counterintuitive, baby

Невыносимо. Марион ожидала много от этих съёмок, когда прочла сценарий, но ожидания и реальность, как водится, разошлись по разные стороны баррикад. Она не представляла, насколько Адам искусен в своём ремесле, насколько он учтив и спокоен, даже когда перед ним стоит непростая задача. Она смотрела, как он обтирается полотенцем после душа, готовясь приступить к съёмке постельной сцены. Сама она давно сидела в халате. По мере того, как обнажался её партнёр, Марион думала, что ей всё больше нужно повторно принять душ. Саймон уже шутил про габариты Адама. Огромный, как холодильник, широкоплечий, с выдающимися чертами лица, а теперь она видит, что не только лица. Они оба в специальном белье телесного цвета, такое нужно для сохранения хоть какой-то приватности актёров во время таких съёмок. Но разве спасёт её это бельё от ощущений? Синтетика тонкая, как лист бумаги, наверняка будет лишь усиливать ощущения. — Готова? — Улыбается Драйвер, садясь на край кровати. — Спрашиваешь, — кивает Марион, снимая с себя махровый халат и выпрямляясь во весь рост. Сниматься с ним приятно. Не только из-за того, что он целует её так, будто пытаясь вобрать чужой вкус в себя, а потому что Адам — профессионал. Им надо изобразить искреннюю, нежную на первых своих порах любовь, и Марион думает, что они справляются. — counterintuitive, baby, this wasn't a plan… Они целуются, как подростки, сбежавшие с уроков. Поцелуи долгие, жадные, по началу мягкие и нежные, но затем становятся такими чувственными, что Марион забывает, что за кроватью Леос и ещё несколько человек из съёмочной группы. Умопомрачительно — пожалуй, именно так она могла бы описать их с Адамом взаимодействие. Самое трудное — держать в голове слова песни, которую нужно петь, пока Драйвер целует её в солнечное сплетение и сжимает своими огромными ручищами её груди. — we love each other so much… У Марион дрожит голос. Можно сделать поблажки на то, что сейчас она не в звукозаписывающей студии, лежит и пытается не переусердствовать со стонами. Ей по-настоящему приятно. Физически. Кожа на руках и животе покрывается мурашками, когда Адам накрывает пухлыми губами её сосок, и Марион сквозь собственный шумный вздох слышит, как Леос просит у оператора крупный план. — counterintuitive, babe, this wasn't a plan… — counterintuitive, babe, this wasn't a plan… Адам сжимает её бёдра, и Марион первый раз задумывается, насколько у него большие руки. Ладонь спокойно обхватывает, уверенно и легко; Котийяр задыхается, понимая, что сейчас, запечатлев ещё пару поцелуев на её животе, он спустится ещё ниже. Ей неловко, но она чувствует, что это будет самым серьёзным упущением в её жизни, поэтому Марион снова шумно вдыхает перед новой строчкой и накрывает свои груди пальцами, пытаясь повторить прикосновения Адама. — we love each other ao much… — we love each other so much… — Стоп! Леос останавливает действо, и вся команда склоняется над монитором, чтобы посмотреть бегло запись и проверить на наличие требующих доработки моментов. Адам и Марион ловят неприкрытый кайф, когда дубль удаётся с первого раза, но сейчас Марион надеется, что что-нибудь да пошло не так. У неё есть партнёр, есть двое детей, она старше Адама, у которого тоже есть своя семья, но, чёрт возьми, она готова поклясться, что кончила бы, коснись он её напрямую, без этого дурацкого белья. — Вроде всё хорошо. Давайте другой ракурс, Марион, начинай с «counterintuitive», — руководит Каракс, пока камера перемещается за её голову. — Ага, — отвлечённо кивает она, сглатывая, когда Адам разводит её ноги с чуть виноватой улыбкой — он делает это мягко, словно правда извиняется, но вместе с тем уверенно и настойчиво. Вот как тут не поддаться? В конце концов, кончить по-настоящему на камеру не так уж плохо в сцене, где она должна была кончить? — Нужно вам время? Адам и Марион отрицательно мотают головами и обмениваются улыбками. Надо продолжать. Драйвер почти бесстыдно опускает взгляд и замечает тёмное влажное пятно на условном белье актрисы. Это, конечно, тешит самолюбие, и он прячет довольную ухмылку за длинными кудрями, но они всё ещё коллеги, и Адам не позволяет себе ничего лишнего. Хотя… Уместно ли это, когда снимают, как ты ласкаешь возлюбленную языком между ног? — counterintuitive, baby, this wasn't a plan… — тянет почти жалобно Марион, вздрагивая, когда Адам жмется своим носом прямо во влажное пятно. Хорошо, что голос уже давно записан. В таком состоянии она бы не смогла ничего записать — в половину нот не попадала из-за возбуждения. — We love each other so much… Она снова ласкает соски пальцами, и, пока есть секунды между строчками, издаёт тихий стон, запрокинув голову к камере. Ей хочется не петь. Ей хочется просить этого хищника не останавливаться ни на секунду, попросить снять эти проклятые тряпки, в конце концов, это всего лишь оральный секс, а Драйвер, чтоб его, громилу, так хорош… Она точно кончит. — counterintuitive, baby, this wasn't a plan… — counterintuitive, baby, this wasn't a plan… Они смотрят друг на друга в этот момент, и Марион вновь задыхается, полностью пропадая на последних нотах. Одно только чудо удерживает её от того, чтобы не притянуть Адама за волосы к себе обратно, а затем она совершает ошибку. Она представляет себе, что он там, за кроватью, где ей не видно, стоит на коленях, трётся носом о её половые губы сквозь тонкую ткань, вдыхает её запах, а у самого стоит член. Они ещё не снимали постельную сцену в рост, но одна только фантазия доводит её до грани. — Прости… Прости, — сдавленно выдыхает Марион, зажмурившись и резко выгнувшись на кровати. Она кончает беззвучно, стиснув зубы и невольно сдавив голову Адама дрогнувшими бёдрами. Ей неловко, хорошо, стыдно, жарко, и всё из-за Адама, который, всё понимая, остаётся ещё несколько секунд неподвижным, позволяя Марион тереться о его лицо намокшей промежностью. Оглушительная волна отступает, и реальность возвращается. В этой реальности группа замерла в растерянности, Леос ухмыляется, а Адам поднимает голову и снисходительно улыбается, и его улыбка успокаивает, расслабляет, словно говорит, что ничего плохого не случилось, всё в порядке, всё хорошо, такое бывает, я не смеюсь над тобой. — Думаю, нам всем нужен получасовой перерыв, — разрядил обстановку Каракс, хлопнув в ладони. — Все на перекур, господа! — Ты на перекур, а я в душ, — усмехается тихо Котийяр, наблюдая, как Адам выпрямляется во весь свой гигантский рост. — Извини. Я… — Всё хорошо. Мне не противно такое, — подмигивает он, запахивая халат и проверяя наличие сигарет и зажигалки в кармане. Адам идёт следом за группой, и Марион готова поклясться, что, перед тем, как остаться в одиночестве, видела, как Драйвер мельком облизнул собственные губы.