Наполовину

***

      Лил дождь. Помнишь?       Но Широ закрывает ладошками уши. Вода вдребезги разбивается о бетон и это было бы так красиво, если бы не было так...       Не слушай.        — Фубуки?       Широ вздрагивает от неожиданности, вскидывая испуганный взгляд вверх, а там наглая ухмылка и хищный взгляд жёлтых глаз.       — Ац.. — и осекается, натыкаясь на безмерную теплоту карих глаз — Гоенджи-сан?... — Широ хмурится устало и словно бы даже обиженно, немного непонимающе и абсолютно по детски.        Снова.        — Я же просил не называть меня так — Шууя опускается рядом, пытаясь заглянуть в глаза Широ сквозь пелену дождя.        Холодная вода бьёт в лицо почти больно, стекает с волос, течёт за шиворот, капает с носа, и кажется, что она повсюду. Словно бы под воду попали. Не хватает только песка под ногами, да рыбок вокруг.        Холодно.       Широ сильнее обнимает себя дрожащими руками и жмурится до рези в глазах. Мир вокруг двоится, троится от чего голова начинает раскалываться и теряется ощущение реальности.        Голос. Не его голос... Но в голове... Больно...        — Эй... Широ! — Фубуки снова вздрагивает, но вместо того, чтобы хоть как-то отреагировать сжимается в комочек, утыкаясь лбом в собственные колени. Разбиты... Кровь... И на дрожь пробивает. Это от холода, от холода... Холода...        Кажется... Снова слишком глубоко в себя ушёл, и Шууя зовёт его далеко не в первый раз... Нужно быть внимательнее. Внимательнее....        — Эй... — и дёргается как от удара почувствовав чужую руку на плече.        — Нет! — отшатывается прочь, как от огня. Он видит его тень. Улыбается, нет, скалится. Нет... Эй, Широ        Распахивает глаза встречаясь с ним взглядом, но вместо привычной насмешки видит... Растерянность?        Снова....        Не тот...        Шууя сидит на корточках совсем близко. Он хмурится непонимающе, читая панику в чужих глазах. А ещё он теперь тоже мокрый, и его раскрытый зонт валяется неподалёку ненужный... Забытый...       Прямо как... Ты        Широ кусает внутреннюю сторону губы в попытке справиться с надвигающейся истерикой, но взгляда не отводит. Гоенджи думает, что он похож на бродячего кота, приласкают или ударят, бежать или остаться. Фубуки думает, что только эти глаза держат его на плаву.       Без них захлебнётся. Помнишь?       Широ не хочет оставаться. Это слишком больно. Голову больно. Голос... Кругом... Хватит... И держаться так сложно. Столько ожиданий, столько ответственности, столько... Не справиться...        Никогда не справлялся...        Потому что обуза, потому что не нужен, потому что только... Ацуя справиться, ему всё по плечу. Идеален?        Идеален... Но не ты.        В уголках его больших серых глаз начинают скапливаться слёзы, которые не успев появится, теряются в темноте дождя. И сам он вслед за ними теряется.        — Широ... — Шууя старается сделать голос как можно более мягким, но у самого в горле ком встаёт, от его взгляда. Слишком...        Потерянный.        Шууя поджимает губы понимая, Широ принадлежит себе лишь наполовину, и ему, к сожалению, тоже только наполовину.        Раскат грома разносится по площадке, и Широ кричит, вновь сжавшись. Его бьёт крупная дрожь, и Гоенджи правда надеется, что от холода, пока мягко но уверенно обнимает, прижимая к себе ближе и утыкаясь подбородком в мокрые волосы.        Широ бьётся в его руках, как мотылёк в баночке, ударяет кулачками по груди, потому что руки не те, не те, те...       — Оставь! — но эта тень... Вот она. Рядом. Так близко. — Оставь...! Меня..?