — тихо просила её Янь Фей, но подруга лишь слегка поморщилась.       Ху Тао вдруг встала и с запуганным выражением лица выбежала из столовой. В суматохе никто этого не заметил, все были заинтересованы назревающей дракой. Янь Фей же подорвалась с места и крикнула подруге в след. — Ху Тао, ты ничего не съела! — она с отчаянием обернулась, зацепившись за меня взглядом, и ринулась за Ху Тао.       Я побежал следом.       Мы увидели, как Ху Тао вошла в шестой кабинет. Больше там никого не было, а все звуки, передаваемые со столовой, были приглушены. Ху Тао стояла возле шкафа у задней стены, что-то рассматривая перед собой. Подойдя ближе, мы увидели, как она держит склянку с каким-то веществом. —Ху Тао… — позвала её Янь Фей, но та не обернулась. — Крысиный яд, — лишь сказала она. — Что? — Крысиный яд, — мы уже встали возле неё и так же рассматривали склянку. — Однажды к нам привезли клиента, умершего от передозировки крысиного яда. Тогда он выпил очень много алкоголя, и, не найдя в доме больше никакого спиртного, выпил ещё и крысиный яд. Никто не смог позаботится о нём в нужный момент, поэтому он умер и попал к нам. — Взгляд Ху Тао теперь переместился на вазу с фиалкой. — Ещё один клиент попал к нам из-за того, что на него упала ваза с землёй. Это была пожилая женщина. Она спокойна возвращалась домой, как из пятого этажа дома на неё свалилась тяжелая ваза с землёй. Хозяин вазы попал прямо женщине в голову, из-за чего она также попала к нам. И знаете, что я чувствовала, когда видела новых клиентов у дедушке на работе? Когда сама их принимала? — Её глаза заполнились слезами. — Я думала… О, поступила новая работа! Мы сможем заработать на этом деньги! Знаете, что я почувствовала, когда умерли эти студенты?       С её глаз скатились две слезы. Я и Янь Фей внимали каждому её слову. — То же самое. — Ох… — лишь смогла выдавить из себя Янь Фей, подбирая нужные слова, но Ху Тао продолжила. — Я так часто сталкивалась со смертью, а здесь так много орудий убийства, что… Я не могу воспринимать её так же, как и другие. Один человек, не обладающий глазом бога, сказал: «Жизнь — это способ существования белковых тел». То есть все мы белковые тела, способные к обмену веществ, раздражению, размножению и другим функциям, но если хоть одна часть нашей системы перестанет функционировать, то умрёт и весь организм. Так и происходит смерть. Я так и воспринимаю её. И, видя всех этих людей, скорбящих по умершим друзьям, я не ощущая ни капли грусти. Я чувствую вину из-за этого. Будто я должна чувствовать по-другому. Будто из-за моей профессии я неправильная. — Она посмотрела на нас. — Больше всего я боюсь, что не буду грустить из-за смерти… кого-то мне близкого. — Ху Тао, — Янь Фей серьёзно посмотрела на подругу, из-за чего мне стало немного даже страшно. — по статистике около 2,3 миллионов людей в год умирают из-за несчастных случаев. Но это — убийство. И убийств случается намного меньше. Этим людям тяжело из-за того, что этот человек умер совершенно несправедливо. Он не должен был умереть именно сейчас. Сама причина… им грустно, потому что студентов убили, а они ничего не могут с этим поделать. Не могут добиться справедливости и отомстить за друзей.       Мне подумалось, что никто даже не вспомнил про 301-го студента, который умер с первый учебный день. У этих двух, видимо, куда больше друзей. — Это тоже верно… Но даже так… Я ничего не чувствую. — Ху Тао, тебе не обязательно. — Так как я здесь находился, я тоже решил вставить свои пять копеек. — Я имею ввиду, ты же не была с ними знакома. Ты совсем их не знала, поэтому вполне нормально, что ты ничего не чувствуешь. — Ох, что я несу? Для меня это странно, я ведь привык чувствовать вину из-за действий убийц. Хотя и сам-то я не мог сказать, плевать ли мне на этих студентов. Всё же признаться, что смерть кого-либо тебя совсем не волнует, сложно.       И всё же, Ху Тао призналась. Сейчас мы все видели смерть, более того, убийство, и каждый реагировал на это по-своему. Но я и подумать не мог, что кто-то так честно признается в своих чувствах. Может, так думают многие? «Слава Архонтам, что умер кто-то другой, а не я и не мои друзья». Эта мысль не звучит так жестоко, когда никто просто физически не может помочь жертвам. Иначе — это эгоизм. — Простите, что выливаю это всё на вас, — глаза Ху Тао покраснели, она поднесла руку к лицу и вытерла скатившиеся слёзы. — Если тебе не грустно из-за их смерти, от чего же ты тогда плачешь? — сказала Янь Фей с улыбкой, но на глаза у неё тоже наворачивались слёзы. — Я почему-то думаю, что слишком чёрствая, чтобы грустить по кому-то… Будто я сошла с ума и теперь просто не способна воспринимать смерть как все остальные. — Нет, вовсе нет! — Янь Фей положила руку на плечо Ху Тао. — Ты абсолютно нормальная, вовсе не сумасшедшая! Ты не должна переживать из-за своих эмоций, люди не всегда могут на них повлиять, поэтому всё в порядке!       Подруги обнялись, из-за чего на сердце у меня потеплело. Я отвёл взгляд, чувствуя себя третьим лишним, но они быстро отстранились. Взгляд Ху Тао прояснился и выглядел уже более спокойным. — Знаешь, — говорила Янь Фей. — Если я умру, я закажу самый дорогой гроб, чтобы ты смогла меня похоронить! Ты сможешь обрадоваться, что заработала с меня много денег! — Как же ты закажешь гроб, если умрёшь? — Ху Тао рассмеялась. — Не знаю! Итэр, закажешь мне самый дорогой гроб? — Тогда платить придётся мне! — сказал я, театрально складывая руки на груди. — Что ж… Ну, значит, придётся вам просто так закапывать меня в землю. — Всё, всё, хватит! — весело говорила Ху Тао, смеясь.

***

      Студенты кое-как привыкали к новому периоду в жизни, а Фатуи все подкидывали палки в колёса.       Весь обслуживающий академию персонал, такие как уборщики, повара и другие, куда-то пропали (и я догадывался, куда), и на замену им пришли, конечно, студенты. Академию нужно было прибирать, поэтому каждый день после занятий студенты проводили уборку в своих кабинетах. На счёт коридоров и прочих помещений Фатуи распорядились так: каждый день они назначали случайно выбранным студентам убираться в здании. Всё это фиксировалось в приложении. О наказании за непослушание нам и догадываться не стоило.       Уже под конец сентября мне впервые выпала обязанность убирать второй этаж академии. Однозначно, делать я это должен был не один, но я так и не смог выяснить, с кем же мне придётся заняться уборкой.       После занятий студенты как обычно проводили тренировки в залах на первом и втором этаже, поэтому я дождался, пока они освободятся, чтобы спокойно прибрать этаж. Уже шагая по лестнице, я услышал мужские голоса и удар. Стало тревожно, я ускорил шаг и замер на месте, как только увидел источник шума.       Около одного из кабинетов стояла компания Адриана, а перед ними — прижатый к стенке и совершенно беззащитный Беннет. Они явно были агрессивно к нему настроены, спор по-видимому был в самом разгаре. — Надо было раньше тебе врезать, может, мы б вытрясли из тебя всю неудачу! — говорил Марк. — Бл*ть, ну вот нахрена ты поступил в одну академию со мной? — серьёзно размышлял Адриан. — Вот ты специально решил заразить нас неудачей? Это же правда болезнь какая-то! — Он повернулся к своим друзьям, те кивнули, как бы подтверждая мысль. — Да из-за тебя бл*ть люди умерли! — Адриан занес руку и ударил Беннета по лицу. Беннет принял удар молча, хватаясь руками за ушибленное место. — Да что б ты сдох! Может, тогда это всё закончится…       Не успел он договорить, как перед ними возник я, крепко сжимая руки в кулаки. — Отойдите от него, — я говорил непривычным строгим и холодным тоном. — Уйди, Итэр! — сказал Фредерик. — Ты бы не защищал его, если бы знал, какой он на самом деле. — Да, да! — поддакивал Марк, хотя иногда мне казалось, что он и сам побаивается своих друзей. — Отойдите от него, — повторил я всё так же холодно. — Итэр… — сказал Беннет совсем тихо, Адриан этого будто бы и не заметил. — Ладно, если ты хочешь, чтобы мы ушли — мы уйдём! — сказал он и направился к лестнице. — Пойдёмте, парни!       Фредерик, Марк и Отис немного задумались, но вскоре быстро догнали Адриана. Я не стал зацикливаться на них, лишь подошёл осмотреть Беннета. Кажется, я успел вовремя и никаких значительных увечий они ему не нанесли, разве что с краешка губы сочились капельки крови. — Ты в порядке? — обеспокоенно спрашивал я. — Они ушли, а это значит, что нам придётся убирать этаж одним… — Ничего страшного! Мы справимся! Главное, что ты в порядке, — я радостно улыбнулся.       Беннет смыл кровь и теперь ничто в нём не выдавало участие в потенциальной драке. Мы набрали воды в ведро, взяли в руки швабры и принялись за дело. Швабра была широкой, а ручка длинной, мы могли идти и просто вести швабру перед собой, протирая пол. — Если честно, я немного не понял, из-за чего они к тебе придрались? — Эх, ладно, мне всё же стоит тебе сказать, иначе ты бы всё равно узнал сам… — Беннет грустно вздохнул, а потом отчеканил, — я неудачник.       Я удивился, а потом рассмеялся. Беннет озадаченно, но серьёзно на меня посмотрел, и я поспешил объясниться. — Беннет… Удача — это ведь абстрактное понятие, его не существует. — Возможно и так, но мне и правда очень часто не везет. — Ой, да ладно, у каждого случаются неудачи. — Сегодня я разбил стакан в столовой. — С кем не бывает! — Меня назначили убираться с людьми, которые могли меня избить. — Ну… — Умер именно тот человек, с которым я познакомился в купе! — Беннет говорил серьёзно, а я утратил весь свой позитив. — Именно эту академию оккупировали Фатуи. Именно ту, где я учусь. — Беннет… — Я приношу неудачи! — Не существует понятия «удачи». Есть лишь вероятность возникновения определённых событий, которые складываются из обстоятельств, — я вздохнул. — По крайней мере, ты не стал «триста первым студентом», — о котором все забыли, — тебя не выбрали с жеребьёвки. — Не выбрали, потому что Альбедо вступился. — Да, но тем не менее, итог — тебя не выбрали, — Беннет отвёл взгляд, задумавшись, но так и не смог найти ответа, поэтому я продолжил. — Тебе просто общество навязало этот образ «неудачника», поэтому ты так и волнуешься по этому поводу. Любую мелочь списываешь на свою неудачу. — А ты и правда чем-то похож на психолога, — он взглянул на меня непривычным для него серьёзным взглядом. — Не удивительно, что ты легко находишь общий язык с другими людьми. И Барбара вечно возле тебя ошивается… — Барбара?       Я и правда иногда общаюсь с Барбарой, впрочем, как и со многими ребятами из нашей группы. Я даже удивился, когда он так внезапно назвал её имя. Беннет же вмиг покраснел и чуть было не выронил из руки швабру. — Ну, в смысле… — он отвёл взгляд, пытаясь придумать какие-то слова, но по его реакции я сразу обо всем догадался, поэтому не смог сдержать смешок. — Ревнуешь? — я широко улыбнулся, смотря на его краснеющие уши. — Нет… Не важно, — сказал он, пытаясь справится со внезапным смущением. — Нет ничего плохого в том, что она тебе нравится, не надо этого так стесняться, — мой голос звучал весело, и, кажется, я смог немного его успокоить. — Даже если и так, то… В этом всё равно нет смысла, — румянец сошёл с его лица, и Беннет уже звучал очень уверенно, будто и правда верит в собственные слова. — Она всё равно никогда бы не стала встречаться с таким неудачником, как я. — Беннет! — я театрально округлил глаза и прикрыл рукой рот. — Опять ты за своё! Эх, хорошо, что ты сейчас разговариваешь именно со мной! — я приложил руку к груди. — С мастером в отношениях! — У тебя самого хоть есть девушка? — Или парень! — поправил я его, но тот лишь поднял брови, ожидая ответа. — Нет… Но тренеры не играют! — Ох, — Беннет глубоко вздохнул. — Если честно, мне иногда кажется, что все эти «чувства» я просто сам себе надумал, а теперь якобы страдаю из-за них. Вообще, если мы никогда не будем встречаться, я, наверное, и не очень-то огорчусь. — Просто потому, что считаешь себя недостойным её. Будто если ты ей признаешься, она, по-твоему, абсолютно точно тебя отвергнет. — А ты и правда психолог? Хотя иногда тебя бывает сложно понять… — Беннет… Я думаю, Барбара никогда бы и подумать не могла, что ты неудачник. Даже если ты ей не нравишься, она имеет право хотя бы знать. — Да-да, но это сложно! Сложно признаться! Особенно, если я считаю себя неудачником. Да я даже не такой красивый, как… как ты, например. — Беннет, ну… — Я остановился, положил локоть на рукоять швабры и подпёр голову кулаком, говоря театрально сладким голосом. — Я считаю тебя очень даже симпатичным. — Прекрати… — он опять смущённо отвёл взгляд, из-за чего я рассмеялся. — Так, значит, вы давно с ней знакомы? — Вообще-то достаточно давно, — он отвёл взгляд, будто погрузившись в воспоминания. — На самом деле я люблю время от времени сражаться с монстрами, всё же мои отцы — искатели приключений, и я был втянут в это дело с самого детства, — на словах «искатели приключений» мои глаза просияли. — Так ты искатель приключений?! — я сказал это немного резко, из-за чего Беннет рассмеялся. — Ну, вообще-то да. Иногда даже беру Рейзора с собой на экспедиции. Так вот, травмпункты обычно в городе платные, а ранюсь я часто из-за моей удачи… — я опять посмотрел на него гневно, но он меня проигнорировал. — В городе есть собор, посвящённый Анемо архонту. Там как раз таки можно получить медицинскую помощь для искателей приключений бесплатно. Родители Барбары работают там, да она сама очень часто там бывает. Так мы и познакомились. И видимся… относительно часто. К тому же, она была со мной в одном классе в средней и старшей школе. Но тогда я больше общался с Рейзором… В смысле, я вполне могу общаться с кем-угодно, просто… — он прищурил глаза, подбирая слова. — Не подумай ничего плохого! Рейзор просто интроверт, поэтому мы редко когда общались с кем-то другим. — А Мона, Фишль, Янь Фей… — С Моной и Фишль мы тоже учились в одном классе, да и живём недалеко друг от друга. А вот Янь Фей и Ху Тао из Ли Юэ. Ну и я из Мондштата. — Если вы с Барбарой из одного города, ещё и часто видитесь — то тебе точно нужно ей признаться! — я поспешил добавить. — Только вот… Не сейчас. Вообще не в этом году. Ситуация к этому не располагает.       Практически всё время уборки мы о чём-то говорили, в основном я пытался повысить самооценку Беннета, а тот, иногда, наверное, в шутку, говорил о своей неудаче.       Вскоре коридоры второго этажа были убраны.