Лепс становится водопадом

      Ночь была жалкой. На чёрном полотне неба сияла большая голубая луна. Доктор Кален сексуален. Но не об этом сейчас речь.       Вечеринка звала Григория. Он уже не понимал, как здесь оказался. Ещё вчера сова из Хогвартса принесла ему письмо с приглашением на дикую тусовку века от Филлипа Киркорова. Сказать, что Гриша офигел — это ничего не сказать. Он выпал в осадок. Лепс решил отправить голубей сжигать деревню от удивления, как княгиня Ольга, но так как у него была сова и он не был княгиней Ольгой, то он сжёг сову. В своем воображении. Ведь он не был живодером.       Он решил отправиться на злополучную вечеринку, которая приведёт к необъяснимым последствиям. Звёзды всегда манили Григория, а именно Филипп Киркоров. Филя был болгарским красным перцем, а Гриша грузинским красным полусладким. Филипп любил вино, а Лепс любил перец.       Лолита в костюме Мото Мото выкатилась на сцену. Из-за шторы вылез Леонардо ДиКаприо, горячо обнял Лолиту со спины, и загадочно улыбнулся. Неожиданно они врезались в Пугачеву, которая стала их айсбергом в океане. Это был последний день на Титанике, который начал тонуть в водопаде Лепса.       Водопад был мокрый. Трусы тоже. При виде Фили из Григория вытекала вода.       Вдруг бывает только пук. Но чей он был, это уже совсем другая история. Атмосфера накалялась. Запахло жареным луком. На шесте вертелся Локи из Assгарда, пока агент Мобиус пытался затащить его обратно в TVA.       Всё пошло не по плану. Крутя фуэте в быстром темпе, ворвался Цискаридзе. Из здравого смысла появилось лицо Тилля в шинели и закричало:

«Шнеле шнеле! Я в шинели Все в окошко полетели А потом все прилетели И запели: — Прощай цыганка Сэра, были твои губы сладкими как вино...»

***

      Утро Гриши началось не с кофе. А с горячего душа в лесном поле. Он не понимал где находится и почему душ в поле. Но через секунду он вспомнил жаркую вечеринку с Филиппом Киркоровым. Он стал краснее самой зеленой помидорки на бабушкином огороде. Что же произошло вчера на вечеринке?       Он закрыл глаза. И открыл очко. В его кудрявую голову проникла мысль. Мысли вообще часто проникали в его голову. Как и он в водопад. Так какая же мысль закралась в его чертоги разума?       Лепс собрал монатки и уехал на водопад. Так вот в чем вопрос? И вот в чем ответ. Стал ли Григорий водопадом? Ответ — да.       Водопад был красивым и широким, он манил артиста в свои быстрые потоки. Певец неудержался. Ему стало жарко. Он медленно начал снимать свою монатку. Конретно рубашку. Ведь остального у него не было. Пуговица за пуговицей, ширинка за ширинкой. Одежда осталась на утесе одинокой, как сам Григорий, скалы. Ах.       Он с разлету запрыгнул в воду, а его хозяйство осталось на утесе. Жидкость поглотила его тело от кончиков пальцев до макушки. Лепс почувствовал, как недры водопада зовут его, приглашая и маня зайти внутрь. А дальше началось нечто.       Его дик стал биг. Он всё-таки зрелый грузинский мужчина. Его заморские корни дали о себе знать. Водопад не звал, а звал. И он вошёл в него по самое не хочу. А это не хочу было самым хочу. Ледяные капли проникли в его разгоряченное восточное тело, и он глубоко передернулся от неожиданности. Водопад тянул к нему свои жадные струйки прохладной воды. И раздался оглушающий стон. Откуда ни возьмись, из влажной тёмной пещерки, внутри водопада, вышла Верка Сердючка. — Было приятно, — протянула Верка и открыла свою сияющую звезду.       Она смачно примкнула губами к звезде и выпила содержимое потайной бутылки залпом.       Лепс стоял в шоке, в отличие от его дика, который упал в ступоре. — Что это такое? — воскликнул Лепс в ужасе, но на самом деле ему было больше интересно, почему Верке было приятно, ведь он ничего не сделал в отличие от его дика.       Верка встрепенулась. — В смысле, ничего не сделал? — Ты что, читаешь мои мысли, тварюга окаянная? — Лепс запрыгнул обратно в трусы, которые были ему велики. Потому что это были не его трусы. Но чьи же тогда трусы это были? — Это были мои трусы, майн литл фроинд.       Григорий направил свой салатовый взор в сторону низкого голоса. Из воды вынырнул Тилль Линдеманн в шинели, как Мото Мото из Мадагаскара, и загадочно улыбнулся по немецки. — Господи, боже мой, это опять ты! — воскликнул Лепс и добавил, — А клип на "Шелест" мы так и не записали четыре года назад. И мне приходилось снимать всё одному!       Их взгляды снова переплелись в медленном танце страсти. В воздухе в очередной раз запахло странными феромонами.       Тилль недовольно содрал свои трусы с ошалевшего Гриши и уплыл обратно под воду. Из глубины слышались только странные и постепенно отделяющиеся бульканья на немецком. — Кис-кис-кис, я женщина сюрприз, — неожиданно воскликнула Сердючка, станцевала дабстеп на скорую руку, и скрылась в водопаде любви.       А что будет дальше — это уже совсем другая история...