Раз провинился, теперь извиняйся

      Школьное время никогда не отличалось особой интересностью или разнообразием. Каждое утро ты встаешь, чистишь зубы, завтракаешь, одеваешься и на всех парах бежишь в школу, дабы не опоздать на урок… А особенно если ты сам его и ведёшь.       Антон уже на всех порах мчится к знакомому зданию, что виднеется на горизонте, пытаясь не сбить таких же спешащих на свои работы прохожих. Он хотел было выйти пораньше, чтобы хоть раз в жизни прийти на работу и не опоздать, но увы и ах, он как обычно проспал! Сейчас он бежит и снова корит себя за это, обещая с завтрашнего дня всё исправить, хоть и сам понимает, что это у него навряд ли получится, так как он обещает себе это уже два месяца.       Каждый раз опаздывая, он невольно задаётся вопросом: «Почему его ещё до сих пор не уволили?» — но потом сам же каждый раз на него отвечает, игриво улыбаясь самому себе. Ведь главный в школе, в которой он работает, не кто-нибудь там, а Арсений Сергеевич — его директор, хотя… «И не только директор…» — думает Антон, похотливо облизывая пересохшие губы.       Наконец-то, уже совсем перед носом виднеется знакомый забор и серое трёхэтажное здание, окружённое небольшой территорией. Шастун мигом открывает калитку и забегает внутрь, спешно пробегает мимо охранника Сергея, что как всегда приветливо ему улыбается и машет рукой. Махнув рукой в ответ он быстро забегает в холл, а оттуда в маленькую комнатку, дабы скинуть свою верхнюю одежду. Он торопливо открывает дверь своим ключом и забегает внутрь, не забыв захлопнуть её за собой. В маленькой комнатке особо развернуться-то и негде. Всё что в ней есть, так это маленький письменный стол, вешалка, на которую Антон сразу кидает свою куртку, небольшая полка, на которой стоит несколько золотых и серебряных кубков, а на полу, в одном из углов, хаотично валяются всевозможные мячи.       Сняв куртку, Шастун берёт со стола свой свисток и проверяет время, задрав рукав и посмотрев на наручные часы. На них приятным зелёным цветом мигает 8:19. «Блять, йоп твою мать!» — только и проносится у него в голове, когда он бегом направляется в школьный спортзал, где его уже ждут его ученики. — Стали все в строй! Поровняли ноги по линии, — говорит Шастун заходя в спортзал, где до этого творился полный хаос. Но завидев учителя, подростки сразу же успокоились и быстро стали в одну шеренгу. — Так, 11-А? — спрашивает Антон, а в ответ незамедлительно слышит хоровое «Да». — Так, хорошо. Журнал ваш где? Но на этот раз класс уже не отвечает, а лишь молча стоит, иногда переглядываясь с учителем. — Я могу сбегать принести! — раздается голос из толпы. — Давай Суркова, только поживее. Девушка быстро скрывается за дверью спортзала, пока все остальные ученики в непонимании посматривают друг на друга. Но по прошествии минут, наверное, двух девушка снова оказывается в спортзале, только уже с большим красным журналом в руках. — Спасибо, — благодарит девушку Антон, принимая вещь в руки. — Так, а теперь перекличка. Журавлёв? — Есть, — отзывается пухленький светлый паренёк, что стоит почти в самом начале шеренги. — Хорошо. Лазарев? — Тоже тут. — Понял. Ще… Ще… — Щербаков! И я тоже есть! — Прости, — смеётся Антон и вносит его в список, как в принципе и всех остальных учеников. — Так, Суркова? А хотя, ты мне принесла журнал, так что ты точно есть, — Шастун закрывает журнал и говорит ребятам идти по кругу и хорошо разминаться, ведь сегодня они будут отрабатывать волейбольные подачи.       Урок тянется не спеша и кажется довольно-таки долгим, несмотря на то, что тот, кто вообще-то должен его вести опоздал почти на 20 минут!       Хорошо размявшись и побегав, ребята начали отрабатывать подачи, удары и прочее. После им даже удалось уговорить Антона Андреевича поиграть с ними в волейбол, на что тот, хоть и не очень охотно, но согласился. Игра выдавалась достаточно интересной и энергичной, Антону почти некогда было кидать какие-то маленькие шуточки и всё что он мог делать, так это усердно играть и следить за мячом.       В какой-то момент дверь спортзала со скрипом открылась и оттуда показался учитель русского языка и литературы — Павел Алексеевич. — Что такое Паш? — не отрываясь от игры, спрашивал Шастун. — Тебя вызывает Арсений Сергеевич, — говорит мужчина, подходя ближе к нему. — На перемене живо к нему. — Окей, я понял, — не поворачиваясь кидает Антон в след уходящему Воле.       Раздается трель звонка, оповещая всех, что урок, каким бы он ни был, подошёл к концу и через какое-то время начнётся другой.       Проводив учеников к переодевалкам, Антон мигом заскакивает в свой «кабинет», бросает на стол свисток, журнал, берёт ключи и выходит в коридор. Закрыв дверь и положив ключи в карман он мигом направляется к лестнице, что ведёт на второй этаж. Там он уже по протоптаному маршруту идёт в кабинет под номером 12 — кабинет директора.       Подойдя в плотную к двери, он неловко стучит и после не спеша заходит внутрь. Там его уже ждёт Арсений, а если быть точным, то Арсений Сергеевич. Он сидит за широким дубовым столом тёмного цвета, на котором лежат россыпи разных бумаг, а в стороне стоит подставка для ручек и его черная чашка. — Ты присаживайся, не стой, — говорит брюнет указывая ладонью на стул, что стоит напротив его стола. Антон без замедлений проходит и садится, ожидая, за что же на этот раз его будут отчитывать. За опоздание? Ну, это навряд ли, так как об его постоянных задержках знают все и он в том числе. За курение с ребятами из старших классов? Так это было всего один раз и то, просто так получилось, что пока Антон курил, к нему подошли несколько парней из класса 11, вроде, он уже точно и не помнит, дабы что-то спросить и тогда эту всю картину увидела их уборщица и донесла директору, якобы он и все они вместе курили. В общем, сплошная чушь. Но просто так Арсений Сергеевич к себе не вызывает… Значит точно будет за что-то отчитывать. Один лишь вопрос, за что?.. — Мне тут сегодня донесли, — ох уж этот тон, почти переходящий в тихое рычание. — что твой 11-А вчера устроил драку, на заднем дворе школы. Это правда? Блять… Какой прокол… Такое и вправду произошло вчера. Это было уже после уроков, когда Шастун неспешно выходил из стен здания, намереваясь как можно быстрее отправиться домой. Да вот не получилось у него, услышал же ведь какую-то возню за углом здания, да и отправился туда, чтобы разведать что там да как. И разведал! Наткнулся на парней с 11, двое из которых, а конкретно Журавлёв и Выграновский, нещадно мутузили друг друга. Смотреть он конечно же на это не стал и сразу быстренько их расцепил, поговорил и всё уладил. Да вот только незадача… Он не донёс это до директора, дабы у парней не было проблем. Ведь и дракой это назвать было нельзя. Ну повалялись парни на асфальте, ну послали друг друга пару раз, ведь всякое бывает, мало ли, что они там не поделили. Существенных травм ни у кого из них не было, так, разве что парочка царапин, да и то неглубоких.       Вот Шастун и решил промолчать и ничего про этот случай не говорить, ведь он тоже понимал, что и парни то помирились и проблемы в школе им точно не нужны. Вот и не говорил… Но видно кто-то сказал за него. — Это правда… — тихо отвечает он, даже и не зная чего ожидать на этот раз, если Арсений Сергеевич разозлится. — Тогда почему я об этом узнаю не от тебя, а от Ляйсан Альбертовны, м? — мужчина медленно встаёт из-за стола и обходит его подходя к Антону. — Ну? Что мы молчим? А Шастуну то и сказать нечего. Что уже говорить то? Ляйсан прекрасная и как женщина, и как учительница по танцам, но вот сейчас, он начинает понемногу ненавидеть эту даму за такую не специальную пакость. — Молчишь, ну хорошо, — Арсений подходит ко мне со спины и кладёт свои тёплые, почти обжигающие ладони на мои худые плечи. — ну, тогда, раз провинился, теперь извиняйся, — шепчет ему на ухо, опаляя его своим горячим дыханием и тихим, почти рычащим шепотом.       После он невесомо целует меня в шею, после чего я разворачиваясь к нему лицом, но продолжаю сидеть на стуле. Он смотрит прямо мне в глаза и мне ничего не остается, как смотреть так же ему в ответ. В его голубых омутах глаз уже во всю танцуют похотливые огоньки, что так сильно завораживают.       Я встаю и подхожу к нему почти вплотную, на что он рывком притягивает меня ближе к себе и заключает наши губы в страстном поцелуе. Арсений целует прерывисто, глубоко и очень влажно. Он целует так, что в лёгких почти не остаётся воздуха и ты начинаешь задыхаться. Брюнет усаживает Антона на письменный стол, а тот обвивает мужчину своими тонкими ногами.       Поцелуй за поцелуем, поцелуй за поцелуем. И вот одних только губ и шеи, на которой уже не осталось почти что живого места, становится мало и Попов рывком снимает с Шастуна его серую футболку. Поцелуи становятся всё ниже. Арсений целует, кажется, почти каждый сантиметр его кожи. Ключицы, шею, впалый живот. А Антон только и может, что всхлипывать от удовольствия и покрепче обвивать директора ногами.       Попов не спеша снимает с Шастуна и его спортивные штаны, оставляя парня лишь в одних боксерах. Сейчас Антон выглядит для него наиболее сексуально. Парень смущён и до предела возбуждён, что выдает его игривый взгляд и бугорок под нижним бельем. На секунду брюнет отстраняется и, обойдя свой стол, садится в кресло. — Иди сюда, — завлекает его Арсений, хлопая ладонью себе по бедру. Антон же не медлит ни секунды и сразу подходит к мужчине и садится ему на колени. Их взгляды снова пересекаются, а губы сливаются воедино. Попов медленно проводит по члену Шастуна, сквозь тонкую ткань белья, от чего светловолосый громко стонет прямо ему в губы. Арсений и сам понимает, что возбужден до предела и больше терпеть не может. Он приспускает свои черные брюки, освобождая уже давно стоящий колом член. Шастун незамедлительно избавляется от последней части одежды, что оставалась на нём и медленно насаживается на член старшего. «Блять, блять…» — стонет Антон, когда Попов задает небыстрый темп входя в парня на полную. И снова их губы сцепляются в жадном поцелуе. Арсений кусает младшего за губы и шею, а нарастающими движениями выбивает из его груди громкие стоны, что тот упорно пытается контролировать, хоть у него это и не получается. Парень стонет от удовольствия и сам невольно насаживается, чувствуя как он скоро подойдёт к разрядке.       Арсений всё это прекрасно видит и поэтому решает помучать парня по полной. Он останавливает темп и отстраняется от его губ.       — Ты ещё не до конца извинился и понял свою вину, — шепотом говорит Попов ему на ухо, тяжело и прерывисто дыша. Антон же сразу всё понимает и поэтому не спеша спускается на пол, становясь на колени. Арсений смотрит на это всё немного свысока и понимает, как же сексуально сейчас выглядит Шастун, стоя перед ним на коленях. Парень же почти сразу обводит языком член брюнета, от чего тот протяжно стонет, пытаясь делать это как можно тише. Светловолосый проводит пару раз языком по всей длине, а после берёт его полностью в рот, медленно посасывая.       Неожиданно раздается стук в дверь, а после секундной задержки в комнату заходит учитель биологии — Дмитрий Темурович.       Всё что успевает сделать растерянный Попов, так это плотнее придвинуть кресло к столу, окончательно передвинув Антона под письменный стол. — Да, да, что вы хотели? Что-то случилось? — спрашивает брюнет, пытаясь говорить как можно ровнее, хоть это и представляется очень сложным, когда кто-то сидит у тебя под столом и медленно посасывает твой член, а из груди наружу во всю хотят вырваться хриплые стоны. — Да, Арсений Сергеевич, — Позов не спеша садится на стул, напротив директорского стола и кладёт руки на стол. — Понимаете, у Павла Воли скоро день рождения и надо, наверное, приготовить ему от всего коллектива какой-то подарок… Арсений слушает его через слово, концентрация на разговоре угасает с каждой секундой, а вот возбуждение нарастает и нарастает, ведь Антон решил тоже поиздеваться и начал «играть» с ним усерднее. — Дмитрий, ах… — он еле успевает подавить в себе хриплый стон. — вы же заместитель, придумайте что-нибудь… — Так я и придумал, Арсений Сергеевич, — поправляя свои тонкие круглые очки, говорит Позов. — мне надо, чтобы вы посмотрели и если что, то одобрили и мы начнём подготовку. — Дмитрий Темурович, давайте чуть позже, я вас прошу, — Арсений держится с последних сил, чтобы не застонать во весь голос, ведь то, что с ним делает под столом Антон, это просто что-то невыносимое. — Я сейчас немного занят, мг… — а вот сейчас стон сдержать не получилось. И несмотря на то, что он получился не прям очень громким, Дмитрий среагировал сразу же. — Арсений Сергеевич, вам плохо? — и как он только не догадался, в чем вся суть. — Ногу… Судорога ногу схватила… — Арсений врёт как может. — Давайте помогу. — Нет! — почти кричит Попов, когда Позов встаёт со стула. — Нет, не надо, сейчас всё пройдёт. А на счёт подарка, мы с вами всё обговорим немного позже… — Вам точно не нужна помощь? — Нет, всё нормально. — Но… — Дмитрий! — Всё, всё, я понял, ухожу, — говорит мужчина подходя к двери. — Я как-нибудь потом зайду, — кидает он и скрывается за дверью.       Арсений же немного победно выдыхает и немного отодвигает кресло назад, смотря под стол, где на коленях сидит и вовсю улыбается Шастун. — Какой же ты сучёнок, а… — говорит Попов, но парень лишь продолжает всё так же ехидно улыбаться подползая всё ближе к брюнету и садясь ему на колени. — Ну, когда-то это всё равно бы случилось, — говорит Антон и смотрит на Арсения немного пьяным взглядом, после чего грубо его целует, сразу же проникая в рот языком и обводя им весь ряд верхних зубов. — Да, — Попов разрывает поцелуй и презрительно смотрит на младшего. — вот только нас почти раскусили! — «Почти» не считается. — А если б раскусили, то что тогда? — Что тогда, что тогда, — передразнивает его Шастун, а после начитает ёрзать бедрами по всё ещё возбужденному члену Арсения, срывая с его губ громкий хриплый стон. — я вообще-то, ещё не до конца извинился.       Но Попов уже и не слышит этих слов, а лишь утопает в море из ощущений, возбуждения и страсти, что вот-вот накроют его и Антона с головой.