___
— Спасибо всем за усердную работу! Практика заняла больше времени, чем ожидал Чимин, и, прежде чем он это осознаёт, на часах уже далеко за восемь вечера. Ему удаётся потренироваться пару часов в одиночестве в соседней комнате, прорабатывая новые и старые движения, поскольку кроме хореографии заняться больше было нечем. И к тому времени, когда он заходит посмотреть, что делает Юнги, он уже совсем один, по-прежнему с мечом в руке, и та же самая песня играет на заднем плане. Чимин тихо наблюдает за дверью, не желая рушить сосредоточенность, отражающуюся на лице Юнги. Его волосы влажные, даже мокрые, тёмные пряди прилипают к бледному лицу, время от времени покачиваясь при каждом движении. Его серая футболка не лучше, передняя и задняя части потемнели от пота. Юнги выглядит измученным, но он всё же заканчивает последнюю часть хореографии с почти идеальной точностью. Чимин нежно улыбается, когда Юнги кладёт меч себе на плечо, убирая чёлку с лица. Их взгляды ненадолго встречаются, и он воспринимает это как сигнал, чтобы подойти ближе. — Ты так трудишься, — комментирует он, идя к Юнги ленивыми шагами. — Все уже разошлись по домам? Юнги кивает, и Чимин видит, как его грудь продолжает вздыматься, пока он восстанавливает дыхание. — Я думал, ты уже ушёл. Чимин качает головой, останавливаясь перед Юнги. — Мы собираемся поесть шашлык из баранины, разве нет? Он протягивает руку вперёд, снова проводит пальцами по чёрным волосам, зачёсывает их назад и ощущает щекочущие короткие волоски и влажность кончиками пальцев. Юнги просто позволяет ему, закрывая глаза и наслаждаясь этим чувством. — Где ты был? — спрашивает он, расслабляя плечи, пока Чимин массирует его кожу головы. — Просто немного потренировался, — пожимает плечами Чимин, замечая усталость, оттеняющую черты лица старшего. — Ты сильно вспотел. Юнги мычит в знак согласия, облизывая пересохшие губы. Чимин не может не проследить за этим движением. Юнги приоткрывает глаза и ловит его взгляд, но ничего не говорит об этом. Наверное, слишком устал, чтобы делать пару резких замечаний. — Ты тоже вспотел, — отмечает старший, игриво хлопая его по подбородку. Чимин мстит, слегка дёрнув его за волосы, и они фыркают друг на друга. Он немного удивляется, когда рука обвивается вокруг его талии, прижимая его к тёплому телу. Юнги вздыхает, утыкаясь носом ему в шею, бормоча что-то, что Чимин не может расслышать из-за того, насколько тихо и невнятно это было. На самом деле у него нет никаких претензий к их нынешнему положению, но он всё равно внимательно осматривает комнату, чтобы убедиться. Да. Они только вдвоём. — Почему ты сегодня такой прилипчивый? — спрашивает он вслух, позволяя старшему использовать себя как ходячую подушку. — Разве? — Ага. Но я не жалуюсь. — Хм, — Юнги мычит. — А мне нельзя к тебе липнуть? — Нет, это просто... странно? — Странно, — Юнги отстраняется, чтобы посмотреть на него, и это не выглядит забавным. — Единственный раз, когда я скучаю по тебе настолько, что чувствую, что нахожусь на грани смерти, а ты говоришь, что это странно. — Ты вправду король, — Чимин закатывает глаза, но то, что Юнги скучает по нему, определённо дарит ему уют на душе, будто он владеет этим чёртовым местом. — Король драмы. — Так ты это ненавидишь. — Что? — То, что я прилипчивый, — Юнги начинает отступать, но Чимин останавливает его со встревоженным выражением лица. — Я не говорил, что ненавижу это, — мягко говорит он. Как это вообще возможно? — Можно тебя обнять? Юнги улыбается ему, и когда он так улыбается, ответ может быть только один. Всегда только один ответ. — Хорошо. И поэтому Юнги обнимает его, вздыхая, когда они возвращаются в прежнее положение. Чимину кажется, что он слышит, как он шепчет «Мне это так нужно», но, может, его уши просто решили над ним поиздеваться. — Почему ты всё равно так хорошо пахнешь? — ворчит старший, как будто его предали. А это так? — Я думаю, ты очень плохо пахнешь, — он тоже зарывается носом в плечо другого и делает несколько лёгких вдохов. — Тогда перестань нюхать меня. — Но мне нравится. Ах. Он не хотел этого произносить. — Это мерзко. — Замолчи, — бормочет Чимин, надуваясь. — Ты мерзкий. — Но ты любишь меня, несмотря ни на что. Очень сильно. Он открывает рот, чтобы сказать что-то в ответ, но понимает, что на самом деле у него нет готового ответа. Но всё равно пытается. — Я умеренно люблю тебя. — Ммхмм, — Юнги не очень убеждён. — Конечно, конечно. — Замолчи, — снова ворчит Чимин, потому что не может сказать больше ничего лучше. Чёрт. Юнги обнимает его ещё крепче, удовлетворённо гудя, обхватывая его обеими руками, и Чимин видит длину меча боковым зрением. — Ты мерзкий. Я мерзкий. Мы должны быть мерзкими вместе, пока не состаримся. Это чертовски хороший вывод. Чимин тает в его объятиях, льнёт ближе, чтобы ещё сильнее прижаться к изгибу шеи Юнги. — Звучит как какая-то речь, которую обычно говорят на свадьбах. Но, типа, очень странная. — Клятва? — Да. Именно. — Это может быть нашей клятвой. Пальцы Чимина застывают глубоко в волосах Юнги. — Нашей клятвой? — Когда мы поженимся. Это слово звучит в голове Чимина. Второй раз. Третий. Ещё несколько. Поженимся. — Я… Поженимся? — Как ты можешь так непринуждённо говорить такие вещи? — Какие такие? — Такие... — он глубоко вздыхает. — Что мы поженимся. — Мы не? Кровь приливает к его щекам, будто по привычке, всякий раз, когда Юнги говорит такие нелепые вещи. Правда, каждый чёртов раз. — Я… В конце концов, ему только и остаётся как озвучить то, что у него на уме. — Ты делаешь мне предложение сейчас? Потому что в этом так много смысла. — Нет. Я забыл кольцо в общежитии. Серьёзно. Губы Чимина растягиваются в широкой улыбке, прежде чем он успевает это осознать, пряча лицо на плече Юнги, и разражается смехом. — Ну естественно ты забыл. Юнги смеётся вместе с ним, тихо и глубоко, но затем мягкие влажные губы касаются шеи Чимина. Он испускает дрожащий выдох, его веки трепещут, когда Юнги касается чувствительных местечек, которые, как он знает, делают Чимина совершенно слабым, слегка задевает ухо и заставляет его вздрогнуть из-за щекочущего ощущения. Движется вниз по челюсти, касается подбородка, целуя мягко и невесомо, как пёрышко, и... — Ты снова поцеловал меня, — говорит он, слегка задыхаясь из-за действий Юнги. Может быть, он забрал способность Чимина мыслить трезво. Кто знает? Старший только улыбается ему, покачивая головой и отстраняясь. — Не целовал. — Нет? — Нет, — и снова его целует. — Ах, вот как это работает? Всё, что случается в этой комнате… — Никогда не случалось, — заканчивает за него Юнги, и, честно говоря, больше ничего для подтверждения Чимину и не нужно. Он прекрасно понимает, что они делают, когда осторожно толкает Юнги назад, пока тот не прижимается к зеркалу, и Чимин берёт на себя инициативу вести поцелуй. Когда их языки скользят друг по другу, он снова ощущает вкус дома спустя много времени, и он не может найти в себе силы беспокоиться ни о чём другом, кроме губ Юнги, соприкасающихся с его губами. — Я уже говорил тебе, что ты выглядишь горячо с мечом? — выдыхает он среди мягких хрипов, опасно близких к стонам, но для этого ещё слишком рано. Он прикусывает нижнюю губу Юнги, слегка тянет её зубами и думает, что старший пытается оставить эти стоны на потом. — Потому что ты такой горячий с мечом. Юнги хихикает, и Чимин очень хочет, чтобы он перестал звучать как самый настоящий секс для его чувствительных ушей каждый чёртов раз. — Думаешь, я горячий? Чимин ласкает грудь Юнги, мускулы напрягаются от его прикосновений. Он украдкой пробирается рукой ниже, чтобы ощутить мышцы лучше. — Тебе следовало бы волноваться, если бы я этого не делал, — неосознанно он царапает его сосок. Слегка щипает он уже специально. Его подбородок ловят нежные пальцы, заставляя смотреть на Юнги и только Юнги. Как будто он в состоянии взглянуть на кого-то ещё. — Я совсем не волнуюсь. В зале тихо, за исключением Дэчиты – он догадывается, что это название песни – зацикленной на заднем плане, пока они неторопливо целуются, Чимин позволяет своей руке бездумно блуждать по гладкой коже без какого-либо направления. Он просто хочет касаться. Возможность сделать что-то большее ещё не приходила ему в голову, потому что, несмотря на то, что им предоставлен такой редкий шанс уединиться, он знает, что на самом деле у них нет уединения в данный момент. Уже поздно, но недостаточно. В здании ещё много людей. Он это знает. Это вообще не приходит ему в голову. До тех пор, пока чужая рука внезапно не хватает его сзади. — Мм… Они останавливаются, чтобы посмотреть друг на друга, и приходит осознание. Слабый отрезвляющий момент. И Юнги снова сжимает его задницу. — Мы сегодня очень смелые, да, хённим? — поддразнивает Чимин, но его глаза в лёгкой панике мелькают в сторону двери. — Эй, я не делаю ничего плохого, — защищается Юнги, продолжая своё занятие. — Я просто снимаю стресс. — Ах, снятие стресса, м? — ухмыляется Чимин, врезаясь коленом между ног другого. — Это как терапия, — ещё одно сильное сжатие. — Лучше, чем шарики для снятия стресса. — Не могу поверить, что ты сравнил мою задницу с шариками от стресса. — Это комплимент. Чимин закатывает глаза. — Ты не умеешь делать комплименты. — Почему бы тебе не отсосать мне? … — Извини, я просто... я хотел попробовать сказать это хотя бы раз. — Ты хочешь, чтобы я отсосал тебе, — повторяет Чимин, и ему кажется, что температура в комнате поднялась на пару градусов. — Да. Нет, в смысле… Ну, — заикается Юнги, избегая встречаться с ним взглядами. — Только если… ты хочешь? Только если он хочет. Он хихикает, обнимая Юнги обеими руками за шею. Только если он хочет. Действительно. — Это приказ короля? Юнги наконец смотрит на него, и его глаза блестят точно так же, как и глаза Чимина. — Что, если да? — Ну, тогда… — Чимин ведёт пальцем вниз и останавливается, играясь с поясом Юнги. — Думаю, у меня нет другого выбора. Он медленно опускается на колени, не обращая внимания на твёрдый пол, когда достигает промежности Юнги. Выпуклость уже так заметна, несмотря на свободные штаны. Он поднимает взгляд и видит, как Юнги тяжело сглатывает, смотря на него между своих ног. — Ты уверен? — спрашивает он, потому что это первый раз, когда они будут делать что-то большее, чем смотреть друг на друга с тоской где-то в общественном месте. Он больше не задаётся вопросом, почему он напуган и одновременно возбуждён от мысли о том, что их поймают. Юнги кивает, прерывисто вздыхая. — Всё должно быть хорошо. — Хорошо, — Чимин облизывает губы, поглаживая бёдра старшего. — Скажи ещё раз. — А, — Юнги прижимает руки к зеркалу позади него, рукоять меча гремит. Взгляд Чимина ненадолго скользит по нему. — Ты можешь, эм, отсосать у меня? Несмотря на то, как восхитительно это прозвучало, Чимин хмурится. — Скажи это более агрессивно. Как будто ты король, приказывающий своему рабу. Юнги недоверчиво смотрит на него. — Раб… что это, средневековая ролевая игра? Чимин супится в знак предупреждения. — Просто поторопись и скажи это. А ещё положи меч на мою шею. — Что мне сделать? — Твой меч, — повторяет он, смотря на него умоляюще. — Тебе нравится какое-то поистине странное дерьмо, ты это знаешь? — но всё равно осторожно опускает меч. Только обратной стороной, конечно. — Пожалуйста? Старший раздражённо выдыхает, закрывает глаза и делает глубокий вдох. Когда он снова их открывает, Чимин чувствует, как по его спине бегут мурашки от того, насколько твёрд и пронзителен его взгляд, когда он смотрит на него вот так, сверху вниз. Взгляд Юнги всегда такой напряжённый, что обеспечивает традиционное заблуждение, что он сноб и ледышка. Это всегда смешит Чимина, потому что любой, кто хорошо знаком с Юнги, знает, что на самом деле он полная противоположность этому. Тем не менее, несмотря на то, насколько заботлив и мил его хён, он действительно способен бросаться очень убедительными смертоносными взглядами, и Чимин не может отрицать, что это заводит его каждый раз, когда он это видит. — Почему бы тебе не использовать свой бесполезный рот и наконец-то начать сосать мой грёбаный член, холоп? Блять. — Что? — Юнги выходит из роли, когда Чимин ничего не делает, а просто продолжает таращиться на него. — Всё равно плохо? Чимин моргает, пытаясь сообразить, что он сказал. Вау. — Кажется, я только что кончил. — Что? — смеётся Юнги, но его прерывает сдавленное шипение, когда Чимин прижимается лицом к тому месту, где ему явно больно. — Как пожелаете, мой король. Нос Чимина напротив бугорка Юнги, он чувствует, как грубая ткань скользит по его коже. Он довольно мяукает, закрывая глаза, он просто... принимает это. Как будто поклоняется этому. Как будто Юнги действительно король, а он всего лишь скромный раб, которому приказано доставить ему удовольствие. Чёрт, разве этот сценарий должен быть настолько горячим? Жадными руками он опускает штаны Юнги вместе с его нижним бельем. Это немного сложно из-за тугой резинки, но Чимин справляется, позволяя полутвёрдому члену старшего выскочить прямо перед его лицом. Над собой он слышит, как Юнги делает вдох, когда он обхватывает пальцами основание. Это действительно длится очень долго. Он медленно поглаживает его, держа свободно, ещё не крепко. Он знает, что ему, вероятно, следует поторопиться, но... Наклонившись, он проводит губами сбоку, чувствуя, как он медленно твердеет в его руке. Он повторяет бессмысленное движение по всей длине, расслабленно двигаясь, пока Юнги не становится полностью твёрдым и пульсирующим. Юнги наблюдает за ним, он знает это. Чимин оставляет нежный поцелуй на головке, слегка приоткрывая губы и всасывая кончик. Поймав чужой острый взгляд, он высовывает язык, чтобы попробовать на вкус. Юнги молчит, не издаёт ни звука, просто дышит, а Чимин чуть-чуть задевает языком щель. Он не задерживается, продолжает оставлять поцелуи по всей длине, пока не достигает тяжёлых яиц. Сперва он целует одно, а потом без предупреждения всасывает. Наконец, он получает шипение. Он стонет от грубого ощущения на своём языке, втайне наслаждаясь, как грубая кожа чувствуется во рту. Жёсткость небритых волос, просто небольшая щетина, но Чимин на самом деле не обращает на это внимания. Ему это действительно нравится. — Блять, — он слышит ругательство Юнги, а затем нежная рука ложится ему на голову. Он перемещается на второе, лаская его и не переставая медленно поглаживать Юнги по всей длине. Он делает глубокий вдох через нос, посасывая мошонку Юнги, и стонет, когда его нос улавливает отголосок душного запаха. Ох. Здесь он тоже вспотел. — Мм… — он облизывает губы, удовлетворив собственные желания, и, наконец, двигается к члену, терпеливо ожидающему его. — Ах, Чимини… — выдыхает Юнги, когда Чимин берёт головку в рот, кружит по ней языком, смачивая её как следует. Он нежно посасывает кожу, наслаждаясь острым солёным привкусом смазки, которая время от времени стекает к нему на язык. Ему особенно нравится играть с щелью, потому что это всегда – всегда – заставляет Юнги произносить его имя особенно хрипло. Чимин на самом деле не знает, как он выглядит, отсасывая, но то, как Юнги смотрит на него, заставляет его думать, что он выглядит по крайней мере хорошо. Симпатично? Да, это... лучшее слово. Чимин выглядит примерно так. Он начинает кивать головой, с каждым толчком насаживаясь немного больше. Чем глубже он берёт, тем громче становятся звуки, которые издаёт Юнги. Чимин чувствует себя таким перевозбуждённым, тот факт, что он делает минет Юнги в чёртовом репетиционном зале, не покидает его голову. Это распаляет его, заставляет сосать немного усерднее, заглатывая Юнги ещё глубже. — Чёрт, как приятно, — Юнги тихо стонет, ободряюще поглаживая его по голове. — Это так приятно, малыш. Чимин мычит в ответ и громко причмокивает, выпустив его, и снова насаживается. Он продолжает надрачивать основание, зная, что Юнги нравится, когда он так делает. Не проходит много времени, прежде чем пальцы сжимают его волосы, бёдра перед ним напрягаются, чтобы не толкнуться вперёд, а дыхание Юнги учащается, и Чимин отчётливо слышит его снизу. Он знает, что Юнги близко, и, возможно, он немного польщён, потому что это было быстро. Он выдыхает, откашливается и смотрит вверх. — Желает ли король трахнуть мой рот? — он продолжает играть, сдерживая улыбку, когда Юнги поднимает бровь. — Или же трахнуть меня вместо этого? Что бы это ни было, он согласится. Ответ требует у старшего значительного времени, его грудь вздымается от удовольствия и изнеможения. — У тебя есть смазка? Смазка? — Эм, — он запинается, но поглаживания остаются последовательными. — У меня в кошельке есть презервативы? Юнги на секунду задумывается. Что ж, здесь не о чем думать, учитывая ситуацию, в которой он находится. — Хорошо. Чимин поднимается, плавно, несмотря на нетерпение. Юнги целует его нежно, прижимая его к себе так осторожно, показывая, как он ценит эти моменты. — Не могу поверить, что мы это делаем, — говорит Юнги, поворачивая Чимина и прижимая его к зеркалу. — Не могу поверить, что ты позволяешь нам это делать, — отвечает Чимин, передавая Юнги небольшой квадратик, который он вытащил из бумажника. — Я тоже, — Юнги целует его в плечо. — Ты заставляешь меня желать делать разные вещи. — Правда? — Чимин решается расстегнуть штаны, стягивая их ровно настолько, чтобы обнажиться. Нет времени краснеть и волноваться. — Ага, — он слабо слышит звук рвущейся упаковки. — Какие вещи? — он пытается поддерживать разговор, просто чтобы отвлечься от растущего возбуждения, медленно овладевающего им. Он даже не осознаёт, что начал толкаться бёдрами назад, пока не чувствует, как длинная твёрдость скользит между его ягодиц. А потом внезапно появляются пальцы Юнги. — Ах! — он немного вздрагивает от влажного ощущения вокруг его входа, но Юнги удерживает его на месте. — Такие, например. Он сдерживает вздох, когда снова чувствует, как колющий холодный клинок приближается к горлу, на этот раз гораздо ближе к его коже. — Тебе нравится это? — хрипло спрашивает Юнги, медленно вставляя в него палец. — Блять… — единственное, что Чимин может произнести, напрягаясь от внезапного вторжения. — Извини, если спешу, — старший целует его в щёку. — Я постараюсь не сделать тебе больно. Чимин качает головой, пытаясь повернуть шею в сторону, чтобы поцеловать Юнги в ответ. — Всё нормально. Ты не причинишь мне боль. — Никогда не причиню, малыш. Точно. Возвращаясь к теме брака, Чимин не думает, что способен выйти замуж за кого-то другого. Он не будет врать, но отсутствие смазки – кошмар. Растяжка требует больше усилий, чем обычно, и Юнги изо всех сил старается не торопиться и не давить слишком сильно. Это больно, но терпимо, ему всё равно нравится, как эти толстые пальцы скользят по его плотным стенкам. Юнги осыпает его лёгкими поцелуями и заставляет смеяться глупыми сладкими непристойностями, которые он постоянно шепчет Чимину, что помогает ему пережить этот момент. Боль едва заметна, когда Юнги вставляет три пальца, теперь с лёгкостью толкая их и заставляя Чимина стонать, когда они проникают глубоко внутрь него. — Всё хорошо? — Юнги шепчет ему, поправляя меч на шее Чимина. — Д-да… Хочу, чтобы ты уже вошёл в меня. — Да? Ты сможешь меня принять, малыш? Чимин нетерпеливо кивает, впиваясь зубами в нижнюю губу, когда Юнги вытаскивает пальцы. — Скажи мне, если будет больно, ладно? Он чувствует резкое давление на поясницу вместе с неприятным материалом резины, когда Юнги медленно, очень осторожно проталкивает свой член внутрь. — Так узко, — стонет старший, постепенно проникая глубже, позволяя Чимину передохнуть. — Внутри тебя так потрясающе. — Х-хёни… — скулит Чимин, закрыв глаза от ошеломляющей наполненности. — Хён здесь. Хён прямо здесь, малыш. Ты в порядке? — Поцелуй меня. И Юнги целует. Идеально. Именно так, как это нравится Чимину. Юнги начинает двигаться без спешки. Очень медленно. И сладко. Просто неглубоко толкается, сотрясая их тела, вызывая стоны у них двоих. Чимину и не нужно больше, потому что его более чем возбуждает мысль о сексе в таком опасном месте. Они трахаются у зеркала в одной из тренировочных комнат BigHit. Той, где они репетировали, и, вероятно, рано или поздно будут снова. Теперь, каждый раз, когда он будет приходить сюда, он всегда будет вспоминать об этом. Честно говоря, это своего рода сенсорная перегрузка. Чувствовать Юнги внутри себя, слышать, как его голос читает рэп в таком быстром ритме, а потом слышать его стоны вблизи... — Не смейся, — внезапно Юнги говорит, и Чимин замечает беспорядочную смену его темпа. — Но я скоро кончу. — Ох. — Я сказал, не смейся, — старший с силой толкается в него, заставляя Чимина задохнуться хихиканьем. — Прости-прости, я... ах! Юнги ускоряется. — Юнги... Юнги-хён... — Да, блять. Блять, в тебе так хорошо, — Юнги стонет, быстро отбрасывая меч в сторону, чтобы схватить Чимина за талию. — Я тоже скоро к-кончу. Невероятно быстро, но кто может их винить? — Ты всё испачкаешь, — предупреждает Юнги, но это его не особо тревожит. — Я просто уберу это потом. Чимин ещё сильнее выгибает спину, упираясь лбом в собственные скрещенные руки, и стонет от изменения угла, когда Юнги проникает глубже. — Если ты придёшь на съёмки, я трахну тебя в своём образе короля. — Образе к-короля? — мысли Чимина путаются. Чёрт, какой ещё образ короля? — У меня будут длинные светлые волосы. И шрам на правом глазу. Твою мать. — Я трахну тебя под ритм Дэчиты, хм? Тебе бы это понравилось? Чимин стонет. — Блять, да, пожалуйста. Хочу покататься на тебе, пока ты будешь сидеть на троне. Юнги хмыкает позади него. — Да, давай оскверним исторический памятник. Я знал, что тебе такое нравится, маленький извращенец. Они не собираются этого делать, но, эй, иногда приятно пофантазировать. — Обещай мне, что ты придёшь, — Юнги крепко обнимает его сзади, приоткрытые губы прижимаются к его шее, и Чимин чувствует, что они оба на краю. — Я обещаю, — успевает сказать он, прежде чем издать громкий стон. Его оргазм сильно поражает его, он действительно пачкает всё вокруг, когда его сперма разбрызгивается на зеркало и пол. Юнги кончает следом, не в силах выдержать то, как Чимин сжимается вокруг него. Он кончает прямо в презерватив, бёдра толкаются до упора, когда он с гортанным стоном проталкивает свой член как можно глубже. — Чёрт… — выдыхает Юнги, наваливаясь на Чимина. Он прячет лицо в шее младшего, не обращая внимания ни на пот, ни на жар. Чимин по-прежнему так вкусно пахнет. Или, может быть, Юнги просто зависим. Вместе они отходят от оргазма, используя зеркало в качестве опоры, в то время как их руки машинально находят друг друга среди беспорядка запутанных конечностей. Юнги теряется в бессмысленных поцелуях, которые он оставляет на чувствительной коже Чимина, желая поставить отметину, пусть даже небольшую. Всего одну. Его член пульсирует, спуская последние капли, и Юнги тут же вытаскивает его, зная, как сильно Чимину не нравится, когда внутри него есть презерватив. Он коротко целует его в качестве извинения, и Чимин слишком тепло реагирует на это радостным гулом. Наверное, их позиция не такая уж удобная, но Юнги, пригвождённому нуждающимся взглядом, умоляющим его остаться тут ещё ненадолго, тяжело отстраниться. Юнги остаётся. Он всегда остаётся. Он обнимает младшего, пока они медленно целуются, наслаждаясь тем, как их тела соприкасаются, будто созданные друг для друга, независимо от того, насколько различаются их телосложения. — Хочешь пойти со мной в душ? — он понимает, что спрашивает тоном, полным надежды. — Я думал, ты хочешь быть мерзкими вместе, — дразнит Чимин и хихикает, щёлкая его по носу. — Мы можем быть мерзкими везде, — предлагает он с многозначительным взглядом. — Знаешь, типа, очень мерзкими. Лицо Чимина просветляется осознанием. — У меня вообще есть выбор в этом вопросе? — Хм, нет. Мы должны привести тебя в порядок. От тебя воняет, — нет, вообще-то. — Теперь ты пахнешь мной. — Пахну тобой? — Кажется, тебе это нравится. — Согласен. — Согласен, — со вздохом повторяет Юнги. — Ты ещё даже не сказал «да» на моё предложение. — Но ты ведь ещё не делал мне предложение? — Делаю заранее. — Тогда я говорю «да» заранее. Юнги почти душит его своими медвежьими объятиями. Кажется, он не выдерживает Пак Чимина в четырёх с половиной случаев из пяти. — Это делает меня счастливым, — бормочет он, чувствуя... Чувства. Вряд ли он знал, что Чимин сейчас испытывает те же мысли и впечатления. — Да? — Угу. На какое-то время становится тихо, пока они не позволяют этому разговору развиваться. Юнги знает, что ему, наверное, нужно снять использованный презерватив и одеться, но его мысли далеко отсюда, где-то в разных местах. На пляже. Или в саду. Чимин, скорее всего, предпочёл бы пляж. Просто небольшое мероприятие. Ничего особенного. Он точно будет плакать. Церкви тоже довольно хороши. — Мы должны убраться, хён, — Чимин немного шевелится в объятиях Юнги, изо всех сил пытаясь натянуть штаны, когда Юнги решается озвучить свои мысли. — Знаешь, мы можем это сделать. Младший останавливается и поворачивается к нему. — Убраться? — Пожениться. Миндалевидные глаза округляются, брови вздымаются к чёрным прядям, точно отражающим цвет его собственных, и Юнги кажется, что видит именно тот самый момент, когда Чимин влюбляется в него. Он влюблён в Юнги. Он так сказал. Бывают дни, когда Юнги нужно напоминать себе об этом, чтобы жить дальше. Были дни, задолго до всего этого, когда он обманывал себя, думая об этой идее, чтобы оставаться на плаву. Но Чимин влюблён в Юнги. Может быть, он всегда это знал или, наверное, всегда в это верил. Глубоко внутри он хотел этого. Так сильно хотел, чтобы это было по-настоящему. Ну... Это по-настоящему. Видимо, всегда было. Так что ещё одна невозможность не повредит, правда? — Это невозможно здесь, — он имеет в виду Корею, хотя было бы неплохо. Было бы неплохо, если бы любой, кто хочет пожениться, мог просто... Пожениться. Было бы здорово. — Так что давай поженимся. Боже. Он вправду только что сказал это. Он, тот самый Мин Юнги, который не мог представить себя кем-то, кроме гениального продюсера, который навечно привязан к сохранению своих романтических наклонностей к шедеврам в виде прекрасных трагических баллад, который обманывает себя в надежде, что когда-нибудь поймёт истинную суть разбитого сердца, тоску и стремление, которые приходят с любовью, которая никогда не станет взаимной, когда на самом деле, он может только мечтать о том, чтобы испытывать такие чистые эмоции в этой жизни. Это всё тот же Мин Юнги, так ведь? Чимин начинает смеяться и прячет лицо от него, не отрывая взгляда от пола и качая головой. Мгновение он просто наблюдает, как младший приводит себя в порядок, и Юнги не знает, сколько минут проходит, прежде чем у него появляется мысль сделать то же самое. Они могут пожениться. Или… нет. Ну, может быть, это было слишком прямо с его стороны. Даже эгоистично. В любом случае, не все хотят жениться с самого начала. Или вообще. Некоторым людям не нравятся ни обязательства, ни ярлыки. Некоторым людям достаточно просто оставаться вместе. Юнги это устраивает. Чимин хочет остаться с ним вместе, верно? Они… они говорили об этом. Тогда, в его квартире? Проходя пятую стадию шока и задаваясь вопросом, не бросили ли его за время горячего пылкого секса и вызывающих рвоту объятий, он слышит очень мягкий всхлип позади него. — Чимин? Младший повернулся к нему спиной, но Юнги не нужно много думать, чтобы понять, что что-то не так. Назовите это издержкой профессии или, будет правильнее, благословением. — Эй, Чимин-а? — он пытается обойти его, чтобы взглянуть на него, и ещё один всхлип доносится до его ушей. — Чимин-а, ты плачешь? — Нет, — слабо противится Чимин, но Юнги уже видит его лицо, и его голос звучит слишком влажно для простого «нет». — Ты плачешь, — глупо заключает он, но его нельзя винить в том, что он впал в ещё пять стадий самокопания и ещё десять стадий отвращения к себе за то, что довёл Чимина – чёрт возьми, из всех людей – до слёз. — Нет, я не плачу. — Буквально… у тебя текут слёзы. — Ты можешь просто… агх. Юнги хмурится, гадая, не усугубил ли он ситуацию, потому что Чимин даже не хочет на него смотреть. Он осторожно пытается взять младшего за запястья. Чимин позволяет ему. Он очень осторожно отодвигает их, чтобы увидеть лицо Чимина. Он позволяет ему. — Эй. Малыш, — очень, очень аккуратно... он обхватывает лицо Чимина ладонями. Эти пресловутые щёчки. — Что не так? Чимин качает головой, но выглядит так, будто собирается выпустить всё наружу. — Ничего, это не… — младший сглатывает. — В-всё так. — Хм? — Я просто… — вздох, затем их глаза, наконец, встречаются. — Ты правда просишь меня выйти за тебя замуж. Ох. Смех вырывается из горла Чимина, такой мокрый и больше похожий на рыдание, но это счастливый звук. Почему Юнги подумал, что всё не так? Он тоже не может сдержать смех, потому что да, он попросил, так ведь? Он действительно только что сделал это. — Я… почему мы вдруг смеёмся? — спрашивает он и испускает ещё несколько смешков, заразившись мягкими переливами, производимыми младшим. — Я не знаю. Просто... ты говоришь так серьёзно. Юнги приподнимает бровь и бросает на Чимина очевидный взгляд. — Я серьёзно. — Охереть, — и Чимин ещё немного смеётся, пока не теряет контроль над равновесием и не наклоняется к Юнги. — Я не могу. Правда. — Ты не можешь выйти за меня замуж? — Нет, — Чимин быстро отрицает это, шмыгая носом и вытирая глаза с широкой улыбкой. — Ну, фактически да, но... Ты говоришь, будто это так просто, — он поднимает руки, обнимая его за шею и притягивая к себе. — Как будто мы действительно можем это сделать, если захотим. Фактически. — Потому что мы можем, — заявляет Юнги, будто это откровение. Вот это поворот. — Хён, мы даже не можем держаться за руки на публике. Ну, это… — Это ни при чём. — Как это может быть ни при чём? — Пожениться намного проще. Чимин насмешливо смотрит на него. И на это есть веские причины. — Послушай, мы можем, я не знаю... Лас-Вегас? Допустим, у нас будет шоу, и ночью мы выйдем, чтобы купить мороженого или чего-нибудь ещё в магазине. — Ага, — Чимин всё больше озадачивается и забавляется. — Мы можем купить мороженое. Потом заглянуть в одну из часовен, — Юнги усмехается, думая об этом. — Просто пожениться на месте или что-то в этом роде. — Что? — Чимин смеётся, слегка ударяя его по руке. — Ты хочешь пожениться в Вегасе? — Что? — с насмешкой спрашивает Юнги, как будто это не самый нелепый план, который он когда-либо придумал в своей жизни. — Это быстро и легко, правда? И никто не узнает. — Ты псих. — Ладно, может, мы расскажем им, — остальным пяти. — Ты знаешь, что они нас полностью поддержат. — Я знаю, — Чимин даже не колеблясь соглашается. — Я знаю это, — он улыбается при этой мысли, его грудь сжимается от потока эмоций, закручивающегося внутри него сейчас. — Но ты всё равно сошёл с ума. — Да? — Да, — отвечает он, закатывая глаза. Абсолютный псих, этот Мин Юнги. — Но мне это нравится. Мне нравится безумие. — Вот почему я тебе нравлюсь. — Возможно, — определённо. — Значит, поженимся в Вегасе, а? — Мм. Звучит как то, что сделал бы Тэхён. Это заставляет Чимина громко рассмеяться. — Да. Да, он точно так и сделал бы. — Он вернётся, поднимет руку с кольцом на пальце, а потом просто сбросит бомбу. — Словно это в порядке вещей. — Да, — они оба хихикают. — А потом мы не успеем заметить, как у него уже трое детей. — Боже, — Чимин складывает голову Юнги на плечо с глупой широкой улыбкой. — Это было бы так мило. Юнги мычит, целуя его висок. — Было бы. Дети. Он ещё не думал об этом. — Я хочу кота, — тихо говорит Чимин, немного покачиваясь на месте. — Два кота. И собаку. Ладно, может быть, однажды Юнги думал об этом. — Два кота и две собаки, — Юнги озвучивает свои собственные желания. — Хорошо, два кота и две собаки, — Чимин легко соглашается. — Черепашка и рыбки? — Нет. Громкий вздох, и всё-таки… — Ладно. Юнги закрывает глаза, вдыхая аромат шампуня Чимина – отличный от того, который используют остальные в общежитии – и наслаждается уютными объятиями. Во время всего этого он даже не заметил, когда именно остановилась музыка. Теперь здесь лишь они и тишина. — Или можем совсем не жениться, — бросает он на всякий случай. — Всё нормально. Он чувствует, как Чимин движется, отстраняется, чтобы посмотреть на него. Его глаза большие и яркие, любящие и нежные. Он улыбается, лениво приподнимая уголки губ. — Ну, — выдыхает он, лаская уши Юнги своим голосом. — Я ведь уже согласился, разве нет? Юнги медленно моргает. Когда он кивает, его сердце ощущается невероятно полным. — Ты теперь не отвертишься. — Кто сказал, что я хочу? И Юнги всегда безоговорочно верит ему. Он берёт лицо младшего обеими руками, замечая, как оно легко умещается в его больших ладонях, почти идеально, или это просто его потерявший рассудок мозг творит чудеса. Чимин обнимает его в ответ, и в мыслях Юнги... Юнги думает о саде и пляже. Церковных колоколах и витражах. Джин-хёне, наверняка тихо рыдающему в стороне, Чонгуке, тоже ревущему, но сохраняющему спокойствие. Хоби, ярко улыбающемуся сквозь слёзы, Тэхёне, широко лыбящемуся, и Намджуне, гордо смотрящего на них. В голове Юнги одно слово, которое он произносит, когда они оба наклоняются друг к другу. И ювелирные магазины. Может, простота – это верный путь, может, он должен выбрать лучшее из лучшего, потому что разговор о Чимине, который заслуживает не меньше, чем всё самое лучшее. В голове Юнги мечта, ещё одна мечта, которую нужно добавить к его длинному, растущему списку. В его голове есть будущее, которого он желает, хотя на самом деле он раньше совсем не любил думать о том, что его ждёт. Не хотел признавать мрачность неизвестности. Всегда было проще жить настоящим, но Чимин... — Ты наверняка заплачешь первым. Чимин говорит с лёгкой улыбкой на лице, прежде чем коснуться его губ своими. И Юнги всегда будет удивляться этой близости. — Хочу, чтобы ты заплакал. Юнги определённо заплачет. — Только если ты тоже будешь плакать. — Уверен, что ты заплачешь первым. Так и будет. — Нет, ты, — тем не менее, он спорит. — Нет, — конечно, Чимин тоже. Юнги почти чувствует мягкость губ Чимина, находясь так близко. Всегда слишком близко, когда они рядом, но всё же просто… Они оба замирают от внезапного звука оповещения, который раздаётся из кармана Чимина. Их глаза распахиваются от неожиданности. …просто очень, очень далеко временами. — О, это, наверное, Шихёк-хён, — Чимин закатывает глаза, нерешительно отстраняется, а Юнги лишь стонет. Может быть, это их постоянство. — Ну-ну, я знаю, что ты очень голоден, — Чимин гладит его по голове. — Хочу моти. — Разве тебе не хватило? — младший фыркает носом, хватая близлежащие салфетки, и быстро убирает созданный ими беспорядок. Юнги морщится, выбрасывая связанный презерватив. — Мне всегда будет мало, — бормочет он себе под нос, чувствуя себя раздражённым. Может, он действительно очень голоден. Вздохнув, он убирает меч в причудливые ножны и хватает свою сумку. Им нужно уходить. — Но формально мы сейчас помолвлены, так ведь? — Формально, — повторяет Чимин, проверяя свой телефон и готовясь идти. — У нас даже колец нет. — Тц, это детали. — Кроме того, ты даже не можешь смотреть мне в глаза на камеру, хён. — Ты не лучше. — Ты знаешь, что лучше. — Нет. — Как угодно, вот, почитай сообщение PD-хёна. Юнги прищуривается, глядя на экран телефона, бессознательно хватая Чимина за руку, когда они оба выходят из комнаты. — Он такой странный, — рассуждает Юнги, качая головой. — О чём это он? Юнги пожимает плечами. — Кто знает. В любом случае, давай позже поиграем в TFT. — Да, да. Ты снова снизишь мой ранг, но ладно. — Прости, но ты нуб по сравнению со мной. Фидер. Чимин задыхается. Какой наглый. — Это ты нуб. Ты выигрываешь только потому, что Джин-хён тебя направляет. — А ты не выигрываешь даже тогда, когда он тебя направляет. — Агх, заткнись! Я подаю на развод! — Ты не можешь развестись со мной. У нас нет колец. — Это так не работает! — Я не буду покупать тебе кольцо, чтобы ты никогда не подал на развод. — Читер. — Нет, Чимин-а, — Юнги ухмыляется ему, осторожно переплетая их пальцы. — Я верный.___
Бан Шихёк-хённим 21:08 дай мне знать, когда Юнги закончит показывать тебе свои навыки владения мечом, чтобы мы могли покушать (͡ ° ͜ʖ ͡ °) (͡ ° ͜ʖ ͡ °) (͡ ° ͜ʖ ͡ °)