ближе к ней

В комнате стояла тишина, нарушающаяся лишь ее тихим голоском. Гермиона читала тебе строчку за строчкой, каждую минуту то и дело поглядывая на тебя и смущенно улыбаясь. За окном стоял зимний вечер. В спальне вы были одни, в то время как все были на ужине, который вы решили пропустить и провести это время более приятно. Ты слушала ее и смотрела в окно, где солнце уже склонилось над горизонтом, демонстрируя прекраснейший закат. Желтый слился с голубым, придавая облакам розового оттенка, и ты завороженно наблюдала, как солнце все дальше и дальше уходило за горизонт. В последнее время закаты стали необыкновенно красивы, но, наверное, рассветы тебе нравятся больше. Они возвращают надежду. Именно на рассвете жизнь открывает ладони, показывает сокровища. И отдаляешься от тяжких мыслей, которые ночью мешали спать. Ты слегка улыбнулась своим мыслям и подумала о том, как хорошо тебе прямо в этот самый момент. Когда твоя голова лежит на плече Гермионы, а твоя рука поглаживает ее, держащую книгу. Когда ваши ноги, на которые натянуты новогодние шерстяные носки (вам обеим уже не терпелось встретить Новый год) переплелись под вязаным пледом в попытке сохранить тепло и быть ближе. Когда ты обняла ее за талию, и она не отстранилась. Когда ты слушаешь ее голос, и он тебе сровень колыбельной — глаза сами закрываются, а организм отчаянно требует заснуть под эту мелодию. Когда ты поднимаешь взгляд и видишь ее кудрявые волосы, что собраны в высокий пучок, но ввиду своей непослушности все равно спадают хозяйке на лицо. И когда ты улыбаешься, проговаривая все это у себя в голове… — Я ее не понимаю, — вырвала тебя из размышлений Гермиона. — Что именно? — встрепенулась ты. — Что мешает ей просто сказать о своих чувствах? Ты приподнялась на локте, чтобы быть с ней на одном уровне. — Думаю, она боится его реакции. Вдруг он откажет ей, а то и вовсе посмеётся? — Но всегда же лучше сказать о том, что чувствуешь, — она невинно смотрела тебе в глаза, и ты вдруг потеряла дар речи. — Да, я согласна с тобой, — прошептала ты. Вы смотрели друг в друга в глаза, и что-то промелькнуло между вами, разрезало вдруг воздух, словно острие клинка прошлось по полотну. И вы обе застыли так на какое-то мгновение. Первой из оцепенения вышла ты: — Хочешь, я продолжу? Она кивнула и передала тебе книгу с раскрытой страницей. Ты устроилась поудобнее и начала читать: — «Сейчас, сидя рядом с любимой, Ной гадал: вспоминала ли она все эти годы, как целовалась с ним в лучах лунного света, как стремились навстречу друг другу их обнаженные тела? Мечтала ли о нем так, как он мечтал о ней? Тосковала ли в разлуке? Ной поднял глаза к небу и вспомнил тысячи бессонных, одиноких ночей. Приезд Элли всколыхнул все чувства, и Ной боялся, что ему с ними не справиться. Он снова хотел Элли, хотел любить ее и встречать ответную любовь. Больше всего на свете.*» Гермиона тебя перебила, воскликнув: — Вот видишь! Снова он гадает! Пусть уже скажет ей и, возможно, они снова будут вместе счастливы. Ты улыбнулась в ответ на её возмущённость и продолжила: — «А теперь это невозможно. Она обручена. В воцарившейся тишине Элли почувствовала, что Ной думает о ней, и это было очень приятно. Она не могла, да и не хотела до конца угадать его мысли. Главное, что они о ней. Сама Элли вспоминала беседу за ужином и размышляла об одиночестве. Она почему-то не могла представить, чтобы Ной читал стихи или делился мечтами с другой женщиной. Не похоже это на него, если Элли хоть что-нибудь понимает в людях.» Ты вздрогнула, почувствовав легкое прикосновение к своей руке, словно кто-то пёрышком нежно, едва касаясь, гладил тебя. Из-за этого ты запнулась, но скоро взяла себя в руки и продолжила: — «Она отставила чашку, закрыла глаза и провела рукой по волосам.» Гермиона продолжала гладить твою руку кончиками пальцев. Ты вдруг заметила, что покрываешься мурашками. — «– Устала? – нарушив тишину, спросил Ной. – Немножко. Знаешь, мне, наверное, пора. – Знаю, – бесцветным голосом отозвался Ной.» Её пальчики остановились на твоём плече и начали медленно перебирать волосы. Ты не видела, но чувствовала, как она смотрит на тебя. Нет. Как она разглядывает тебя. — «Элли, однако, не поднялась с кресла. Взяв чашку, она выпила последний глоток, чувствуя, как чай согревает ее изнутри. Она пыталась вобрать в себя этот вечер – луну высоко в небе, ветер в макушках деревьев, ночную прохладу. Элли шагнула к машине, быстро, чтобы Ной не успел ее поцеловать.» Почему-то на последнем слове рука Гермионы слегка дёрнулась. — «Она, правда, не знала толком, будет ли он пытаться, и все-таки не имела ни малейшего желания проверять. Ей было бы слишком трудно его остановить, и так голова шла кругом. Она скользнула за руль и вздохнула с облегчением.» Гермиона дотронулась до твоей шеи. И её вопрос вдруг выбил тебя из колеи: — А ты бы хотела проверить? Ты открыла рот в немом вопросе, поглядывая то на неё, то на вечернее небо за окном. Наконец решилась произнести: — Что? Гермиона слегка смутилась, уселась поудобнее и уточнила: — Будь ты на месте Элли, хотела бы ты поцеловать ее? — Ее? — усмехнулась ты в ответ на оговорку Гермионы. Девушка, кажется, ее даже не заметила, помолчала какое-то время, видимо, прокручивая и анализируя в голове то, что сказала секундой раннее. И когда догадка пришла, щёки ее залились румянцем. — Ой! Я.. То есть..его, да, конечно же его. Ты хихикнула. И невольно начала разглядывать её. Глубокие, карие, словно шоколад, глаза. Длинные тёмные ресницы. Веснушки на носу и щеках, что только придавали ей очарования. Чувственные губы её едва заметно дрожали. И пряди каштановых кудрявых волос, которые мягко не спадали на плечи, чудно обрамляли прекрасное утончённое лицо. Они завивались и совершенно не слушались, но тем не менее так и хотелось протянуть руку, чтобы аккуратно накрутить их на палец. Ты не поняла, когда сделала это. Но… Сейчас твои пальцы гладили волосы Гермионы, и одним ты начала накручивать ее прядь. У неё такие мягкие волосы… Ты вдруг поняла, что все это время наблюдала за своими движениями и не смотрела ей в глаза. Но сейчас, когда твой взгляд поднялся, ты увидела на ее лице смесь удивления, смущения и..чего-то ещё… Чего-то, что раньше ты никогда не замечала. Грудь вдруг наполнилась теплом. И это тепло потянуло тебя к ней. Начинало действовать неимоверное притяжение, объяснение которому ты найти не могла. Но Гермиона тебя опередила, нежно взяв за щеки и притянув ближе к себе. Лишь с одной целью. Прикоснуться своими губами к твоим губам. И когда это произошло, внутри вдруг загорелись тысячи лампочек. То самое тепло теперь наполняло тебя всю. Ее губы несмело приоткрывались, боялись спугнуть, но как только ты хотела ответить, девушка отстранилась. — Прости! — она испуганно смотрела на тебя. — Пожалуйста, прости, я не должна была! Не знаю, что… Но ты не стала дослушивать. Снова притянув ее к себе за шею. Она пахла молочным шоколадом и корицей. Ты вдыхала этот аромат и не хотела чувствовать больше ничего, кроме него. Ее губы такие мягкие… Ты приоткрывала свои, слегка углубляя поцелуй, ладонями держа ее за щеки. В то время как она испуганно держалась за твои запястья, но совсем скоро расслабилась и принялась их поглаживать. Когда ты почувствовала прикосновение ее мокрого языка к своей нижней губе, то вздрогнула. От неожиданности. От того, как было приятно. От того, что хотелось ещё. От того, что хотелось быть ближе. Ближе к ней. Когда ты поддалась ее ласкам, раскрывая пухлые губы и протягивая свой язык навстречу, Гермиона стала смелее. Ее руки гладили твои плечи, а затем переместились к шее. Но задержались там ненадолго, когда она медленно гладила твоё тело ладонями, направляясь к груди. И в момент, когда ее язык коснулся твоего языка, ты вспыхнула. Простонала ей в губы. Она несильно сжала твои груди. И ты выгнулась навстречу. Чувствовала, как теряешь голову. Контроль. Самообладание. Теряешь все, но находишь себя. Ты наклоняешься вперёд, к ней, слегка надавливая на ее плечи, чтобы она легла на простыни. Когда это удалось, ты оторвалась от ее губ, слегка приподнялась на ладонях. И при виде ее — лежащей под тобой, с распластанными по подушке волосами, тяжело дышащую, с покрасневшими от возбуждения щеками и потемневшими от желания глазами — у тебя снесло крышу. И в этот самый момент ты поняла, чего действительно хочешь. Хочешь ощутить ее обжигающие прикосновения. Чувствовать, как она задыхается в твоих губах. Видеть, как ее взгляд скользит по твоему обнаженному телу. Пропустить сквозь себя ее дрожь. Она будет изгибать бёдра, чтобы стать как можно ближе. Ближе, как только можно. Тело к телу. Кожа к коже. Душа к душе. Ты осторожно положила ладонь на ее вздымающуюся грудь и тихо спросила то, чего спрашивать не планировала: — Хочешь ли ты того же?.. Она какое-то время изучающе на тебя смотрела. А потом едва заметно закивала. Словно давая согласие. Но не тебе. А себе. В ее глазах четко проглядывали все ее потайные желания. Которые она наконец-то не боится выпустить наружу. — Да. Да, хочу, — на выдохе произнесла Гермиона. Низ живота скрутило в тугой узел, пробуждая в теле низменную страсть. Ты нежно ей улыбнулась и принялась медленно расстегивать пуговицы на ее ночной рубашке. С каждым твоим движением желание уступало смущению. Это можно было прочесть на ее лице. Как она выгибалась навстречу, помогая убрать из-под себя ни к чему ненужную сейчас ткань. Ты наконец разорвала зрительный контакт. Опустив взгляд ниже. Ее грудь, маленькая и аккуратная, покрылась мурашками. Соски затвердели и порозовели, и ты не могла заставить себя оторвать взгляд. Гермиона, кажется, смутилась, пытаясь прикрыться руками, на что ты нежно ее остановила: — Нет, не закрывайся. Ты убрала ее руки от груди и прижала их к подушке. — Только не от меня. Она легонько кивнула, соглашаясь с тобой, и ты больше не медлила, наклоняясь губами к ее горячему телу. Ты не успела к ней притронуться, а Гермиона уже выгибала спину в нетерпении. Ты чувствовала, как твоё дыхание обжигает ее, заставляет распаляться и жаждать твои прикосновения, ласки ещё сильнее. А тебе не хотелось заставлять ее ждать. Ты коснулась губами ложбинки меж ее грудей, провела по ней языком, и Гермиона тихо простонала. Все внутри тебя загорелось, когда ты услышала звуки наслаждения Гермионы, и ты поняла, что хочешь ещё… Ты покрывала поцелуями ее грудь, сосок и слегка его прикусила, вторую тем временем, лаская пальцами, немного оттягивала. И девушка под тобой часто дышала, шепча твоё имя. Когда ты губами принялась за ласки второй груди, правая рука твоя кончиками пальцев пробежалась по животу, направляясь вниз… Её тело было таким горячим, что, казалось, сейчас внутри Гермионы бушует ненасытное пламя, сжигает ее изнутри и пытается вырваться наружу. Ты вдруг поняла, что чувствуешь тоже самое. Эта страсть, эта нежность, и это желание быть ещё ближе, стать одним целым разрывало изнутри. Ты погладила её под резинкой пижамных шорт. Ее тело вздрагивало в твоих руках, словно от электрических разрядов, заставляя мышцы судорожно сокращаться. Она притянула тебя за щеки и унесла с собой в прекрасную эйфорию от поцелуя. Если в начале они отличались особой нежностью и трепетом, сейчас же девушку полностью захватила страсть, и ее губы стали более быстрыми, более жадными, более… Желанными. Ты сняла с себя майку и прижалась обнаженным телом к ее. И в этот момент внутри что-то щелкнуло. От понимания того, как сильно ты этого хотела. И как сильно этого сейчас было мало. Ты прижималась к ней, терлась об неё, кусая и терзая ее губы, и когда твоя рука заползла к ней под резинку кружевных трусиков, вы простонали друг другу в губы. Тихо. Протяжно… Ты осторожно стянула с Гермионы белье, раздвинула складочки и легким движением подушечки пальца принялась выводить круги. Огненная волна пробежала по твоему телу, тебе хотелось сделать ей приятно, и когда она отдалась во власть этих ощущений, ты начала плавно двигать пальцем в ней. Ее тело чутко реагировало на твои прикосновения. Внизу у неё было влажно, отчего ей было вдвойне приятно чувствовать твои ласки. Мимолётно ты погладила чувствительный бугорок, и от девушки долетел судорожный вздох — она явно не ожидала такого всплеска ощущений. Ты знала, что до этого у Гермионы не было никакого сексуального опыта, и от этого почему-то ты почувствовала себя особенной. Что она отдалась именно тебе. Позволила именно тебе. Ты подняла на неё взгляд и увидела, как она закусила костяшку указательного пальца. Вероятно, чтобы подавить стон. Веки ее были прикрыты, пальцы судорожно сжимали простынь. Она вдруг непроизвольно стиснула ноги. Начала дрожать. И ты поняла, что Гермиона совсем близко. Ее грудь вздымалась и опускалась, твоё сердце стучало, было нечем дышать. Гермиона вцепляется в твои волосы тонкими пальцами, шепчет нежные глупости, постанывает и жадно глотает воздух, кусая нижнюю губу. Ты начала ласкать ее чуть быстрее, задевая чувствительный бугорок. Её прерывистые стоны обрываются протяжным вскриком. Она выгибается всем телом, как кошка, подняв красивую грудь вверх, а потом обессиленно падает, ногти впиваются тебе в плечи. У неё обжигающие губы, а поцелуи резкие и жалящие, как укусы. Потом она замирает, только мелко-мелко дрожат бёдра, сжимаясь всё крепче и крепче… Ты покорно ждала, пока ее сердцебиение успокоится, а дыхание придёт в норму. И когда это произошло, гриффиндорка приподнялась на локтях, надавливая ладошками тебе на плечи, заставляя тебя лечь, и нависла над тобой сверху. Сердце бешено колотилось в груди. Ее губы приоткрыты, взгляд томный, страстный и загадочный. Глаза девушки горели огнём от ощущения возможностей, которым не было горизонта. Она наклоняется к тебе, ты закрываешь глаза и протягиваешь навстречу раскрытые губы, но она аккуратно берет тебя за щеку и отодвигает твою голову в сторону, касаясь губами шеи. Ты тихо вздохнула. Она другой рукой гладит твои волосы, отчего приятные мурашки разбегаются по коже, и ты позволяешь себе ненадолго предаться фантазии — представляешь, как она берёт тебя за подбородок, приближает своё лицо к твоему. От ее горячего дыхания внутри начинал сильнее разгораться огонёк яркого пламени. Прежде чем опуститься к груди, ее горячие губы тщательно исследовали твои ключицы и плечи. Она высунула кончик языка и провела им дорожку по венке на шее к ушку. Прикусила мочку. Ты невольно вздрогнула. Тихо простонала. Ее руки в это время шаловливо ласкали грудь, пальцы сладко, мучительно сжимали соски. — Гермиона… — на выдохе простонала ты ее имя. Ее губы начали опускаться ниже, целовали живот, грели бёдра — и внизу у тебя всё полыхало, отвечая осторожной нежности. Когда она начала стягивать с тебя нижнее белье, ты почувствовала некое сопротивление. Остановила её, осторожно схватив за руки. Ты боялась спугнуть ее и не хотела давить. Открыла рот, чтобы сказать, но она приложила указательный пальчик к твоим губам и дрожащим от возбуждения голосом произнесла: — Тише..пожалуйста. Я очень хочу… И все твои сомнения исчезли, растворились в воздухе. Ты упала на простыни, полностью отдавшись девушке. Закрыла глаза, когда она стянула с тебя нижнее белье, и ты оказалась перед ней полностью обнаженной. Ее дыхание обожгло низ живота, ты начала приподнимать бёдра, не сдерживая того, как сильно желаешь ее ласк. И она подарила тебе их. Нежными поцелуями покрывала низ твоего живота, и когда тебе уже казалось, что сильнее желать эту девушку невозможно, нежно дотронулась до пульсирующей плоти и надавила на чувствительный холмик. Перед глазами взорвались звезды, и ты выгнулась дугой в её руках, впившись ногтями в простыни. Ты не выдержала и развела ноги навстречу. Внизу живота уже завязывался тугой узел, наполняя тебя жаром, от которого плавилась душа. Девичьи пальцы сменились горячими губами, влажный язык заскользил к розовому, набухшему бугорку. Вырисовывая узоры на твоей девичьей плоти, ее язык уверенно доводил тебя до сладостной истомы, заставляя горячие складочки томительно наполнятся влагой желания, сводящей с ума. Когда её язык скользнул внутрь, тебя сотрясла мелкая дрожь, а когда язык заменили пальцы, ты захныкала в голос. Разум остался где-то в стороне, тело само отвечало, бедра двигались в заданном ритме. Ты закрыла глаза и откинулась назад. Даже если бы сейчас кто-то вошёл в комнату, ты бы вряд ли обратила на это внимание. Ты вообще ничего не замечала, кроме ее горячих губ между твоих ног и мягких пальцев, стремительно ныряющих во влажную глубину. И когда твоя внутренняя пружина лопнула, окатив вспышкой яркого удовольствия, ты вцепилась Гермионе в волосы, удерживая на месте. Бедра рефлекторно сжались, и ты закричала, не выдержав острых ощущений… Твое тело обмякло, стало слабым и безвольным, словно все кости растворились, а мышцы превратились в желе. Ты издала последний стон, но его неожиданно заглушил сладкий поцелуй, смявший розовые пухлые губки. Она прильнула к твоему телу, медленно, словно хотела этого меньше всего на свете, оторвалась от твоих губ и положила голову тебе на грудь. Ты обняла ее за плечи, ваши ноги переплелись. — Гермиона… — нарушила тишину ты. — М? — сонно протянула она. — Будь я на месте Элли, я бы поцеловала тебя. Ты почувствовала, как она смущённо улыбнулась. Прошло около пяти минут, и ее слабое дыхание било тебе в грудь. Она уже давно спала, а ты гладила ее кудрявые волосы, но заснуть уже не могла. В памяти остались лишь невнятные образы — теплота её рук, поцелуи нежных губ и мягкость волос.