Игра в любовь

Крики «ура!» разносились по всей парковке и даже в больнице его было прекрасно слышно. Из главного входа колесом выкатывается блондинка с крашеными хвостиками в одних джинсах и кофте. За ней выходит рыжая девушка повыше примерно на голову, держа в руках её куртку. — Харлс, оденься. А то опять заболеешь, — мягко сказала она, посмеиваясь. Но просьба не была услышана, потому что Квинн прыгала вокруг девушки, поднимая руки к небу и шевеля всеми десятью пальцами. «Я свободна!» — эхом раздалось восклицание арлекин от близлежащих зданий. Плющ открыла машину и запустила девушку внутрь, а сама села за руль. Снег белым покрывалом зарыл дороги, на которых уже давно была гололедица. Двигатель заревел, и они тронулись. Харли с самого начала дня спланировала, что сделает, когда снимут гипс. Первое, чего ей хотелось — страстно отыметь Айви. Точнее, в их жизни хватало секса, но с момента перелома всю инициативу несла на себе в основном рыжая. Квинн, конечно, пыталась что-то сделать, однако неразработанная левая рука быстро уставала, а язык долго жить без периодической помощи руки не мог. Помимо этого хотелось что-то приготовить, потому что от пиццы кишки уже выворачивало наизнанку. — Давай в магаз заедем и затаримся чем-нибудь. Я жрать хочу нормально уже. Памела, кажется, впервые слышит что-то подобное от неё, поэтому немного впала в ступор и задумчиво хмыкнула. — И что же желает эта леди? — Не отказалась бы от тебя, но можно и спагетти обойтись. — Убьём двух зайцев один выстрелом. Погнали в магаз. По возвращению домой на них кинулись пятеро: Кинг Шарк, Глиноликий, Бад, Лу и Дори. Все они в основном полезли на Харли. Акула и Базиль поздравляли её с «выздоровлением», а гиены и кошка просто крутились рядом и были рады, что им чешут за ушком. Айви в это время зашла с пакетом на кухню и стала его разбирать. За ней увязалась Харли, а за Харли и команда, и питомцы. Обернувшись к парням, она вежливо намекнула, чтобы они уходили, так как намечается вечер на двоих. Им не пришлось объяснять дважды и пара удалилась. Девушки снова остались наедине. Продукты из пакета расположились на столе, рыжая поставила кипятиться воду. Интересного в готовке мало. Все мы знаем, как макарошки готовятся. Разве что, когда клоунесса во время резки овощей училась заново обращаться с ножом. Рука ещё не до конца адаптировалась под новые-старые условия, но была вполне рабочей. Животным частенько перепадало мясо, отчего они издавали довольное рычание. Обычная будничная готовка. Никаких злобных усмешек, угроз, и оружия. Просто будни молодой пары. Не учитывая двух гиен, то и дело шастающих под ногами. Памела непрерывно стонала. Белобрысая уже соскучилась по доминированию за несколько месяцев и весь её энтузиазм выливался на тело перевозбуждённой Плющ. Кончить она не могла долго, потому что Харли не давала. Игралась с ней, растягивала удовольствие, продлевала сладкие муки и томные стоны девушки. На простыни уже было море выделений. Что только они не успели попробовать за два часа. И ножницы, и шестьдесят девять, и стандартную. — Господи-боже, Харлс, пожалуйста! — задыхаясь от стонов выкрикнула рыжая. Не нужно быть гением, чтобы распознать подобную просьбу. Она активнее заработала языком. стоны стали ещё громче и длиннее. Разгорячённое желанием тело бил озноб, извиваясь в руках своей повелительницы. Сердце пропускает удар, всё внутри сжимается, а в горле встаёт ком. Блондинка почувствовала, как рука Айви сильнее сжимает её волосы, как она прогибается в спине, как пальцы ног впиваются в простынь. Послышался один из самых громких стонов и тяжёлое дыхание. Арлекин рухнула рядом с ней и выдохнула. Памела блаженно мыкнула и положила голову на её плечо. В голове арлекин блуждали мысли самого разного характера, одна из которых встречалась чаще всего. «Извинись.» Харли держала её в себе до последнего, тщательно обдумывая слова и возможный исход. В конце концов она приняла решение и начала говорить. — Пэм, я хочу извиниться за своё поведение в последние два месяца. Я не должна была срываться на тебя. Ты ни в чём не виновата. Мне очень стыдно перед тобой. — О, Харлс… Рыжая почувствовала, как дрогнула тонкая бледная ручка, до этого перебиравшая чуть спутавшиеся прядки её волос. Отец крепко сжал руку хиленькой рыжей девчонки, оставляя на зелёной коже следы от ногтей и кровоподтёки. Дверь в чулан с грохотом захлопнулась сразу же после падения девочки, ободравшую себе коленки. Руку саднила дикая боль, ноги ныли от жёсткого падения, а на глазах проступили слёзы. Внутри кипели злость и обида на родителя. Просто так, ни за что бросать её в чулан всего лишь, потому что она не смогла достать карандаш из-под дивана. В помещении было темно и холодно. Страх в миг окутал собой весь разум и тело, вытесняя прежние чувства. Памелу начало трясти. В углу стояло ведро с шваброй, которые детское воображение рисовало страшными монстрами; чуть поодаль от неё стоял большой платяной шкаф, занимавший добрую половину комнаты, из-за дверей которого вылезали страшные существа. Невольно всмотревшись в темноту, девочка увидела фонарик на одной из полок шкафа. Еле-как она заставила одеревеневшее тело встать и, трясущейся рукой, добралась до спасения и быстро нажала на кнопку включения. Темноту прорезал один единственный лучик света, освещавший совсем небольшое пространство. Памела села обратно к стене и судорожно выхватывала фонариком предметы в комнате. Ничего особенного она не заметила. Коробки, садовые приборы, горшки, распылители, инструменты и провода. Внимание привлекли зелёные листья, торчавшие с верхушки шкафа. Дрожь в теле унялась. Заместо ней пришло умиротворение. Будто в тумане она встала на стул и достала растение. Пошатнувшись на стуле, рыжая схватила горшок покрепче и спрыгнула на пол. Снова забившись в угол, она поставила растение перед собой и стала поглаживать влажные зелёные листья. Глаза сами по себе закрывались, но из полудрёмы выдернуло неожиданное прикосновение к ладони. Распахнув глаза, она осветила пространство вокруг себя. Ничего не увидев, она посмотрела на фикус, листья и стебли которого тянулись к ней. Девочка в любопытстве вытянула руку, и они потянулись к конечности. Она в удивлении отпрянула и растение приняло прежнюю форму. Памела снова протянула руку, но уже без страха. Листья прижались к ладони, и девочка почувствовала нечто новое в себе. Нечто, схожее с силой. Она почувствовала, как заискрилось её нутро и невероятный прилив энергии. Чем сильнее фикус обвивал её руку, тем сильнее становились эти чувства. Горящими глазами она смотрела на это действо и не могла поверить в то, что это происходит наяву. Дверь в чулан распахнулась, пропуская дневной свет внутрь. Айсли приоткрыла сонные глаза и посмотрела на стоящего в проходе дворецкого. Тот лишь жестом показал на выход, что означало окончание наказания. Посмотрев перед собой, она не увидела фикус. Не поняв, был это сон или нет, она вышла из помещения с задумчивым сонным взглядом в пол. В коридоре её встретил отец. — Ты подумала над своим поведением? Девочка на секунду задумалась и тут же активно закивала. — Да, отец. Я больше не буду так делать. Хотя, что она сделала — до сих пор не поняла. У неё в голове блуждала только одна мысль: «Я никогда не стану таким как ты, отец. Никогда.» — Харлс, детка, всё хорошо. Конечно, мало приятного было в твоих периодических срывах, но, зная причину, тебя можно понять. Это не делает тебя плохой. Да и доля моей вины всё-таки в этом есть. Я была слишком… я слишком тебя опекала, хотя некоторые вещи ты действительно могла сделать сама. Так что, мы обе хороши. Блондинка потупила взгляд, проводя рукой по плечу девушки, оставляя за прикосновением толпу мурашек. Странно получается. Она хотела сделать максимум для этих отношений, но сама не следила за своими словами и поступками. Пообещав себе быть более внимательней к своему поведению, арлекин прикрыла глаза, вдыхая цветочный аромат волос Плюща. К ней пришло небывалое спокойствие. Кажется, всё наладилось.